Метаэтика

Метаэтика — это теоретико-ориентированная отрасль исследований этического знания (см. Этика), сложившаяся в начале XX века в русле аналитической традиции западной (в основном англоязычной) философии морали. Метаэтику также рассматривают как специализированный раздел аналитической философии (см. Аналитическая философия). Методологическая установка метаэтических исследований — перевод этических проблем в область языка и последующий анализ соответствующих языковых выражений (см. Язык) с целью придания этим проблемам адекватной формы и элиминации псевдопроблем, возникающих из-за неправильного употребления слов и нарушения правил логики (см. Логика). Первой метаэтической работой принято считать «Принципы этики» (1903) Дж. Э. Мура, видевшего свою задачу не в попытке дать определённый ответ на традиционные этические вопросы (что такое добро, в чём состоит долг и тому подобные), а в прояснении самих этих вопросов и имеющихся ответов. Такой подход позволил ему обнаружить свойственную всей прежней этике логическую ошибку в определениях добра, названную им «натуралистической ошибкой».

Если доминирующей темой аналитической философии вообще (в особенности на её неопозитивистском этапе) был вопрос о соотношении науки и метафизики как альтернативных форм познания, то в метаэтике на первый план вышла проблема знаний и ценностей. Эта проблема имеет два относительно самостоятельных аспекта:

1. может ли знание вообще (а в особенности знание о ценностях — моральных и иных) быть ценностно нейтральным;
2. каков когнитивный статус моральных (и вообще ценностных) суждений, являются ли они «знаниями», подлежащими поверке на истинность и ложность.

Обсуждение первого аспекта было отделено от социально-практической проблематики и почти неизменно вело к выводам в пользу признания ценностной нейтральности метаэтического анализа. Метаэтика осознает себя научной философией морали, или теоретической этикой, в отличие от традиционной философской моралистики, которую во избежание терминологической путаницы аналитики именуют нормативной этикой. При решении вопроса о когнитивном статусе моральных суждений (и, значит, о признании нормативной этики особой областью познания) мнения метаэтиков разошлись.

Большинство исследователей (включая Дж. Э. Мура) не подвергали сомнению познавательную природу моралистики и видели задачу логико-лингвистического анализа в том, чтобы способствовать превращению нормативной этики в достаточно строгую (возможно, даже дедуктивную) науку путём формализации её языка и структуры. Хотя эта программа не была реализована в сколько-нибудь последовательном виде, когнитивизм (то есть трактовка морали как «знания»), представленный двумя разновидностями — натурализмом (Р. Бойд, Н. Стеджен и другие) и интуитивизмом (Дж. Э. Мур, У. Росс и другие), продолжает доминировать в метаэтике. Натурализм (как метаэтическая концепция) — это трактовка моральных слов и суждений как дескриптивных единиц языка, предметное значение которых составляют те или иные «естественные» реалии (человеческие интересы, социальные и природные отношения и закономерности и прочее). Согласно интуитивизму, моральным понятиям соответствуют некоторые «неестественные» объекты (добро как таковое и так далее), недоступные для обычного познания и постигаемые лишь с помощью интуиции.

Противоположная точка зрения — тезис о некогнитивности этических (моральных) слов и предложений — впервые достаточно ясно была сформулирована Л. Витгенштейном в «Логико-философском трактате» (6.41–6.43). Если термины метафизики неверифицируемы и, значит, не являются ни истинными, ни ложными в силу своей неопределённости и умозрительности, то этические оценки и предписания (вне-истинностные и нереферентные по самой своей природе), по Витгенштейну, вообще не принадлежат к корпусу знания. Согласно эмотивизму, который на протяжении нескольких десятилетий (с 1920-х по 1950-е годы) был главным носителем этой «нонкогнитивистской» идеи, моральные слова и предложения имеют не истинностное, а экспрессивное значение, то есть выражают человеческие эмоции (А. Айер). Эмотивизм в своей «умеренной» версии (Ч. Стивенсон) допускает возможность логического выведения частных моральных суждений из более общих, однако предельно общие суждения (принципы морали) считает не подлежащими ни логическому, ни (в силу неустранимой их эмотивности) эмпирическому или теоретическому обоснованию. В самой метаэтике, как и в этическом сообществе в целом, нонкогнитивизм не пользуется популярностью.

Основные аргументы против нонкогнитивизма носят не теоретический, а ценностный характер: предполагается, что изъятие из этики истинностного критерия открывает путь моральному релятивизму. Вместе с тем, предпринимаются попытки соединить базовую идею нонкогнитивизма (относительно не-референтности языка морали) с признанием возможности для моральных суждений быть объективно истинными. Наиболее известной концепцией такого рода является прескриптивизм, активно пропагандируемый Р. Хэаром. Соглашаясь с эмотивистами в том, что моральные суждения не описывают никаких «фактов», Хэар вместе с тем отвергает их «иррационалистическую», субъективистскую трактовку морали. Специфически моральные слова (хорошее — плохое, правильное — неправильное и другие), по его мнению, имеют не эмотивное, а прескриптивное (предписательное, «долженствовательное») значение, которое является логическим (а не психологическим, как эмоции) свойством этих слов. Следуя Канту, Хэар отождествляет моральное долженствование с логической необходимостью, из чего вытекает также универсальность моральных максим. Благодаря разуму люди могут формулировать общеобязательные, логически принудительные моральные истины. Эта теория, по мнению Хэара, позволяет преодолеть субъективизм и релятивизм в этике. В целом метаэтика, несмотря на наличие в ней разных и даже непримиримых подходов и концепций, сыграла позитивную роль в развитии морально-этической философии XX века, способствовала повышению теоретической культуры этики, совершенствованию её языка, более точной постановке и систематизации этических проблем.