Ханс Ленк:
Размышления о современной технике.
Глава II. Новые подходы в философии техники

1. Традиционная философия техники

Приведённая ранее цитата из книги Карла Ясперса о том, что техника является сегодня главной темой в попытках понимания того положения, в каком мы оказались, столь точно соответствует действительности, что стала почти лозунгом, выраженным в краткой формуле «технический век». Следовательно, можно было бы ожидать, что и философы будут сегодня озабочены проблематикой техники и так называемого технического века. Парадоксально, но это оказалось не так. Лишь сравнительно немногие философствующие мыслители обращаются к феноменам и проблемам техники, к тому же для них это не основная, а скорее случайная работа, вовсе не находящаяся в центре их философских интересов и внимания. Такое положение дел в философии техники было, возможно, следствием или, скорее, отголоском устаревшего и достаточно нелепого разделения «двух культур», или отголоском же восходящего ещё к Античности и опять-таки неразумного разделения так называемой практически-ремесленной, эмпирической деятельности (греч.) и той деятельности, которой посвящали себя подлинные мыслители-философы, а именно — «созерцательной», «теоретической жизни» (греч.).

Эта античная точка зрения на познание господствовала весьма длительное время и имела своим следствием формирование определённого подхода к различным сферам и видам знания; её с трудом, в течение веков, преодолевала западноевропейская мысль на протяжении всего нового времени, — начиная с эпохи Возрождения, и вплоть до Энциклопедии Дидро. И всё же нельзя не задаться вопросом: не использовались ли здесь техническое знание и мышление скорее как первоначальный стимул, творческая игра, даже развлекательное колдовство, не связанные ни с какой серьёзной интерпретацией?

Если в ту эпоху, когда это наступление «технического века» понимали и представляли себе — по его ещё немногим признакам — лишь некоторые дальновидные мыслители, то к началу XIX века наступление «мира технического» стало уже явно воздействовать на общественную жизнь. Маркс (во всяком случае в противоположность многим своим последователям-марксистам) сознавал определяющую роль «машинерии» ¹⁶, когда он анализировал её, хотя и не очень обстоятельно саму «машинерию», а скорее её экономические результаты. Вероятно, необходимо также дополнительно прояснить заключительное предложение в «Тезисах о Фейербахе», что философы до сих пор занимались тем, что интерпретировали изменяющие мир процессы и факторы. Что касается мира технического, то лишь немногие философы останавливались на этом. Едва ли можно утверждать, что пример Эрнста Каппа (он был профессором философии в Гейдельберге и развивал учение, истолковывающее орудия и машины как органопроекцию) ¹⁷ создал школу.

Таким образом, не удивительно, что философия техники не создавалась и не строилась в качестве философской дисциплины, что она сохраняла главным образом упомянутый мимоходный, даже часто комментаторский характер до сегодняшнего дня и что она слишком часто — в зависимости от исходных установок автора — сводилась к апологетической или общей культуркритической оценке. И секуляризированная демонология техники Ясперса в его анализе тотальной машинизации, механизации, редукции всего человеческого и природного к простому средству также не была свободна от такого исходного груза. В соответствии с этим глобальностью оценок и «фетишизмом понятий» грешило большинство сочинений по философии техники, в которых их авторы, в начале или в конце своего трактата, давали взятые с потолка определения «техники» или «сущности техники». Посредством «контекстуальной импликации» или с помощью свободной ассоциации по существу дедуцировали все сущностные признаки и формулировали высказывания о феномене техники, причём все это делалось так, что в результате человек по необходимости оказывался «человеком техническим» (Homo technicus) ¹⁸.

Традиционно абстрактно реалистически и без большой методологической подготовки переоценивается роль определений, которые часто приобретают характер наиболее важного знания об определённом предмете, в данном случае о технике. Так, «сущность» и «существенная основа» техники ещё в 1969 году — в одной из книг по философии техники интерпретировалась «как изменение природы духом», как «реальное единство связей» между объекта субъектом, которое заключается в использовании объекта субъектом.

Техника как всемирно-исторический феномен и процесс анализировалась как «четырёхкратное выхождение-из-самого-себя-за-свои-пределы-и-вхождение-вновь-друг-в-друга» и никак иначе. Эта «четырёхкратность» выглядит примерно так:

1. Природа «выходит» из самой себя и «входит» в дух.
2. Дух «выходит» из самого себя и «входит» в природу.
3. Природа «выходит» из самой себя и «входит» в саму себя.
4. Дух «выходит» из себя самого и «входит» в самого себя.

