Мераб Константинович Мамардашвили:
Стрела познания. Набросок естественно-исторической гносеологии. §§ 140–149

§ 140

То, что мы должны извлечь, узнать и понять, не дано ни в каком натуральном виде — ни в виде объективных свойств вещей, ни в виде узнающих их психических наших сил — и не может быть на них основано. То есть нет основания без формативных отложений в мире и в субъекте, взятых как один объект (следовательно, самооснование и самоподдержание). Ноогенная машина помещается в пустоте, которая оставлена безосновностью «по природе» или случайностью положения человека в природе; то есть цель работы научного ума — охватить целое физических законов независимо от случайного положения человека. Время разрушает? — должно быть синтезировано, а «материя» — преобразована. Взаимодействие обратимых причинных и аналитических структур с «материей» меняет явления и события? — должно быть ограничение допустимыми преобразованиями, совокупностью допустимых преобразований (например, не принимаем такого обстояния дела, для которого не может быть или нет ещё набора допустимых трансформаций себя, «натурального» и тому подобного: иначе, без трансформаций, чего то нельзя перенести физически — завязки, сцепления, кристаллизации, иррадиирующее поле сил, неумолимо наш ум в каком-то направлении разворачивающее или столь же неумолимо нас от чего то отталкивающее). Порождение и мира и субъекта (со своей «математикой»). (Скрещение свободы и необратимости — вот узел — мы можем строить любые возможности, ср. со Спинозой, но в рамках ограничений необратимостью.) Здесь будет космическая, «обратная» связь, поскольку мышление — одна из жизненных форм (откуда вся острота проблемы методов анализа сознательной жизни). Развитие дополнительно к необратимости. Изменением мы боремся с рассеянием.

§ 141

Новый, иной, более высокий смысл (бесконечно проясняемый) того, что стоит и в натуральном ряду фиксаций, наблюдений, переживаний («земных»). Он дан в общественном пространстве, публично, для всеобщего обозрения — особого рода тексты, тексты, которые всегда осознаются как странные, привиденческие («неземные») и притом с печатью презрения ко всему интимному «внутреннему миру» (поскольку относятся к экстатическому смыслу, а не к индивидуальной ценности). Межпространство существования, а не просто духовное общение «внутренним» перенесением мыслью поверх пространства и времени в любое место (что мы обычно и приписываем так называемой «внутренней жизни»). Сделанные из «языка» (то есть в принципе знакового и коммуникационного материала), Стрела познания но языком не являющиеся. Текст отличается от языка тем, что смысл его не существует в самом языке, а продуцируется текстом же и его осмыслением. (И вся проблема в том, чтобы восстановить естественность описания такого существования и «действия на расстоянии» методом отнесения к монадам, ибо пространство трёх прилеганий рефлексивного слоя науки здесь связи не даст — на основе переноса причинной связи.)

§ 142

Выемка себя из натуральной ситуации => пространство проигрыша. В этом придержании Вселенной, застывании мира в как бы снимочно длящейся дупликации и репликации вся тайна, вся необходимость введения гипотетических ненаблюдаемых объектов и символов ненаглядного ухватывания всего того, что никак непроецируемо на микропсихику. Но возьмём это пока на «выходе», имея уже пространственно-временные характеристики скрытого движения (где и когда, оказалось бы, ничего не происходит), то есть это пространственно-временно характеризуемый и локализуемый синтез => наблюдаемые «неестественные продукты», активность, вне этого утопленного живого органа не имеющая место («селф» как то, что он видит, понимает и так далее в качестве «второй раз рождённого», синтезирован, а раз так, то нужны среда и протоплазма синтеза) ¹⁰⁰. Это процесс, происходящий в избыточных (мысль мысли, сознотекст) связующих образованиях (или представлениях) множественного поля наблюдения, всего многообразия осознаваемых содержа ний и связанных с ним операций (как везде и постоянно действующего, то есть сверхэмпирически). Связь умов, связь ума с миром, связь ума с собой («через большее, чем сам, овладение чем-то в себе, в своей реальности и «материи»). Имплицированная (качественная) математика всего стоящего в дифференциальной глубине (где и решающее значение логического «круга» итерации и теоретике групповых представлений). Концентрация полевых сил в «точке пересечения» и прохождение их через субъекта (и его мир) в ней. Ср. § 150.

§ 143

Динамическая структура опыта [то есть неподвижные связи (= скрытые движения и массы), порождающие силы].

Видимость линейного движения (как бы переваливающего через точку «настоящего») при том, что смыслы идут и «вбок», «боковая эволюция»; иначе движения были бы невозможны, ибо нет пустоты; поэтому, с другой стороны, незнание (в смысле проблемы) порождается, а не существует. Веер Мандельштама. (Формальные типы).

