Джозеф Сигл: Демократия и процветание

Продвижение демократии порождает надежды на повышение благосостояния, которое сопутствует демократическим преобразованиям. В конце концов, признано, что промышленно развитые демократические страны имеют самую динамичную, инновационную и продуктивную экономику в мире. Стабильность этого роста, ответственность финансовых институтов, которые его обеспечивают, и защита имущественных прав в этих демократиях позволяют им накапливать и закреплять перемены к лучшему в качестве жизни их граждан из поколения в поколение.

И всё же 80 процентов нынешних демократических преобразований происходит в развивающихся странах. Кое-кто опасается, что странам, проводящим демократизацию, пока они ещё «не готовы» к ней, грозит застой в экономике. Эти страхи подкрепляются общим мнением о том, что в Латинской Америке и Африке условия жизни так и не улучшились, несмотря на их движение к демократии.

Таким образом, мы сталкиваемся с парадоксом. Нынешнее поколение человечества сделало важные шаги к более демократичному и представительному управлению. И всё же никак не удаётся получить однозначный ответ, влияют ли эти перемены на глобальное процветание.

Прошлый опыт

Изучение прошлого опыта показывает, что многие из имеющихся опасений безосновательны. В мировом масштабе демократические страны (относимые к этой категории в зависимости от признаков независимого управления по методике организаций Freedom House или Polity IV) за каждое из четырёх последних десятилетий по средним темпам экономического роста более чем на 25 процентов опережают автократии. Даже в странах с низкими доходами при демократической системе правления темпы роста ВВП на душу населения в среднем сопоставимы с автократическими. И это несмотря на то, что полностью оценки ВВП в автократиях с 1960 года не публиковались. Поскольку принято считать, что страны, скрывающие экономическую статистику, как правило, отстают от других, можно предположить, что, в сравнении с другими системами, преимущества демократий в плане роста более ощутимы.

Если не считать Восточной Азии, где ряд автократий добились исключительного роста, демократические развивающиеся страны имеют средние темпы роста на душу населения на 50 процентов выше, чем автократии. Иными словами, в таких развивающихся демократических государствах, как Ботсвана, Гана, Доминиканская Республика, Коста-Рика, Латвия, Литва, Маврикий и Сенегал, как правило, отмечается гораздо более быстрый рост, чем в таких авторитарных странах, как Беларусь, Зимбабве, Камерун, Конго, Куба, Сирия, Того и Узбекистан. С 1990 года, когда прекратилось соперничество сверхдержав, которое подпитывало многие авторитарные экономики, средний разрыв в темпах роста увеличился.

Не менее важно и то, что в демократических странах экономический рост, как правило, гораздо более стабилен. В демократических развивающихся странах на 70 процентов ниже вероятность резкого спада производства (эквивалентного падению ВВП на 10 процентов) в течение года, чем в автократических. Из тех демократий, которые всё же пережили подобную «экономическую катастрофу», две трети составили страны, которые лишь недавно отошли от коммунистической экономики в 1990-е годы.

Когда мы рассматриваем критерии общественного благосостояния, результаты, получаемые в демократических развивающихся странах, более очивидны. В таких странах в среднем ожидаемая продолжительность жизни граждан на 12 лет дольше, детская смертность (фактор, зачастую способный подменить собой целую группу других критериев благосостояния) на 20 процентов ниже, доля имеющих среднее образование на 40 процентов выше, рождаемость на 30 процентов ниже, а урожайность зерновых на 25 процентов больше, чем в автократиях при сопоставимом уровне доходов.

Демократический разрыв в Латинской Америке и Африке?

Модель расширения демократии и повышения благосостояния действует в Латинской Америке и Африке к югу от Сахары. В Латинской Америке и Карибском бассейне экономический рост в период после 1990 года зафиксирован во всех 33 странах региона, за исключением трёх — Венесуэлы, Гаити и Парагвая. По Кубе данных нет. Этот рост отражает в среднем 25-процентное повышение доходов на душу населения. Наблюдался сопутствующий прогресс в условиях жизни. По региону в целом с 1991 года детская смертность уменьшилась на 15 процентов, доступ к обеззаражённой воде в сельской местности возрос с 61 до 77 процентов, а набор в средние школы расширился на 20 процентов и достиг 65 процентов. Таким образом, хотя в Латинской Америке прогресс, возможно, отстаёт от прогнозов, а разрыв в доходах сохраняется, при демократических руководителях в регионе достигнуты и закреплены реальные улучшения.

