§ 150Возвращаясь к понятию процессов и эффекта системности, фактора целостности (который, в общем, есть проявление определённой топологии): связности или связующие выражения (область которых очерчивается конечным значением какой-либо характеристики) можно рассматривать как процессы и движения (изменения), «сторонами» которых являются явления, не представимые отдельными предметами в ряду, то есть не составляющие множества (а скорее естественную единицу или группу = целое) — нет такого многообразия. Оно «порядок порядков», «закон законов». Совокупность элементарных процессов (например, процесс кончается либо в пространстве — у «стенок другого», либо в пределах данного порядка точности измерения) — индивидуальная сложная система. Но, соответственно, её процессы и она сама в целом как их совокупность ненаглядны: процесс-то происходит в «порядке порядков», а не в ряду порядка. Не можем расчленять по времени, привязывая линейно моменты к точкам реальной протяжённости. Это похоже на то, что я называл «синтетическим фактом» (ср. § 84а): переплетения в нём § 151Поскольку порядок из опыта извлекается во времени, последовательными наблюдениями и актами мысли или наблюдениями и суждениями в последовательности, то «связность» (за которой мы гипотетически предполагаем скрытые движения и «массы», процесс давания себе законов своего существования) превращает линейное движение в видимость (макровидимость последовательности и пребывания объекта сквозь время, а на деле — мировое мерцание, микрокосмос и макрокосмос поверх и поперек микроскопии). На деле, мы ни вперёд не можем пойти («я» должно воссоздаваться в каждый из моментов, которые сами по себе разделены, и нельзя иметь будущие мысли хотением их и выбором), ни назад (синтетическому суждению не на чем держаться, и не аналитичности требовал Декарт, а указывал на то, что должно определиться один и только один раз), ни вбок когерировать с другими «я» (как они могут думать одно и то же? — хотя в больших системах мы допускаем сообразование с «самим по себе существующим», то есть с абсолютом, с неким эфирно растворённым третьим глазом). Совершенно чётко принцип относительности вытекает (= зависимость только от «однажды сделанных» скрытых движений и установившихся «масс»), только с него и может начаться естественно-историческое изучение сознательных явлений. (Каково здесь место мыслей, содержание которых даётся непосредственно самим отношением? Ср. «зеркальное отношение» § 154 и § 20). Никакого «само по себе». Ср. § 33, § 36 и § 40 об устранении натурального представления вещей. Если уж исходим из «сделанного», то к фундаментальному и элементарному процессу в бесконечно-малом (где должно определиться раз и только раз) мы не можем применить эту абстракцию (не говоря уже о научной неконтролируемости описания такого рода явлений, предполагающего неуловимый спиритуалистический акт переноса в себя понятого), отрицательными выражениями чего являются появления в точке, так сказать, «бесконечных значений» — Бога, врождённый идей, сверхопытных источников опытно значимых знаний, «вечных душ», «вспоминания» и тому подобного. И, наоборот, можно пользу извлечь из такого разрыва рациональности свойствами «малого» и, положив в исходный пункт эти последние, обобщить и на сознательные явления объективное причинное описание, выработав структуру расширенной рациональности. И немаловажное (для выплавки логических форм исторического исследования): превращать большие системы в сложные индивидуальные системы, набором их из элементарных процессов. § 152И опять мы увидим, что существенными окажутся временные определения, а по сути — формальный синтез времени. Если мы должны вынимать себя из реальной ситуации, из потока времени, то этот хронотопос пребывания вне времени должен быть Если вспомнить вигнеровскую проблему (ср. § 76, § 100) «подсовывания начальных условий» в зависимости от знания или незнания всех физических законов, то ясно, что форма (возможность) есть замена незнанию. То есть её «здешняя полнота» и интенсивность являются таковой. Интенсивность и «здешняя полнота» формы, но за счёт привлечения «коэффициентов» из области комплексных значений и выражений (в математическом смысле). Форма есть возможность структуры, как прекрасно сказал Витгенштейн 106. Уровень трансцендентальной формы (возможности) и есть второй (инородный) уровень в моём двуединстве как первичном факте человеческого интеллекта, он относится к основанию не имеющего основания. Человек понимает сделанным (в смысле всеобщего труда, представленного индивидуальным усилием). И это опыт, независимый от всего остального мира. Независимый от остального мира, то есть:
