Диалектический материализм

Диалектический материализм — это самообозначение диалектической философии объективистского типа, в основу которой положена система философских воззрений Карла Маркса и Фридриха Энгельса, определяемая Энгельсом как материалистическая диалектика. Основными источниками формирования диалектического материализма послужили книга Ф. Энгельса «Анти-Дюринг» (1878) и его брошюра «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии» (1888; его незавершённая «Диалектика природы» была опубликована лишь в 1925). Эти работы, носившие полемический характер, содержали в несистематическом виде основные положения, в дальнейшем определившие теоретический корпус этого учения. Его развитие прошло через ряд этапов и завершилось лишь к концу 1930-х годов. В советский период российской истории диалектический материализм служил философским фундаментом учения марксизма-ленинизма, идеологическое ядро которого составляли три раздела: 1) диалектический материализм (философия); 2) исторический материализм (обществознание); 3) учение о коммунистическом обществе (его называли «научным коммунизмом»).

В советской философской литературе возникновение диалектического материализма относили к 1840-м годам. Однако у Маркса и Энгельса не было этого термина, они говорили о «новом» и «современном материализме» для отличия своих взглядов от материалистов XVII–XVIII веков. Термин «диалектический материализм» (как синоним употреблявшегося Энгельсом понятия «материалистическая диалектика») впервые появился в статье Г. В. Плеханова «К шестидесятилетию годовщины смерти Гегеля» (1891), где «современный диалектический материализм» Маркса и Энгельса, включающий «материалистическое понимание истории», противопоставлялся «наивному метафизическому материализму» XVIII века. В дальнейшем этот термин перешёл в работы В. И. Ленина и других русских марксистов.

Философская система Маркса и Энгельса, которую Энгельс называл материалистической диалектикой, противопоставлялась им не только идеализму, но и всему предшествующему материализму как отрицание философии как науки наук, противостоящей, с одной стороны, всем частным наукам, а с другой стороны, — практике. «Это, — писал Энгельс, — вообще уже больше не философия, а просто мировоззрение, которое должно найти себе подтверждение не в некоей особой науке наук, а в реальных науках» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Том 20. — с. 142). При этом Энгельс подчёркивал позитивный, диалектический характер этого отрицания всей прежней философии: «Философия, таким образом, здесь «снята», то есть «одновременно преодолена и сохранена», преодолена по форме, сохранена по своему действительному содержанию» (там же).

Диалектический характер марксистской философии непосредственно был связан, во-первых, с материалистической переработкой идеалистической диалектики Г. В. Ф. Гегеля и, во-вторых, с диалектической переработкой прежнего метафизического материализма. Маркс писал: «Мистификация, которую претерпела диалектика в руках Гегеля, отнюдь не помешала тому, что именно Гегель первый дал всеобъемлющее и сознательное изображение её всеобщих форм движения. У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо её поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно» (там же. Том 23. — с. 22). Материалистическую диалектику Маркс считал не специфически философским, а общенаучным методом исследования, который он, как известно, применил в своём «Капитале». Так же оценивал диалектику и Энгельс, подчёркивая, что естествоиспытателям необходимо овладеть этим методом для решения своих научных задач и преодоления идеалистических и метафизических заблуждений. При этом он ссылался на великие естественнонаучные открытия XIX века (открытие клетки, закон превращения энергии, дарвинизм, периодическая система элементов Менделеева), которые, с одной стороны, подтверждают и обогащают диалектический материализм, а с другой — свидетельствуют о том, что естествознание приближается к диалектическому миропониманию.

Диалектическая переработка марксизмом предшествующего материализма состояла в преодолении его исторически обусловленной ограниченности: механистического истолкования явлений природы, отрицания всеобщности развития, идеалистического понимания общественной жизни. Солидаризируясь со старым материализмом в признании первичности, несотворимости, неуничтожимости материи, а также в том, что сознание есть свойство особым образом организованной материи, марксистская философия рассматривает духовное как продукт развития материи, и далее не просто как природный продукт, а как социальный феномен, как общественное сознание, отражающее общественное бытие людей.

