Карл Митчем:
Что такое философия техники? Часть III. Проблема ответственности и техника.
Глава 13. Инженеры, профессиональная ответственность и этика

«В прошлом инженерная этика занималась главным образом проблемой, как добиться того, чтобы работа была выполнена правильно. Сегодня же -самое время подумать о том, добьёмся ли мы или нет того, чтобы выполнялась правильная работа».

Стефен Унгер, 1987 год. ²³

Тот факт, что никогда не существовало и до сих пор ещё не создано чётко разработанного профессионального этического кодекса для учёных, есть проявление сильного предубеждения против признания науки чем-либо иным, нежели как поиском беспристрастного знания, и против взгляда на знание как на что-либо, не являющееся всегда и только лишь благотворным. Это не кажется верным, однако для прикладного знания и деятельности тех, кто добывает и использует его — техник — (tесholоgists), с давних времён подлежала внешней (часто юридической) и внутренней (обычно этической) регуляции.

Различие между внешней и внутренней регуляцией может быть хорошо проиллюстрировано на примере такой группы технологов, как врачи. В древности на Среднем Востоке, за пределами греческой и римской культур, врачи регулярно подвергались юридическому контролю со стороны государства. Например, Вавилонский кодекс Хаммурапи содержит статьи, регулирующие медицинские гонорары и практику; у древних евреев медицина подлежала надзору со стороны религии. В греко-римском мире, напротив, врачи разработали свои собственные профессиональные стандарты, лучший из которых клятва Гиппократа. Со временем организации врачей получили право сами определять условия членства в них. Таким сохранился идеал профессиональной регуляции на западе, по крайней мере, среди врачей (и адвокатов) до наших дней.

Инженеры, однако, до сих пор могли подражать этой модели лишь в весьма ограниченных рамках. В отличие от врачей и адвокатов, инженеры редко могут сами предоставлять себе работу: ведь они зависят от признания уже установленными общественными организациями, например государственными органами или частными корпорациями. Врачи и адвокаты, напротив, нанимаются индивидами (больными людьми, теми, кто имеет неприятности в связи с законом и так далее), чтобы помочь им достичь определённых целей.

Поскольку цели таких нанимателей разнообразны и неорганизованы, врачи и адвокаты легко могут упорядочивать их и утверждать собственные профессиональные идеалы и интересы. Инженеры нанимаются индивидуально уже сформировавшимися организациями, которые всегда имеют свои собственные аggratе momentum («Группа управления», организация для регулирования «текущих дел» — лат.). Разобщённым инженерам трудно противостоять своему невыгодному организационному положению и выражать свои собственные профессиональные интересы и моральные стандарты. На самом деле, инженеры не одиноки в этом. Другие группы (например, учителя и сиделки) имеют схожие проблемы. Врачи и адвокаты — скорее редкое исключение, чем усреднённая модель функционирования профессиональных групп в обществе.

Тем не менее велись и ведутся серьёзные дискуссии в инженерной среде о необходимости разрабатывать принципы профессионального поведения и этику социальной ответственности, поскольку технологическая власть, находящаяся в руках у инженеров, крепнет. Заметьте, что такие дискуссии не ведутся (или они весьма незначительны) среди учителей, ремесленников и так далее. Оказывается, что только в тех случаях, когда определённая профессиональная группа обладает значительной технологической властью, вопрос о профессиональном этическом кодексе становится настоятельным. На самом деле, можно привести доводы в пользу того, что именно усиление влияния технической и технологической деятельности в таких областях, как уход за больными, журналистика и инженерия, привело к возникновению проблематики этической ответственности в каждой из этих областей.

Рассмотрим более детально случай с инженерией.

Несмотря на свою непосредственную связь с властью, вопрос об ответственности в инженерии традиционно решался подчинением инженеров социальным организациями, политическая или экономическая власть которых значительно превосходила какую-либо техническую власть отдельных инженеров. Что такое инженерия? В отличие от медицины, ориентирующейся на здоровье, или права, целью которого является справедливость, относительно инженерии неясно, имеет ли она какой-либо внутренний, самостоятельный идеал. Первоначально инженером (в древнем Риме — ingeniator) назывался тот, кто создавал тараны, катапульты и другие машины войны (или управлял ими). Инженерия была с самого начала своего возникновения и до конца XVII столетия преимущественно военной. Ведущее положение и влияние во Франции Парижской Политехнической школы, созданной в 1795 году на базе основанной годом раньше Есolе Generale dеs Тгаvаuх Рublics, (Центральной школы общественных работ), которая была отдана под управление военного министерства, а в США — Военной Академии в Вест Пойнте, основанной в 1802 году, представляют собой убедительное свидетельство существенно милитаристского характера традиционной инженерии. Техническая власть инженера, как она ни велика, была значительно меньше организационной силы армии, слугой которой он являлся. Поведение инженера, как других военнослужащих, прежде все диктовалось принципом повиновения, его первейшая ответственность состояла в том, чтобы выполнять приказы.