Трудно удержаться от соблазна спросить: как удаётся природе «входить в саму себя?» каким способом природа «входит» в дух? и как дух «входит в природу», а затем и в «самого себя?» Автор заключает: «Итак, техника реализуется как событие взаимного проявления, вызова и извлечения, взаимных восприятий и реализации бытия-и-действия друг-в-вдруга и друг-вне-друга через обоюдное активное участие»… и так далее ¹⁹. После такого примера новейшей версии традиционной философии техники я упомяну в девяти кратких пунктах некоторые прежние истолкования техники ²⁰. «Техника или реальная техника (термин Готтль-Оттлилиенфельда ²¹) понималась и толковалась:

1. Как прикладное естествознание (как у Рело ²² и совсем не давно ещё — с незначительными модификациями — у Бунге ²³, а отчасти также у Румпфа ²⁴).
2. Как система средств, которая:
   • является нейтральной по отношению к цели и может употребляться в качестве экономящего усилия посредника-переключателя или обходного пути применения для каких угодно целей (Спенсер ²⁵, Зиммель ²⁶, Шпрангер ²⁷, Ясперс ²⁸, Тондл ²⁹, Закссе ³⁰);
   • как система средств, которая по своему определению служит хозяйственному удовлетворению потребностей и предотвращению определённых действий в качестве «порядка исполнения этих действий» (Готтль-Оттлилиенфельд ³¹ и, в известном смысле, Шпрангер ³²);
   • как система средств, которая служит вообще облегчению и формированию нашего бытия (Гелен ³³, Ясперс ³⁴);
   • как система средств, которая представляет собой «уравновешенную совокупность методов и вспомогательных средств действий по овладению природой» (Готтль-Оттлилиенфельд ³⁵).
3. Как выражение стремления человека к эксплуатации и власти и желания управлять на основе соответствующих знаний (Шпенглер ³⁶, Шелер ³⁷, Элюль ³⁸, Бьюканен ³⁹).
4. В онтологической интерпретации как бытийно-историческое развивающееся «раскрытие» («Entbergen») и «назначение» природы, например в снабжении энергией, в управляемой пере даче энергии и как наличного материала (Хайдеггер ⁴⁰).
5. В христианско-платоновском толковании как реализация идей, которые извлекаются изобретением из четвёртого царства предустановленных способов решений и реализуются им в анализе, или продолжение дела изначального божественного творения (Дессауэр ⁴¹).
6. Как реализованное или стремящееся к секуляризации само освобождение человека через его собственную деятельность, «через формирование действительности с помощью труда» (Бринкманн ⁴²).
7. Как производство вещей в качестве дополнения объективного мира, что тем самым впервые делает человека существом культурным и что является для него в широком смысле «необходимым» (например, у Ортеги-и-Гассета ⁴³, который в своей активистской философии жизни понимает человека просто как техническое существо).
8. Как «эмансипация от ограничений, налагаемых органической природой» (Фрейер ⁴⁴), «проект искусственного мира в целом», как прогрессивная замена естественного мира «созидающего самого себя культурным миром» (Шиллинг ⁴⁵).
9. Как объективация человеческой деятельности и как средство непрямой самоинтерпретации деятельного существа, указывающей на анализ, проекцию и отзвук в «не — Я» (Гелен ⁴⁶).

Мозер ⁴⁷ ещё около десяти лет назад убедительно критиковал в своём до сих пор актуальном и информационном обзоре эти традиционные толкования техники. Диапазон его критики широк; он простирается от сомнений в продуктивности проецируемой внутрь христианской или античной мифологической идеологии, от упреков платоновскому эссенциализму до сомнений в непомерно высокостилизованного, онтологического трагизма бытия и слишком часто употребляемого кибернетизма. При этом критическое сомнение состоит здесь прежде всего в том, что каждая из этих традиционных попыток монолитно-догматически сводится к философскому толкованию техники на основе той или иной единственной существенной характеристики — методическое самоограничение, которое не может удовлетворять многообразию такого сложного и связанного с другими социальными сферами феномена, каковым является техника. Какие важные отношения систематически забывались традиционной философией техники, будет обстоятельно рассмотрено в второй части данной главы. Допущение при этом единого феномена техники и трудности, которые являются результатом применения общих «глобальных» выражений и суждений, были уже кратко охарактеризованы, и мы ещё раз вернёмся к ним в дальнейшем.