Проявляется в Латинской Америке и способность демократии смягчать нестабильность. В 1980-е годы Латинская Америка пережила 36 эпизодов, когда годовая инфляция превышала 100 процентов. С 1992 года таких случаев было всего пять — все в Суринаме и Бразилии. Точно так же число случаев острой рецессии, приводящей к 10-процентному годовому снижению доходов на душу населения, сократилось с пятнадцати в 1980-е годы до двух после 1990 года. Не допуская экономических кризисов и нестабильности, столь характерных для экономической истории Латинской Америки, страны, идущие по пути демократии, смогли закрепить достигнутые успехи в области развития.

В Африке движение к демократии отличается более заметным разбросом результатов. Примерно четверть из 48 африканских государств могут считаться консолидирующимися демократиями. Ещё четверть идёт по демократическому пути. Однако остальная половина африканских государств остаётся в целом в автократической части спектра систем правления. Экономический и социальный прогресс, достигнутый в Африке за последнее десятилетие, весьма точно отображает разницу между демократическими и недемократическими государствами. С середины 1990-х годов демократические и идущие по пути демократизации страны Африки обеспечили 15-процентный медианный совокупный рост доходов на душу населения. Для сравнения: автократические и полуавтократические правительства за это время добились в среднем 7-процентного роста доходов. При этом надо учесть, что в таких странах, как Судан, Камерун, Габон, Ангола и Экваториальная Гвинея (которая с 1995 года достигла пятикратного экономического роста), рост во многом обеспечивается нефтью. В половине из 24 автократических и полуавтократических стран Африки с 1995 года рост отрицательный или нулевой.

Устойчивый экономический рост в демократических странах Африки способствует улучшению жизненных условий. Детская смертность с 1990 года упала в среднем на 18 процентов в консолидирующихся демократиях, и на 14 процентов в странах, где происходит демократизация. При автократических и полуавтократических правительствах в Африке показатели детской смертности, напротив, находятся в основном на прежнем уровне, так что медианные изменения с 1990 года составляют соответственно всего 2,4 процента и ноль. Иными словами, подавляющее большинство граждан в таких странах с автократическим управлением, как Габон, Камерун, Конго, Свазиленд, Зимбабве и Ангола, практически не ощутили никакого повышения уровня жизни.

Почему демократии преуспевают

Убедительные социально-экономические результаты, достигаемые демократическими странами, нельзя приписать лучшей обеспеченности ресурсами: демократии не накапливают бюджетный дефицит и не получают помощь в более крупных размерах. В действительности получаемые результаты явно объясняются процессами, присущими демократическим системам. Один из таких «секретов» успеха демократий в области развития — их способность не допускать катастрофы. Демократии редко оставляют свою экономику без подстраховки. Из 80 наихудших годовых экономических показателей с 1960 года всего пять зафиксировано при демократии. При тех лишениях, с которыми сталкивается большинство обществ, живущих в бедности, способность демократии смягчать нестабильность является важным преимуществом. Демократии, которым не приходится то и дело выбираться из провалов, вызываемых кризисами, лучше умеют с годами накапливать средства. Подобно сберегательному счету в банке, именно устойчивые накопления, умножаясь со временем, обеспечивают процветание.

Есть целый ряд других причин, по которым демократии добиваются стабильного прогресса во многих областях. Концептуально заслуживают внимания три отличительных и взаимосвязанных особенности: разделение власти, открытость и адаптируемость.

Демократический президент или руководитель государства должен заручиться поддержкой руководства своей партии, кабинета, законодательного органа, а порой и судебной системы, прежде чем он сможет проводить свою политику. Обычно ему приходится учитывать и настроения гражданского общества. В совокупности эти слои горизонтальной подотчётности сдерживают произвольность в принятии решений. Они также пресекают кумовство, способствуя тому, что распределение денег и наём работников будут основываться на заслугах, а не на связях. Вдобавок регулярные свободные и честные выборы обязывают демократических руководителей откликаться на интересы общественности, иначе они рискуют проиграть на очередных выборах.