§ 144

Форма (неизбежность) => эволюция (сохранение мыслимости «телом», например, интерпретационными материальными образованиями; вообще-то сплетение, вещественно символические прорастания, симбиоз с мёртвой природой — другой, новый путь жизненной эволюции, укладка и упаковка миллионов актов, которые психофизическая организация не могла бы в принципе держать и «разрешать»; в этом смысле животные слишком далеко ушли от мёртвой природы — от света, цвета, звука, формы, массы, тяжести и тому подобного, которые являются для них лишь физиологическими раздражителями, а не материальными вещами и даже не «элементами» древних). Но эволюция не в последовательности, а вбок: история происходит трансверсально (скрытый, невидимый синтез времени, последовательности => невидимая история как механизм и условие последовательности, сама не являющаяся последовательностью). Речь, конечно, прежде всего идёт о генерациях: генерации — индивидуальные рождения, то есть пространство есть различие генерации (индивидуальная генетическая связность, выделенная и необратимая: её нельзя сделать небывшей, хотя из физических законов она не вытекает, и её экспликация будет отвечать на вопрос: как пошли? как и из чего было?) ¹⁰¹. Это дискретный организм, так же как я породил свою дочь (и это нельзя отменить), — только он ничему видимому не соответствует (и не применимы термины «более крупная единица», «меньшая единица»).

В той мере, в какой видимая психика-вещь есть невидимым образом сторона монады, пространство генерации простирается как «один индивид» (изменяющийся, сжимающийся, расширяющейся, пульсирующий) поверх и поперек реального пространства и времени, то есть возможны, следовательно, так называемые манифестации в различных далёких и несвязанных точках последнего (хотя, если изменить онтологию, они будут отнесены к «одному телу», «одному индивиду»). Это индивидуирующее понятие применимо ко всему тому, что необъяснимо воздействиями вещей или естественными выполнениями последних психическими силами и «способностями» ¹⁰² (причем под этим «все то, что» не имеются в виду какие-либо «чистые» гомункулусные ощущения или дискурсии), — и раз это в принципе допущено, например, в применении к гештальту и — шире — в определении понятия состояния (оно не зависит от объекта), то нет принципиальной разницы в случае телепатических явлений и так далее и тому подобное — структурированно сознание (а оно по определению не привязано к субъектам, а состояние, если привязано, то лишь в смысле локуса) может быть triggered off чем угодно и, главное, членение на индивиды у нас совсем другое: «индивидом» является конечная (и к тому же всё время изменяющаяся в смысле объёма и локализаций, что даёт ещё один пшик для наглядности) области передачи и распространения осознаваемых явлений, а не от точки к точке переносом причинной связи прямого опыта между видимыми, спаянными одно с другим аппаратами отражения — субъектами в этих точках. (Отсюда, кстати, выводим ответ для проблемы физиков: нужен ли «сознательный субъект» во взаимодействиях аппарата и объекта.)

§ 145

Здесь нужно было бы разобрать проблему: например, музыка как «способность» с каноном [в каждой ноте скрыто преобразование, что не слышно марсианину и что у нас самих затемняется языком «способностей»; но нужно показания инструментов уравнять с показаниями чувств, рассматривая последние тоже как искусственное, генерированное (со своей «понимательной материальностью»), существующее лишь вместе с интерпретацией, то есть устроить основательные «поселения» наблюдения на всех этих вещах]. И ещё при анализе проблемы эту каноническую роль вещественных символизаций («артефактов») рассматривать, всё время сравнивая с тем. что имеет место, например, в сенсорных экстремумах с интерпретационными (в частности — бредовыми) образованиями.

Кстати, даже то, что называется процессами или историями (заменяющими классические объекты и свойства) в теории относительности, предполагает v–1 (время — мнимая величина), абстрактность эмпирических свойств и тому подобное. Да и в квантовой механике в ячейках-фазах коэффициенты из области комплексных значений.

§ 146

Опыт извлекается во времени, и мы с самого начала имеем дело с многообразием, где существенное значение имеют временные термины и определения, ибо все берётся по множественному полю передачи и распространения осознаваемых мысленных состояний, воздействий и их распространяемых (в этом смысле — связных) запечатлений. Только вот, как оно расположено? Далее, где, в голове ли? (даже совокупной — в бесконечности сдвинутых вместе голов и аппаратов отражения). И можем ли так анализировать? Или есть объективное, от сознания независимое расположение? Или в идеальном мире в виде математически определённых множеств? И если есть, в каких терминах (и в предположении какой онтологии) можно это описать?

