§ 120Сознательное явление (существо) возмущает топологию, а физические явления, как это ни парадоксально, — нет (в каком-то смысле спиритуализм больше годится в изучении физических явлений, чем в изучении мысленных и духовных). Факт получения знания об объекте меняет сам объект (вернее, объект изменяет себя фактом получения знания о нём). Деятельность должна соответствовать своему описанию как норме, а не описание должно соответствовать деятельности как объекту изучения. § 121Пространство и время, в которых возможны извлечение информации и самообучение существ, то есть превращение их в другие, им подобные, получившие вектор направления, необратимо извлечённое, где не сказать, что наш ум был в исходный момент в прошлом в состоянии А или Б, означало бы просто-напросто «забыть» (и, следовательно, можно определить память через отрицательное ограничение: память есть то, Мы мыслим артефактами, похожими на работающие и самостоятельно существующие идеограммы (они и есть «субъективность», ни идеальные значения, ни психология, и эта субъективность не дана непосредственно, вычленяется с такими же сложными ухищрениями и допущениями, как и «объективность»; субъективность не есть непосредственно данное, как и эмпирия не есть непосредственно данное; «сущность» не стоит за явлениями», и поэтому есть субъективность, не может быть отброшена, то есть существование в данном случае означает единичность и индивидуальность (ни к чему далее, ни к какой системе и так далее несводимые). А ведь субъективные явления никогда не удавалось рассмотреть как единичности (за ними всегда стояла сводящая сущность; впервые в общем идея интенциональности делает такую попытку). На наши способы передвижения надеты колеса — это ясно и наглядно. Но какие колёса на наших глазах (а не вещи в мире)? 76 Сколько и какие артефакты у нас даже уже в мозгу, в нейронных действиях и структурах? Со второго шага свободное действие подтягивает под себя эмпирию, которая кажется непосредственным показанием. (Ср. с «двуединством» в последовательности: воспроизводство и повторение в последовательности уже содержит «чуждый» элемент, является двуединством после разорванных моментов времени, и если так, то имеем «среду свободного становления», а не актуальную бесконечность, и взаимодействуем с этой средой, обмениваемся деятельностью с природой и между собой, а не с «эфиром» имеем дело). Но куда девается и где пребывает всё остальное? Где и в какой форме существует «фон», то есть в каком смысле можно говорить о его существовании, если мы должны исходить из того, что нет Вселеленной, в которой были бы следы всех событий, так сказать, «события в себе?» Должны исходить из предположения, что мир (равно и сознание) упорядочивается самим свободным действием (таинственная свободная причинность Канта). Должны измениться «мы сами» (в широком смысле) — никакими наличными предметными и формальными средствами неразрешимы коллапсирующие предметности (это и значит образовать «новую предметность»). Теории, которых мы не помним в свободе, в точности свободного действия (дематериализация и безобъектность силы сознания). Но где помещать «артефакт», «произведение», «ноогенную машину» — до или после? § 122Есть, фактически, два перекрещивающихся и расходящихся 77 условия: (1) участие в движении, несущем информацию, без этого участия не извлекается информация: мы должны прийти в движение (всякий возможный смысл ему релятивен, что и делает инвариантом физические законы, даже если их группа симметрий неизвестна «сознанию»), (2) «самообраз» деятельности (вынутый из времени, сам является временем, дающий время — состояние) извлечения информации, который не может быть локален (следовательно, принципиальная нелокальность сознания или так называемые «нелокальные эффекты»), в данном случае — нелокальность сознания схемы деятельности, являющаяся гносогенной; структурация самообразом деятельности, без которой нет извлечения информации этой деятельностью. Все это на шагу воспроизводства, дупликации и репликации. Или, что то же самое, локальность полноты, конечное хик эт нунк всего (а это не может не быть символическим, с мнимыми, следовательно, «коэффициентами»). § 123Простое рассуждение: созданное должно воспроизводиться, на что нужна ещё сила, не меньшая, чем на создание, и всё решается на втором шагу; эта последняя сила не обеспечивается ни извне абсолютом, ни изнутри вызреванием готового (всё это устранено феноменологической абстракцией, и кроме того предполагало бы неуловимые психологические акты, реально не осуществимые контролируемо без допущения актуальной бесконечности и противоречащие элементарным фактам обучения и памяти); Всё должно быть представлено на месте, в ближайшем окружении (следовательно, нет «окон»), раз завязывается и разыгрывается на втором шагу; следовательно, должна быть монада, то есть конкретное наличие всего целого в малом и конечном, формы с материей hie etnunc, «телесного духа», «живого бога», реализованной тотальной обозримости и проницаемости всех вырезок пересечений временных и пространственных линий 78 (монада, поскольку всё целое даётся «без окон» и в неразложимом конкретно-телесном единстве «единстве» 79; но тогда, казалось бы, нельзя обойтись без «предустановленной гармонии» монад для согласия опытов, ибо последнее — самое большое и самое невероятное чудо (это согласие не то же самое, что коррелированность опытов всех нормальных наблюдателей в нормальном пространстве формулировки и сообщения понятий и значений)! Очевидно, с учётом сказанного в § 83 и 110, сама монада иначе строится. Речь идёт о структурации сознания артефактами в пульсирующей сфере сознания, с самого начала предполагающей неименное сознание и не-нагляднопредметный язык. Нетривиальную и изменяющуюся топологию этого «общения» и связностей определить весьма трудно. Во-первых, не монады во множественном числе, а монада, стороной которой является тождественная вырезка (включение) части многих протяжении в непрерывном пространстве и времени больших систем, иначе между собой не связанных, — сторона, вовлекающая наши субъективности в сложное структурное единство с монадой (и, как сказано в § 113, это ничтожно мало и коротко, но несопоставимо велико по последствиям). Если неразличимы в этом, то это одна монада. Если же различимы (и нет связности), то другая монада. Множественность монад лишь в этом смысле. Во-вторых, виртуальные предметности (поджидающие нас в актуализируемых точках «воздействий» мира), consistencies, coherences с их внутренними линиями пространственно-временных связностей, пронизывающими вдоль, поперёк, насквозь, поверх, назад и вперёд простирающееся перед нами. Вытянутость из настоящего и свободное движение в другом измерении. И не произведённые самим процессом случая и селекции. И не произведённые в связностях «настоящего» (то есть пространства и времени воздействия и наблюдения и выполнения последних психическими силами индивидов). В этом смысле свободное движение в другом измерении. Независимо от возможности (фундаментальной) прослеживать условия знания в пространстве и времени и в причинно-следственной последовательности. Ср. рассуждения Ауэрбаха в «Мимесисе» по поводу Вирджинии Вульф. В-третьих, язык генезиса должен строиться не из выражений: «мне пришла в голову мысль», «у меня родилась мысль», а из выражений: «я пришёл, попал в мысль», «я родился в мысли», «я возник в идее» и тому подобных (тем самым, отвлечённо от проблемы коммуникации 80, сообщения знания и сознания и коррелированности в этой коммуникации, — естественно, что такой коммуникации нет вне и помимо пространственно-временных воздействий, то есть повторяемого прямого опыта в каузальной структуре отражения). [Ср. с Филолаем о том, что декада не установлена нами или случайно возникла, а является самосущей идеей. То есть эти образования не только не производятся самим процессом случая и селекции, к изучению которого мы их привлекаем, но к ним неприменимы и термины человеческого творения: не человеческое творение форм, а предоставление психических сил в распоряжение бытийным и, наоборот, налаживание первых (при их флуктуациях, колебаниях, отклонениях) через образец «божественной жизни» — в техносе 81, конечно, а не умозрительно и умственно.] § 124Конечность событий означает, что, как уже говорилось, их причины имеют предметно-деятельностный характер (к которому сам субъект не имеет прямого доступа на уровне правил логики и норм рефлексивно контролируемого сознания), то есть суть действия ума, не являющиеся действиями ума в смысле действий, самосознательно объединяемых в терминах волей и сознанием контролируемых определений, шагов рассуждения, объективаций, конструктов и их связей и так далее (всё это, как было показано, предполагает абстракцию актуальной бесконечности и предельные переходы, а имеем