Феакийские моряки оставили спящего Одиссея на берегу Итаки, его родины, куда он стремился вернуться в течение двадцати лет, полных невыразимых страданий. Он проснулся в стране отцов, но не знал, где находится. Итака показала ему непривычное лицо; он не узнал троп, уходящих вдаль, тихих бухт, скал и обрывов. Он поднялся и стоял, глядя на родную землю и печально восклицая: «Увы! Где я теперь? Что я здесь делаю?» Долгое отсутствие было не единственной причиной, по которой он не узнал родной страны; отчасти это также было вызвано тем, что богиня Афина Паллада окутала туманом пространство вокруг него, чтобы оставить его неузнаваемым, «при этом помогая ему быть мудрым по отношению к вещам и событиям». Так Гомер рассказывает историю о самом знаменитом в мировой литературе возвращении домой 97. Дом показывает вернувшемуся — по меньшей мере, вначале — непривычное лицо. Сам он думает, что находится в чужой стране, чужой среди чужих, пока богиня не рассеет застилающий взор туман. Но установка вернувшегося отличается от установки чужого. Последний хочет присоединиться к группе, которая не является ему родной и никогда не была таковой. Он знает, что окажется в незнакомом мире, организованном иначе, чем тот, из которого он пришёл, мире, полном ловушек и трудно управляемом 98. Возвращающийся же ожидает, что вернётся в окружение, которое он всегда знал и, как он думает, Далее эти типические переживания вернувшегося домой будут анализироваться в общих терминах социальной психологии. Ярким примером рассматриваемой ситуации является, конечно, вернувшийся ветеран. Специфические проблемы ветеранов недавно широко обсуждались в литературе 99, Что, однако, следует понимать под словом «дом?» Д ом — это то, откуда начинается человек», — говорит поэт 101. «Дом — это место, куда человек собирается вернуться, если он вне его», — говорит юрист 102. Дом есть исходная точка, а также конечная цель. Это нулевая точка системы координат, которую мы приписываем миру, чтобы сориентироваться в нём. Географически «дом» означает некоторую точку на поверхности земли. Там, где мне случается быть, находится моё «прибежище»; там, где я намерен остановиться, — моё «место проживания»; там, откуда я пришёл и куда я хочу вернуться, — мой «дом». Мой дом — это не просто место жительства (homestead), — мой дом, моя комната, мой сад, мой город, — но всё, что он символизирует. Понятие «дом» имеет трудно передаваемый эмоциональный и символический характер. Для разных людей «дом» означает разное. Это, конечно, отчий дом и родной язык, семья, любимый человек, друзья; это любимый ландшафт, «песни, которым учила меня мать», особая еда, знакомые предметы каждодневного пользования, народные обычаи и личные привычки — короче, специфический образ жизни, состоящий из маленьких и важных элементов, к которым относятся с любовью. Chevron, газета военно-морских сил, провела опрос на тему, по чему больше всего скучают солдаты США на юге Тихого океана, далеко от семьи и любимых. Вот некоторые из ответов: «По сандвичу со свежим салатом и помидором и холодному молоку». «По свежему молоку и утренней газете на крыльце». «По запаху аптеки». «По поезду и свистку паровоза» 103. Все эти вещи, по которым испытывают ужасную тоску, когда их нет, может быть, и не ценились бы особенно, будь они доступны в любое время. Они занимают всего лишь скромное место среди коллективных ценностей «домашние вещи». Таким образом, дом означает одно для человека, который никогда не покидал его, нечто другое для человека, который обитает далеко от него, и ещё «Чувствовать себя как дома» — это выражение высокой степени знакомства и близости. Жизнь дома следует привычно организованному образцу; у неё есть свои определённые цели и хорошо зарекомендовавшие себя средства для их достижения, состоящие из множества традиций, привычек, институтов, распорядков деятельности разного рода и так далее. С большинством проблем в повседневной жизни можно справиться, следуя этому образцу. Нет нужды определять и переопределять ситуации, которые имели место много раз, или искать новые решения для старых проблем, с которыми до сих пор справлялись удовлетворительно. Образ жизни дома как схема выражения и интерпретации управляет не только моими действиями, но и действиями других членов Используя эту схему, я полагаю, что понимаю, что имеет в виду Другой, и могу стать понятным ему. Система релевантностей 104, освоенная членами В терминах социальных отношений можно сказать, что жизнь дома является большей частью — по крайней мере, потенциально — жизнью в так называемых первичных группах. Этот термин был придуман Кули 105 для обозначения близкого отношения лицом- Прежде всего, мы должны различать отношения лицом- Общность времени относится не столько к количеству внешнего (объективного) времени, разделяемого партнёрами, сколько к тому, что каждый из них участвует в регулировании внутренней жизни Другого. В отношении лицом- Важно понимать, что чистое Термин «первичная группа», при его обычном употреблении, подразумевает третье понятие, независимое от упомянутых выше, а именно повторяющийся характер социальных отношений. Оно ни