За двадцать четыре часа полёта из Сантьяго в Лондон я набросал примерную схему статистической программы, предназначенной для того, чтобы справляться с тысячами ежедневно поступающих экономических индексов. Однако если целую главу заняло описание нашей деятельности за первые десять дней и если не сжимать описание этой истории, то книгу никогда не удастся закончить. Вспоминая теперь историю внедрения кибернетики в управление экономикой Чили при Альенде, можно сказать, что она фактически делится на четыре этапа. Начальный этап изложен в Главе 16. Второй этап, описанию которого посвящена настоящая глава, заканчивается критической датой — октябрём 1972 года, и тем, что последовало сразу за этим. Изложим теперь события тематически, а не как дневник, сохраняя последовательность времени их осуществления, а установление их взаимных связей оставим за читателем. Каждое мероприятие излагается как самостоятельное, поэтому будут наблюдаться незначительные повторы того, о чём говорилось в предыдущей главе, посвящённой первым десяти дням. С самого начала, как свидетельствует цитата из первого письма ко мне Фернандо Флореса, «центральная» группа (к числу членов которой я был счастлив себя причислить) намеревалась использовать кибернетику как «науку об эффективной организации» во всех управленческих делах, на решение которых могли бы повлиять это группа и сотрудничающие с ней в общенациональном масштабе другие группы, когда «кибернетическое мышление становится необходимостью», как говорилось в первом письме Флореса. Вследствие этого нам с самого начала пришлось обсуждать проблемы, выходящие за рамки простого регулирования социальной экономики. Сам Флорес, как легко было предугадать, перешёл на работу в правительство; вначале в качестве заместителя министра экономики, затем министра экономики, позднее — министра финансов и, наконец, — секретаря кабинета министров. Тем временем страна находилась под угрозой как со стороны иностранных противников, так и со стороны внутренних — несогласных с политикой Чили справа и слева, а также внутренних саботажников в рядах коалиции Народного единства. Вследствие этого в течение моей более чем двухлетней причастности к делам в Чили менялись срочность и необходимость разработки практических мер управления; менялись приоритетность проблем, решаемых мной, и задачи групп, окружающих нашу центральную группу. Без сомнения, всё это свойственно использованию науки управления. Она не должна создавать собственную идеологию, но, конечно, обязана быть связана с общей идеологией правительства. Если этого нет, то ради чего управление? Популярное представление сосредоточивается на технологических аспектах — на регулировании социально-экономических проблем, представленных в общих чертах в Главе 16, но такое искажённое представление неверно. Оно подставляет под удар разработчиков, обвиняемых в «технократизме» (как будет показано позже). Реальность была такова, что, хотя я не вёл ни протоколов, ни записей дискуссий, происходивших в нашей центральной группе, все дискуссии концентрировались на народных нуждах, на углублении наших представлений о них, на нашем их понимании и понимании их лидерами. Весь потенциал науки и техники должен был служить удовлетворению нужд народа. К концу первых десяти дней мы фактически развернули весьма чёткий план действий, изложенный в предыдущей главе. Фактически разработка этого плана, как намечалось, была закончена в марте 1972 года. Особенностью плана было создание «ситуационной комнаты». Достигнутое первым планом не было окончательным результатом (см. далее), мы просто создали своеобразный информационный орган управления: разработали требования к «ситуационной комнате» исходя предположения о создании «среды для принятия решений», как об этом говорится в Главе 13, и прототипа материальной базы для осуществления целей согласно Главе 16, то есть нового стиля управления. Даже схема её оборудования не была готова до «старта» в марте 1972 года (как того требует сетевой график, см. Рис. № 42). В течение месяца моего пребывания в Чили центральная группа фактически продвинулась в применении кибернетики на многих фронтах, в частности, в создании «Народного проекта» (см. ниже). Да и проект «Киберсин» получил новый импульс, поскольку вслед за успехом первого плана мы могли начать думать об объединении основных созданных нами инструментальных средств, чтобы использовать их синергетический эффект. Конечно, эти средства были доведены до выполнения предназначенных им функций, хотя все они нуждались в дальнейшем совершенствовании, но достигнутого было достаточно, чтобы для начала их одобрить. Заключительная часть нашего мартовского доклада, о котором мы расскажем тоже по ходу изложения, включала программное обеспечение. В него входило моё личное заявление: «Следующий месяц для меня будет трудным; мне предстоит быть в Риме, в американском штате Джорджия, в Вашингтоне, Филадельфии, Цюрихе, на острове Святой Елены, в Вене». Несмотря на чувство ответственности перед Чили я по-прежнему оставался генеральным консультантом своей фирмы в Лондоне. Сознание ответственности стало решающим обстоятельством для моей совести на следующие 18 месяцев, если не навсегда. И возможно те, кого я тогда оставил, теперь, спустя много времени, поймут, с каким сожалением я вспоминаю об этом как о невыполненном долге. Президент Альенде писал мне 28 апреля 1972 года, что он считает «в высшей мере важным рассчитывать на моё присутствие в Чили на более постоянной основе и в более ответственной роли». В мае 1972 года я был назначен научным директором всего чилийского проекта, а его политическим директором стал Фернандо Флорес. Необходимо зафиксировать это обстоятельство — не будь этого, не удалось бы поддержать динамику нашей работы. Есть предел тому, что можно сделать с позиции советника, если не принимать на себя ответственности за результат. Этот вывод, по моему мнению, должен стать путеводной звездой системы 4. Комплект кибернетических программ «Киберстрайд» (Cvberstride)Комплект кибернетических программ для наших компьютеров предназначался для обработки информационных потоков (см. Рис. 27) на всех рекурсивных уровнях: для выдачи сигналов опасности в системах 3–2–1, для предчувствия любых изменений (с тем, чтобы меры предпринимались до того, как произойдут неприятности) и для питания «фильтра готовности» к действию систем 4 и 5 (см. Рис. 32). Такая цель основывается на представлении, что данные, информирующие любую регулярно действующую систему, обязаны быть перспективными и прогнозными скорее чем ретроспективными и историческими. Использование лишь двоичных отношений для питания комплекта программ, как подчёркивалось в Главе 11, обеспечивает сильное уменьшение разнообразия, при этом приобретает смысл произвести крупные затраты на разработку единой программы (в противовес практики «электронной обработки данных», когда приходится обычно разрабатывать дополнительные программы для каждой задачи). Основанием для такой идеи послужила практика статистического управления качеством, широко используемая на промышленных предприятиях последние 35 лет. Поскольку не было всеобщего стремления применять такой метод при решении управленческих проблем, может показаться странной попытка основывать регулирование социальной экономики целой страны именно таким методом. По этой причине я упомяну о её происхождении и развитии в; конце этого подраздела. Подобная программа прежде всего требует проверки достоверности поступающих данных и испытания их приемлемости в качестве правомерных членов их собственного статистического распределения. Это так называемое «таксонометрическое» распределение было осуществлено на опытном массиве данных (выборка из 60 величин), получаемых по сетевому графику (см. Рис. 42). Эти данные затем подлежали статистической проверке вероятности их достоверности. Далее, сравнением их с соответствующими значениями производственных возможностей и производственного потенциала, говоря на языке этой программы, образовывалась тройка индексов. Индексы статистически «нормализовались» путём тригонометрических преобразований, поскольку распределение их отношений имеет предельное значение, как единица измерения, и без колебаний переносились в категории верных. (Первоначально предполагалось образовать из них инверсный массив, но позже был найден метод проведения преобразований для каждой временной серии передачи данных). Затем производилась статистическая фильтрация индексов для выявления нежелательных изменений. Метод, которым я пользовался для этого, явно устарел, но предложенная мною схема сетевого графика сбора данных требовала использования именно такой программы к марту 1972 года, а на дворе уже был ноябрь. Учёные и программисты в ЕСОМ (национальном вычислительном центре Чили) были перегружены… Соответственно было решено разработать такую программу математического обеспечения по контракту в Лондоне, если конечно, найдётся подрядчик на выполнение столь трудной задачи в столь короткий срок. Более того, нам нужны были программисты, понимающие характер проведённых в Чили исследований операций по проекту «Киберсин», природу процесса моделирования и технику получения данных, разработанных в Чили. Я знал, кого бы мне хотелось к этому привлечь, — это была группа консультантов лондонского отделения международной фирмы Arthur Andersen and Co. Контракт состоялся. Помог мой старый приятель Д. Кай, который направлял всю разработку, а А. Дансмур контролировал её изо дня в день. Следует отметить, как при совершенно невероятном недостатке времени мы вышли из положения. Докладывая в Чили в январе 1972 года, я писал (работа началась 10 января): «Обсуждение показало, что если начать разработку комплекта программ немедленно, то она не может быть закончена ранее 19 июня 1972 года, по совершенно очевидным причинам. Полная разработка программ, исключение из них ошибок, их испытание и документирование для использования за тысячи миль от Лондона требует огромной работы программистов. Я же настаивал на том, чтобы хоть Вот, собственно, как обстояло дело. Консультанты начали свою работу в Лондоне, и практически немедленно вслед за этим я столкнулся с необходимостью принять экстраординарное решение. Не успели мы окончательно договорится о том, какой математический аппарат использовать для создания статистического фильтра, как поздним вечером позвонил мне Алан Дансмур. Видел ли я декабрьский 1971 года выпуск журнала Operational Research Quarterly, [1] и, в частности, статью Гаррисона и Стивенса «A Bayesian Approach to Short Term Forecacting» (Байесовский подход к краткосрочному прогнозированию)? Вряд ли, если учесть всё, чем я был занят. Я просидел всю ночь за этой статьёй, и на следующий день мы решили отказаться от принятого нами математического решения проблемы в пользу байесовского подхода. Это был