мы дело здесь с неотчуждаемой — и для наблюдателя и для субъекта — внутренней реальностью, вроде сверхъестественного внутреннего воздействия Канта, беспричинного знания, «совести», «необходимых» состояний сознания, независимых от сознания и не могущих им быть изменены, и тому подобное — короче, свободного действия, состояния бытия, если под последним иметь, конечно, в виду термин из континуума «бытие-сознание») 82. Поэтому и нужно (и возможно) пространство и время, состояния сознания, являющиеся состояниями пространства и времени (и имеющие символы); например, такое действие невозможно при пространственной разделённости, при отсутствии согласованности и когерентности в виртуальной точке (то есть нужно, чтобы говорить о состояниях различительно и независимо — например, от спонтанной связи понимания). Рассеянное возвращается в точку (или, что то же самое, распространение приходит из бесконечности и соединяется в точке). Но в силу конечного бесконечного 83 (для этого сначала нужно ввести избыточную бесконечность свободного действия) мы получаем не обращающееся прошлое (не минимально вероятные, хотя и законами не исключаемые события, не никогда реально, в смысле начальных условий, de facto не наблюдаемые физически явления), а возникновение и превращение новых форм, то есть принцип развития (он, следовательно, как и действия ума, не исключается законами физики, для них оставлено место). Развитие есть акуширование новой формой того, что уже есть. Нет такого физического действия — в смысле когерентного направления начальных условий к обращению процесса в точке (физического действия, то есть такого, которое оказалось бы физическим и о котором говорилось бы как о физическом в терминах различения законов и начальных условий, и сказать, что «нет такого физического действия», было бы, следовательно, тавтологией, раз под физическим действием понималось именно это: о чём-то мы говорим как о физическом действии на основе определённых условий, посылок и допущений, в числе этих условий имеется и различение начальных или граничных условий и физических законов (первые являются физическими в слабом, а вторые в строгом смысле); о действии, которое допускает или предполагает организованные и согласованные начальные условия, мы не можем говорить как о физическом; следовательно, мы говорим «нет и не может быть такого физического действия» не потому, что мы так (не) наблюдали, не на основе того, что так обобщили наблюдения) 84. Но вернее: итак, нет такого физического действия. Но нет и такого умственного действия, деус экс машина. Есть действие третьего — артефактов 85. Обратимость мыслительных и знаковых логических структур допускается лишь ими (поскольку процесс распространения ими дискретизирован и они составляют коды). Обращённые наукой ситуации. Где мы спрашиваем (и отвечаем), каков мир «сам по себе», а не каковы изменённые в нём нашим вмешательством положения вещей и сцепившиеся последствия таких изменений. Обратимость через артефакты, но расстен поля по конечной пространственно временной области, а не в точке (но здесь явная проработка!). Значит, он позволяет это сформулировать (добавлю, интеллигибельно), а не то, и, следовательно, это имеет место и может быть наблюдено. То же самое и в случае описания «отчуждения» в философии, о котором говорилось ранее. Это, кстати, напоминает структурный метод, по языку, по топосу выражения в обход эмпирическому исследованию и генезису (используя формальную аналогию). Параллелизм формальных аналогий и символизма аналоговых моделей. «О чём, что» и «как» совпадают — вообще, в случае произведений (в моём смысле, то есть opera operans) взятых со своей артефактическои стороны, то есть как органы производства жизни мысли, как органы, синтезирующие из неорганических (то есть чуждых мышлению) элементов и «выдающие» явления мыслительной жизни, никакими запечатлениями и восприятиями не производимые, и где начало и само произведение совпадают (последнее в этом смысле ни о чём вне себя) и обладающие признаком такой активности, которой нет у того, что образовалось и соединилось вне и помимо этого opiaua (Познание как специфическое нечто в этом смысле должно быть ухвачено и положено в качестве исходного и далее несводимого — иначе мы убиваем своим вмешательством). Содержание, производимое внутри самого произведения. Через эту особую действительность и обнаруживает себя, проступает мир «как он есть». Но при условии, что в ней произведён и субъект, «я» этого мира (и тот, и другой, и третий.), то есть субъект «вмещающий», максимально или удачно движущийся в измерении «третьего» (что самой психикой никак не гарантируется! — здесь следует напомнить и невероятность, в силу природы несинтезированного времени, мысли впереди) слоение (и надстраивание) многообразии: часть их в обратимом мире законов пространстве 3-х прилеганий, а другая часть уходит и скрывается в измерении, где будут динамические инвариантности с иным отношением к начальным условиям, будут необратимости, взаимодействия причинных и инерционных структур с «материей» и тому подобное (то, что на языке физики называется «начальными условиями», на языке эпистемологии и онтологии называется «данными» как реальными начальными условиями знания, что является уже термином в описании не мира, а знания, и это трудно различать: например, в терминах описания и анализа знания как особого существующего объекта внешний эксперимент есть, несомненно, совокупность согласованных, а не произвольных, случайных начальных условий, а испытуемое может внутренним согласованием уходить, ускользать от связующих эти первые условия законов в языке исследователя, экспериментатора. И где не только не можем изменять субъективные данные, но и произвольно набирать из них множество начальных или граничных условий). § 125«Эфир» (не обладающий физическими свойствами) этих появлений можно изобразить и так: минус состояние сжалось => расширение в плюс-состояниях (разбегание в пространственно далёкое), минус-состояние разжалось => в чёрных дырах эмердженция и упаковка нового опыта ( § 126К бесконечности свободного действия: она открывается в своём зиянии, конечно, в связи с тем, что нужно создать, чтобы испытать (что было и есть); смысл всего того, что происходит (и что меня охватывает), понять этот смысл (только для Бога смысл того, что происходит, есть значение определение, но я формально участвую в этом его качестве, силе, сущности); чтобы прояснить всё происходящее — бесконечные символы, открытые (бесконечно) на целое и на трансценденцию; полноту мы имеем в каждом моменте, локально (ср. § 59, 122), а не всеобще трансцендентно, то есть она даётся символической плотностью (локальная полнота = нелокальность «сознания» — неполнота бытия). То, что происходит в природе однажды заведённым образом и продолжает в ней происходить, существует и происходит, в смысле того, что мы, люди, можем об этом сказать и понять (в том числе, в науке), воспроизводясь и повторяясь в мире деятельности и культуры (то есть смещённо, в понимательном топосе, в топосе «третьих вещей», артефактов). Априоризм на уровне воспроизводства (формирование ситуаций, а не формирование ими). Конечно, лишь этот, особый характер воспроизводства, особая мимесисно-констуктивная зависимость испытываемого (приостановленного в реитерации создаваемым), открывающая зазор, в котором начинает зиять бесконечность (человекообразующих эффектов, эстетических эффектов, познавательных эффектов и тому подобных бесконечно проясняющих явлений, независимых от их практической пользы и потребления, разрешающего какие-либо натурально данные потребности), и ставят впервые, как я уже сказал, вопрос о «сознании» и тому подобное как терминах настоящей, натуральной философии. § 127. Условия (и природа) сознания Философия в последнем смысле уже в принципе не может быть наукой наук или же системой, универсальной метафизикой, одной-универсальной онтологией. Она может быть лишь философией дискретного участия и указанием на его условия. Ср. в статье об обратной квазипространственной развёртке свёрнутого: но это и путь самой жизни, механизм её развития. В абстракциях историка (для которого знание бытийствует, а не понимается) накрывающее (в объектязыке) рефлексивное пространство и его разрешимости (преобразуясь и со снятием тавтологии импликации понятия «знать») вкладываются в сферу (становясь разрешимостями историка, его слоем соответствий), только в измерении которой и будут связи или связности. Накрывающей будет она. Иначе в языке историка не будет реальных смыслов формальных элементов аппарата анализа. Но это же означает неустранимый дуализм, двойственность языка историка. В философской теории истории познания это означает: встать внутри свободно становящейся последовательности («открытой истории» без подвешенного, замкнутого и