Метаязык

Метаязык — это любой естественный или искусственный язык (язык «второго уровня»), на котором описывается другой язык (язык «первого уровня»). То есть, в самом общем смысле, метаязык представляет собой некоторый язык описания какого-либо языка. Описываемый язык называют при этом языком-объектом. Так, при изучении английского языка в качестве метаязыка может выступать русский язык, как, впрочем, и любой другой естественный язык, а также некоторые искусственные языки. Иногда язык «первого уровня» называют «объектным» или «предметным» языком, фиксируя тем самым предметную (объектную) направленность языка-объекта. На этих языках описываются предметы, объекты, события, состояния окружающего мира или его фрагментов, то есть они являются дескриптивными, а термин «язык-объект» указывает на то, что такие языки являются объектами описания с помощью средств метаязыков. Однако последнее не является необходимым. В общем семиотическом значении метаязык понимается как всякая знаковая система, означающая некоторую другую, первичную знаковую систему. Понятие метаязыка считается одной из наиболее важных категорий современной логики, математики, философии и методологии науки, семиотики и лингвистики.

Различение языков-объектов и соответствующих метаязыков является относительным: любой из метаязыков (в этом случае он является языком-объектом) может стать объектом описания метаязыка более высокого уровня (мета-метаязыка). Кроме того, любой язык-объект (например некоторый естественный язык) может описываться на том же самом языке. Для описания языка-объекта в соответствующем метаязыке необходимо, чтобы метаязык обладал бóльшими выразительными возможностями, то есть был [логически] более богатым, чем описываемой с помощью его средств язык-объект. В некоторых случаях язык-объект и соответствующий метаязык могут совпадать, что, однако, не означает тождества этих языков, а только то, что они являются частями одного и того же, например естественного, языка. При этом языком-объектом является весь корпус соответствующего естественного языка, а метаязыком — множество его метаязыковых знаков и выражений, которые по своим выразительным, логическим возможностям должны быть не слабее языка-объекта. Так, роль метаязыка по отношению к языку-объекту выполняют правила его словообразования, синтаксиса и так далее, в общем случае — любые его фрагменты, которые используются для описания языка-объекта.

Смешение терминов (слов) и высказываний (осмысленных утверждений) метаязыка и соответствующего языка-объекта иногда порождает трудности в понимании и использовании языков человеческого общения и нередко приводит к серьёзным парадоксам. Так, нельзя сказать, что «Лошадь — это существительное», так как в данном предложении «лошадь» — это термин языка-объекта, а «существительное» — метаязыковой термин. Эта ситуация относительно простая, и трудность исчезает после небольшого исправления указанного предложения: «Слово «лошадь» — это существительное». Значительно бóльшие трудности возникают с известными ещё из Античности парадоксами (позднее их назовут семантическими), например с парадоксом «Лжец» критского философа Эпименида Кносского (VII или VI век до Новой эры): «Один критянин сказал, что все критяне всегда лгут. Что он сказал — истину или ложь?» (см. Парадокс). В данном парадоксе наряду с предметными терминами используется метаязыковое понятие «истина», причём не только для оценки соответствующего предметного высказывания, но и по отношению ко всему этому утверждению в целом. Подобные парадоксы представляют проблему и ныне.

Таким образом, с иерархией человеческих дескриптивных (описательных) языков и трудностями использования языков разных уровней человечество неявно сталкивалось, начиная с Античности (Ксенофан, Платон, Аристотель), во всяком случае со времени более или менее ясного понимания содержания метаязыковых терминов типа «истина». У античных философов возникает осознание связи логических антиномий с семантической амбивалентностью слова, его способностью обозначать как вещи, так и имена вещей. Так, Секст Эмпирик проводит различие между уровнями языка для устранения софизмов. Августин проводит различие между «именами вещей» и «именами имён». Схоласты продолжают данное различение в форме различия между «первичной интенцией» и «вторичной интенцией». Последняя принадлежит уровню метаязыка и включает такие метатермины, как «термин», «универсалия», «предложение», «род» и другие. Буридан использовал эту теорию для разрешения логических антиномий. Смешение первичной и вторичной интенций признавалось в качестве причины таких парадоксов как «Лжец». Схоласты разработали теорию суппозиций, то есть различных употреблений термина. Особенно значимы две из них: формальная суппозиция, как использование термина для обозначения предмета из некоторого класса предметов, и материальная, как использование термина для обозначения самого себя, в качестве имени самого себя (например, «слово состоит из пяти букв»). Логические антиномии возникают в результате их смешения. В металогических исследованиях средневековых философов проводилось также различие между именованием (номинацией) и означиванием (сигнификацией).

