Вещь

Вещь — это предмет, опосредованный человеческой деятельностью; в более общем смысле — любое [идентифицируемое] нечто, самостоятельно существующее в пространстве-времени (см. Пространство и Время). Аристотель назвал так понимаемую вещь первой сущностью. Вещь, обозначаемая латинским термином «res», фигурировала в спорах средневековых номиналистов и платонистов. Философы (см. Философия), признающие реальность мира в целом, могут отрицать другие виды сущего (общие предметы, признаки, классы, бесконечности), но первую сущность не отрицает никто. В логике (см. Логика) распространённым является положение о том, что вещи — это некие простые элементы, понятие о которых логически не разлагается, то есть принимается как некая очевидность (Г. Фреге). В настоящее время такое стереотипное понимание вещи представляется ограниченным. Современная философия обнаруживает, что в основе этого стереотипа — сведение бытия вещи во времени и пространстве к рамкам непосредственного восприятия их материальности, формам их наблюдаемых взаимодействий. Наряду с многозначным термином «вещь» используют и другие понятия: «предмет», «индивид», «конкрет», «партикуляр». Вещи-объекты делятся на вещи-конкреты и вещи-абстракты, а конкреты, в свою очередь, — на природные вещи (предметы) и вещи — продукты труда.

Определить вещь как конкрет — значит прежде всего отличить её от признака (абстракта, качества, характеристики). Аристотель предложил для решения этой задачи два критерия, остающиеся основными и сегодня:

1. вещь существует в пространстве-времени самостоятельно, признак — лишь в составе вещи; наделение признака самостоятельным существованием называется гипостазированием и считается ошибочным;
2. признак характеризует вещь, придаёт ей определённость, обратное же невозможно — вещь не может быть признаком признака.

Вещь в самом общем смысле — любое нечто, всё, что может быть названо, всё, что может быть объектом мысли (см. Мышление). Как самое общее философское понятие оно охватывает любые объекты мысли — и реальные, и абстрактные. Синонимом так понимаемой «вещи» считают «объект». Объектом обычно называют вещь, включённую в человеческую деятельность, актуально осваиваемую субъектом предметно — практически и познавательно. Термином «объект» чаще обозначают не реальный, а потенциальный референт познавательной и практической деятельности, то есть по существу любое нечто.

Социальные и сверхчувственные качества вещи, как предмета, опосредованного человеческой деятельностью, были первоначально представлены в абстрактных и деиндивидуализированных формах. Одномерное представление о социальных качествах вещи не может быть достаточной характеристикой её бытия. Однако на первых порах оно послужило предпосылкой для формирования социальных наук, составлявших представление о логике социального бытия по логике движения вещи: логика вещи стала логикой объяснения человеческих действий и отношений. Дальнейшее развитие познания показало, что сфера действия логики вещи ограничена круговоротом стандартных орудий, средств, продуктов обеспечения человеческой жизни, сводимых к простым функциям, операциям, взаимодействиям. В стандартном формовании вещи не раскрывается ни потенциал человеческих способностей, участвующих в этом формовании, ни многомерность свойств природного материала, использованного в создании вещи. В предметном развитии людей, преодолевающем стандартные, машинизированные схемы, вещи обнаруживают связанность своих социальных и физических измерений. Этим они подтверждают свою «способность» транслировать человеческий опыт во времени и пространстве, перемещать человеческие силы по разным фазам социального процесса, сопрягать их, синтезировать, свёртывать и развёртывать в различные социальные формы. В предметном саморазвитии человека, контактирующем с особой логикой вещей, проясняется понимание того, что человек не является «мерой всех вещей», что именно понимание человеком границ собственной деятельности оставляет ему возможность плодотворных взаимодействий с миром.