Со своей стороны, открытость демократии непосредственно способствует экономической эффективности. Рынки, на которых покупатели имеют доступ к независимым источникам информации, порождают более высокую уверенность, конкурентоспособные цены и активные инвестиции. Более широкий доступ к информации также повышает аргументированность политических дебатов и анализа перед принятием решений. Руководителям приходится реагировать на информацию и мнения, которые они, возможно, предпочли бы игнорировать. Во времена кризиса — например, надвигающегося голода — способность прессы освещать обострение ситуации выступает в качестве необходимой системы раннего предупреждения. Правительство осаждается требованиями принять неотложные меры, и это помогает смягчить катастрофу. В обществах, лишённых подобного механизма обратной связи, возникший кризис может оставаться совершенно неизвестным для граждан, живущих за пределами пострадавшей территории, и не будет заставлять руководителей незамедлительно действовать.

Демократии устроены так, что они способны к адаптации. Политическое соперничество даёт руководителям постоянные стимулы к выявлению новых идей, удовлетворяющих приоритетные потребности граждан. С изменением ситуации политика адаптируется. Таким образом, демократии находятся в постоянном состоянии перегруппировки. Если данная группа руководителей не в состоянии наметить правильный курс, саморегулирующаяся природа демократии побуждает заменить их другими людьми, способными предложить свежий набор принципов и стратегий. Иными словами, демократии не гарантируют достижения нужного результата. Однако они гарантируют право на постоянные перемены до тех пор, пока нужный результат не будет достигнут. Даже сама способность демократий к систематической смене руководителей — это, возможно, самая главная причина их стабильности.

Автократические исключения

Конечно, связь между демократией и процветанием не носит всеобщего характера. Не все развивающиеся демократические страны обеспечивают более эффективный рост, чем все автократические развивающиеся государства. Есть исключения. Если говорить конкретно, с 1980 года девять авторитарных правительств — Бутан, Вьетнам, Египет, Индонезия, Китай, Сингапур, Тайвань, Тунис и Южная Корея — по меньшей мере, в течение десятилетия обеспечивали экономический рост. Из них только в странах Восточной Азии это сопровождалось повышением уровня социального развития. Следует отметить, что в указанных странах Восточной Азии уровень подотчётности вдвое выше, чем наблюдается у автократических правительств. Таким образом, устойчивый экономический рост возможен и при автократической власти. Просто это бывает очень редко. Если рассматривать проблему в политической перспективе, то бесспорный успех восточноазиатских автократий в области развития нужно противопоставить тому факту, что за тот же период примерно 85 других автократических правительств если и достигли экономического роста, то совершенно незначительного, а во многих случаях ситуация была просто катастрофической (действительно, с 1990 года 45 автократий пережили по меньшей мере один крупный экономический кризис, эквивалентный 10-процентному падению годового ВВП). Следовательно, главный урок, который следует вынести из наблюдения экономики восточноазиатских стран, которые представляют собой скорее исключение, состоит в том, чтобы понимать, насколько сильно они отличаются от большинства автократий.

Сегодняшний Китай принято считать образцом автократической модели роста. За последние три десятилетия Китай добился впечатляющего роста. Это побудило многих не считать его исключением, а сделать общий вывод, что именно китайский авторитаризм обеспечил столь быстрый рост. Однако при этом упускают из виду три десятилетия экономической стагнации в Китае перед принятием рыночной экономической политики в конце 1970-х. В то время Китай переживал травму «большого скачка», «культурной революции» и тяжелейшего голода 1959–1961 годов, от которого умерло примерно 38 миллионов человек. Между тем череда кризисов в Китае — неплатёжеспособность банков, атипичная пневмония, крестьянские волнения, конфликты с соседями, птичий грипп и экологические катастрофы — напоминает о хрупкости китайского роста.

Заключение

Мы живём в историческую эпоху. Это время надежд. Глобальное расширение демократии обещает далеко идущие последствия в плане укрепления благосостояния и безопасности по всему миру. Однако этот результат зависит от того, насколько успешно страны, проводящие демократизацию, реализуют у себя принципы разделения власти, открытости и саморегулирования. Именно уважение неприкосновенности пространства частных интересов при демократии перерастает в мощную поддержку имущественных прав и защиту от экспроприации. Именно принцип равной ответственности перед законом всех граждан, вплоть до руководителя государства, создаёт устойчивый фундамент законности при демократии. Именно открытость демократии гарантирует возможность политических дебатов, заставляет политических руководителей отменять неэффективные решения, раскрывает нарушения законности и делает достоянием гласности случаи коррупции. И хотя демократия не гарантирует экономического успеха, она содержит в себе всё права и инструменты для исправления ситуации, когда страна движется в неверном направлении.