Характеризуя предмет этой философии, Энгельс определяет его как всеобщий диалектический процесс, совершающийся как в природе, так и в обществе. Диалектика, подчёркивает он, есть «наука о наиболее общих законах всякого движения» (там же. Том 20. — с. 582). Движение рассматривается как осуществление всеобщей связи, взаимозависимости явлений их превращения друг в друга. В этой связи Энгельс указывает: «Диалектика как наука о всеобщей связи. Главные законы: превращение количества в качество — взаимное проникновение полярных противоположностей и превращение их друг в друга, когда они доведены до крайности, — развитие путём противоречия, или отрицание отрицания, — спиральная форма развития» (там же. — с. 343). Материалистическая диалектика, или диалектический материализм, представляет собой, таким образом, наиболее общую теорию развития, которую следует отличать от специальных теорий развития, например дарвинизма. Маркс и Энгельс пользуются понятием развития, не входя в его определение, то есть принимая его как вполне определившееся по своему содержанию благодаря научным открытиям. Однако отдельные высказывания Энгельса указывают на стремление выявить диалектическую противоречивость процесса развития. Так, Энгельс утверждает: «Каждый прогресс в органическом развитии является вместе с тем регрессом, ибо он закрепляет одностороннее развитие и исключает развитие во многих других направлениях» (там же. — с. 621). Вместе с тем это понимание развития, исключающее редукцию его к одному лишь прогрессу, не получает развития в его общих характеристиках исторического процесса. Всемирная история, заявляет Энгельс, представляет собой процесс «бесконечного развития общества от низшей ступени к высшей» (там же. — с. 275). Такое понимание общественного развития явно не согласуется с той характеристикой развития классово антагонистического общества, в особенности капитализма, которая дана в других трудах основоположников марксизма.

Представление о законах диалектики как об особом, верховном классе универсальных законов, которым подчинены все природные и социальные процессы, является, по меньшей мере, проблематичным. Всеобщие законы, открытые науками о природе, не являются законами, определяющими социальные процессы. Не следует ли поэтому рассматривать законы диалектики как обобщённое теоретическое выражение сущности законов природы и общества? На этот вопрос мы не находим ответа в трудах Маркса и Энгельса, несмотря на то что они неоднократно указывали на диалектический характер тех или иных природных и социальных закономерностей. Между тем без преодоления гегелевского по-своему происхождению представления об особом классе высших законов всего существующего нельзя покончить с противопоставлением философии конкретным научным исследованиям. Энгельс особо отмечал, что марксистская философия обретает новую историческую форму с каждым новым эпохальным научным открытием.

Марксистская философия в том виде, в каком она была создана Марксом и Энгельсом, теоретически отразила значительные естественнонаучные открытия середины XIX века. Конец этого века и особенно начало XX века были ознаменованы новыми эпохальными естественнонаучными открытиями, которые попытался философски осмыслить В. И. Ленин. Так, он анализирует в совей работе «Материализм и эмпириокритицизм» (1909) методологический кризис в физике, связанный с открытием электрона, объяснение которого не укладывалось в рамки классической механики. Замешательство среди многих естествоиспытателей, вызванное этим открытием, нашло выражение в идеалистических рассуждениях о дематериализации материи. Ленин, отстаивая материализм, доказывал, что электрон материален, даже если он не обладает общеизвестными признаками материи, ибо он существует вне и независимо от сознания и воли людей. В этой связи он предложил философскую дефиницию понятия материи, призванную сохранять своё значение независимо от того, какие новые, неожиданные свойства материи могут быть открыты в будущем. «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается в наших ощущениях, существуя независимо от них» (Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Том 18. — с. 131).

Предложенная Лениным дефиниция не содержала в себе ничего нового. Её придерживались Г. В. Плеханов, К. Каутский, а в домарксистской философии — П. Гольбах и даже идеалист Ж.-Ж. Руссо, который утверждал: «Всё, что я сознаю вне себя и что действует на мои чувства, я называю материей» (Руссо Ж.-Ж. Эмиль, или о воспитании. — СПб., 1913, с. 262). Ясно так же и то, что определение материи как чувственно воспринимаемой объективной реальности не доказывает и материальности электрона. Это сенсуалистическое определение понятия материи как «объективной реальности», которая «копируется, фотографируется, отображается в наших ощущениях», так же ограниченно, как и сенсуалистический тезис, согласно которому предметы познаваемы, поскольку они воспринимаются нашими чувствами. Ведь существует бесчисленное множество материальных явлений, которые недоступны ощущениями. Связывание понятия материи с чувственными восприятиями вносит в её дефиницию фактор субъективности. Таким образом, задача создания философского понятия материи не была решена.