В качестве первого тезиса можно отметить: эссенциалистское монологически-догматическое глобальное толкование традиционной философии техники не раскрывает сложности этой столь многообразной проблемной области. Однофакторную теорию техники невозможно более отстаивать. «Глобальные», общие высказывания о технике и технологии слишком искажают и огрубляют смысл этих феноменов, чтобы иметь значение репрезентативных высказываний об общей теории техники или технологии, или философии техники.

2. Сравнение естественных и технических наук

Мозер ⁴⁸ критикует также идентификацию прикладного естествознания и техники с помощью аргументов, которые позже были воспроизведены Агасси ⁴⁹, Сколимовским ⁵⁰, Тондлом ⁵¹, Раппом ⁵² и другими. На этом я хотел бы теперь остановиться подробно. Хотя естественнонаучное экспериментальное исследование находится не всегда в тесном взаимоотношении с техническим развитием (ведь физические эффекты делают возможными новые области техники, а новые точные технические приборы открывают новые уровни и возможности экспериментирования), всё же столь различные целевые установки неизбежно ведут и к методологическим, и к огранизационно-исследовательским различиям, которыми нельзя пренебрегать.

В технических разработках более ценятся прочность, надёжность, стандартизация и рутинизация, чувствительность, быстрота и эффективность, чем теоретическая глубина, точность, истинность и рискованные нововведения, служащие теоретическому прогрессу в науке ⁵³. Практическое применение теории к тому же не является для неё проверочным текстом ⁵⁴. Практическое техническое испытание сложной конструкции — прототипа без возможности полной изоляции переменных — не является научно-экспериментальным подтверждением теории, тем более что в технологических разработках часто для трактовки сложного феномена должны привлекаться многие логически не интегрированные разнообразные теории, взаимная игра которых затем контролируется каждый раз находящимися с ними в определённом соответствии простыми практическими правилами и личным экспертным опытом.

В связи с этим уместно вспомнить, например, метод Мессершмидта, который, как рассказывают, должен был контролировать прочность крыльев небольших самолётов с помощью многократно повторённых собственных сильных прыжков на эти крылья. Ноу-хау уже не является теоретическим знанием. Практический успех не является гарантией истины; эффективные теоретические правила — это не теоретические законы, хотя они все более основываются на законах природы, которые ответственны за их эффективность, и всё же не существует неизбежного пути от чистой эффективности, от знаний ноу-хау, от технологических правил к теоретическим знаниям через действительные законы природы, потому что успешные правила ноу-хау являются конвенциональными или основываются на различных законах, как убедительно показал Марио Бунге ⁵⁵. В технических разработках преимущественно исследуется не реальность, а в соответствии с проектами, целевыми установками и условиями естественных законов создаются новые артефакты. Лишь в соответствии с проектом возникает предполагаемая «реальность». «В то время, как наука занята тем, что есть, технология (техника) направлена на то, что должно быть», — так кратко выражает Сколимовски различие в акцентах, которые ставятся в науке и технике ⁵⁶. Тухель ⁵⁷ считает поэтому, что целеориентированное «технически-материальное конструирование» новых непросчитанных концепций и формообразований с предваряющим творческим размышлением существенно отличается от гипотетически-научного конструирования. Конечно, и в последнем случае создаются творчески свободные проекты.

Роденакер ⁵⁸ требует построения особой теории творчества (вместо теории науки). Сколимовски ⁵⁹ хотел бы развить для этой же цели праксеологию. Такие авторы, как Хансен ⁶⁰ и Мюллер ⁶¹ хотят построить научно-комбинаторную систематику конструирования в рамках общей научной эвристики, в то время как Кессельринг ⁶² более склонен пожалуй, к признанию необходимости систематического исследования выработанной слабоструктурированной идеи, которая приобретена через творческое озарение и лишь впоследствии подвергается вычислительному контролю ⁶³. Рапп ⁶⁴ заостряет внимание на этих методологических различиях между техникой и естественной наукой, когда он говорит о «проективно-прагматическом методе» в технике в противоположность «гипотетико-дедуктивному методу» естествознания. Он подчёркивает это вполне сознательно, нисколько не пренебрегая становящимися более тесными взаимоотношениями технического и естественнонаучного развития: «онаучивание техники», по его мнению, идёт рука об руку с технизацией естествознания. Сколимовски считает, что относительно автономная область знания «технологии» постоянно находится в многообразных «взаимоотношениях» с естествознанием, однако ни в коей мере не в полной зависимости от него. Цель достижения эффективности при создании определённых материальных артефактов становится условием создания иного метода, чем поиск чистой истины учёными — тем более, что на технические разработки и особенно инновации оказывают влияние ещё и экономические, эстетические и другие точки зрения. Ко всем этим установкам, значительным в том смысле, что они являются ярким идеально-типическим профилированием, следует сделать ещё несколько критических замечаний.