смелый шаг. Он следующим образом излагался в моём ранее цитированном докладе в Чили в январе 1972 года: «Предложенный метод использования байесовской теории вероятностей дал возможность количественно выражать множество состояний процесса генерации данных. Такой фильтр может автоматически распознавать изменения в потоке поступающих индексов и определять, представляют ли они случайную ошибку, ступенчатую функцию, изменение хода зависимости во времени и приближение её к пределу. Весьма привлекательной кибернетической особенностью такой системы является повышение чувствительности фильтра с ростом неопределённости, сопровождающей изменения индексов. Прогноз получается в виде общего распределения параметров, что более привлекательно, чем по одному из них». Предполагалось, что такой регулятор систем 3–2–1 не будет выдавать выходных данных, свидетельствующих о работе предприятия, если индексы предприятия находятся в пределах их стандартного распределения, но будет на основе существенных данных составлять прогноз внутренних изменений, которые станут немедленно доступны руководителям соответствующих экономических подразделений. Такие руководители отныне получают возможность предвидеть события, если они того пожелают и если знают, какие меры следует предпринимать (см. далее). Во всяком случае такая система не будет содержать ни ретроспективных, ни исторических данных, она полностью ориентирована на предсказание. Главная цель системы — исключить создание бюрократической машины. Настоящая цель регулятора системы 3–2–1 в том, чтобы просто не реагировать на данные, после того как они «отжаты» этой мощной, работающей в реальном времени системой. Предусматривались, однако, меры для сохранения на некоторое время накопленных данных с тем, чтобы можно было проводить их сравнения с данными, создаваемыми согласно нашему «Оперативному плану». (Оперативный план будет далее упомянут при описании проекта Чеко (Checo). Как говорилось ранее, руководителем проекта «Киберстрайд» (Cyberstride) в Сантьяго был И. Бенадоф, работающий в национальном вычислительном центре. Позднее он стал ответственным за всю программу обработки данных, которой сначала руководил известный чилийский профессор Гернан Сайта Мария. В марте 1972 года к работе в национальном вычислительном центре подключился Алан Дансмур. Временный комплект программ удовлетворительно работал, и, следовательно, реализация проекта «Киберсин» могла продолжаться намеченным курсом. Временный вариант комплекта программ, датированный 11 ноября 1972 года, был представлен нам Джоном Бристером с запозданием (по договору предусматривалось поставить его в августе), и поэтому календарно он относится к настоящей главе. Программисты с симпатией отнесутся к упомянутым здесь именам. Задача была весьма трудной. Более того, ничего не было известно заранее о практических результатах методики Гаррисона — Стивенса. Обнаружилось, что в процессе обработки каждой серии данных должна выполняться специальная «подстройка». Так, в мае пришлось потратить неделю на обработку восьми серий данных Замечание о происхождении и развитии:Принципиальная методика, положенная в основу системы «Киберстрайд», предназначенной для управления системами 1–2–3, впервые разрабатывалась в Программы ЧекоМы уже обсуждали «Кибернет» и «Киберстрайд» в качестве базовых инструментальных средств обработки информации для систем 3–2–1. Информация, касающаяся внутренних операций любой жизнеспособной системы при известных обстоятельствах, о которых говорилось в третьей части настоящей книги, должна передаваться системами 3–4–5. Система 4 решает задачу обеспечения планов действии всего организма, которые, однако, не представляют собой простую сумму систем 1 в определённой окружающей среде. Решая задачу в масштабах национальной экономики, система включает не только всю страну (и не только её отдельные части), но и состояние отношений с другими странами. В Чили был институт, известный как ODEPLAN (Национальное плановое управление), который теоретически подчинялся президенту страны через его директора, имеющего статус министра. Национальное плановое управление практически не пользовалось большим влиянием. Методология его работы основывалась на том, что предпочитают плановики во многих частях света, в особенности в странах восточноевропейского блока, — на методе балансного анализа. Результаты его работы в рамках этой методики публиковались в весьма «отшлифованном» виде. Однако, как писал один из членов нашей центральной группы, «укажем на тот факт, что он превратился в институт, поглощённый составлением национального бюджета и разработкой статистической отчётности». Это плановое управление не было заражено идеей обеспечения функций системы 4 и занималось этим не более чем Национальное управление статистики и переписи стремилось выполнить функции системы 3, которые предстояло реализовать системе «Киберстрайд». Функционально близкие к этой системе учреждения действуют в большинстве стран, но кажется иронией, что хотя их функции формально, как было в Чили, соответствуют функциям системы 4,3 жизнеспособных организмов, они нигде не работают методами, сравнительно успешно обеспечивающими выполнение требуемых от них функций. Я, конечно, могу перечислить несколько стран, в отношении которых моя оценка справедлива: Великобритания, Дания, Индия, Италия, Канада и Ямайка. Фактически упомянутый в предыдущем подразделе Оперативный план был подчинён бюджетному управлению Министерства финансов, то есть тому, у кого, как каждый понимает, находится реальная власть. В Главе 13 показан курс, подкреплённый моделями и имитацией их работы, который я успешно отстоял как необходимый на нашем первом заседании в Чили. Свидетельством тому является наша работа по экономическому моделированию, представленная на сетевом графике в Главе 16. Процитируем в подтверждение мой доклад из Лондона, в котором эта мысль прослеживается ещё раз. Конечно, можно поддержать использование крупномасштабного балансного анализа как средства балансирования чилийской экономики, но при этом возникают три крупные проблемы:
При наличии подобного имитатора мы могли исследовать природу попавших в западню государств, с чем было связано состояние их экономики, которые зависели, Можно ли это сделать? Первый сетевой график предлагал разработать такую временную модель к марту. При нашем дефиците времени оставался единственный путь — немедленно использовать компилятор Динамо, который усиленно разрабатывался в течение многих лет Форрестером в Массачусетском технологическом институте США. Я в прошлом руководил тремя проектами, в которых использовался этот компилятор, и нашёл его мощным и гибким инструментальным средством. Соответственно я стал разыскивать Р. Андертона, системного инженера, воспитанного в аэрокосмической промышленности США, который переключился на исследование операций и гуманитарные науки (ссылки на его работы см. в Главе 13). Он, по моему мнению, справился с тремя только что упомянутыми проектами. Андертон занимал ответственный пост в промышленности, но подумывал о переходе на научную работу. Мы вспомнили также о K. A-Джиллигене — физике, математике и статистике, тоже переключившемся на исследование операций и работавшем над «моделированием корпораций в реальном времени». Так была рождена исследовательская программа Чеко (Checo — CHilean — ECOnomy — Чилийская экономика). В Чили ей руководил Марио Гранди. Другой чилиец Гернан Авилес отправился в Лондон на учёбу. Очевидно, что эта программа была грандиозным начинанием. Однако нам удалось сделать первые прогнозы временной модели только в июне 1972 года (хотя планировалось сделать это в марте), а к сентябрю у нас была экспериментальная модель экономики на макроуровне, которая включала подмодели создания национального дохода, инфляции и международного торгового обмена. Две отрасли промышленности лёгкая и автомобильная, как находящиеся на разных микроэкономических уровнях, были избраны для изучения. Их деятельность моделировалась на годы вперёд с весьма интересными результатами, но группа, проводившая моделирование, считала себя лишь «обучающейся» своему делу, и никто не горел желанием опираться на их результаты. Поддерживать связь с Роном Андертоном, находившимся к тому времени в Ланкастерском университете и к тому же связанным другими обязательствами, стало трудно. Разработка этой программы практически остановилась после третьего этапа (об этом в следующей главе), и, следовательно, нет смысла входить здесь в детали, хотя они и не потеряли своей ценности. Группа Чеко проводила свои эксперименты в духе создания некоторого подобия цельной системы 4, но у меня были свои мотивы по-дружески поспорить с Марио Гранди и членами его группы. Во-первых, требовалось изучить проблему распространения результатов моделирования национальной экономики (по мере их получения в её секторах), из секторов по предприятиям и далее вплоть до рабочих комитетов. Проблема рекурсивное жизнеспособных систем не была решена для системы 4, хотя и решилась для системы 3 (см. далее проект «Киберсин»). Группа Чеко настроилась решить эту проблему при некоторых основаниях на успех: ничто им в этом не мешало, группа была хорошо сбалансирована специалистами разных дисциплин, включая психолога. (А какая ещё страна могла похвастать наличием среди её плановиков такого активно действующего участника?) Если бы работа продолжалась, то многое могло бы получиться в результате этой инициативы, как заметит внимательный читатель следующих подразделов книги. Во-вторых, действительной причиной недостаточного доверия к результатам моделирования, получаемым группой, является не недостаток опыта (как скромно заявляли её ученики), а ненадёжность входных данных. Как обычно происходит с государственными данными, они были не только устаревшими, но ещё и, по-разному отставали по времени для разных их категорий. К сожалению, этому обстоятельству уделяется слишком мало внимания, а за ним скрывается опасность создания и разработки имитатора Динамо, получившего всемирную популярность, не утраченную до сих пор. Разработанный мною план явно не предусматривал использования подобной «государственной статистики». Я намеревался вводить в программу Чеко информацию в реальном времени и работать с комплектом программ «Киберстрайд». Из этого следует, что любая экономическая модель, как макро, так и микро, требует своей базы, чтобы строить свои основные прогнозы исходя из объединения данных нижнего уровня. Так это чаще всего делается. Проект Чеко мог бы основываться на самых свежих данных, получая их как результат работы системы 1–2–3, и мог бы выдавать результаты моделирования на десять лет вперёд, чего никогда не делалось. Таким было одно из моих фундаментальных решений создания эффективного гомеостаза систем 3–4. Таким оно и остаётся, но остаётся неосуществлённой