Кристофер Лэш. Восстание элит.
Послесловие редактора. Преданная «обещанная» демократия

Книга Кристофера Лэша (1932–1994) — о том, что, будучи сказанным, сразу же опознается как очевидное: если великая «американская мечта» о «равенстве возможностей» ещё и существует, то только как хорошо раскрученный бренд, как грёза на продажу, иллюзорная ткань которой, однако, много прочнее и надёжнее, чем реальность «самой интересной в мире империи» ¹ как исторически сложившегося института осуществления, вернее — очерчивания как поддержания ожиданий обещанного осуществления, этого утопического проекта.

Через указание на залог «равенства» (людей по рождению и изначальной правомочности), представленный «истиной самоочевидной» и ставший основой учреждения самостоятельности колониальных образований британской короны на американском континенте, единожды в 1776 году была кристаллизована ситуация высвобождения правового пространства колоний, которые «являются и по праву должны быть свободными, самостоятельными штатами» («Декларация Независимости»), из-под юрисдикции метрополии.

Это единократное событие, внешне имевшее характер «государственного переворота» — проводимого посредством применения насилия пересмотра основ государственного права (соир de droit) ², внутренне — для населения эмансипирующихся колоний — было «революцией воображения», когда «лишь возможное» — равенство — объявлялось «единственно реальным и должным».

Когда же «национальная» революция свершилась, тезис о «равенстве возможностей», во избежание неожиданностей её развития как «социальной», или «внутриполитической», (возможность чего задавалась ещё движениями «регуляторов», левеллеров и мастеровых Филадельфии предреволюционного десятилетия, а позднее в 1786–1787-х годах была недвусмысленно предъявлена размахом восстания под предводительством капитана Дэниэла Шейса ³) «был незамедлительно, однозначно и навека откорректирован «отцами — основателями» в том смысле, что «все (тогда — кроме женщин и негров) должны иметь равные возможности становиться в конечном итоге более неравными и быть ограждены от поползновений со стороны исповедующих эгалитарные взгляды» ⁴.

Элитистский термидор американской революции в то время осуществлялся в сравнительно мягких формах и имел в качестве своего рационального обоснования переинтерпретацию провозглашаемых Декларацией Независимости «самоочевидностей» «неотчуждаемых прав на жизнь, свободу и стремление к счастью» в либералистско-локковском духе как прав на «жизнь, свободу и собственность», принципиальнейшим из каковых объявлялось («Федералистом») последнее ⁵. Из какового основания выводилось экономическое определение существа американской демократии, в частности, Джоном Джеем: «Люди, владеюшие страной, и должны править в ней», — переводящее на язык соответствующего новой реальности фундаментального закона аристократический пафос бёрковских обличений Французской революции: «Вся власть, завоёванная в ходе этой революции, сконцентрируется в городах у бюргеров и финансовых воротил, которые управляют ими» — причём, естественно: «эти демократы, когда забываются, относятся к нижестоящим с величайшим презрением, в то же время притворно утверждая, что вся власть находится в их руках» ⁶.