После схоластов традиция языковых металогических исследований прерывается, вплоть до возникновения математической логики в конце XIX — начале XX века (см. Логика математическая). Понятие метаязыка имплицитно используется уже в исследованиях Г. Фреге. Он рассматривает слова прямой и косвенной речи как знаки знаков, которым нельзя приписать их собственный денотат, но лишь «косвенный денотат», который совпадает с обычным смыслом соответствующего слова. «Косвенным денотатом» предложения является некоторое суждение. В теорию логического метаязыка внёс ряд важных результатов Д. Гилберт, который впервые провёл различение языка-объекта и метаязыка, однако без использования соответствующей терминологии, а применительно к различению «математики» и «метаматематики».

Термин «метаязык» вводят в употребление представители Львовско-Варшавской школы аналитической философии (см. Аналитическая философия), термин используется у Ст. Лесневского, а в дальнейшем у А. Тарского. Из логиков Венского кружка проблемами метаязыка наиболее активно занимался Р. Карнап. Согласно Карнапу, метаязык включает выражения, соотнесённые со всеми элементами объектного языка: его знаками, качеством и связью выражений, а также правилами их образования и преобразования. Метаязык строится как часть обычного языка, расширяющая язык-объект рядом семантических понятий (истинности, ложности, эквивалентности и других).

А. Тарский заложил основы логической семантики (см. Логическая семантика). Он доказал неопределимость понятия истинности средствами предметного языка и предложил семантическое определение истины, формализующее классическое определение Аристотеля. В этом определении истинность рассматривается как семантическая, метаязыковая категория. Им рассмотрены два возможных способа построения метаязыка:

1. Семантические понятия вводятся в метаязык как исходные, а их свойства описываются посредством системы аксиом (что требует доказательство полноты и непротиворечивости семантической теории).
2. Семантические понятия вводятся в метаязык посредством определений, тогда метаязык должен:
   • включать средства для описания синтаксиса объектного языка;
   • быть богаче объектного языка, то есть всякое выражение последнего должно быть переводимо на метаязык;
   • иметь не менее богатый, чем в языке-объекте, логический словарь;
   • включать переменные более высокого, чем в языке-объекте, порядка.

Естественные языки являются семантически замкнутыми. Это значит, что они включают как выражения с внеязыковой референцией, так и имена собственных языковых выражений плюс семантические предикаты «истинно», «ложно», «доказуемо» и другие. Поэтому Тарский не считал возможным распространение на них семантического определения истины и логических определений метаязыка и языка-объекта. Естественные языки — также предельно богатые семантические системы, то есть выполняют функции универсальной знаковой системы, метаязыка, на который можно перевести значения прочих знаковых систем. Это приводит к проблематичности использования логического определения метаязыка. Последнее предложил Ельмслев, противопоставив простой означивающей системе две комплексные: коннотативные и метаязыковые семиотики. В коннотативных языках форма выражения (означающее) в свою очередь является языком, в метаязыке же форма содержания (означаемое) есть первичный язык, то есть язык-объект.

С середины 1930-х годов различение понятий «язык-объект» и «метаязык» стало активно использоваться в исследованиях проблем математической логики и оснований математики. Несколько позже его стали применять в лингвистике, семиотике, в философии и методологии науки. В каждой из этих дисциплин применение термина «метаязык» при сохранении его общего значения приобретает некоторые специфические черты. Так, в логике и математике метаязык обычно понимается как средство изучения формализованных языков — логических и математических исчислений, или (в несколько иной формулировке) как формализованный или неформализованный язык, на котором формулируются утверждения метаматематики; в лингвистике метаязык рассматривается как средство построения металингвистики и так далее. При всём различии таких трактовок общепризнано, что метаязык должен быть богаче соответствующего языка-объекта, так как он должен содержать не только обозначения для всех имён и выражений последнего, но и фиксировать с помощью своих специфических средств их свойства и устанавливать различного рода отношения и связи между ними. Только в этом случае удаётся избежать различного рода парадоксов и антиномий при использовании иерархии используемых человеком языков. Богатые выразительные средства метаязыков логики, математики, лингвистики и других дисциплин позволяют формулировать на них метатеории (см. Метатеория) соответствующих предметных областей научного знания.