Ср. у Вейля: изначально рассуждение «темно», мы не получаем ещё истины, когда просто широко открываем глаза на мир, — истину надо добыть путём действия; «даже в чистой математике или в чистой логике мы не можем решить вопрос о выполнимости формулы средствами описательных характеристик; мы должны перейти к действию: мы начинаем с аксиом и практически применяем правила вывода, произвольно повторяя и комбинируя их». Нужно ещё изобрести акты мышления. Отсюда сделанные органы мышления и понимания (ср. выражения «смотреть другими глазами», «мыслить другими органами», которые нужно брать буквально). И мы можем иметь и понимать знание о мире, который не уничтожает их по своим же законам, в знании формулируемым (то есть имеем для хода к этому знанию законоподобную структуру реально выполнимого опыта). И, наоборот, мвд движемся в познании мира дальше изменением или другой сделанностью органов, иночувствительностью (и частично утерянная невербализированная информация предшествующих как резервуар изменений). Ср. § 9в, § 13, § 17, § 18. Это человеческая форма, сумма требований к миру, но которая не преддана, а преддается. История (познания как специального занятия, выделенного в культуре) — экспериментальное выяснение возможных форм такого рода, пространство проигрыша и варьирования их. Иными словами, космологическое включение вариативно. И сразу имеем избыточность, неотделимую от свободного действия. Это должно быть дополнено гипотезой непустоты: 1) есть органы-тела (а не прозрачный чистый дух); 2) они конечны и заполняют все, 3) «всюду заполненность» не только в антименталистском смысле, но и в смысле продуктивной роли незнания (в частности, неведомое, неизвестное, неосознанное нс вовсе отбрасывается, но модифицированно включается в превращённом виде). В каком-то смысле и здесь можно говорить о «комитмент»… незнанию. Это связано с тем, что свободное действие содержит, в зазоре двушаговости и воспроизводства (а не пребывания и дления), скрытую предпосылку «воспроизводства всего» (снова все упирается в монаду). Предполагается, что мир (неизвестный) не может противоречить этим «мерам». Более того, можно показать, что он ими формируется (что выбивает почву из-под дилеммы априоризма, конвенциализма и эмпиризма). «Мера» должна не готовому предданному миру быть сообразна, а имплицировать и инициировать новый, свой мир. Поэтому этот пассаж о «понимании сделанным» нужно заключить утверждением, что этими мерностями или «формулами размерностей» мы понимаем (а не их понимаем) в том смысле, что нам не нужен «третий глаз» — это последнее прибежище абсолюта, спиритуализма и ментализма. Это эквивалентная замена всего «далёкого» и тем самым обобщение принципа относительности. (Ср. с «забвением бытия»). Сюда и придут «тела отсчёта» (как мировое мерцание бесконечно исчезающих абсолютов), мыслеформами которых будут и конфигурации Вселенной (скрытые «тела понимания») и конфигурации человеческой «души». § 154Какова форма? Если учесть принцип эквивалентности и то, что закон есть закон своего же собственного множественного существования и актуализаций (что уже в формулировке закона расцепляет двушаговостью тождество бытия и мышления, вводя принцип индивидуации, чего никто не заметил в моём любимом Декарте) 107, а математика впервые появляется и определяется со связующими образованиями поля наблюдения как имплицированная в них, как сторона монтажей в них, «живых» твёрдых тел — абстракции бесконечности, полная индукция, отношения сравнения, равенства, отождествления и тому подобного для дифференциальных эквивалентов, как и «вторая производная» механики — симптом неустранимой итерации. Выше сказано, что она и «человеческая» (то есть мир вместе с нами движется к знанию о нём, или, в этом отношении, тоже ценностно-смыслово направлен). Космологическое включение даёт форму (как возможность структуры) в следующем виде: из каких элементов и связей между ними, из сочетания каких действующих друг на друга и переплетающихся характеристик должно состоять объективное образование, чтобы была и сохранялась форма, делающая их мыслимыми и постижимыми в смысле интеллигибельности, то есть чтобы реализовывались физические условия приложения понятия понимания (= условия сознания), размерность «порядка порядков». Нужно, чтобы в мире подмененных и замещённых условий итерации было А, и А действительно имеет (или не имеет) место. (Рефлексией мы лишь тавтологии обнаруживаем или же несовместимые entailments. Зеркальное отношение; ср. § 20. Нам кажется, что самостоятельными фактами подтверждаем, а на деле «факт» — в терминах описания. Вечный идеологический элемент, когда содержание «автономного» суждения непосредственно и спонтанно даётся отношением. В этом смысле наука — машина