Предположим организацию явлений посредством организации временных отношений, самого процесса (ср. § 23а и § 94 об онтологии процессов, а не вещей и свойств), но только не акты сознания их несут (версус феноменология Гуссерля), а материальные «телесные» композиции, живущие своей естественной жизнью (и «действие на расстоянии» обеспечивающие). Реальные и живые в символической действительности мира.

«Опыт извлекается во времени» означает прежде всего, что мы обладаем эмпирическим знанием о мире и что это учение на опыте есть факт самого мира, то есть случаен и не вытекает из физических законов, они лишь место для него оставляют. Можем извлекать, а можем не извлечь — не просто воздействие объективных качеств вещей самих по себе и не просто чувствующий субъект. Нет источников: что-то делается (или не делается) источником мысли. Поэтому: как это возможно? Трансцендентальный вопрос или трансцендентальная форма. Она окажется историческим априори. То есть понятие сделанного (с трудом) опыта. Человек понимает сделанным (а не делаемое) — однажды сделанным (архе). Эмпирические значения и смыслы потом. Нужно не читать в объектах, а делать; получаем то, что вложили (Кант). Извлекли — не извлекли (если не извлекли, то это = непроисшествию события). Мысль, сама себе дающая законы своего существования — на «втором шагу» (плодотворные тавтологии), и они могут быть разные. Систему мысли могут обеспечить и те и другие. И мы не можем анализом содержания выявить механизм, обеспечивающий систему. Нечто становится истинным, а не устанавливается в соответствии с истиной (потому, что так сделали, а не делали в соответствии с истиной). См. § 23а. Если нечто делается истинным (а не есть с самого начала), то начинаем снимать абстракцию логической бесконечности. И тогда проблема истины есть проблема воссоздания историческим индивидом своих оснований (истина как она установилась), а не соответствия.

Дигрессия о законах: из понятия реально (и трудно) проделываемого опыта (где «извлечение — неизвлечение» есть зависимость «основано — неосновано») вытекает, что законы изобретаются и покоятся на форме как возможности структуры (то есть соотнесены с более высоким рангом иерархии: законы в терминах корреляций явлений, а структуры — нет, последние — в терминах более высокого уровня, чем наблюдаемые) и не являются обобщением опытных данных. В случае мысленных явлений (то есть их законов) мы имеем дело с особого рода изобретаемостью, которую мы не можем приписать мысли в смысле понимания делаемого: «человек не понимает как раз того, что делает с пониманием или для понимания». Мы не прилагаем просто систему готовых правил. В постоянном движении и изменении мы участвуем в вечно живом событии. Чтобы познавать, мы сначала изобретаем законы мысли, акты мысли, создаём возможности этих актов в ходе дупликаций и повторений в последователь ности, то есть динамические связности мысли или динамическую структуру опыта (и дело в том, что эксплицитная их формулировка будет отвечать на генетический вопрос: как было? как пошли?).

Нужно переопределение исторического элемента мысли. Законы — разные, те или иные. Но они не изменяются. В этом смысле они вне пространства и времени, поскольку они сами суть пространственно-временные расположения, структура исторического индивида, сами суть синтез и изменение. Разговор об «изменении законов» имел бы смысл, если бы можно было говорить о времени времени, о пространстве пространства, то есть об одном объемлющем целом. Мире. Наоборот, об изменениях, как показал прекрасно Пуанкаре, мы говорим лишь на фоне законов, уже имея последние. Поэтому и говорим, что исторические индивиды не возникают и не умирают, а в каком-то смысле есть всегда, или то же самое я выражаю через «закон неслучания»: события не случились, они длятся, они событийствуют друг другу, то есть есть все (и поэтому не противоречим физическим смыслам терминов «пространство» и тому подобное, не нарушаем размерности). Но лишь в символическом смысле мы говорим о сфере как сверхпространстве. Конечное, фиксированное число структур сознания или монад. Ср. Платон о «данном числе душ» versus «каждый раз новая душа».

