Пол Фейерабенд:
Избранные труды по методологии науки.
Часть I. Объяснение, редукция и эмпиризм. 2. Критика редукции и объяснения, осуществляемых посредством логического вывода

Сторонники критикуемой нами концепции видят задачу науки в объяснении и предсказании единичных фактов и регулярностей с помощью более общих теорий. В дальнейшем бы будем принимать, что Т₁ представляет совокупность объясняемых фактов и регулярностей, D₁ — область, в которой Т₁ даёт правильные предсказания, а Т (область D₁ c D) — теорию, используемую в качестве базиса объяснения ⁵⁸. Рассматривая допущение З) будем требовать, чтобы Т включала в себя те качестве своего логического следствия или по крайней мере была совместима с Т₁ (в области D₁). Только те теории, которые выполняют одно из указанных требований, могут выступать в качестве эксплананса. Считая это требование для объяснения несомненным, мы можем сформулировать следующее утверждение: 5) лишь такие теории приемлемы (для объяснения и предсказания) в данной области, которые содержат теории, ранее использовавшиеся в данной области, или по крайней мере совместимы с ними.

В этой форме в данном и последующих разделах мы будем обсуждать допущение А).

Как только что было показано, условие 5) представляет собой прямое следствие теории объяснения и редукции логического эмпиризма; поэтому его принимают, хотя бы косвенно, все. кто защищает эту теорию. Однако его правильность не вызывала сомнений у гораздо более широкого круга мыслителей, и оно принималось даже независимо от проблемы объяснения. Так, например, в своём сочинении «Исследования по логике подтверждения» К. Гемпель требует, чтобы «каждый логически непротиворечивый отчёт о наблюдении» был «логически совместим с классом всех тех гипотез, которые он подтверждает», и при этом подчёркивает, что отчёты о наблюдениях «не подтверждают гипотез, которые противоречат друг другу ⁵⁹. Если мы принимаем этот принцип, то нужно признать, что теория Т (см. обозначения, введённые в начале данного раздела) подтверждается наблюдениями, подтверждающими в свою очередь более узкую теорию Т₁, только в том случае, когда она совместима с Т₁. Соединяя это с принципом, гласящим, что некоторая теория приемлема только в том случае, когда она до некогорой степени подтверждается имеющимися свидетельствами, мы сразу же приходим к утверждению 5).

За пределами философии утверждение 5) без оговорок принималось многими физиками. Так, например, в своей работе «Учение о теплоте» Э. Мах высказывает следующее замечание: «Учитывая то обстоятельство, что в чисто механической системе абсолютно упругих атомов нет реального аналога возрастания энтропии, трудно избавиться от мысли, что нарушение второго закона… оказалось бы возможным, если бы такая механическая система действительно была основой термодинамических процессов» ⁶⁰. И он подводит нас к выводу, что по этой причине не следует слишком серьёзно относиться к механическим гипотезам ⁶¹. Позднее М. Борн в своей аргументации против возможности возвращения к детерминизму опирался на утверждение 5) и на допущение (которое здесь считается несомненным ⁶²), что теория волновой механики несовместима с детерминизмом. «Если будущая теория будет детерминистической, писал он, — она не может явиться модификацией существующей теории, но должна быть совершенно отлична от неё. Как её можно создать, не жертвуя всем богатством твёрдо установленных результатов, я предоставляю решать детерминистам ⁶³.

Однако утверждение 5) используется не только в таких общих замечаниях. Наиболее важная часть самой квантовой теории — так называемая квантовая теория измерения является непосредственным результатом постулата, согласно которому поведение макроскопических объектов, в частности измерительных инструментов, должно точно (а не только приблизизельно) подчиняться некоторым классическим законам. Например, макроскопические объекты всегда должны находиться в чётко фиксированном классическом состоянии, хотя их микроскопические элементы ведут себя совершенно иначе.

Именно этот постулат вынуждает добавлять резкие скачки к плавным, непрерывным изменениям, совершающимся в соответствии с условием Шрёдингера ⁶⁴. Трактовка измерения, отчётливо проявляющая эту особенность, была дана Ландау и Лившицем ⁶⁵. Эти авторы указывают, что «классичность прибора проявляется в том, что в каждый момент времени можно с достоверностью утверждать, что он находится в одном из известных состояний». «Это позволяет утверждать, — продолжают они, — что состояние системы прибор + электрон после измерения будет в действительности описываться не всей суммой [∑А_n (q) Ф_n (ζ), где q обозначает координаты электрона, а ζ — координаты прибора], а только одним членом, соответствующим «показанию» q_n прибора, А_n (q) Ф_n (ζ)». Кроме того, большая часть аргументов направленных против идей Бома, де Бройля и Вижье, более или менее явно использует 5) ⁶⁶. Следовательно, обсуждение этого условия актуально и вводит нас в самый центр современных дискуссий по поводу микрофизики.

Такое обсуждение будет проведено в три шага. Во-первых, мы покажем, что большинство случаев, приводимых в качестве ярких примеров научного объяснения, не выполняют 5) и что невозможно подогнать их под дедуктивную схему. Затем мы покажем, что 5) нельзя защитить, опираясь на эмпирические основания, и что это условие приводит к весьма неразумным следствиям.

И наконец, обнаружится, что, как только мы по кидаем область эмпирических обобщений, условие 5) не должна выполняться. В связи с этим последним методологическим шагом будут освещены некоторые позитивные элементы методологии, имеющие отношение к теориям, и будут рассмотрены исторические, психологические и семантические аспекты этой методологии. В совокупности эти три шага должны показать, что допущение А) резко расходится с реальной практикой науки и с разумными методологическими требованиями. Я начинаю с анализа фактической неадекватности условия 5).