мечтой. В-третьих, несмотря на профессионально мрачноватые предупреждения членов группы Чеко, мне нужны были любые индикаторы, которые можно было получить для решения проблем, перечисленных далее в разделе «Внешние обстоятельства». Такие индикаторы я получил. Время не позволило нам собрать «урожай» с планов, которые упомянуты в этом разделе книги, однако, оглядываясь назад, я не имею оснований сомневаться в верности индикаторов, полученных программой Чеко. Ситуационная комнатаПринципы конструкции ситуационной комнаты излагались в Главе 13. Такая комната была построена в Сантьяго, за исключением установки в ней гибридного компьютера, в пользу которого мы выступали в 13-й главе как средства моделирования экономических проблем. Для начала исследований по программе Чеко мы воспользовались дискретной программой Динамо, поскольку она уже существовала, а мы торопились. Одновременно для реализации идеи «гибрида» был заключён контракт в Великобритании, поскольку аналогичного оборудования в Чили не было. Идея «гибрида» не реализовалась в основном потому, что пришлось ждать разработки моделей группой Чеко и прийти к заключению относительно качества моделей, прежде чем приступать к Прежде всего мы потеряли много времени на поиск подходящего помещения, поскольку ни одно правительственное ведомство не занимало большого здания. Согласно детальным чертежам, составленным Ги Бонсьепе и его группой в фирме INIEC, для зала требовалась шестигранная комната диаметром 10 м. Внутри зала не должно было быть перегородок, более того, требовались дополнительные помещения вокруг для размещения оборудования, работающего с телеэкранами. Примечательно, что в конце концов мы арендовали здание в котором раньше помещалось издательство американского журнала Readers Digest. Роберто Канете был назначен командовать монтажом оборудования зала и, естественно, стал управляющим коммуникационным центром сети «Кибернет». Тогда получилось следующее. Во-первых, была создана движущаяся схема двухметровой высоты в виде шкафа (см. Рис. 27), которую построила английская фирма Technomation Ltd. Передняя часть шкафа представляла собой щит, за которым располагался вращающийся поляроидный диск, создающий эффект движения, а дверь в эту щитовую конструкцию служила экраном. Таким образом, прямоугольники и окружности можно было маркировать изнутри при демонстрации модели, ради которой собрано заседание: всё её элементы можно было называть и маркировать базисные уровни состояния экономики, используя три наших индекса. Алгедонические сигналы «мигающего красного цвета» (как предлагалось в Главе 13) пришлось заменить звоном колокольчика. Далее встала проблема двух экранов — одного, демонстрирующего сигналы неблагополучия в системах 3–4–5, и другого — для демонстрации алгедонических сигналов от подчинённых предприятий (филиалов), достигших в данное время избранного уровня рекурсивности, о чём подробнее будет сказано позже. Эти экраны были разработаны и изготовлены при помощи фирмы INIEC. Наши эргономические идеи были передовыми, а управлять этими экранами пришлось вручную! Как обычно, на соответствующие интерфейсы денег не было. Однако будь у нас телепроцессоры, я бы лично выступил противником использования видеооборудования в этом зале, предпочитая вместо него электромагнитное переключение сигналов. Символика, которой мы манипулировали, была ясной и смелой: символы были удачно разработаны и каждый мог их прочесть. Видеооборудование не позволили бы представить их достаточно крупно, чтобы читать их со стены, и тогда каждый участник заседания сидел бы, уткнувшись в свою мерцающую видеокоробку. Примером тому служат аэропорты, где используются обе такие системы. Те же аргументы приложим к оборудованию, устанавливаемому в зале для вызова требуемой в ходе заседания информации и предупредительных сигналов о неблагоприятных изменениях. Нет необходимости повторять доводы Главы 13 о чётком представлении данных, и, кроме того, графики можно чётко представлять на экране цветного телевизора. Но потеря чёткости и даже достоверности из-за «мигания» используемого нами оптического устройства оказалась, по моему мнению, во вполне допустимых пределах. Это оборудование, изготовленное фирмой Electrosonic Ltd в Лондоне, названо «Дейтафид» (Datafeed). Оно располагало тремя экранами, которые могли использоваться одновременно, причём каждый экран высвечивал данные с помощью пяти световых лучей. Таким образом, мощность представления данных и графиков всей этой установки составляла 3 × 5 × 80 = 1200 элементов. Экраны располагали также большим теминологическим словарём, который выводился на экран шестнадцатью расположенными сзади проекторами. Для того чтобы высветить на экране требуемый график и надпись из числа, упомянутых в словаре, каждый участник заседания, используя кнопки в подлокотниках своего кресла, мог; во-первых, управлять оборудованием, во-вторых воспользоваться одним из трёх экранов и, в-третьих, выбрав одно из представленных изображений, перевести его на желательный ему экран. Конечно, он мог поставить рядом все три демонстрируемых изображения, чтобы сравнить их. Ясно, что невозможно представить на одном экране 1200 названий. Словарь содержал только 30 названий в качестве максимума, считающегося эффективным в эргономике. По этой причине словарь был разбит в классах на подклассы. «Здесь представлен перечень видов промышленности, выпускающих потребительские товары. Вы хотите знать, что творится с текстилем? Вот вам перечень текстильных предприятий»… и так далее, пока на экране не появится подробная информация относительно интересующей Вас специфической проблемы. В этой конструкции, реализованной в апреле 1972 года, учитывался и другой эргономический аспект. Поскольку выбор одного из 30 является пятибитовым решением, то пять управляющих кнопок, каждая нажатая или нет, позволяют осуществлять выбор из 32 составляющих. В соответствии с эргонометрическими доводами, приведёнными в Главе 13, и здесь, я решил использовать пять кнопок, а не номерную систему, управляемую «сильной рукой, с большими кнопками и сильными пружинами, которые приходится нажимать большим пальцем. Ещё раз: эта комната — прототип комнаты для рабочего комитета, а не святая святых для правительственной элиты. Последняя пара экранов согласно проекту Чеко предназначалась для моделирования. Одну стену занимала мобильная схема экономической модели с подвижными линиями. Она позволяла собравшимся предлагать альтернативы, вводить обратную связь, постулировать новые деловые связи. На этот раз меняющиеся линии мобильных потоков, представленных программой Динамо, перемещались поляризованным светом проекторов — весьма интересное и эффективное эргономическое нововведение. Рядом с этим экраном, разместился экран на котором можно было показывать результаты моделирования (Здесь и должен был быть запланированный гибридный компьютер, подготавливающий изображение, наносимое многоцветной ручкой на движущейся бумаге, которое по мере завершения рисунка должно было переноситься на экран.) Так использовались пять стен, а шестая оставалась свободной по причине, о которой скажем ниже. Все оборудование для этой комнаты должно было специально разрабатываться, изготавливаться и устанавливаться группой Ги Бонсьепе в содружестве с двумя английскими субподрядчиками. Монтажные чертежи менялись по мере движения разработки и как упоминалось, никто не мог найти подходящего для нас места. Без сомнения, первичный срок — 9 октября, установленный для завершения ситуационной комнаты, был слишком оптимистичным. Мы опаздывали ровно на три месяца. Помещение мы получили 1 декабря 1972 года; монтаж оборудования и экспериментальная работа начались 10 января 1973 года. Фотография этой ситуационной комнаты была опубликована на внутренней стороне обложки теперь уже пропыленной моей книги «Platform for Change» («Платформа для перемен»), а полное описание эргономических её аспектов появилось в книге Бонсьепе [3]. Проект «Киберсин»В предыдущей главе рассказано, как началось осуществление проекта «Киберсин» и с какой целью. Теперь мы знаем, как создавались четыре его главных инструментальных средства. «Кибернет» — национальная сеть промышленной связи с центром в Сантьяго, с помощью которой любой мог проконсультироваться с любым другим или переговорить с любым принимающим решение лицом, находящимся в другом месте. «Киберстрайд» — набор компьютерных программ, необходимых для обеспечения статистической фильтрации всех гомеостатических цепей на всех уровнях их последующего рассмотрения. Чеко — модели чилийской экономики, способной её имитировать. Ситуационная комната — новая обстановка для принятия решения, зависящего от успеха работы всех предыдущих трёх. Но инструментальные средства бесполезны в руках тех, кто не умеет ими пользоваться, как и без программы распространения информации, которая должна была начать работать ещё с мартовского «старта». Более того, инструментальные средства бесполезны, пока не приведены в действие. В каком виде данные должны представляться в системе? Всё это требовало массовых и непрерывных упражнений в исследованиях операций (проводимых в духе дней Второй мировой войны). Речь идёт именно об исследованиях операций, осуществляемых высококвалифицированными группами специалистов смежных областей научных дисциплин промышленных компаний с целью определения моделей и наборов показателей деятельности предприятий. К июлю 1972 года много подобных групп действовало в отраслях промышленности Чили. Рауль Эспехо сам управлял их работой в отрасли, включающей автомобильную, а также работой фирм, выпускающих медь, резину, пластмассы, электротехнические и электронные изделия, и промышленных предприятий по выпуску холодильников, стиральных машин, и так далее. Хорхе Баррьентос руководил потребительской отраслью (сельскохозяйственные машины, текстиль, рыболовство, фармацевтика и пищевые продукты). В строительной отрасли (включающей лесопереработку, производство деловой древесины, мебели, пульпы, химических товаров, щитов, а также строительных материалов: цемента, железобетонных деталей, штукатурки, домостроительных плит, и так далее) работой руководил Умберто Габелья. В тяжёлой промышленности мы встретились с другой ситуацией. Вся энергетическая промышленность, чёрная металлургия, нефтехимия давно стали государственной собственностью. Здесь мы уже имели дело не с рабочими комитетами и введёнными в них со стороны участниками, как было в случае трёхсот недавно национализированных компаний, а с утвердившимися и весьма важными управляющими чилийцами. Более того, здесь действовали фирменные группы исследований операций, обслуживающие административный аппарат. Что касается медной промышленности, недавняя её национализация вызвала шум во всём мире, и тогда новые меры любого вида могли бы усугубить существующие в ней