§ 147

Но это именно процесс давания себе законов своего существования, и происходящее в нём есть синтез времени (внешне и замечаемый странной важностью временных определений). Трансцендентная форма (возможность нас как таковых в качестве мыслящих то или это) есть синтезированное время. Вынутый из времени момент, сам являющийся временем, дающий время-со-стояние. То есть сделанность опыта означает зависимость только от формы, от беспредметного, но зависимость здесь, независимо от всего остального мира и вынуто из всякой временной перспективы последовательности действия, наиконкретно (поэтому, собственно, и время), без опосредований, непосредственно, без причин, не во времени, но само есть время, стоячий момент, выделенный, но не делимый: здесь полностью произвести себя, а не сложиться во времени (то есть не слагаемый потом смысл, а что-то другое). В этом смысле факт знания похож (по структуре) на другие факты личностного действия ¹⁰³. Это факты, независимые от всего остального мира (всё делается сейчас, здесь на месте устанавливаются законы всего мира), то есть точки индивидуации — различимые мировые субстанциальные точки — там, сям. И отличающие нас от самих себя. От самих себя отличили (время), а одно от другого ещё нет (пространство). Пока у них нет пространства (для связности умов по точке), то есть текста; но поскольку точка сама имеет конечную протяжённость и потому согласованное распространение по конечной области в целом, то и у этого времени будет пространство [то есть пространство нужно для времени, что-то должно его держать (ведь дух нам не поможет): оно и протянется квазипространственно по полю сознания и наблюдения — квазипространство из материальных композиций, имеющих смысл и представляющих глубинную топологию возможных событий знания и понимания («представляющих» — в смысле делегированного представительства)].

Сеть, в которой мы вынуты из натуральных связей и в которой мы (и мир) воссоздаёмся, заново рождаемся (но это объединяющее «между» или межпространство может быть дано в рефлексивном пространстве трёх прилеганий как абстрактное присутствие «настоящего», охватывающего весь мир из точки). Узлы сети — артефакты, «живые» третьи вещи. Ср. § 5а и § 13. Сильно структурированная воронка над нами, которая нас из себя вытягивает. Смысл лишь через хронотоп. Нам не нужно далёкое, здесь, на месте у нас свойства поля, сгущённая, чудовищно плотная воронка, вне временной последовательности и индивидуально (так же как Бог обращён к личности в мировых религиях). То есть имея несводимую единичность в связке «безосновность — самоосновность», мы видим, что из этой связки мы и получаем троицу: и время, и независимость, и двуединство (всякое событие есть 1) форма; 2) индивидуальность; 3) топос понимания) ¹⁰⁴. То есть самооснование и даёт кентавричность, очень странную единичность, основания которой не вне её, как и человеческая часть кентавра не вне!

§ 148

Винеровская мангуста (ср. у Винера) — индивидуальное знание, нигде и никак не прекодированное, извлекаемое на собственный страх и риск, и ему не хватает лишь передачи и распространения (не говоря уже о специализации такого занятия). А раз индивид, то = особое пространство и время (следовательно, на деле не хватает межпространства существования) носителей (= реальные каналы) передаваемой и распространяемой сознательной мысли. Единственная наша способность, артикулированная вне нас и между нами, протянутая «между» сеть, в которой висим, как выражался Бор, это текст (у Бора — «язык»). И не случайно религиозное освящение умственного труда («порядок порядков», «особое пространство и время» и так далее). Что же превращает точку «между» во мнимую? Именно нераспространение от точки к точке. Имплицированно: 1) «размазанная множественность», наличие многих или «туннельное многообразие», 2) «знание» истории в следующем по ряду (то есть память), то есть реконструктивное воспроизводство, а не дление, пребывание во времени; 3) набор допустимости преобразований (поскольку особая, претворённая практика — человекотехнос).

§ 149

Над последовательностью подвисает целостность. (См. в этом плане мимесисное время мангусты, а фактически — индивида). Но её нельзя понимать наглядно: она не особое собрание предметов, которому мы стали бы приписывать всякие таинственные и чуть не колдовские свойства в отличие от простого собрания предметов, от суммы частей и тому подобное (поскольку мы опять должны были бы рассматривать предметы и процессы в последовательности, в причинных цепях и так далее согласно причинностной логике и непрерывному пространственно-временному континууму, это и мешает при слове «процесс», хотя я имею в виду лишь квантованную форму поля). (Ср. § 109.) Это срез, измерение. (Ср. § 138а.) В нём самое интересное трансверсальная организация и структурация сознания посредством организации особых пространственно-временных отношений, символически-вещественных сращений и монтажей, «вечных» артефактов и тому подобное. И — обеспечение (скрытыми условиями и предпосылками воспроизводства) устойчивых уровней в иерархии содержаний сознания. Тогда связь «до-здесь» — «здесь-после» определится лишь интегральной гармонией формы (то есть опять же чем-то, что можно выявлять лишь соотнесённо с потенциальной формой поля, а не с собранием и расположением предметов). Но в предположении 1) формулировки высказываемого не отнесением к «Вселенной вещей и со бытии в себе», а в контексте, «в фоне» множественных конфигураций, которые не вошли одна в другую и исключают одна другую; 2) возможности пульсационного переосознавания, замещающего формулировку другой, бесконечно ей близкой (например, наличие в последней предельного уравнения размерности, при стремлении к которой получается почти первая: Ньютон-Эйнштейн).