Арете

Арете — это термин античной [греческой] философии, переводимый обычно как «добродетель» и «достоинство», что, однако, не отражает исходного значения понятия арете — «собранность, слаженность, пригодность» (тот же корень в слове «гармония»; ср. у Diog. L. VIII 33 высказывание Пифагора о том, что арете — как и здоровье, всякое благо и бог — есть гармония); отсюда одно из основных значений арете — «добротность», «хорошее качество»: ещё у Платона наряду с развитой философской концепцией арете-добродетели встречается это употребление слова в таких выражениях как арете тела человека в целом и его отдельных органов, арете животных, земли, воды и так далее (ср. Resp. 601 d: «арете […] любой утвари, живого существа или действия»).

Через значение «доблесть» (преимущественно воинскую) — качество, от природы присущее герою, а также благородному и достойному человеку, — арете переходит к более отвлечённому значению высокого нравственного качества вообще для приобретения которого нужны специальные усилия. «Порок достигается легко, а овладеть арете трудно», — говорил ещё Гесиод (Оpp. 287); но к арете следует стремиться, поскольку «наслаждения смертны, арете бессмертны» (изречение, которое приписывал Периандру Деметрий Фалерский ар. Stob. III 1, 172). «Ни к чему не следует стремиться чрезмерно, середина лучше всего, — так, Кирн, ты обретёшь арете, которую добыть тяжело», — поучает Феогнид (335–336). Как понятие практической этики (см. Этика), арете изначально тесно связана с умеренностью, скромностью, сдержанностью, воздержностью (ср. изначальный смысл заповеди τνῶθι σαυτόν — блюди себя). Именно воздержность (σωφροσύνη) Гераклит называет величайшей арете (В 112).

Однако при всей необходимости трудов для достижения арете, культивируемой мудрецом, она всегда есть некое природное свойство благородного человека: если деньги бог даёт и самому подлому человеку, то арете — удел немногих (Theogn. 149–150). Ситуация решительно меняется у софистов: арете объявляется дисциплиной, которой за скромную мзду можно обучить всякого так же, как грамоте, музыке и так далее (ср. Dialex. 6, 1). Протагор прямо объявляет себя «учителем арете» (А 5), и хотя Горгий отказывается от этого имени (А 21), это не меняет существа дела: понятие арете становится всё более демократичным и политизируется. Вместе с этим создаются предпосылки для его интеллектуализации, что делает арете центральной проблемой воспитания гражданина, а впоследствии — воспитания философа. Ученик софистов Демокрит считал (В 179), что арете более всего достигается благодаря благочестию (αὶδώς), которому следует учиться наряду с грамотой, музыкой и борьбой; к арете можно направить убедительной речью (В 181), и чтить её означает прежде всего чтить истину (В 302). В своих взглядах на арете к софистам примыкают Сократ и сократики. Признавая возможность научить арете, Антисфен считал, однако, что арете не в речах или знаниях, а в поступках (Diog. L. VI 10–11). Ксенофонт считал, что упражнение в арете (ἄσκησις ἀρετῆς) благодаря общению с достойными людьми так же необходимо для души, как для тела — физические упражнения (Mem. I 2, 20).

Платон, начиная диалог «Менон» с вопроса «можно ли научиться арете?», считает невозможным решить его на путях софистических подходов (99е: «Нет арете ни от природы, ни от учения, и если она кому достаётся, то по божественному уделу, помимо разума»). В «Государстве» Платон показывает (кн. IV), что хорошие природные задатки в сочетании с правильным обучением дают результат (то есть позволяют воспитать добродетельного человека) только в правильно устроенном государстве, структура которого аналогична строению человеческой души. Поэтому мудрость, мужество и воздержность суть арете разумного, пылкого и вожделеющего начал человеческой души, а также трёх соответствующих классов в государстве: философов-правителей, воинов и производителей. Главная арете — справедливость — должным образом сочетает и уравновешивает три начала как в человеке, так и в государстве, три класса которого получают воспитание и выполняют обязанности в строгом соответствии со складом их души. И в «Законах» Платон подчёркивает (963 а), что арете — цель законодательства. Однако, выделяя социальный аспект воспитания, Платон не оставляет без внимания метафизическую и нравственную сторону вопроса: при любом состоянии общества благородная душа будет стремиться к справедливости и, упражняясь в арете-добродетели, насколько это возможно для человека, постарается уподобиться богу (Resp. 613 а).

При рассмотрении природы арете Аристотель также исходит из строения человеческой души. Поскольку в душе есть разумная и неразумная части (ἄλογον καὶ λογικόν), арете делятся (Eth. Nic. I 13, 1102a23–1103а10) на этические и дианоэтические, или арете нрава и ума (ἤθους καὶ διανοίας). Помимо этого Аристотель различает арете природные (φυσικαί) и арете в собственном смысле слова (κύριαι), причём вторые — в отличие от первых — невозможны без разума (Magn. Моr. II 7, 1206b18–29). Возвращаясь к традиционному пониманию арете как середины (Eth. Nic. II 6, 1107а: μεσότης), Аристотель трактует отдельные этические арете как среднее состояние между избытком и недостатком некоего качества в страстях и поступках (мужество — среднее между трусостью и безрассудной храбростью, воздержность — среднее между бесчувствием к удовольствию и распущенностью, и так далее); вместе с тем Аристотель подчёркивает сознательный характер арете: добродетели суть некий результат выбора (προαιρέσεις), или — не без выбора (Ibid., 4, 1106а3). Дианоэтические арете делятся, исходя из противопоставления в сфере ума знания (τὸ ἐπιστημονικόν) и рассуждения (τὸ λογικόν): цель первого — истина как таковая, достижимая благодаря науке (ἐπιστήμη) и уму (νοῦς); второго — истина, достижимая в поведении и творчестве благодаря искусству (τέχνη) и практической сметке (φρόνησις — Eth. Nic. VI 2, 1139a6 sqq).

Стоики, усвоившие платоновское учение о четырёх основных арете, учили — в отличие от Платона и Аристотеля — о самодовлеющем значении арете для счастья и о взаимообусловленности (ἀντακολουθία) добродетелей (SVF III 72 etc). Согласно Эпикуру (Diog. L. X 132), арете естественны и неразрывно связаны с приятной жизнью (συμπεφύκασιν τῷζήν η῾δέως). Средний платонизм синтезировал платоновские, перипатетические и стоические представлении об арете (ср. Alc. Didasc. XXIX–XXXI). Неоплатонизм последовательно развивает учение об иерархии арете. Плотин выделяет политические, катартические и теоретические арете, подчёркивая при этом, что у бога — в сфере ума — не арете, а их образцы-парадигмы (Enn. I 2, 7, 1–3). Но уже Порфирий и Ямвлих специально рассматривают парадигматические добродетели как ту ступень восхождения души, на которой она объединяется с богами умопостигаемого мира. Прокл (Marin. V. Рг. 3) в связи с этим говорил о теургических арете, увенчивая ими физические, этические, политические, катартические и теоретические арете.