трудности. Легко понять, что тяжёлая промышленность встречала наши нововведенческие инициативы в положении весьма напряжённом и политически деликатном. Поэтому вместо того, чтобы назначать ответственного руководителя из числа членов группы CORFO, мы добивались сотрудничества с руководством каждого отдельного предприятия, а в целом, после его достижения, с исследователями операций в этой отрасли, которые должны были сотрудничать со мной или прямо подчиняться мне (в каждом подобном случае есть свои нюансы). Группы, подготовленные к выполнению этих срочных и важных исследований в трёх избранных нами важных отраслях, были подобраны исходя из их профессиональной квалификации и без учёта политических убеждений. Неудивительно, что типичный чилийский специалист не имеющий сильных левых убеждении, был склонен относиться к рабочему с некоторым пренебрежением. Произошло несколько неприятных столкновений, в некоторых случаях пришлось принимать меры, но такая тенденция меня обеспокоила. В особенности потому, что этим группам говорилось о необходимости объяснять смысл количественного выражения производственных потоков в модели предприятия, добиваться затем помощи работников предприятия в её разработке и далее получать их согласие относительно измерителей результатов работы. Ясно, что не всё делалось в духе нашей договорённости: похоже, что этот факт помог недовольным, которые позже пытались называть проект «Киберсин» «технократическим» Этот факт лишний раз отражает сложность природы взаимоотношений в системах 4–5: между политическим директором (Флорес) и научным директором (Бир) как якобы имеющими противоположные взгляды на решаемую проблему, когда всяким поверхностно мыслящим точка зрения одного легко приписывается другому. Как может показаться с первого взгляда, от политического руководителя ожидалось, что он будет требовать политической лояльности специалистов, привлекаемых к выполнению проведённых работ такого масштаба, а научный руководитель должен позаботиться о том чтобы подобрать наиболее квалифицированных людей. Случилось однако, так, что политический руководитель не мог себе позволить политического пристрастия, а научный был поглощён трудностями предстоящей работы, за которую он взялся. Будем считать, что теперь нам известно, как представить модель предприятия в количественном выражении его потоков (Рис. № 43). Обратимся тогда к проблеме моделирования более высокого уровня рекурсивности, в который входит предприятие нижнего уровня как серия вкладываемых друг в друга китайских коробочек или русских матрешек, помня что все они являются жизнеспособными системами. Предположим, что фирма оперирует рядом её предприятий и осуществляет одну из серий операций, образующих систему 1 корпорации. Все три её части можно изобразить как жизнеспособную систему, представленную на Рис. № 27. Тогда расходящиеся линии, соединяющие операции данного предприятия, должны показать, как один технологический процесс «питает» следующие и в какой пропорции продукция его отдельных технологических линий разделяется для обеспечения других производственных процессов. Точно так же график производственных потоков всей фирмы покажет, охватывают ли и каким образом эти разбегающиеся линии все предприятия, в какой пропорции, и так далее. К моменту проверки нами данного предприятия его производственные операции могли и не иметь линии связи, да исключением влияния одной из них на другую в отношении распределения финансовых ресурсов.
Дело в том, что нет шаблона для производственных потоков, и они отличаются от предприятия к предприятию на каждом уровне их рекурсивности, хотя структурная модель их одинакова. На том же основании производственные потоки горизонтального гомеостаза, связывающие производственные операции с внешней средой, будут разными на каждом уровне рекурсивное Доведение до абсурда: не посылайте данные о ежедневной выработке африканского камнетеса своему министру экономики. Однако на практике здесь есть свои трудности. Где найти данные для схемы потоков на высшем уровне рекурсии? Эмпирически получаемых данных о любом уровне рекурсии, высшем, чем предприятие? Доведение до абсурда: когда Вы были мастером в цехе, то могли видеть, что Чарли ленится; теперь, когда Вы стали президентом корпорации, то, выглядывая из окна Вашего кабинета в небоскрёбе. Вы видите только облака. В этом и заключается настоящий парадокс, порождающий массу неприятностей. Чтобы понять его смысл, нужно ясно видеть, что есть только один набор важных данных во всей серии рекурсивных операций и он находится на самом нижнем уровне производительной деятельности. Производства нет нигде, кроме фабрик и заводов. Что касается сбыта, то на уровне корпорации могут быть проведены весьма дорогостоящие мероприятия, но это тоже «нижний уровень деятельности» в мероприятиях фирм. Эти факты совершенно подобны тому, что наблюдается в нейрокибернетике жизнеспособной системы. Мы практически почти полностью зависим от сенсорных данных, даже на пределе нашего творческого вдохновения. (Если существуют невидимые лучи, пронизывающие нашу сверхчувствительную конусовидную железу, сохранившуюся, как считают некоторые, в нашем мозге, то это могло бы многое объяснить, но и такие выходные данные тоже относились бы к сенсорным.) А причина столь глубокой нашей зависимости от сенсорных данных в том, что мы учимся познавать [4]. В управлении форма этого парадокса сохраняется той же. Мы обучаемся тому, как постигать нижние уровни рекурсивное, чтобы схема потоков на нашем собственном уровне могла выражаться количественно с помощью естественных способов сжатия разнообразия, понятных управляющим отчётностью: в основном подводя итоги и усредняя. Если проблема проста настолько, что всевозможное усреднение показателей достаточно для удовлетворения интересов управленцев, как это часто бывает, то независимо от типа вашего производства используйте проект «Киберстрайд». Это по крайней мере шаг вперёд по сравнению ей стандартным методом учёта по стоимости, поскольку «Киберстрайд» оценивает важность ощутимых перемен (путём оценки их вероятности и месторасположения на схеме потоков, которых они касаются), а не просто сообщает об уже происшедших отклонениях (вероятностная оценка). Но это только часть проблемы. Нас должно интересовать, может ли упомянутый парадокс исказить все количественные показатели потоков, кроме того, который породил. В Чили мы договорились индексы, соответствующие уровню цехов предприятия, называть «атомными», индексы сектора экономики — «с — молекулами» и «о — молекулами» при рекурсии на уровне отрасли. Проблема их агломерации решилась весьма приближённо, обычными методами, и многое тут остаётся ещё не до конца решённым. Но проблема здесь ясна: как различить две разные «молекулы», состоящие из одинаковых атомов? Хуан Булнес разработал основу её точного теоретического решения, в котором сама ветвящаяся структура фортрановского компилятора используется как отображение четырёх молекулярной структуры. Но такие молекулы могут быть неветвящимися… Возможно, здесь недостаёт топологического инструмента, чтобы получить чертёж «молекулы» — устройства, аналогичного бензольному кольцу или двойной спирали ДНК. До сих пор мы вели разговоры относительно связи между рекурсиями с помощью структурных моделей и классификаций мер — наличия «атомов», которые по необходимости выступают и как молекулы. Но всё это только начальные и статичные рамки для выяснения внутренней связи между рекурсиями как самым оперативным и динамическим процессом. События происходят, гомеостаз поддерживается, информация поступает. Тогда спрашивается, а кто наблюдал за всей этой деятельностью? Ответ таков — системы 5, 4, 3, 2 и 1, относящиеся прежде всего к данной жизнеспособной системе, которой является фирма (назовём её «Бета»). Далее вспомним, что «Бета» образует систему 1 в структуре «Альфа». Тогда системы 5, 4 и 3 в структуре «Альфа» располагают как метасистемы властью определять границы автономии любой системы 1 в структуре «Альфа», которая р данном примере является системой «Бета». Так оно и должно быть по законам кибернетики, которые мы изучили и которые требуют сохранения максимальной автономии для системы 1 «Альфы» и соответствуют требованию сохранения цельности «Альфы» как жизнеспособной системы (что, конечно, вполне устраивает «Бету»). Предположим тогда в качестве сценария, что мы обеспечили «Бету» полным набором программ «Киберсин»: четырьмя её инструментальными средствами и компьютером. «Бета» продолжает создавать свои «атомные» индексы и действовать в соответствии с указаниями её компьютера, реагирующего на мельчайшие изменения. Автономная «Бета» защищает её от вездесущих представителей системы 3 «Альфы». Но «Бета» является также системой 1 «Альфы», следовательно, «Бета» образует из общих «атомных» данных свой сводный пакет для посылки его в систему 3 «Альфы». Такие пакеты могут быть «молекулярными» (в определённом нами смысле). Однако весьма вероятно, что «молекулы», в которых нуждается система 3 «Альфы», содержит пакеты данных всех «Альф», входящих в «Бету», а не только той одной, которая рассматривается нами. Тогда, вероятно, эти пакеты, как мы надеемся, будут не простыми общими перечнями, а некоторым набором индексов, сформированных как взвешенные математические функции атомных компонентов. Во всяком случае с этим придётся согласиться; и если это так, то «Альфа» будет соблюдать автономию «Беты» и в других отношениях. Что касается «молекулярных» индексов, то «Альфа» обязана создать количественную схему своих потоков и представить свои собственные управляющие индексы для фильтрации их системой «Киберстрайд». И так далее вверх по ступеням рекурсии. Такая организация разрешает парадокс, с которого мы начали этот раздел, поскольку каждый уровень управления располагает своей уникальной системой молекулярных данных, хотя атомные данные у них одинаковые и служат для количественного выражения их уникальной схемы потоков. Больше того, такая схема обеспечивает максимум децентрализации, поскольку каждый данный уровень рекурсии получает прямо только одному ему принадлежащие сведения из системы «Киберстрайд». «Получает прямо» только ему принадлежащие — это означает наличие и непрямых сведений с низших уровней рекурсии при особых обстоятельствах, когда альгедонические сигналы нужны для приведения в действие фильтра возбуждения, указанного на Рис. № 32. Дело в том, что если