антиидеологической тенденции, поскольку знание — лишь средство производства других знаний). И для таких форм в языке есть знаки (определяемые и так далее, но это уже в разрезе рефлексивного пространства трёх прилеганий, что совершенно скрывает другие слои). § 155Но важнее то, что делается в нижних слоях до высвобождения формальной, абстрактно «математической» математики и логики. Возвращаясь к формальной стороне, нужно сказать, что формы здесь — метаязык действенного содержания нашего опыта, то есть выражения, симптомы динамического его строения, а не его объектного содержания. Но лишь взятые вместе с особыми «телесностями», то есть как кентавры, называемые «третьими вещами». (Что бы пояснить это, можно и ином разрезе воспроизвести соображения, изложенные в выше помеченных пунктах, а именно — разрезе факта «второго шага», экспериментального воспроизводства мира и зазора, в котором и располагается понимательный топос, «внутренние продукты», ноогенная машина). Они нам нас отражают обратно, но уже открыто на бесконечность (вынуто из узкой актуальной задейственности пережитого смысла, наблюдения и тому подобного). А бытие ими потенцируется. Они относятся к способности, к её формированию и завершению в бытии 108 (скажем, наблюдения в последовательности или последовательные наблюдения не завершены и поэтому их корреляция зависит не только от их позитивного натурального содержания; ср. с полной индукцией). Возможность, в момент А сказав В, сказать С в момент А. Без преобразований не можем, не будет системы мысли: все разрушается временем и уносится им (в частности, потому, что все дифференциально, а не само по себе: отдельное не имеет качеств, метрики и тому подобного; мир всегда в дифференциальной перспективе и глубине), то есть если ничего не конституируется в мире и в человеке, взятых, повторяю, как один объект. Как уже говорилось ранее, самопричинная устойчивость (изменение) покоится на трансцендирующем напряжении сил человеческого существа (и опять вопрос — что сопрягает это напряжение? оно: 1) необходимо; 2) должно на чём-то зиждиться). Свободное действие должно делаться снова и снова. Даже то, что есть сохраняется и воспроизводится изменением (изменение — первичное понятие). Изменение «чего?» Ничего. О «что-то», наоборот, мы говорим после изменения. Поскольку речь идёт о мысли мысли. Тем самым создаётся избыточный субъект с бесконечной установкой (§ 40). Именно, на потенциальную форму в познавательном Поле, то есть на повторяющуюся потенциальную возможность нас самих, на способ и основу производства новых знаний указует имеющаяся время-форма, а не на объективное членение содержаний. Важна телесная сторона формы (ведь «психотело» или артефакт имеем!): она физически моделирует класс возможных условий среды. Физическая реализуемость условий производства сознания (что уже Кантом подмечено в различении реальных оснований и оснований познания). Они суть потенцированное бытие а не наша, чисто мысленная лишь конструкция. «Врастание» ↔ «сознание». Но это значит, что оцениваем сознательные» выражения не соотнесение со всей реальностью в целом (со Вселенной всех событий «в себе»), а так, чтобы в оценках и тому подобном допускалось громадное множество подобных миров, то есть чтобы изнутри свободно становящееся последовательности принципиально допускалась полилинейность. Иначе не можем понять механизм преобразования случайных изменений и флуктуаций в направленное развитие — последнее не однонаправленно. Когеренция длительных и на больших расстояниях изменений и преобразований не может быть, соответственно, понята ни менталистски, ни реактивно-детерминистски. Прослеживание знаковых каналов информации не поможет. § 156Существует техника человекообразования через надприродный ряд, через перевод мира в символическую его действительность, и наука (философия) есть лишь использование её в целях суждения о мире «как он есть». Все проблема в том, как это второе чудо случилось. Шаг в направлении её решения — это перестать рассматривать мир и тому подобное в плане представлении о мире, но это только шаг, а не само решение. Ключ, очевидно, лежит в факте, что «животное производит только самого себя, тогда как человек воспроизводит всю природу» (Маркс), то есть в словах «всю» и «воспроизводит», но как это протянуть, имея в виду, прежде всего, те особые вещи, которые реальны и живы в символической действительности мира (и которые для взгляда классической онтологии загорожены, ибо все помещено в вечный идеальный мир)? Особое преобразование (преобразованная, «своя» практика и преобразованное общение), концентрация и компликация «в точке» («вся природа») и прохождение через индивида, который Особые