статичного абсолюта, небесной тверди вечных идеальных сущностей), располагающейся полилинейно и движущейся одновременно по многим срезам. Как в смысле строения каждой формы, так и в смысле смены форм и развития. И, отталкиваясь от метатеории сознания, строить миры поссибилий, внутри которых находимся и мы, историки, от лица прошлого вопрошающие настоящее и возможный будущий новый сознательный опыт, которого никто не знает и лишь на условия эмердженции которого можно действовать. Историческое сознание — орган самой истории. Например, деноминация всегда одна, одинакова (и непрерывна, то есть линейна и последовательно развёрнута) в силу свойств языка. Как я узнаю «феномен», как я узнаю другой топос?» П онимание» (в смысле исторического акта) — явно что-то, что не является членом самого ряда (иначе уходим в дурную бесконечность). Оно целиком «здесь» — в том, что само себя в себе показывает (я уж не говорю — само себя понимает). § 128Создать, чтобы испытать, что есть (и, следовательно, не испытать, если созданное не позволяет), — это прежде всего конечные (и дискретные) связности, «вязкости» пространственно-временных складок, пазух, прикрытых узловыми «точками» синтеза в рефлексивном пространстве. То есть это «знаемое» (в зависимости от которого мы видим, слышим и тому подобное ср. § 84) не есть интеллектуальная операция, а есть состояние (состояние, стоящее, «вертикальное» время, стоящее в чём-то и с чем-то, а именно — состоящее с пространством) некоторого сознания (неименного и само себя понимающего). И самое трудное — это чувственно-телесное одеяние таких генераций (а не духовная воспаренность). Поэтому информация не от точки к точке, а по конечной пространственно-временной области (или совокупности таких областей, взятых дискретно). В отличие от «вездесущия» Сенсориум Деи, доходящего от точки до любой точки и позволяющего (и требующего) локально в каждой судить, реализуя операционно-релятивистский принцип. Информационное пространство и время (см. § 83), «внутреннее» по отношению к тому, что мы объективируем в терминах сознанием и волей контролируемых мысленных актов, утверждений, наблюдений, субъект-объектных по своей структуре (то есть разграничивающих субъект и предстоящий ему объект) и референтно наглядных (макроязык). Вся сложность с «состояниями» в нём та, что их «новое знание» мы рассматриваем в той мере, в какой это новое знание связано с изменением сознания, с изменённым состоянием последнего — наиконкретнейшим, наителеснейшим, наичувственнейшим. Ведь мы вросли телом, в телесные связности, вязкость (чего можно было не замечать, пока в физическом познании только с телами имели дело). Но телесность эта особая. Она как виртуальная волна-пилот, занимающая область и коллапсирующая (назад) «следы» предшествующей и индицирующая предстоящее. Не полностью известные допущения, посылки, источники, сросшийся с предметами сущностный материал системы мысли. Состояние ведь не содержание (никакое)! Это термин для порождающих свойств (ср. § 44, 77 — «всякое могу»), для создаваемого порождающего. Набор (часто скрытый) физически реализующихся условий. Он разный. Но они и условия понимания (то есть физические условия приложения понятия понимания). (Ср. § 38 об активных концептуальных структурах.) Например, некоторые вопросы при сравнении Галилея и Аристотеля отпадают при анализе физических условий реализации понятий (что скрыто одноимённостью понятий в макроязыке). «Несообщаемость» миров тогда просто вытекает из определения того, что вообще осмысленно. А макроязык требует одного набора (в силу операционнорелятивистского принципа — последний, кстати, направляет наше внимание на физические условия, но раз внимание направлено и мы за эти условия взялись, то мы должны этот принцип обобщить: обобщённая относительность 86. Условия, при которых совокупность посылок реализуется, давая внутренне совместимые и непротиворечивые результаты 87. При этом многие допущения, несводимые постулаты могут быть навсегда закрыты для мыслящего. Но это имеет место и при изменении (через изменение сознания), то есть когда эти условия меняются или просто радикально другие (ведь контакт с внешней реальностью предъявляет собственные требования, а не только исходящие от ума самого по себе). Сдвиг в топос ненаблюдаем и для вселенского наблюдателя и для самого сдвигающегося (поэтому и говорим: «само себя понимает»). Эти новые или иные условия в двойном смысле: 1) внешней действительности как таковой; 2) те из них, которые суть последствия изменений, вносимых деятельностью субъектов (следовательно, развязываемые взаимосвязью в самом космосе). Для познания самое важное последнее [можно ввести аксиому № 2 «снежного кома» деятельности: нет оснований, чтобы было новое (другой мир, к которому нужно было бы приспосабливаться в эволюции посредством новой жизненной формы), если нет деятельности, — имея в виду совершенно иные ритмы развития с появлением истории сознательно-деятельных существ]. Как и откуда тогда мутантная форма, приспособленная к новым или иным условиям? Априори:
Самое важное здесь — физическое моделирование условий аппаратом, собственным строением 88. Вся физическая среда (в смысле Mitwelt) перестраивается (с её ритмами и тому подобное) у мутанта или для мутанта, иначе он не выживет в качестве мыслящего (не хотим знать, чтобы не «погибнуть», но то, что было избегаемым смертельным пределом, может стать и становится субстратом новой формы, её источником). «Усреднение» (статистическое) ментальных состояний по некоторой конечной пространственно-временной области. А не в точке, что не имело бы реального («физического») смысла. Это значит, что реальный, «разрешающий» смысл (в смысле принципа соответствия) имеют лишь эмпирические абстрактные объекты (речь идёт, конечно, об обобщённо релятивистской области континуума бытие-сознание), то есть генерации, генерированные протянутые напряжённости синтезы (порождение субъекта и его мира). Сила сознания (= сознательная сила). Изменения через синтезы (скачки) — как раз через последние расцениваем нечто как «изменения», а не наоборот (но это имеет последствия: вечность законов). Итак, физический смысл только на геносинтезах, а у них у всех v–1. Тела, но они не существуют натурально (в отличие от процесса деления и распада). И одно дело — понимать их и другое дело — понимать ими. И нужно ещё, проработав (ср. идеальные эксперименты Бора), напихать в классическое тело. Ср., например, «гештальты» Бора и Ландау. (Макроследствия микрофигураций). Ведь если операционнорелятивистский принцип действует для любых обратимых аналитических и причинных структур, «больших систем», то за счёт помещения ненулевых объёмов или масс в нулевые объёмы пространства — математические точки. § 129Итак (так же, как в реализации сознательной жизни как целого, то есть так называемом изменении сознания), ход к неизвестным источникам основных допущений или выявление тех, происхождение которых неизвестно. И заново конструктивное их введение (ср. в физике неявное введение и накопление неконструктивных абстрактных объектов). Адекватно наблюдать и описывать ментальные события, хотя вовсе не требуется сведение их всех к логическим конструктам. Встать на этот путь — значит, не быть организованным только в соответствии с известным метаязыком или безоговорочно верить в метаязыковые основания базового набора допущений и оперировать на этой основе только прямым (обратимым) и эксплицитно логическим образом. То есть в познании внешнего мира так же (как и в реализации целого жизни) нужно работать на высвобождение (знать себя, скрытое, глубинное неизвестное — не в мире, а в себе), строя модели мыслительных процессов в возникновении допущении, начал, истоков «я» и организации этого «я» относительно остального ума, иерархии устойчивых уровней содержания сознания, видов допустимых трансформации себя 89 (таких, которые были бы обратимы, контролируемы и реально служили бы основой эффективной системы мысли, а не таких, которые ставили бы на смертельный предел, чего мы, естественно, избегаем, разрушая себя, то есть систему мысли в смысле вырождения её, как раз с целью самосохранения — не хотим знать, чтобы «не погибнуть»; но развития как раз идут через такое расцепление, которое превращает избегаемый смертельный предел в источник и субстрат новой формы). Снять предвзятое «я». (ещё раз повторяю, всё обстоит так же, как и в проблемах личностной реализации возможной тотальности сознательной жизни. Кстати, вытекает ещё одна аналогия: различение изложения и исследования (от чего зависит составление корпуса релевантных текстов у историка) и различение науки как суммы знаний и науки как способа восприятия мира и себя в нём). | |
Примечания: | |
|---|---|
Список примечаний представлен на отдельной странице, в конце издания. | |
Оглавление | |
| |