Каким образом она это сделает? И что произойдёт, если она слишком беззаботна, слишком ленива или слишком разложилась, чтобы упомянуть о её проблеме от «Гаммы» до «Альфы?» («Гамма» — это, конечно, система 1 «Беты», но нечто такое, о чём «Альфа» при нормальных условиях ничего не знает, поскольку это дело «Беты».) Решение обоих проблем в том, что сигнал возбуждения о недопустимом изменении, который должен оставаться в пределах автономии «Беты», будет автоматически преобразован в алгедонический сигнал, посылаемый из «Беты» через «Альфу» в метасистему «Альфы», если «Бета» не справится сама с проблемой, решение которой входит в её обязанности. Это логически безупречная процедура содержит в себе проблему оперативности. Это не решение вопроса о том, «что считать действием», поскольку на такой вопрос отвечает управляющий «Беты». «Альфу» интересует лишь то, чтобы гомеостаз «Беты» срабатывал в физиологически приемлемых пределах. Но этого недостаточно, проблема здесь в том, чтобы знать, сколько времени потребуется «Бете» на восстановление его гомеостаза до того, как заработавшая «Бета» образует алгедонический сигнал для «Альфы». Система в таком случае может стать жёсткой; поэтому группам исследования операций наряду с разработкой количественных моделей потоков при поддержке и согласии рабочих комитетов, следует поручить указать физиологически приемлемое время восстановления (приведения в норму) каждого индекса на тех же условиях, то есть при помощи и согласия рабочих комитетов. Нетрудно убедить людей в том, что их интересам соответствует автоматическое предупреждение о нарождающихся их трудностях, если они сами управляют параметрами системы, для которой всё это делается. Итак, мы увидели, как появляется алгедонический сигнал и каков его смысл при передаче вверх по уровню рекурсии от «Беты» к «Альфе». Но «Бета» через систему 1 «Альфы» во всех случаях поставляет данные об «Альфе» в программу «Киберстрайд». Верно, но в этой роли она поставляет информацию о назначении атомных индексов, а не сами атомные индексы. Именно в этом и состоит тонкое различие между тревогой, возникающей в случае неприемлемых изменений, и алгедоническим возбуждением, так как сигнал последнего движется на следующий, более высокий, уровень рекурсии. В таком случае, конечно, адекватная и быстрая помощь опять не была оказана, и алгедонический сигнал привёл в действие ещё один уровень рекурсии. В принципе возможно, что алгедонический сигнал, возникший на уровне предприятия, дойдёт до самого министра. Если так случится, то неприятностей не миновать управляющему этим предприятием, корпорацией, сектором и отраслью экономики как не справляющемуся со своими обязанностями. В этом вся ценность этого принципа как инструмента обеспечения согласованности действий в цепи жизнеспособных систем. Но подчеркнём вновь, он предлагает максимум децентрализации при условии согласования деятельности, так как если все заинтересованные надлежащим образом исполняют свою работу, то алгедонический сигнал станет редкостью. Детали для реализации всего этого были отработаны на втором этапе. Сетевой график (Рис. № 44), датированный 20 июля 1972 года, в его средней части показывает разработку таких систем, как Чеко и «Киберстрайд», описание которых приводилось ранее. В нижней части графика располагаются предприятия, поставляющие ежедневно данные о продукции, выпущенной в соответствии с количественным графиком потоков, непрерывно анализируемых системой «Киберстрайд». Там же указаны четыре отрасли экономики, а данные о принадлежащих государству корпорациях вводились в эти системы раз в неделю. Следует иметь в виду, что корпорации обозначены на рисунке под их общепринятыми названиями. Фактически же численность предприятий и их заводов, охваченных системой «Киберсин» была значительно большей. Так например, в прямоугольник, обозначенный CAP, вошли все предприятия чёрной металлургии как отрасли промышленности. В верхней части графика различная их деятельность отражена так, чтобы продемонстрировать её физический эффект в ситуационной комнате. Здесь не приводится исследование интеграции, необходимость в которой возникла позже для обеспечения таксономической системы демонстрации и накопления данных с помощью рекурсивной логики относительно «атомной и «молекулярной» продукции, обсуждаемой в заключительных подразделах Эта часть моей работы опубликована под названием «Models for Action» («Модель для действия»). Её подготовка заняла основное время в сентябре 1972 года (тогда же она и вышла из печати). Кажется справедливым, чтобы разработчик всей системы отнёс на свои счёт любые её несоответствия логике и его собственному пониманию проблемы иначе он потеряет контроль и перестанет понимать других её разработчиков. В подобном случае он должен сопротивляться обвинениям в неврастенической любви копаться в деталях и быть уверенным в том, что структурные обоснования системы действительно «Достичь подобного баланса «вовремя» в условиях чрезвычайно напряжённой ситуации в стране было трудно: баланса между планами и деталями разрабатываемого проекта, между тщательностью проводимых исследований и адекватным их объяснением, между точным и приблизительным измерениями… Принимать весьма ответственные решения относительно направления разработки проекта да ещё такого масштаба, можно, если главным считать время, отведённое на решение проблемы. Переворот власти произошёл в марте и лидеры страны были схвачены, но задолго до этого по мере того как истекал год, неуклонно нарастала напряжённость экономики и для всех нас стало очевидным, что мы участвуем в гонке времени. Поэтому-то график работ (Рис. № 44) в июле был назван «Программа обгоним время». Всенародный проектНапомним, сославшись на Главу 16, что моя первая кибернетическая работа, написанная в Чили (ноябрь 1971 года), называлась «The Effective Organization of the State» («Эффективная организация государства»). К марту 1972 года проект «Киберсин» (известный в Чили также как «Синко» (Synco — более уместное звучание на испанском) был сформулирован как один из подходов регулирования общественной экономики, а мы к этому времени оценивали её прогресс на втором этапе нашей работы. В том же марте 1972 года мы приступили к разработке основных вопросов организации государства, относящихся не к его экономике, а к социальным проблемам Чили. Тогда в параллель к докладу о «Киберсин» я написал вторую записку, касающуюся предложения изучить: «динамику систем взаимодействия между правительством и народом в свете недавно ставшей доступной техники, такой как телевидение, и открытий в области психокибернетики». По той же самой причине, по которой необходимо было кратко обрисовать экономическую ситуацию, приступая к разработке проекта «Киберсин», необходимо кратко охарактеризовать взаимодействие между правительством и народом как актуальную проблему того времени. Как ни странно, но это взаимодействие в основном было таким же, как и критика его организации, достаточно известная всем по опыту Великобритании и многих других стран с давно установившимися демократическими традициями. Здесь действовала двухпалатная законодательная власть — критики сомневались в эффективности верхней палаты. Существовала тут независимость суда — критики сомневались в том, насколько интерпретация им законов соответствует народным чаяниям, и в том, не слишком ли устарел его громоздкий административный аппарат. Очень большое число бюрократов явно не соответствовало размерам страны, критики полагали, что он должен быть сокращён по крайней мере до разумных пределов, а также, что всю исполнительную власть следовало бы, вероятно, поставить на другую основу. Как представляется, нововведением в Чили было не то, что все три ветви правления представляли собой известные инструменты, вызывающие не менее известную критику, а то, что для правительства Альенде создалась реальная возможность предпринять радикальные меры устранения критикуемых недостатков. Международные комментаторы писали только о том, что президент страны находится под сильным давлением левых, требующих от него принятия самых решительных мер. Самые вдумчивые из них признавали в Альенде убеждённого конституционалиста и, следовательно, приходили к заключению, что он стоит перед важной дилеммой. То, что читал я, не приводило к мысли о такой дилемме, поскольку личные взгляды Альенде на все вопросы предлагали проведение радикальных перемен и предопределялись использованием для этого конституционных средств. Сложившееся положение можно суммировать ссылкой на так называемое «Народное собрание». Предположим, что двухпалатный Конгресс замещается таким новым органом и что такое нововведение подтверждено референдумом, проведённым согласно конституционной процедуре. Этим закладывается потенциальная возможность аналогичного решения в отношении двух других ветвей власти. Такой вопрос дебатировался во всех партиях. Но тогда что же в действительности будет представлять собой «Народное собрание», что оно будет делать в кибернетическом смысле как регулятор разнообразия, каким образом будет использована современная техника для поддержания его значимости и эффективности? Моя мартовская работа 1972 года законченная параллельно с развёртыванием проекта «Киберсин», завершалась именно такими вопросами, таков был её смысл (но не полное изложение). Управление разнообразием в политическом контекстеЛюди создают огромное разнообразие, которое
Правительственные решения обладают низким разнообразием при необходимости их использования в делах отдельных граждан. Оно должно быть увеличено, и в прошлом такую роль выполняла бюрократия Периодичность циклов в прошлом была довольно продолжительной Требовалось длительное время для смены представителя в парламенте, длительное время требовалось бюрократической машине для выдачи ответа. Однако такая система соответствовала закону о требуемом разнообразии, а её гомеостаз (хотя и медленно) срабатывал. Учтём в этой ситуации два новых эффекта:
Правительство может сегодня обращаться ко всей массе народа, как если бы оно говорило с каждым гражданином отдельно, создавая иллюзию, что так оно и есть. Смысл такого обманчивого диалога в том что благодаря новым техническим средствам отдельный гражданин при этом обеспечивается массой информации и дезинформации о положении дел по мере их проявления. Рассматривая теперь внешнюю цепь на Рис. № 45, можно понять, что она действует как:
