В XVIII Приёмы, подходящие для изучения этих проблем, совершенствовались постепенно, без особой рефлексии по поводу характера применяемых методов и их соотношения с методами других дисциплин. Занимавшиеся политической экономией могли описывать её как отрасль либо науки, либо нравственной или социальной философии, нимало не заботясь о том, является ли их предмет научным или философским. Термину «наука» ещё не придавали такого узкого значения, как сегодня 2; не существовало и того различия, благодаря которому выделились и удостоились особенной чести естественные, или физические науки. Посвящая себя этим отраслям, исследователи, когда им приходилось касаться более общих аспектов изучаемых проблем, охотно определяли свой предмет как «философский» 3; 3 a иногда мы даже встречаем словосочетание «естественная философия» в противопоставлении «моральным наукам». Новое отношение к науке начинает складываться в первой половине XIX века. Всё чаще и чаще стали употреблять термин «наука», имея в виду только физические и биологические дисциплины, Следует, впрочем, сразу же сказать, что те из требовавших, чьи голоса звучали громче всего, крайне редко оказывались людьми, внёсшими заметный вклад в развитие Науки. Начиная с Фрэнсиса Бэкона, лорд-канцлера, который навсегда останется классическим примером «демагога от науки», как его справедливо назвали и заканчивая Огюстом Контом и «физикалистами» наших дней, об исключительных достоинствах специальных методов, используемых естествознанием, заявляют по большей части те, чьё право говорить от имени учёных совсем не бесспорно — то есть люди на деле много раз проявлявшие в вопросах, касающихся естественных наук, такую же фанатическую приверженность предрассудкам, как Существует ещё одно обстоятельство, которое читателю нельзя упускать из вида в ходе последующего обсуждения. Методы, которые учёные или те, кто очарованы естественными науками, так часто пытались навязать наукам общественным, далеко не всегда были теми, какими естествоиспытатели на самом деле пользовались в собственной области — часто они лишь представлялись им таковыми. Это совсем не обязательно одно и то же. Учёный, теоретизирующий о применяемых им процедурах и пытающийся их осмыслить, — не всегда надёжный проводник. На протяжении жизни последних нескольких поколений взгляды на научный метод неоднократно менялись под влиянием интеллектуальной моды, хотя нельзя не признать, что методы, которые использовались на деле, остались по существу теми же. Но, поскольку на общественные науки влияло именно то, какие представления о своей деятельности имели учёные, и даже то, каких взглядов они придерживались История этого влияния, каналы его распространения направление придавало социальным изменениям — всё это будет предметом для серии наших исторических этюдов, введением к которой призван послужить настоящий очерк. Прежде чем проследить, как исторически складывалось это влияние и какие имело последствия, мы попытаемся дать здесь его общую характеристику и раскрыть природу проблем, порождённых злополучным и неправным распространением способов мышления, сложившихся в физике и биологии. Существует ряд характерных элементов такой позиции; с ними мы будем сталкиваться то и дело, и Вряд ли нужно подчёркивать, что мы не намерены говорить ничего направленного против применения научных методов в собственно научной сфере и не хотели бы возбудить ни малейшего сомнения в их ценности. Тем не менее, чтобы предотвратить какие бы то ни было недоразумения, всякий раз, когда речь будет идти не о духе беспристрастного исследования как тактовым, Было бы удобно иметь столь же подходящий термин для обозначения мыслительной установки, характерной для профессиональных инженеров, которая, будучи во многом весьма сродни сциентизму, | |
Примечания: | |
---|---|
Список примечаний представлен на отдельной странице, в конце издания. | |
Оглавление | |
| |