в коем случае не ограничено чистыми После этих вводных и весьма разрозненных разъяснений мы можем вернуться к нашему прежнему утверждению о том, что жизнь дома означает главным образом жизнь в реальных или потенциальных первичных группах. Теперь стал ясным смысл этого утверждения. Оно означает иметь в своём распоряжении совместно с другими часть пространства и времени, а значит, окружающие объекты в качестве возможных целей и средств, а также иметь общие интересы, на которых базируется более или менее гомогенная система релевантностей. Более того, оно означает, что партнёры в первичном отношении переживают друг друга как уникальные личности в живом настоящем в соответствии с текущим процессом своего мышления, разделяя, вследствие этого, предвосхищения будущего как планы, надежды и страхи; оно означает, наконец, что каждый из них имеет возможность восстановить Такова социальная структура родного мира для человека, живущего в нём. Данный аспект полностью меняется для того, кто его покинул. Жизнь дома более недоступна ему непосредственно. Он шагнул, так сказать, в иное социальное измерение, не охваченное системой координат, применяемой дома. Он более не является участником Конечно, остаются ещё средства коммуникации, например письма. Но человек, пишущий письмо, адресуется к типизации адресата, каким он его знал, когда они расставались, и адресат читает письмо как написанное человеком, типически таким же, который покинул его 109. Предполагать такую типичность (и любую типичность) — значит допускать, что то, что было типичным в прошлом, весьма вероятно, будет типичным Изменения в системе релевантности приводят к изменениям в степени близости. Термин «близость» означает здесь просто степень надёжного знания, которое мы имеем о другом лице или о социальном отношении, группе, культурном образце или вещи. Поскольку речь идёт о человеке, близкое знание позволяет нам интерпретировать, что он имеет в виду, и предсказать его действия и реакции. При высшей форме близости мы знаем, если цитировать Киплинга, «распахнутую душу» Другого. Но разлука прячет Другого за маской, которую трудно сбросить. С точки зрения отсутствующего человека сильное желание восстановить прежнюю близость — не только с людьми, но Отсутствующий человек знаком с общим стилем этого образца. Из прежнего опыта он может сделать вывод о том, как мать отнесётся к ведению домашнего хозяйства при системе нормированного снабжения продовольствием, как будет чувствовать себя сестра на военном заводе, что значит воскресение без увеселительной поездки за город 110. Те же, кого он оставил дома, не знают на личном опыте, как солдат живёт на фронте. Стереотип солдатской жизни « Большей частью эти стереотипы возникают не спонтанно, а целенаправленно формируются, подвергаются цензуре по военным и политическим соображениям и предназначены для поднятия морального духа в тылу, или повышения эффективности военного производства, или для подписки на военные облигации (бонды). Нет никакой гарантии, что описываемое как типическое всеми источниками информации является также релевантным для отсутствующего члена Каждый солдат знает, что его стиль жизни зависит от военной группы, к которой он принадлежит, от того, какую работу предложат ему в группе, от отношения к нему офицеров и товарищей. Именно это имеет значение, а не бюллетень «На западном фронте всё спокойно». Но что бы ни происходило с ним в этих особых обстоятельствах, это является его индивидуальным, личным, уникальным переживанием, которое он никогда не позволит типизировать. Когда солдат возвращается и начинает рассказывать о войне — если он вообще начинает об этом рассказывать, — он с недоумением замечает, что его слушатели, даже самые сочувствующие, не понимают уникальности этих индивидуальных переживаний, которые сделали его другим человеком. В том, что он сообщает, они пытаются найти знакомые черты, подводя это под свои заранее сформированные типы солдатской жизни на фронте. Для них в его подробном рассказе лишь некоторые детали отличны от того, что рассказывал каждый вернувшийся домой и что они читали в журналах и видели в фильмах. Может случиться, что многие действия, которые людям дома кажутся высшим выражением храбрости, для солдата во время сражения — просто борьба за выживание или выполнение долга, в то время как многие примеры настоящей стойкости, жертвенности и героизма дома остаются незамеченными и неоценёнными 111. Разрыв между уникальностью и исключительной важностью, которые отсутствующий человек приписывает своим переживаниям, и их псевдо-типизацией людьми дома, которые приписывают им псевдозначимость, является одним из самых больших препятствий к взаимному восстановлению прерванных Мы здесь рассматриваем не что иное, как неповторимость внутреннего времени. Это то, что имел в виду Гераклит, говоря, что мы не можем дважды войти в одну и ту же реку; это имел в виду Пегю, когда говорил, что дорога, ведущая из Парижа в Шартр, отличается от дороги из Шартра в Париж; то, что Бергсон в своей философии называл duree (длительностью), а Кьеркегор описывал как проблему «повторения»; эта же проблема в