Однако цепь обратной связи не изменилась. Разнообразие, создаваемое народом, уменьшается всё тем же способом. Такое положение представляет собой неподчинение закону о требуемом разнообразии и нарушение баланса гомеостатического равновесия как в смысле его универсальности, так и в смысле периодичности его действия. В этом случае можно предсказать, что люди под воздействием этих средств будут нагнетать напряжённость в системе; такое воздействие не может быть ослаблено, поскольку фильтры системы не смогут с этим справиться. Всё это приведёт к нарушению спокойствия: демонстрациям, волнениям, возможно, беспорядкам и даже восстаниям. Из этого следует, что народу должны быть представлены новые средства коммуникации с правительством, которые: сочетаются с увеличением разнообразия в правительстве и меньшим разнообразием у народа (создают спокойные условия для срабатывания закона Эшби); работают в том же масштабе времени, то есть срабатывают немедленно; используют технику для службы народу так же, как и правительству. Замечания относительно алгедонической цепиВнутренние линии на Рис. № 45 и представляют алгедоническую цепь. Люди, смотрящие телевизор, не контактируют непосредствен но с правительством. Главными методами для осуществления этого процесса повсеместно выступают: плебисциты; опросы общественного мнения; установка компьютеров во внутренних системах связи для получения общей реакции народа, обработки таких данных и публичного их представления затем на экранах телевизоров. Только третий метод осуществляется в реальном времени. Кроме того, против каждого метода есть свои возражения. Каждый порождает свои структурные вопросы. Дело в том, что: люди попадают в положение, когда им приходится отвечать на вопросы, на которые им не хотелось бы отвечать (или, по крайней мере, не в такой форме), и таким образом они якобы поддерживают политику, которую в действительности не одобряют; люди не могут комментировать вопросы, поставленные перед ними нечётко; люди могут недостаточно знать предмет, чтобы грамотно участвовать в таком процессе; люди могут избегать честного ответа из боязни быть узнанными или пострадать Все это серьёзные возражения. Алгедоническая цепь работает, используя неаналитическую, безразмерную шкалу «кнута и пряника». Она использует мозг человека в качестве компьютера, структурируемого и программируемого индивидуально, и его жизненный опыт, чтобы получить результат, показывающий меру его удовлетворения, который не должен подвергаться «рационализации». Таким образом, наконец-то предпринимается попытка создать измеритель для аристотелевского представления о «государстве всеобщей удовлетворённости». Такой алгедонический измеритель (он показан на Рис. № 45) является алгедоническим прибором, с его встроенными сегментами, окрашенными в разные цвета. Тогда нажим его центральной кнопки изменяет соотношение хорошо-плохо на его панели и электрический поток в цепи, в которую включён такой прибор. Любой обладатель алгедонического прибора устанавливает его показание перемещением стрелки по непрерывной шкале между полным удовлетворением и полной неудовлетворённостью. Он или она при этом не должны ничего объяснять — только реагировать алгедонически, что люди, судя по всему, делали всегда. В таком случае требуется найти помещение, установить набор телекамер и надлежащим образом подобрать группы людей, использующих такие приборы (скажем, втроём). Остальные части предлагаемой нами структуры Народного собрания приведены на Рис. № 45. Теперь во время трансляции степень удовлетворённости народа демонстрируется в телестудии так, что любой (находящийся в студии докладчик, как и весь народ) может это видеть. Студийный алгедонический прибор приводится в действие суммой показаний всех других приборов, находящихся у граждан. Тем и заканчивается функция алгедонической цепи. Такова, Следует упомянуть, что такую систему, ограниченную техническими возможностями своего времени и, следовательно, формой её осуществления, уже пытались реализовать. Она была подвергнута массе шумных и противоречивых комментариев. «Этим предлагается создать новую систему учёта реакции общества с тем, чтобы дать удобный и законный выход общественному давлению по вопросам, которые о себе уже заявили. Такое давление создаёт политическую силу, которая в пределе может опрокинуть правительство». Такими словами завершилась вторая моя работа, законченная в марте 1972 года. Алгедоническое соучастиеУпомянутая экспериментальная идея привлекла к себе большое внимание. Дело в том, что она отвечала необходимости, ставшей реальной в политическом смысле, и как предсказанное кибернетическим анализом средство обеспечения баланса разнообразия, что ощущалось всеми, начиная с Альенде и далее по иерархии руководства страной. В некоторых развитых странах вынашивались планы оборудовать жилища граждан приставками к телефонам, которые позволили бы гражданам как респондентам «голосовать в ответ на вопросы, поставленные в телепередачах. Однако эти планируемые системы работали бы в двоичной системе счёта, а не как аналоговые, а их modus operendi (способ действия) обладает всеми перечисленными ранее недостатками. Более того, такие системы связывались с коммерческими интересами как способ «мгновенного изучения рынка», а их сторонники, В Чили было не так. Мне удалось связаться с институтом CERN, занимающимся социологией, и доработать эти концепции вместе с двумя ведущими социологами страны. Прототип страны алгедонического соучастия из десяти приборов, измеряющих алгедоническую реакцию, связанных единой цепью через большое суммирующее их показания устройство, был создан в Великобритании моим сыном Симоном Биром (инженером-электриком) и доставлен в Чили с экспериментальной целью. Поскольку такой прибор на месте его установки мог срабатывать по любому поводу и в любое время, суммирующее устройство должно было хорошо охлаждаться, чем и ограничивались все связанные с ним технические трудности. Вверху на Рис. № 45 располагается прямоугольник с надписью «Рабочее заседание правительства», транслируемое по телевидению. Действующий в то время канал общей телевизионной системы (канал 13) находился в руках политической оппозиции. Этот канал, которым можно было воспользоваться для наших экспериментов в области социальной демократии, был, по моему мнению, явно перегружен. Вот теперь становится понятным, почему мы оставили пустой одну из стен в ситуационной комнате — на ней предполагалось поместить алгедонический измерительный прибор. Идея сводилась к тому, что Народное собрание (электрофицированное), члены которого рассеяны по всей стране, получают возможность участвовать в решении вопросов, поставленных в передачах, ведущихся из этой студии, не путём ответов на эти вопросы, поскольку такой метод ведёт к логическому снижению их значимости и политической демагогии, а путём непрерывной регистрации общих показателей удовлетворённости текущими событиями. Следует подчеркнуть, что показания измерительного прибора могли бы видеть не только присутствующие в студии, но и все граждане, мнение которых учитывается. Практический вопрос о том, как наилучшим образом реализовать эти идеи, и о том, как проводить эксперимент, увы, не был доведён до конца к тому времени, как пало правительство Альенде. Если кратко отчитаться, то обнаружится наличие кибернетических сложностей, которые всегда возникают, когда информационные цепи замыкаются на себя, а также необходимость поиска решений уравнений разнообразия в условиях отсутствия «каналов» коммуникации в обычном понимании этого термина. Наш эксперимент должен был касаться управления предприятием, на которое должно постоянно влиять мнение его работников, использующих алгедонические цепи. Предположим, что небольшая группа образует рабочий орган, руководящий частью завода. На стене располагается наш алгедонический измерительный прибор. С полным спокойствием мы устанавливаем показание нашего измерителя Более важен, однако, факт абсолютной уверенности рабочих в том, что высшее руководство знает теперь степень удовлетворённости им, зарегистрированную суммирующим устройством. Босс знает, что они это знают, что он знает. Рабочие знают, что босс знает, что они это знают. Предполагается, что требуемое разнообразие будет постепенно достигнуто с помощью такой алгедонической замкнутой схемы, содержащей не более одной цепи, образованной низковольтным проводом в качестве «технического» канала системы. Если всё изложенное хорошо усвоено, то можно теперь, как предполагалось ранее, распространить эти рассуждения на сценарий правительства всей страны. Представьте себе группу, решающую какую-то проблему в ситуационной комнате в присутствии телевизионных камер. Представьте себе далее алгедонический измеритель, показывающий падение популярности предполагаемого решения обсуждаемого вопроса, когда зрители знают и заседающие знают, что зрители знают… Можно ожидать тогда увеличения положительной обратной связи при таком способе участия, которое может вполне способствовать бинарному решению при аналоговом результате на входе: именно так и работает наша нервная система. Всё это ставит ряд проблем, но они не технического и не экономического характера. Ныне предпринимаются психологические исследования для определения того, как «правила игры» сказываются на истинном поведении участников. Предложены социологические и демографические методы проведения оценок в типичных случаях, какова должна быть логика подбора участников. Рассмотрению подлежат и политические вопросы, в частности, обеспечения безопасности страны; однако опасность ограниченной баллотировки и необоснованного давления всегда при нас, а новые технические средства отнюдь не всегда избавляют нас от этих недостатков. Во всяком случае я надеюсь, что новые эксперименты в этой области будут проводиться в разных местах. Например, такой простой опыт, как установка в зале заседания своей алгедонической системы. Тогда спрашивается, стал бы оратор постепенно угасать и раздражаться по мере того, как показатель сумматора алгедонических оценок постепенно падал на глазах у всех? Предварительный эксперимент в этом духе предпринимался в Чили группой, состоящей примерно из 15 человек. Напомним, что экспериментальное алгедоническое кольцо состояло из десяти измерительных приборов, а также следует отметить, что «предметом» исследования служили товарищи по разработке проекта. Лектор выступал с докладом на интересную и касающуюся всех тему, а его друзья быстро научились обращаться с системой. Они, например, устраивали сговор с тем, чтобы «сбросить» лектора с трибуны, изменяя их позитивную реакцию на негативную. Но если коалиции не разрешены в демократических собраниях (сравните это с доводами о проведении тайного голосования при решении профсоюзных дел), то результат может быть бесплодным. Самый полезный результат этого ограниченного эксперимента свёлся к замечанию лектора, чувствовавшего известное неудобство от знания общественного комментария на его выступление. Как показал его опыт, «изолированные докладчики ведут себя обычно бесстрастно, поскольку у них нет ни малейшего представления о реакции аудитории». Такое утверждение может быть вполне справедливым. Более глубокое рассмотрение проблемы для крупномасштабной аудитории, такой как Народное собрание, сводится к решению вопроса о задержке во времени её реакции, вызванной способностью людей разбираться в приемлемости предлагаемого решения. Не станем отметать её как относящуюся к следующему веку, поскольку кибернетика демократии уже с нами несмотря на более совершенную технику, которая в большей мере фактически способна упрощать, чем углублять решение проблемы. Трудно сказать, лучше или хуже