|
Знание — это полученная в процессе мыслительной деятельности (см. Мышление) определённым способом и упорядоченная некоторым образом информация, которая с различной степенью достоверности и объективности отражает в сознании человека те или иные свойства существующей действительности (см. Мир), включая информацию как о внешнем мире (его объектах, предметах, явлениях и процессах), так и о самом человеке. В социальной среде (см. Общество) статусом знания некоторая информация наделяется, как правило, в соответствии с какими-либо критериями, нормами и процедурами, принятым в том или ином сообществе. Знанием также называют [информационный] результат познавательного процесса (см. Познание), его итог, накапливающийся и сохраняемый в человеческой культуре (см. Культура) и создающий основу поведения (см. Поведение) и деятельности (см. Деятельность) людей. Основу получения, фиксации и трансляции любого знания, как правило, составляет специфический язык, охватывающий тех или иные области функционирования знаний.
В зависимости от принятых критериев знание может быть разделено на три основных типа по уровню его функционирования: обыденное практико-ориентированное знание повседневной жизни, фундаментальное, концептуальное и специализированное знание (научное, религиозное, философское, творческое и другие), профессиональное практическое (деятельностное) знание различных социальных общностей и групп (в таком контексте знания трактуются как средство организации целесообразных практических действий с элементами реальности, как предметной, так и абстрактной). Можно также говорить о личностном знании и структурах личностного знания. Различают также структуры явного, предъявленного, рационально выраженного знания, и неявного (латентного) знания, локализуемого в структурах накопленного социокультурного опыта и подсознании индивидов. Кроме того, в явном, как правило, специализированном, реже профессиональном и (в некоторых случаях) практическом знании можно выделять «предметное знание», направленное на объекты, процессы, явления (как на уровне ситуативной данности, так и на уровне глубинных инвариантов) и «метазнание» (то есть знание о знании и возможностях работы со знанием). Особые знаниевые практики, проникающие в метазнание, но иногда и в знание «предметное», презентируют методология (знание о способах, методах, возможностях и целях получения знания, а также о технологиях работы с ним) и рефлексия (философская, методологическая, деятельностная).
Внутри философии оформились как самостоятельные дисциплинарные области, изучающие познание и знание: эпистемология (см. Эпистемология) и гносеология (см. Гносеология), на междисциплинарном научном уровне — науковедение и различные «метрии» (наукометрия, эконометрия и тому подобные), внутри дисциплинарных типов знания (философия, наука, теология). На особый самостоятельный статус в этом отношении в настоящее время претендует методология, в частности, в лице системо-мыследеятельностной методологии (см. СМД-методология). Как особые виды сейчас стали рассматриваться разного рода иррациональные знания: «метафизическое знание», «мистическое знание», «оккультное знание», «паразнание» и тому подобные.
В некоторых кросскультурных исследованиях (на эмпирическом уровне), в работах Л. Леви-Брюля, К. Леви-Стросса и других исследователей (на теоретическом уровне), в концепциях О. Шпенглера, А. Дж. Тойнби, Н. Я. Данилевского и других мыслителей (на уровне философской рефлексии) была осмыслена ситуация наличия разных типов знания и разного «удельного веса» его видов, наличия разных типов технологии работы со знанием и его «представления и упорядочения» в тех или иных культурах в разные исторические периоды. Более того, была показана очевидная неоднородность того же научного знания, к которому ранее постоянно апеллировала европейская интеллектуальная традиция.
В частности, было специфицировано социогуманитарное знание, в котором также была обнаружена его принципиальная плюралистичность. Тем самым оказалась дискредитированной (под сомнение в иррационалистически и мистически ориентированных концепциях она ставилась и ранее) претензия европейского разума на его адекватное выражение прежде всего (или даже единственно) в рационалистически или эмпирически трактуемой науке как «подлинном», «незатемнённом» и тому подобном знании. «Традиционные» представления о знании подрываются и социокультурными реалиями так называемого «постиндустриального» и «информационного» общества, превратившими знаниевые и образовательные практики, наряду с экономическими и политическими, в доминирующие, и поменявшими «режим» их производства и функционирования с институционализированного академического на коммуникационный, а также поставившими вопрос о «техническом», «искусственном» разуме.
Таким образом, возникла необходимость не только отказа от редукции знания исключительно к научному и/или философскому, но и потребность переопределения самого феномена знания в терминах разных типов «логик» и «рациональностей» с меняющимися реальными доминантами в конкретных исторических и социокультурных ситуациях. К настоящему времени обозначились основные векторы движения в этом направлении:
- В современных теориях познания и образовательных (трансляционных) технологиях подвергнут критике принцип предметной фрагментации знания и его специализации по узким объектным областям. Показательно, что «дробление» знания ведёт (в пределе) к утрате целостного видения отображаемых в знании областей и объектов, «неулавливанию» глубинных оснований познавательной активности. Обозначена проблема «границы» допустимой специализации (например, в общественных науках, поскольку существует отношение социальных агентов друг к другу или к чему-либо, не может быть принципиального запрета на возможность формирования новых социологических «дисциплин») и комплексирования знания как по «горизонтали» (с иными специализированными его сегментами), так и по «вертикали» (надстраивание необходимых уровней концептуализации знания).
- Установлено «стирание» предметной специфики знания на более высоких концептуальных уровнях его организации, выраженность на них тенденций к интегрированию знаниевых систем (теорий и так далее) в объемлющее целое, к междисциплинарному синтезу и к комплексированию разнопредметного знания. В рамках последнего предметная спецификация может быть истолкована как возможность смены точек зрения и преобразования одних форм знания в другие. Сам же предмет знания может тогда пониматься как видение объекта в свете сложившихся исследовательских установок в зависимости от массива уже накопленного знания. Кроме того, в научном знании наработан ряд подходов, позволяющих анализировать внутри их методолого-теоретических установок разные предметные области (семиотический, системный, деятельностный, структурно-функциональный и другие).