Появление в XVIII веке гражданской инженерии, связанной с проектированием общественных работ (строительство дорог, систем водоснабжения и санитарных систем, освещение домов и так далее), первоначально не изменило этой ситуации. Гражданская инженерия была просто военной инженерией мирного времени и все ещё находилась в полном подчинении у государства. Последующее развитие механической, химической и электротехнической инженерии не повлияло ощутимым образом на ситуацию, ибо все эти области процветали в рамках уже установившихся коммерческих предприятий.

Однако чему невоенная инженерия способствовала — так это поиску независимого идеала, который мог бы служить исходной точкой для инженерии, подобно тем, что имеют медицина и право, призвание сосредоточивать свою деятельность соответственно на здоровье и справедливости. И всё же общие определения инженерии продолжают обнаруживать нечто такое, что легко может быть истолковано как военное влияние. В качестве искусства направлять могучие источники энергии природы для пользы и удобства человека ²⁴ инженерия остаётся простым средством, без какого-либо внутреннего идеала, отличного от эффективности и, таким образом, предполагает подчинение внешним социальным структурам.

Однако, когда техническая власть, находящаяся в руках инженеров, начала расти и число инженеров возросло, естественно, возникла напряжённость в отношениях между подчинёнными инженерами и стоящими над ними контролирующими органами, особенно в Соединённых Штатах Америки. Проявлением именно этой напряжённости было то, что Эдвин Лейтон назвал восстанием инженеров, происходившее в конце XIX — начале XX столетия (в связи с этим восстанием и его последствиями в словаре инженеров и появилось и стало широко обсуждаться слово ответственность).

Необходимой предпосылкой этого восстания, однако, послужила выработка своего рода инженерного идеала, пусть даже носящего идеологический характер, но ориентируясь на который инженеры могли считать себя конкретно ответственным в том или ином отношении.

Ключевым моментом в этой подготовке было президентское послание Джоржа С. Морисона — выдающегося американского мостостроителя — Американскому Обществу гражданских инженеров (АSСЕ) в 1895 году. Ранние президентские послания состояли из обзоров последних достижений инженерии. Морисон нарушил эту традицию и обрисовал дерзкий образ инженера как генератора и главного субъекта технических изменений и. следовательно, главной силой в человеческом прогрессе, как рационального мыслителя, свободного от предубеждений, обусловленных групповыми интересами, как людей, на ком лежит общая ответственность за осуществление технического прогресса на благо человека.

Говоря словами Морисона: Мы, инженеры, являемся жрецами материального развития, той работы, которая даёт возможность другим людям наслаждаться плодами великих сил Природы и власти разума над материей. Мы, инженеры, жрецы новой эпохи — эпохи без суеверий ²⁵.

Генри Гозли Праут, в прошлом военный инженер, ставший главным управляющим в Юнион Свич энд Сайнал Компани, выступая в 1906 году перед Корнельской ассоциацией гражданских инженеров, выразил ту же направленность мысли: Инженеры, более чем кто-либо, будут вести человечество вперед… На инженерах … лежит такая ответственность, с которой человечество никогда не сталкивалось ²⁶.