мгновенный ответ нажатием на кнопку, ведущий к ускорению принятия решения, чем более замедленная реакция на проблемы, отошедшие в историю. Следует поразмышлять и о способности кибернетики разработать функцию обратной связи, корректно учитывающую временное отставление, поскольку подобную консультацию довольно трудно реализовать в условиях ничем не ограниченных комментариев средств массовой информации, вполне справедливо весьма высоко оцениваемых публикой. В настоящее время проводится множество исследований в области социальной кибернетики, и в них огромная нужда, поскольку практикуемые ныне проверки и опросы (какими бы они ни были) позволяют менять места их проведения, с помощью электронных устройств новых поколений, врывающихся в сферу общественных коммуникаций. Между тем мне вспоминаются слова покойного Р. Кроссмана, который заявил мне, покидая свой пост вслед за падением его правительства: «Я наказан потому, что принял на себя вину за глупые решения моего предшественника, но тот, кто меня сменит, заработает славу на том, что я решил мудро». Заметьте не только отсутствие резона в такой жалобе, но и лёгкость, с которой такое мнение (как и ранее критиковавшаяся нами экономическая политика) оборачивается безнадёжно запоздалой реакцией. Глас народаУ людей есть право голоса. Однако каналы для прямого выражения их мнения, как мы знаем, сильно его ослабляют, а только что описанная нами схема предназначена для того, чтобы восстановить возможность быстрого выражения всего разнообразия мнений народа. Однако есть и другие средства его выражения. Во-первых, это роль художника, поэта и музыканта как выразителя всеобщих чаяний, важность которых широко признается всеми политически сознательными народами. С творческими людьми в Чили я проводил каждую свободную минуту в основном для собственного обогащения. Тем не менее никто не сомневается (хотя меньше всего это осознают сами творческие работники) в том, что они играют важную роль в политической борьбе. Снова следует подчеркнуть, что с кибернетической точки зрения они служат усилительным элементом в замкнутой цепи оценки общественного мнения. Произведения искусства — рисунок, скульптура, живописное полотно, маршевая мелодия или народная песня — фокусируют эмоции, выбирая их из огромного разнообразия, которое именно Более того, в искусстве мы наблюдаем системные эффекты (в данном случае стремительный рост отрицательной энтропии политического пробуждения) при отсутствии интерактивных «каналов», связывающих творческого работника с публикой. Даже если его первичное послание не очень чётко политически выражено, как бывает в песнях протеста, достаточно того, что оно отражает широко распространённое настроение. Но если творческий человек сможет удачно сфокусировать голос народа, то, как всегда бывало, он может вложить в его уста и нужные слова. Тогда творческий работник вполне сознательно принимает на себя и ответственность. Как ни странно, но наука, ставшая в значительной мере обособленной усилиями богатых и властных элементов нашего общества, вошла в число мишеней деятелей искусства. Каждый из них создаёт свою «Гернику». С моей точки зрения, и это я постоянно пропагандировал в творческих кругах, наука, как и искусство, является частью наследия человечества. И если она обособилась, то должна быть возвращена на своё место и использоваться людьми как принадлежащее им наследство, а не безропотно капитулировать перед теми, кто обрёк её на производство средств дальнейшего угнетения (военным или экономическим путём). Во-вторых, голос народа можно заставить с помощью элементарной современной техники вторично звучать в его ушах. Стало обычным делом во всём мире видеть тех, кто живёт в экономически беднейших регионах, потеряв надежду и волю улучшить своё положение. Сидят они на порогах своих домов, говорят один другому, что ничего нельзя поделать, надеясь, что в один прекрасный день появится правительственная программа, которая спасёт их от нищеты и безнадёжности. В Канаде, кстати сказать, мне пришлось иметь дело с проектом, известным под названием «Клич к перемене» (Challenge for Change), когда группы молодых социалистов и работников кино предприняли попытки привлечь население восточного побережья Канады к улучшению их собственного бедственного положения. Для реализации этого проекта, поддержанного министерством науки и техники и Национальным бюро кинофильмов, создавался фильм с помощью мобильной ручной киноаппаратуры. После того как фильм был смонтирован, его показали людям этого бедствующего сообщества, которые до этого единодушно заявляли, что «сделать ничего нельзя» и «никто нам не поможет»; фильм оказался интересным, и все поняли, что Это краткие заметки существенно упрощают проблему и не претендуют на точное изложение канадского проекта. Однако такой подход мог «Наставление»Последняя составляющая нашего Народного проекта, успешно реализуемого на втором этапе, начала разрабатываться бок о бок с проектом «Киберсин» и называлась нами «Наставление». Идея его создания возникла по ходу моей беседы с Фернандо Флоресом. Если считать, что мы начали понимать кибернетику правительственного управления, и если мы добиваемся пересмотра всего этого процесса, то следовало сформировать «Наставление», изложить в нём ключевые принципы государственного управления так, чтобы любой мог их понять. Размышляя над этим требованием, я счёл, что таких принципов должно быть семь плюс-минус два, поскольку именно такая цифра столь часто фигурирует как предел способности человеческого мозга различать разнообразие. С ошибкой в сторону большей надёжности я решил, что нечто полезное можно изложить и в пяти принципах… Ах, да, ведь в каждой жизнеспособной системе пять подсистем. Размышляя в этом направлении, я начал анализировать самое существенное в каждой подсистеме с первой по пятую с точки зрения рядового гражданина: в чём чаще всего происходят ошибки при рассмотрении конкретного дела и как следовало бы действовать правильно. Я написал пять эссе для себя, строго их отредактировал, обсудил каждый из принципов со всеми, кто мог мне помочь, и, что особенно важно, с лидерами рабочих из числа не сильно обременённых глубинами мудрости. В итоге я получил пять принципов, каждый выраженный одной кибернетической фразой, каждый относящийся к одной подсистеме, хотя и несколько в другом порядке их номеров (в порядке 5, 2, 1, 3, 4). Далее следуют эти пять кибернетических утверждений. Первый принцип:Система 5 при народном правительстве не может состоять из элиты правящего класса: она должна воплощать всю массу народа. Второй принцип:Решающее обстоятельство — скорость реакции в случае сложного сервомеханизма; особенно помните о сглаживании колебаний системен 2. Третий принцип:Технология управления разнообразием позволяет создать гомеостатичсские подсистемы, подчиняющиеся закону о требуемом разнообразии, и определить рекурсию метасистем, этим обеспечивается автономия системы 1. Четвёртый принцип:Командовать — не значит просто пользоваться властью, как не значит перегружать центральную ось и её устройства снижения разнообразия. Система 3 передаёт власть и отчётность на элементный уровень и следит за синергетическими преимуществами, наблюдая в целом за системами 1. Пятый принцип:Особое внимание должно быть уделено Системе 4, иначе система 5 станет вести себя как система 3 и тогда вся структура мышления фирмы рассыпается; вместо адаптации и самоопределения мы столкнёмся с кризисом управления. Таким оказался кибернетический смысл «Наставления», но после этого потребовалось изложить его обычным языком, чтобы довести до народа с помощью брошюр, листовок, плакатов и (как я надеялся) песен. После многих попыток такого перевода я в конце концов подготовил буклет, названный «Пять принципов для народа на пути к хорошему правительству», который был издан в начале 1972 года. Он начинался с заявления, под которым, как я надеялся, подписался бы сам президент Альенде: «Минуло два года после революции за право собственности. Пришло время начать революцию в управлении страной». Такой призыв приурочивался к официальному открытию ситуационной комнаты, позволяющей все движение за борьбу с бюрократией сделать очевидным всем и повсеместным. Каждый из пяти принципов сопровождался пожеланием в двух формах: Прекратим существующую практику, начнём пользоваться новой. И везде следовало «Все должны думать о том, что изменить к лучшему» как определение, способствующее достижению цели, имеющее, пожалуй, более широкий смысл. Были подготовлены соответствующие рисунки, иллюстрирующие пять принципов, а сам буклет воспроизведён как приложение к данной главе. Упоминая о «переводе» (а именно, с языка кибернетики на обычный язык общения в пределах культурной нормы англичанина), нельзя не сказать и о необходимости второго перевода (чего я и не пытался сделать) — перевода на испанский с учётом чилийской культуры и включая в него несколько политических моментов. Теперь трудно сказать, было ли доведено это дело до конца и опубликован ли такой буклет, другие события захлестнули нас… Однако в то же самое время я решился обсудить возможность создания песни на эту тему. Как уже шпорилось, музыка важный усилитель в системе культуры. Центральной фигурой среди музыкантов, с которыми я встречался, и мы стали друзьями, был знаменитый фольклорист Анхель Парра. Поначалу он страшно удивился тому, что я ожидаю от него песни о научном долге народа, полагая едва ли подходящей такую тему для фольклора; Наблюдая, однако, с большим интересом за развитием нашей работы, он в конце концов согласился. В его «переводе» нашего «Наставления» кибернетические особенности комментариев к пяти системах переплелись с политическим призывом к реформе; они каким-то образом отражали и все пять принципов, и текущие события, и всеобщие заботы. А два основных призыва нашего наставления решительно звучали в припеве хором: Давайте остановим тех, кто не хочет, чтобы народ победил в борьбе. И давайте вместе поддержим науку, пока мы сила. Или лучше, как в оригинале: Hay que parar al que no quiera que el pueblo gana esta pelea hay que junar toda la ciencia antes que acabe la paciencia. Анхель Парра назвал свою песню «Letania para una computadora у para un nino que vad nacer», что в переводе звучит как «Проповедь для компьютера и ещё не родившегося ребёнка». Тема выбрана верно, и по мере того, как будет проявляться влияние микропроцессоров, она останется темой, на которую людям надлежит обращать всё большее внимание. Поскольку обработка информации с помощью компьютера с любой целью становится исключительно дешёвой, масса людей может в принципе избежать скучной, монотонной работы, но поскольку кибернетику технико-социальных перемен не понимают ни правительство, ни народы, то скорее всего на деле массы людей будут «освобождены» от интересной для них работы.