- Представления о методологической функции знания и о методологическом значении более концептуализированных уровней знания по отношению к более низким уровням его организации дополняется (или вытесняется) пониманием методологии как типа вне- и надпредметного знания, формируемого за пределами собственно науки (реже, и философии, если последняя сама при этом не истолковывается как методология). Знание лишается статуса самоценности как конечной цели познания, актуализируются представления о знании как предпосылке (задаваемое видение) и как средстве (методическо-процедурная компонента) познания. Ставится вопрос о релевантности знания как продукта проблемным полям и ориентациям действующих субъектов. Содержание знания непрерывно проблематизируется, критериально знание нормативизируется и технологизируется.
- Дискредитируются представления о знании как продукте, получаемом в режиме открытия, что абсолютизировало статичность и замкнутость знаниевых систем. Акцентируются предзаданность («организованность») продуцируемого знания, его динамичность и открытость в другие практики, возможность переинтерпретации. Наряду с фактическим, теоретическим, методологическим как особый тип начинает рассматриваться знание проблемное, а проблематизация исходных онтологических оснований истолковывается как «привычный режим» работы со знанием.
- Иными становятся и представления о способах и механизмах изменения знаниевых систем. Пионерскими в этом отношении послужили концепции Т. Куна о парадигмальной организации знания и различные версии «научных революций», поставившие под вопрос кумулятивную схему «накопления» знаний. Важны в этом отношении разработки наукометрии о механизмах «запрета на повтор (или плагиат)», «приоритетности (первенства)» и «публикации», а также культурологии о механизмах с аналогичными «организующими» изменения функциями в других типах знания и культурах. В семиотике предложен механизм «сдвига значений»: «новый смысл» в системе знания понимается как зафиксированный в данном результате сдвиг значения в некоторой группе предшествующих результатов (при этом вероятность признания нового результата тем меньше, чем более инновационно предлагаемое).
- В некоторых социальных дисциплинах, в частности в педагогике, разработаны новые способы и технологии трансляции (передачи) знания. При этом знание истолковывается как сокращённая через обобщение и типизацию для целей трансляции запись видов социально необходимой деятельности. Проблемой в этом случае является фрагментация наличных массивов знания в конкретные сегменты деятельности и для конкретных субъектов (индивидов), также как и обратный процесс интегрирования «фрагментов» в целостность. Дополнительная задача — институциональное обеспечение этих процессов.
- Анализ логико-гносеолого-эпистемологических форм знания дополняется анализом интрасубъективных механизмов обеспечения присутствия знаний в актуальном опыте (практиках) в мотивационном, операциональном, коммуникационном аспектах. Выявляется зависимость требований к знанию и его параметрам в различных режимах работы с ним (моно-, диа-, полилог, типы отношений «Я↔Я», «Я↔Он», «Я↔Ты», и так далее). Специально в разных вариантах разрабатываются концепции знания как результата разноорганизованных дискурсов.
- Особый пласт анализов знания представляют его трактовки как знаковых, текстовых, языковых, категориально-семантических, праксеологических и других организованностей, вписывающие знаниевые системы в «смысловую рамку» культуры. Независимо от теоретико-методологических (парадигмальных и дисциплинарных) ориентации и конкретных задач подобных анализов, речь в них (эксплицитно или имплицитно) идёт о конституировании знания как системы значений или способов кодирования в контекстах форм семантизации реальности и в ценностно-символически-смысловых и нормативно-регуляционных системах культуры, образующих её «язык». При этом под языком культуры может пониматься система отношений, устанавливающая координацию ценностно-символически-смысловых форм для данного типа мышления; это такая система отношений, в которой организуются все смысловые конструкции — восприятия, представления, образы понятия и так далее. Таким образом, знание анализируется в своих семантических, синтаксических и прагматических модусах.
- Ещё одно направление, проблематизирующее сложившиеся представления о знании и способах работы с ним, — это исследование природы, характера, типов, способов получения знания в их [не] зависимости от «ментальностей», организованности мышления, механизмов и форм осознавания (или неосознания) знаний, а также их [не] выраженности и [не] закреплённости в стилях мышления. И «оборачивание» этих зависимостей — влияние сложившихся знаниевых систем их типов, способов, уровня [не] структурированности знания на способы организации мышления, характер и механизмы познавательной деятельности в целом. В этом отношении наработаны схемы влияния знания на «замыкание мышления на себя», то есть на утверждение собственной самодостаточности.
- Сформирована исследовательская установка на работу не только со знанием, но и с таким концептом, как «незнание». Если в классических подходах незнание трактовалось как «несовершенство» знания, как то, что требует своего перевода в знание, то в ряде современных концепций обнаружение незнания понимается как необходимое познавательное действие, выявляющее области проблем (основа проблематизации), устанавливающее границы возможной работы с имеющимся знанием (уровень притязаний), ориентирующее, направляющее и стимулирующее познание (предпосылка знания, задающая видение), обнаруживающее феномены замыкания мышления на себя и требующее открытия знаниевой системы, её динамизации. Таким образом, будучи направленным на получение нового знания, незнание всегда описывается в терминах существующего знания, будучи его неотъемлемым дестабилизирующим компонентом.
- Наконец, принципиальные выводы для понимания знания следуют из анализов взаимоотношений специализированного (научного) и повседневного (обыденного) уровней знания, проделанных прежде всего феноменологической философией и социологией, и механизмов взаимопонимания между носителями разных знаниевых систем как внутри одной культуры, так и в межкультурных взаимодействиях, всесторонне разрабатываемых в культурной антропологии и этнометодологии.
|