В высший период своего существования и влияния с Первой мировой войны до начала 1930-х годов — это представление о возросшей ответственности инженеров способствовало избранию Герберта Гувера Президентом США и породило злосчастное технократическое движение. Эта инженерная идеология, однако, либо недостаточно строга к эгоистическим интересам (self interests) и ограничениям, налагаемым капиталистическими институтами, либо слишком фантастична для того, чтобы быть определённой дисциплиной. Первое подтверждается не только примером самого Гувера, но и тем фактом, что ранние кодексы инженерной этики подчёркивают первостепенность обязательств инженеров по отношению к работодателю и что до недавних пор проблемы инженерной этики обсуждались обычно в контексте бизнеса; второе подтверждается теми политико-религиозными веяниями, в которых она преуспела, когда повернулась против корпоративного капитализма. Поскольку технократическое движение представляло ответственность в идеологических терминах и выглядело слишком грандиозной по масштабам (а также в силу некоторых сложных исторических причин), оно сошло на нет как заметная политическая сила. Однако, как общая вдохновляющая идея, это движение продолжает оказывать глубокое влияние на политиков во всём мире, что проявляется в повторяющихся попытках заменить идеологию (левую и правую) управленческой компетентностью и эффективностью.

На смену угасающему технократическому движению возникло и усилилось другое — большее сосредоточение внимания на инженерной этике, в контексте которой определённая, более сдержанная версия ответственности придаёт, тем не менее, особое значение возможности противостояния общественных и корпоративных интересов. Потерпев неудачу в попытке быть ответственным за все, инженеры теперь обсуждают круг более ограниченных ответственностей: перед собой, перед работодателями и перед публикой. Потребность в этих дискуссиях явно обусловлена теми силами, которые находятся в их власти, и проблемами, которые этими силами ставятся, хотя вовсе не очевидно, что сама по себе инженерия предполагает какой-либо специфический род ответственности.

Сэмюэль Флормэн утверждает, например, что главная ответственность инженера — это ответственность за то, чтобы просто быть хорошим инженером. Инженер Стэфан Унгер, напротив, приводит аргументы для обоснования обязательств инженерии в отношении общественного благополучия рекомендуя при этом, и в пользу того, чтобы инженеры привносили вопросы этики в свою работу, но признавая вместе с тем законность плюрализма некоторых моральных убеждений в верности определённых представлений, якобы тесно связанных с общественным благоденствием. В результате Унгер стремится даже доказать, что профессиональные инженерные сообщества должны защищать этот моральный плюрализм, поддерживая инженерный вариант академической свободы, то есть свободы инженера продолжать, ставить вопросы и даже отказываться от работы в проекте, с которым он не согласен.

В середине 1970-х годов один американский инженер следующим образом охарактеризовал ситуацию с инженерами, подвергающимися нападкам в качестве виновных в загрязнении окружающей среды, разработке и производстве дефектных потребительских товаров и за стремление получать прибыль за счёт оборонных контрактов. Прежде всего он признавал, что в отличие от учёных, которые всегда имеют возможность избежать ответственности, ссылаясь на то, что конечные результаты их фундаментальных исследований не являются легко предсказуемыми, цели инженерии обычно хорошо видны. Поскольку долгие годы инженеры претендовали на полное доверие благодаря достижениям техники и технологии, естественно, что общественность может теперь обвинять инженеров за ощущаемые сегодня заблуждения технологии ²⁷.

Другими словами, инженеры выдали больше векселей сноси ответственности, чем они могли оплатить, и были справедливо наказаны. Виды ответственности инженеров на самом деле вполне ограничены. Они могут нести не ту общую ответственность, которую приписывали им Морисон, Праут и Гувер, а лишь специфические и специальные её виды.

Есть три формы, в которых может осуществляться ответственность инженеров за использование техники и за её результаты. Первая форма — это индивиды в повседневной практике их работы, вторая — это группы в технических обществах и третья — вынесение вопросов, ранее бывших компетенцией только специалистов, на публичное обсуждение в связи с угрожающими проблемами, вырастающими из деструктивных применений техники ²⁸.

Эти публичные обсуждения, обретающие формальное выражение в различных методологиях оценки техники и в правительственных институтах, можно рассматривать как средство переподчинить инженеров более широкому социальному кругу.

Сравнивая ответственность в инженерии с ответственностью в науке, нам нетрудно видеть, что здесь произошло скорее сужение, чем расширение. В то же время проблема ответственности приобрела большее значение, и инженер теперь осознанно обсуждает круг тех вопросов своей ответственности, которые прежде не признавались. Более того, развитие — в рамках движения альтернативных технологий — того феномена, который может быть назван чем-то вроде критической инженерии, стало важной, хотя и ограниченной попыткой заявить об ответственности в более конкретном и самостоятельном смысле.

Критическим вкладом в эту попытку стал анализ инструментов и техники в терминах совместимости (соnvivialitу), проведённый Иваном Илличем (1973).