Теория познания марксистской философии обычно характеризуется как теория отражения, которой придерживался и домарксовский материализм. Однако в философии марксизма отражение трактуется не как непосредственное отношение познающего субъекта к объекту познания, а скорее как опосредованный результат процесса познания. Маркс и Энгельс диалектически переработали материалистическую теорию отражения. Они провели качественное различие между теоретическим и эмпирическим (а тем более чувственным) познанием, доказав, что теоретические выводы принципиально несводимы к чувственным данным и основанным на них эмпирическим заключениям. Тем самым основоположники марксизма преодолели ограниченность сенсуалистической гносеологии предшествующего материализма. Что же позволяет теоретическому исследованию быть относительно независимым от эмпирических данных и нередко даже вступать с ними в конфликт? Энгельс указывает на значение естественнонаучных гипотез, которые нередко предвосхищают будущие наблюдения и экспериментальные данные. Несводимость теоретического мышления к эмпирическим данным непосредственно обнаруживается в категориях, которыми оперирует мышление. Нельзя сказать, что Маркс и Энгельс уделяли много внимания гносеологическому исследованию категорий. Тем не менее мы находим в их трудах диалектическое понимание тождества, как содержащего в себе различие, диалектический анализ причинно-следственных отношений, единства необходимости и случайности, возможности и действительности.

Центральным пунктом в марксистской гносеологии является теория истины, диалектико-материалистическое понимание которой вскрывает единство объективности и относительности истины. Понятие относительной истины, разработанное марксистской философией, противопоставляется антидиалектической концепции абсолютной истины как неизменного, исчерпывающего содержание объекта познания. Абсолютная истина, поскольку она понимается диалектически, относительна в своих пределах, так как она складывается из относительных истин. Противоположность между истиной и заблуждением, если последнее понимается не просто как логическая ошибка, а как содержательное заблуждение, относительна. Проблема критерия истины принадлежит к наиболее сложным гносеологическим проблемам. Этот критерий не может находиться внутри самого знания, но он не может быть найден и вне отношения субъекта к объекту познания. Критерием истины, согласно философии марксизма, является практика, формы которой многообразны. Это положение введено в марксистской теории познания, однако оно не получило систематической разработки в трудах Маркса и Энгельса. Между тем ясно, что практика далеко не всегда применима к оценке результатов познания. И как всякая человеческая деятельность, практика не свободна от заблуждений. Естественно поэтому возникают вопросы: всегда ли практика образует основу познания? Всякая ли практика может быть критерием истины? Практика, какова бы ни была её форма и уровень развития, постоянно подвергается научной критике. Теория, особенно в современную эпоху, как правило, опережает практику. Это не значит, конечно, что практика перестаёт быть основой познания и критерием истины; она продолжает играть эту роль, но лишь в той мере, в какой она осваивает, вбирает в себя научные достижения. Но в таком случае не практика сама по себе, то есть безотносительно к научной теории, а единство практики и научной теории становится и основой познания, и критерием истинности его результатов. И поскольку истины, которые имеются в виду, являются относительными истинами, то и практика не является абсолютным критерием истины, тем более что она развивается, совершенствуется.

Таким образом, Маркс и Энгельс обосновали необходимость материалистической переработки идеалистической диалектики, диалектическую переработку предшествующего материализма и диалектико-материалистическое осмысление и обобщение научных достижений, заложив основы философской системы принципиально нового типа. Ученики и продолжатели учения Маркса и Энгельса были главным образом пропагандистами, популяризаторами их философии, не уделив достаточного внимания развитию её основных положений. Так, «Философские тетради» (1910-е, изданы в 1933) Ленина показывают, что он стремился продолжить работу основоположников марксизма по материалистической переработке гегелевской диалектики. В «Философских тетрадях» Ленин впервые формулирует и своё понимание марксистской диалектики, представленное им в крайне политизированной форме. В частности, идейно выступая против идеализма, Ленин замечает, что тот фактически обосновывает несправедливое положение вещей, является тормозом развития и прикрытием религиозного фундаментализма («поповщины», клерикализма и так далее). Материализм же, напротив, «трезво и смело» смотрит на реальный мир и тем самым способствует «освобождению человечества». При этом Ленин вслед за Энгельсом различает материализм старый («глупый», механистический) и новейший («умный», диалектический). Принципиальную разницу между идеализмом и материализмом Ленин трактует просто: дух порождает материю (первый случай) или материя порождает дух (второй случай).