вещи, которые в этом участвуют и которые составляют «порядок порядка» (почти никогда не высказываемый, а если высказываемый, то мистически религиозно; в этом смысле, то есть в плане религиозного освящения интеллектуального труда, нет никакого противоречия между естественнонаучной картиной природы и религиозным чувством, это противоречие навязано гносеологией представлений в новое время и вовсе не ощущалось и не могло ощущаться античными авторами). Часть из них формальна, а часть — материальна и экспериментальна. И то и другое — стороны артефактичности. Такие вещи не предмет утверждений, а способ бытия утверждающего. То есть одним своим концом они есть это последнее, а другим своим концом они потенцированное бытие вообще. Тем самым, уже на уровне эпистемологии, мы должны различать содержания-объекты и содержания деятельности, а также привязки знаний и понятий к вещам (установление уникальности в каждый данный момент такой привязки — задача метода физики) и условия этих привязок-референтов (уникальность окажется не одной-единственной, а множественной и исторически меняющейся). § 157Привязки = «точки пересечения» в языке рефлексивного пространства (гиперплоскости) состояний в трёх прилеганиях (имея в виду, что всякое наблюдение есть совпадение в точке двух событий — происшествия наблюдаемого и наблюдения). Уже здесь это квазиточка (а плоскость — квазиевклидова), ибо взяты повторяющиеся рефлексивные эквиваленты эмпирических явлений (а не сами явления), непрерывность и однородность опыта, абсолютный «эфир» наблюдения, вмещающий и связующий явления, и так далее. И тем более, если взять пучки на такие пространства (из сверхпространства, по терминологии Уилера): «точки» у нас растянутся в объёмы и глубины и можно эти последние в другом измерении (пройдя, так сказать, экран) соединить в континууме бытия сознания. Ср. § 97. § 158Заход из надприродного ряда можно изложить и так: выскочив из времени, мы должны локализоваться, чтобы в содержании был извлечён порядок «впервые», «однажды» (порождение порождающего и связующего «раз и только раз», что не последовательностью этапов выражается и что, кстати, соответствует определению состояния как сингулярности в смысле § 87). Для описания этой локализации должны быть определены термины «вне», «между», «точка пересечения», «многообразие» и «качество» 109. «Вне» — большее, чем сам, концентрация в точке и давание действовать через себя силам, большим, чем сам (экстаз в этом смысле). «Между» — текст, межсуществование, сеть (кстати, как здесь будет с особым слоем всякого текста в этом смысле — с «текстом сознания» и его телесностью?). «Точка пересечения — события-смысла, которые пока для нас «качества», «действенности», «интенсивности», § 112, наблюдаемые нами в этих точках (которые можно взять как образы в репрезентативном или фазовом пространстве). Но ведь в смысле «качества» может быть всё, что угодно (ср. § 70), оно пока никак не определено (для него нет пока экстенсивного выражения, ср. § 23). Но раз мы говорим о «действенностях» без содержания (к тому же ещё и эк-стазирующих «материю» субъективности), то можем продолжить формальный путь анализа и на нём Должно ведь быть время и пространство: натуральной философии нечего делать с мистической сущностью в голове, с «внутренней духовной жизнью» поверх времени и пространства. Но обратим внимание на то, что «отличие от самого себя» и есть время по единственному разумному определению времени, есть (выделенный, но не делимый) момент времени. То, что он растянется пространственно, а не в последовательности (поскольку в нём все точки времени равноправны и между ними нельзя в последовательности провести различения), это другой вопрос. Но это и даст нам наше пространство (напомню, что поле наблюдения или «сигнальная связность» в пространстве Наблюдателя есть связность условий знания в последовательности, сама этой последовательностью не являющаяся). Поскольку речь идёт о собственном и естественным ходом вещей не обусловленном усилии (трансцендирующем напряжении сил человеческого существа), то будем называть это пространство-время «собственным» (история тогда пространственно-временное бытие указанного усилия, но только пространство и время здесь построенные, являющиеся внутренним продуктом, так сказать, актуал-генетические; см. § 87а). К тому же, речь идёт о знании как событии, а не известном «само по себе» (кому?); знание только в актуальном живом состоянии может находиться, здесь и сейчас (и феноменологически полно) (только это «здесь и сейчас» растянется принципом относительности в «вечное настоящее», что и должно быть, поскольку феноменологическую вечность во времени мы уже допустили). Теперь можно определить «изменение» (определить его независимо от последовательности, которая как раз неразрешимые задачи ставит с точки зрения стандартов научной рациональности): не предданная группе преобразований, а образующаяся вместе с ней и остающаяся при ней инвариантной мера и есть изменение (свободное) 110. Фактически, конечно, речь идёт об изменении сознания (а не знания) 111 в смысле сферы сознания как условии изменения знаний, форм деятельности, методов и тому подобного, надстраивающихся над первым многоуровнево и пронизанных им. Как бы особое расширение «сознания», образование такой активной внутренней целостности, проявлением и актуализацией которой было бы любое конкретное действие в мире — (беспредметная) «потенция потеций» (ср. § 109 о системе, а также § 140 о фиксированном и конечном числе «квазичастиц ума»). Но для такого анализа мы должны предварительно заменить «точку пересечения» «системой точек» (поскольку берём «порядок порядков» во множественном поле передачи и распространения сознательных явлений и рассматриваем в разрезе жизни сознания, а не по объектному и логическому содержанию, то есть не изнутри содержащегося в сознании) и гипотетически постулировать предметно ненаглядный «процесс», происходящий в системе, в ряду рядов размазанного объёма, то есть в двуединстве, сразу на двух, как минимум, уровнях, явления которых («стороны») не дают в отдельности никаких реальных фактов, то есть предметов, дистинктно составляющих многообразие или множество («качество» не имеет ряда, который был бы его множеством в смысле математического определения «множества») 112. § 159Возвращаясь тогда к «потенции потенции», «мысли мыслей», к «чистому само себя рефлексирующему действию», на уровне которых мы только и определяем изменение, мы видим, что имеет место «процесс» (понимая под «процессом» индивидуально завершённую и законченную связность условий знания в последовательности, так сказать, элементарную «сигнальную связность», и набирая сложную индивидуальную систему из таких элементарных процессов), что речь идёт о подземном, туннельном синтезе того, что на поверхности разделяется в последовательности и необратимости, о непрерывном воссоздании и субъекта и его мира (ведь и устойчивость знания как события является чудом, и пребывание объекта во времени не является само собой разумеющимся), что это воссоздание — дополнительный к натуральной сотворённости и независимый от неё акт и что всё остальное — простое развитие следствий из этого (вообще радикальные последствия такого факта, что лишь на втором шагу можем ухватывать и высказывать нечто о том, что предполагается существующим уже на первом). И первое следствие — существует невидимая внутренняя история как механизм (и условие) последовательности этапов эволюции, сам не являющийся этой последовательностью. Для нас, изучающих сознательные явления, это способ И эта история локализована, то есть существует, как мы видели (но теперь это нужно получить как следствие), особое пространство и время, в которых только и возможно извлечение информации и порядка из опыта и самообучение сознательных существ, формирование у них новой деятельности, то есть превращение их, как выражался Винер, в другие, им подобные. Лишь в терминах анализа такого пространства и времени можно понять указанный выше механизм (механизм туннельного синтеза и согласованной и связной мысли в долгосрочных и пространственно удалённых её изменениях). Для этого берем, следовательно, формально события (то есть чтобы в объективизируемом ряду содержаний знания было упорядочивание, мы можем иметь в виду лишь § 160Если завершённый и законченный характер индивидуальных явлений (элементарных событий) имеет место лишь вместе с ненатуральностью основы и с размазанностью в многомерное (в том числе — во мнимое), с феноменальностью полноты в точке, то, наоборот, беря до завершения в развёрнутом интервале (и только в нём), рационально имеем множественную реальность и измерения (в том числе измерение физически невозможного в наших трёх измерениях), отказываясь от допущения какого-либо единого плана истории (он исключён как раз отсутствием натуральной мотивированности отражений (то есть ненаблюдаемостью абсолютного соприкосновения) и непредданностью «свойств», «атрибутов», «законов») и оставляя пока в стороне дальнейшие характеристики коллапсированной базы, «фона» и всего того, что ушло в «фон» (поскольку законы формулируются в терминах законченных и завершённых явлений), можно принять следующее об общих исторических законах (или принять следующие общие исторические законы): 114 |
|
Примечания: |
|
|---|---|
|
Список примечаний представлен на отдельной странице, в конце издания. |
|
Оглавление |
|
|
|