несколько иной форме занимает Мы не будем сейчас анализировать в высшей степени сложные философские проблемы времени, памяти и смысла. Они лишь упоминаются здесь по двум причинам: Это утверждение верно для любого возвращения домой. Даже после короткого отпуска мы обнаруживаем, что старое привычное окружение в результате наших переживаний во время отсутствия приобрело дополнительный смысл. Какой бы ни была сопровождающая оценка, вещи и люди будут иметь, по меньшей мере вначале, иное лицо. Понадобится определённое усилие, чтобы вернуть нашу деятельность в рутинное русло и возобновить наши периодические отношения с людьми и вещами. И в этом нет ничего удивительного, поскольку мы планировали свой отпуск как перерыв в нашей повседневной рутине. Гомер рассказывает о высадке спутников Одиссея на острове, жители которого питались лотосом: они не приговаривали вторгшихся к смерти, а угощали их блюдом из сладких цветов лотоса; тот, кто его отведал, предпочитал остаться на острове, отбросив всякую мысль о возвращении домой. В какой-то степени каждый возвращающийся домой вкусил магического фрукта чуждости, будь он сладким или горьким. Даже стремясь домой, человек всегда испытывает желание привнести в старый образец нечто из новых целей, из новых средств их достижения, из навыков и опыта, приобретённых за рубежом. Поэтому мы не должны удивляться тому, что опрос Министерства обороны США, проведённый в июне 1944 года 112, показал, что 40 процентов ветеранов, уволенных из Вооружённых сил через восточные «сепарационные центры», не хотели возвращаться на свои старые рабочие места и даже в свои старые сообщества. На Тихоокеанском побережье этот процент даже выше. Газета одного маленького городка отмечала возвращение домой местного героя, отдавая должное его отваге, эффективному лидерству, стойкости, готовности нести ответственность. Подробный рассказ заканчивался перечислением его орденов и медалей и заявлением, что лейтенант X всегда пользовался любовью и уважением окружающих, работая много лет продавцом сигар в местном магазине. Этот случай более чем типичен. Молодой человек годами живёт в маленьком городке, где его знают и любят, но его занятие, каким бы уважаемым оно ни было, не даёт ему шанса проявить свои достоинства. Вполне возможно, что он и сам не знает, на что способен. Война даёт ему возможность проявить себя, он её реализует и получает заслуженное вознаграждение. Можем ли мы ожидать или желать, чтобы такой человек вернулся не только к семье и возлюбленной, но также Но — здесь мы коснёмся главной проблемы возвращающегося домой, — к сожалению, вряд ли можно надеяться, что способы поведения, оправдавшие себя в одной системе общественной жизни, будут так же успешны в другой. Это особенно верно в отношении возвращающегося ветерана. С социологической точки зрения армейской жизни присуща странная амбивалентность. Как Война — это архетип той социальной структуры, которую Дюркгейм называет состоянием аномии (anomie). Специфическая доблесть воина состоит в желании победить Другого в упорной борьбе с помощью силы и находчивости, и ей трудно найти место в гражданской жизни такого типа, который преобладает в западных демократиях. Более того, солдат возвращается в Вступает в действие другой фактор. В военное время члены вооружённых сил имеют привилегированный статус в сообществе в целом. «Наши лучшие ребята на службе» — это больше, чем лозунг. Это демонстрация уважения по отношению к тем, кто, возможно, отдаст свою жизнь за свою страну, или, по меньшей мере, к тем, кто оставил семью, учёбу, профессию и удовольствия гражданской жизни во имя высокоценимых интересов сообщества. Гражданский человек смотрит на человека в униформе как на действительного или потенциального бойца; человек в униформе смотрит на себя так же, даже если он просто выполняет канцелярскую работу в армейском офисе Всё это приводит к следующему практическому заключению. Многое было и ещё больше будет сделано, чтобы подготовить возвращающегося человека к необходимой адаптации. Однако представляется равно обязательным подготавливать соответствующим образом и родную группу. Через прессу, радио, кино домашние должны узнать, что человек, которого они ждут, будет иным, чем тот, кого они себе представляют. Будет трудно использовать пропагандистскую машину в обратном направлении, а именно для разрушения общего псевдотипа жизни воина и солдата, и заменить его истиной. Но обязательно надо развенчать прославление созданного в Голливуде сомнительного героизма, нарисовав реальную картину того, какие испытания эти люди выносят, как они живут, что они думают и чувствуют, — картину не менее достойную и не менее возбуждающую. Не только родина показывает непривычное лицо вернувшемуся домой. Равным образом вернувшийся домой кажется чужим тем, кто ждёт его, и затуманенное пространство вокруг него делает его неузнаваемым. Как вернувшийся домой, так и встречающий его нуждаются в помощи Наставника, который «поможет им быть мудрыми по отношению к вещам и событиям». | |
Примечания: | |
---|---|
Список примечаний представлен на отдельной странице, в конце издания. | |
Оглавление | |
| |