Становление диалектического материализма как господствующего философского направления в СССР в 1920-х годах было отмечено идеологической борьбой «механистов», к которым примыкал Н. И. Бухарин с его теорией «равновесия», и «диалектиков» во главе с А. М. Дебориным. Дебаты между этими и другими марксистскими группами, как и последующие «философские дискуссии», приняли характер идеологических кампаний, в которых происходило «обсуждение вопросов не столько с точки зрения истины и лжи, сколько ортодоксии и ереси» (Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М., 1990. с. 123). Споры о сути этого учения постоянно сопровождались обвинениями в ревизионизме, уклонизме, идеализме и так далее. Кратковременная победа «диалектиков» в 1929 году сменилась в 1931 году осуждением обеих групп как враждебных политических уклонов. С 1930-х годов диалектический материализм окончательно утвердился в СССР как официальная партийно-государственная философия, которая получила непререкаемую каноническую форму в написанной И. В. Сталиным 4-й главе «О диалектическом и историческом материализме» в «Кратком курсе истории ВКП(б)» (1938) и насаждалась через систему образования, политического просвещения, в официальных учебниках, словарях, энциклопедиях и так далее.

В своей канонизированной форме диалектический материализм представлял собой идейную конструкцию, состоящую из следующих основных частей. Его ядром служил «основной вопрос философии» (отношение сознания к бытию, духовного к материальному), с помощью которого, с одной стороны, все философские учения делились на материалистические, идеалистические и дуалистические по онтологическому принципу, с другой — классифицировались в гносеологическом отношения на отстаивающие познаваемость мира и склоняющиеся к скептицизму и агностицизму. Доказывалось, что ни одно из философских учений, кроме диалектического материализма, не решало этот «основной вопрос» вполне удовлетворительным образом. Диалектический материализм скреплялся в «последовательно монистическое учение» тезисом о единстве диалектики, логики и теории познания, или о единстве законов бытия и законов мышления. Это единство дополнялось и конкретизировалось набором «основных принципов»: материального единства мира, всеобщности движения и развития, всеобщей связи, а также принципами партийности и практики, которые носили явно идеологический смысл. Далее диалектический материализм делился на три раздела. В первом излагалось учение о материи: истолкование ленинского определения материи, пространства и времени как форм её существования, восходящая к Энгельсу концепция форм движения материи (механическая, физическая, химическая, биологическая и социальная формы движения). Во втором разделе диалектика изображалась как общая теория развития, равно применимая к природе, обществу и мышлению. Её сущность составляли три знаменитых закона: 1) противоречие как источник движения («единство и борьба противоположностей»); 2) переход количественных изменений в качественные (с этим связано понятие «скачка», важное для концепции развития в диалектическом материализме); 3) отрицание отрицания. Менее важные закономерности сущего описывались в парных категориях явления и сущности, единичного и общего, случайности и необходимости, и так далее. Третьим разделом была теория познания — «ленинская теория отражения», излагаемая обычно на элементарном психологическом языке. Сюда же входило учение об истине как асимптотическом движении от относительных истин к абсолютной, удостоверяемой практикой истине.

Вместе с тем в СССР и в ряде других стран марксистская философия была предметом не только пропаганды, но и отчасти развития, особенно в таких её разделах, как теория познания, философское обобщение достижений естествознания, история философии и других. Однако превращение учения Маркса и Энгельса, а также воззрений Ленина в систему непререкаемых догматических положений не только затрудняло исследовательскую работу философов, но фактически «заморозило» развитие философской мысли в СССР на десятилетия, так как было направлено, в первую очередь, на легитимацию советского общественного строя в его специфических формах, а также на «научное» обоснование путей превращения данного общества в коммунистическое. Достаточно указать на тот факт, что в течение полутора десятилетий советские философы были в основном заняты комментированием указанной работы Сталина «О диалектическом и историческом материализме», которая представляет собой крайне упрощённое и во многом искажённое изложение марксистской философии. Постепенный распад сложившейся в СССР партийно-философской доктрины «диамата» начался со второй половины 1950-х годов с развитием логики и методологии науки, дистанцировавшихся в своём осмыслении философских проблем естествознания от официозного диалектического материализма.

Вопрос о диалектическом материализме дебатировался в неомарксизме второй половины XX века (диалектический материализм как «реалистический» синтез достижений традиционного идеализма и материализма у Э. Блоха, ограничение диалектического материализма «теорией науки и её истории» у Л. Альтюссера, признание его «рабочей гипотезой», содержащей «общую концепцию человека и мира», у Л. Гольдмана и других), однако не получил дальнейшего развития.

Критическому анализу диалектического материализма посвящено значительное число работ как русских, так и западных философов. Общий их рефрен состоит в том, что, объявивший себя «единственно научной философией», диалектический материализм на деле является догматическим и безликим в теоретическом отношении явлением, и носит не столько систематизированный, сколько эскизный, идейный характер, не говоря уже о том, что основные его положения в целом оказались ошибочными.