Собственно, как только экономическая наука установила факт, согласно которому вещи человеческого обихода оцениваются не только и не столько по их природным или материальным качествам, сколько по качествам воплощённой в них человеческой деятельности, возник вопрос о выявлении, описании, объяснении этих качеств, причём как качеств не случайных, не второстепенных, но определяющих бытие вещей в человеческом процессе. Проблема многокачественности вещи осознаётся в достаточной степени тогда, когда социальные вещи или предметы начинают обнаруживать свою связь не только с абстрактными социальными стандартами, не только с необходимыми человеческими потребностями, но и с динамикой различных человеческих сил, творческих способностей, особых личностных предпочтений. Причём движение всех этих сил, способностей, интересов и желаний и задаёт то, что можно назвать социальной природой вещей. Сведение понимания вещи к какой-то одной, экономической (стоимость), технической (операция) или коммуникационной (знак) функции оказывается их огрублением, «упрощением», схематизацией, удобной для решения какой-то частной практической или исследовательской задачи, но препятствующей контакту людей с многомерностью вещей, разнообразными социальными формами, в них запечатлёнными. Поэтому и возникают попытки дополнить узкосоциальный или узкоэкономический подход к вещам концепциями дизайна, архитектуры, культурологии и семиотики.

Проблема осмысления социальной многомерности вещей остаётся открытой, но её постановка с достаточной ясностью указывает на ограниченность представления о «простых вещах» и на то, что природные вещи также не укладываются в систему представлений, основанную на принципе простоты. Всё это подводит к вопросу о связи рассмотрения вещей с трактовкой бытия человека. Во всяком случае ясно: трактовка «простых вещей» каким-то образом связана с дискретностью индивидного бытия людей, присущих им отдельных функций, операций, восприятий и так далее. В этой связи и определилась соразмерность человеческого индивида и отдельной социальной или природной вещью. В этом соотношении оказываются осмысленными противопоставления «внешних» (данных человеку) и «внутренних» (скрытых от человека) свойств вещи. Эта соразмерность нарушается, когда вещи начинают рассматриваться в системах и процессах человеческой деятельности; они редуцируются к схематизированным функциям и циклам. Однако необходимость использовать ресурсы и скрытые качества социальности и прежде всего резервы самих человеческих индивидов создаёт предпосылки для преодоления упрощённых и одномерных представлений о вещах.

Поскольку процессы и системы описываются всё более конкретно, постольку выясняется, что одни и те же вещи «внутри» разных процессов и систем существуют и действуют различным образом. Так, кусок угля на склоне горы, в руке художника, в печи — это одна и та же и, вместе с тем, три разные вещи. Кирпич крепостной стены, арки собора, садовой дорожки — это один и тот же элемент, обнаруживающий тем не менее существенно отличающиеся друг от друга связи, функции и формы существования. Дискретность, отдельность, определённость вещей оказывается устойчивой относительно наших восприятий, «закрепляется» как внешняя характеристика вещи, но внешняя прежде всего в размерности человеческого действия, представления, отображения, внешняя к форме человеческого самообнаружения. Эти же свойства вещи «внутри» природных или социальных процессов оказываются закреплениями, кристаллизациями процессуальной динамики, присущих ей энергий и качеств.

В традициях обыденного и теоретического мышления действует не всегда явно формулируемое правило: начинать с простых вещей. Вместе с тем, необходимость конкретного освоения и изучения сложных систем и процессов указывает на то, что рассуждения о простых вещах в общем виде оказываются всё менее надёжными. Возникает проблема понимания вещей через динамику их становления, функционирования и трансформации, через расшифровку полифонического движения, в котором вещи «синтезировались» и оформлялись, расслаивались и раскалывались, становясь материалом для других кристаллизаций. Традиционный способ освоения, видения и понимания вещей, конечно, сохраняет своё обиходное и культурное значение. Для него остаётся характерной оппозиция «внешнее — внутреннее». Но в плане методологическом — поскольку необходимо считаться с динамикой становления и функционирования вещей — эта оппозиция утрачивает прежнее значение и может рассматриваться как предварительная стадия конкретного человеческого действия или акта понимания.

Все указанные значения понятия вещи так или иначе связаны между собой и, взятые вместе, создают целостную онтологическую структуру (см. Онтология).