Внешние обстоятельстваПо мере того, как шёл 1972 год, экономика Чили угасала Центральным моментом в такой судьбе экономики, как и предполагалось (см. Главу 16), стала проблема международной торговли. Как упоминалось, получение страной от доходов внешней торговли прямо связано с экспортом ей меди, и нам пришлось наблюдать такое зрелище, когда «корабль-призрак», полный меди, подходил к одному европейскому порту за другим, не получая разрешения на разгрузку. (При этом заявлялось, что чилийское правительство отказалось выплатить компенсацию владельцам за национализированные им предприятия медной промышленности. На самом деле чилийское правительство подсчитало баланс иностранных капиталовложений в эту отрасль и доходы, вывезенные иностранным капиталом из страны, и подняло вопрос о том, кто же и кому что должен на самом деле.) Оставляя в стороне разбирательство того, кто тут прав, отметим, кстати, абсурдность «общенационального плана», согласно которому предполагалось вложить большую часть получаемых За этим скрывалась настоящая дилемма. С точки зрения ответственных работников Чили, было бы чудовищным не вкладывать в медную промышленность максимум средств, получаемых за счёт внешней торговли. Не в этом ли была основная ошибка американских владельцев? Национализация проводилась как признание не только экономической целесообразности эксплуатации этого исключительного национального ресурса, но и как следствие десятилетнего пренебрежения капиталовложениями в эту отрасль. Выборочная выработка, плохое содержание оборудования, пренебрежение развитием структуры отрасли уже привели её в катастрофическое состояние — таковы были основные отрицательные следствия иностранного владения. Как помнится, члены основной группы немедленно приступили к исследованию проблемы на примере пяти различных её подотраслей, используя кибернетические принципы, которые показали, что капиталовложения в медную промышленность, в прошлом обеспечивавшие максимальную часть дохода за счёт внешней торговли, приводили к положительной обратной связи (а не просто к обмену) в чилийской экономике. Более того, сказанное в последних фразах в то время имело собственную ценность. Эта история отлично отображает общую политическую двойную слепоту. Какой смысл заниматься перспективным планированием, проводимым при абсолютной незаинтересованности в судьбе будущих поколений и безразличии к ней, если неизвестно, сохранится ли страна в ближайшее время, а будущее её тем более туманно? Или, напротив, есть ли смысл для будущих поколений в том, чтобы наследовать отрицание их интересов в пользу быстрого восстановления страны, чтобы обеспечить само её существование? Так или иначе, но вся эта дилемма нашла своё единое выражение в застольной песне, написанной Анхелем Парра Barque Phantasmo о корабле-призраке, загруженном медью, который никто не смел разгружать. Альенде одобрил песню и потребовал записать её на грампластинку с тем, чтобы подарить её всем членам Организации Объединённых Наций, на ассамблее которой ему предстояло вскоре выступать. Но фирма грамзаписи в это время проводила забастовку. Как упоминалось, группа Чеко взялась и создала предварительную модель инфляции, и мы с её помощью хотели понять природу и риск гиперинфляции. В учебниках тех времён (напомним, дело было в 1972 году) утверждалось, что такое не может выдержать ни одна страна. Я соответственно разработал системно-теоретическую модель экономического регулирования денежного обращения, тщательно её проверил при помощи видного английского экономиста, который поддержал мой подход к проблеме, и попытался использовать эту модель в рамках работы группы Чеко. Кибернетика денежного обращения, Напомним теорему кибернетики, согласно которой регулятор считается эффективным только в той мере, в какой его модель адекватна тому, что подлежит регулированию. Тогда станет видно, что монетаризм исключает разнообразие реального экономического мира как следствие регулирующей его модели, неспособной охватить большее. Только разнообразие может справиться с разнообразием: закон Эшби выполняется либо увеличением регулирующего разнообразия, для поглощения эволюционизирующего разнообразия, либо ограничением уроков эволюции до тех пор, пока разнообразие в экономике не станет соответствовать разнообразию регулятора, обладающего единственным регулирующим качеством — эмиссией денег, как это признается идеологией статус-кво. Придя к такому заключению, я активизировал поиски новых и эволюционных областей чилийской экономики, используя которые чилийская экономика могла бы быстро восстановить приток иностранной валюты к страну. Это, конечно, означало обращение к другим национальным ресурсам, кроме меди, а также к решению проблемы расширения ассортимента чилийских товаров, которая давно и серьёзно рассматривалась правительством. Здесь я обнаружил три возможности, на которые стоило бы опереться. Первый ресурс — это произведения народного искусства. Весьма вероятно, они нашли бы растущий спрос в разных странах, живущих в утомительном однообразии архитектуры, броских, но безвкусных вещей; им можно было бы противопоставить товары народных умельцев, использующих народные традиции, символизм, богатство выработки и цвета. Вторым оказалось вино. Чили производит огромное количество вина, но страна сама потребляет лучшие его сорта, экспортируя лишь самые дешёвые в сравнительно скромных количествах. Есть здесь и Институт виноделия, и по всеобщему убеждению, чилийские вина — наследники французских традиций, единственные в мире производимые из винограда, которому удалось избежать эпидемии филоксеры в конце XIX столетия. Третьим ресурсом оказались 3 тысячи миль береговой линии и рыба в омывающем её океане, в частности анчоусы. При поддержке других членов основной группы были установлены соответствующие контакты во всех трёх областях. Сложным оказалось дать количественное выражение возможностей народных умельцев; однако вскоре появились надёжные факты и практические возможности, чтобы скелеты двух других идей обросли плотью. Более того, вскоре выяснилось, что в стране скопилась гора железного лома, готового к немедленному экспорту. Я вернулся в Европу, вооружённый соответствующими досье и заверением, что два полномочных представителя министерства экономики прибудут ко мне в любой момент для решения вопросов. Получилось так, что в течение этого периода я стал партнёром (одним из пяти) консорциума (теперь распущенного), созданного с целью содействия деятельности крупнейшего международного предприятия в Чили. В числе других партнёров значились юрист-международник, физик и бывший дипломат, иностранный банкир и известный профессор экономики. Все мои партнёры располагали обширными связями во всём мире по областям их специализации, а наш план (который, как оказалось, далеко опережал время) сводился к тому, чтобы обеспечить синергетическое развитие крупномасштабных проектов, привлекая для этого любых нужных специалистов. Казалось, что проект рыболовства предлагает идеальную перспективу для привлечения к его реализации подобных участников. Пока я занимался агитацией в пользу продажи металлолома (и обнаружил, что картель в области чёрной металлургии в Европе стал значительно более мощным, чем 10 лет тому назад, когда я оставил эту отрасль) и одновременно пытался учредить рынок для чилийского вина средней цены в Великобритании (при существенном преимуществе в цене и качестве чилийских вин по сравнению с аналогичными французскими), мои партнёры рассматривали рыбный проект. Японцы в то время на своих мощных судах уже ловили рыбу в прибрежных чилийских водах к огорчению чилийских рыбаков, обвиняющих японцев в нарушении территориальных границ. Наша идея сводилась к тому, чтобы арендовать большие корабли, которые могли бы непрерывно производить рыбное филе прямо в море. Мы не видели в этом никаких трудностей: казалось, что такие корабли можно за известную цену арендовать, и при этом не потребуется Ни одному из этих планов не суждено было созреть, и нельзя сказать точно почему, поскольку всякий раз переговоры загромождались нереальными требованиями и жалкими увёртками. Насколько я могу, вспоминая теперь, судить, всё дело в том, что включение сколько-нибудь существенной части машины капиталистической экономики в качестве поддержки открыто признанного неосоциалистического государства принципиально неприемлемо как предложение для обеих сторон, даже если можно доказать рациональность подобного соглашения. (Заметьте слово «меосоциалисгический», так как подобный анализ не годится для торговых соглашений между Западом и Востоком, которые в принципе носят капиталистический характер с обеих сторон.) Я уже упоминал о вопросе Альенде: «Как может небольшое социалистическое государство продолжать существовать в капиталистическом окружении? Конечно, не может без мощной поддержки, какую имеет Куба и не имеет Чили. В конце этого этапа предпринималась ещё одна попытка переворота власти, которую президент Альенде назвал «Сентябрьским заговором». Обстановка в стране стала очень напряжённой. Возникло такое чувство, что безответственные внешние силы используют любые симпатизирующие им внутренние группы, чтобы свергнуть существующее правительство. И даже в этих условиях заговор удалось преодолеть, а Главнокомандующий снова заявил о лояльности вооружённых сил правительству Чили. | ||||||||||||||||||