Все эти методологические анализы исходят из одной и той же слишком общей области, а именно — «техники» («der Technik») или «технологии» («technology»), как некоей полуавтономной когнитивной области, если использовать выражение Сколимовски ⁶⁵. Эти оценки переходят, если не в эссенциалистское гипостазирование, то в обобщение на таком высоком уровне абстракции, что они уже не могут выражать тонкую дифференцированность внутри столь глобально описываемой области абстрактно унифицированной техники. Техника — это понятийно ориентирующий конструкт с внутренне присущей ему многозначностью, но не в смысле широкого охвата элементов родственных понятий, которые обозначались бы через общие сквозные существенные признаки. Скрытые эссенциалистские рудименты всплывают и у мыслителей аналитической школы. Здесь необходимо также принять во внимание дифференцированный взгляд Витгенштейна ⁶⁶ на родственные понятия, чтобы не слишком подчёркивать сходство внутри описываемой области и не оставлять без внимания необходимые различия и чтобы не затушевывать через переоценку сходства с другими, не попадающими под это понятие областями. Техника не является единым, через интуитивное усмотрение сущности схваченным идеальным объектом.

Техника не является также даже технической наукой, на что обратил внимание, например, Румпф ⁶⁷. Пусть трудности из-за того, что в английском термине «technology» содержатся оба эти понятия, и являются отчасти причиной слишком сильно унифицированных высказываний о технике, всё же во всём том, что делается в технике, да и в самих научно-технических разработках присутствует не только одно лишь инженерно-конструкторское проектирование машиностроительного типа. Помимо того что выражения «техника» и «техническая наука» традиционно вызывают ассоциации с машинной и строительной техникой, существуют и другие виды инженерной деятельности, например химическая технология, которая в своей исследовательской и проектной практике ориентируется на иного рода правила и методы ⁶⁸.

Румпф, правда, ссылается на то, что в научно-техническом фундаментальном исследовании применяются в основном те же самые методы, что и в естественнонаучном исследовании. Также и во многих естественных науках, таких, например, как астрономия, геофизика, геология и космология, часто невозможно экспериментально изолировать друг от друга переменные. Объекты исследования этих наук представляют собой сложные системы, которые должны подвергаться анализу как целые.

Итак, необходимо с различных точек зрения, по крайней мере методически, отличать фундаментальные технические исследования от конструкторских разработок. Многие из вышеупомянутых точек зрения соответствуют ошибочно выбранной лишь в качестве единственно репрезентативной подобласти техники. Если вслед за Бунге ⁶⁹ различать «субстантивные» (дающие знание) теории и «оперативные» (управляющие решениями) теории, тогда первые находят применение чаще в фундаментальных технических исследованиях, а последние более распространены в сфере разработок. Однако всё чаще и чаще «отученные» разработки основываются на субстантивных теоретических знаниях. Различение фундаментального технического исследования и технических разработок является, подчеркнём, идеально-типическим. Но оно вполне пригодно для более тонкой дифференциации подобластей внутри общих высказываний о «технике» и «технической науке». Конечно, необходимо стремиться к ещё более тонкому и детальному дифференцированию в этой области. Понятийный инструментарий должен приспосабливаться к развитию самого анализа того или иного феномена. Понятия являются зондами, а не раз и навсегда установленными неизменными категориями для усмотрения сущности.

В качестве второго тезиса отметим: точно так же как не существует единой науки неопозитивистских редукционистов, точно так же не существует и единой технической науки в смысле унифицированной технической теории, включающей в себя всё имеющиеся и мыслимые технологические правила. Абстрактное противопоставление «естественнонаучного» и «технического» (или «технологического») методов едва ли даёт больше, чем первоначальную наиболее грубую ориентацию в данном предмете. Дифференцированное рассмотрение, которое развивают пока ещё лишь в общих чертах, например, Румпф и Бунге, необходимо развивать далее до объективно и проектно приближённого научно-теоретического и методологического анализа процесса технических исследований, а также разработок и проектирования.

Само собой разумеется, что целью здесь является также обобщение в смысле всё более широкого охвата теоретических проектов и все более общего методологического анализа. В этой связи, как мне кажется, наиболее продуктивным является попытка, сделанная в этом направлении Гюнтером Рополем ⁷⁰. Однако не следует эту возможную, но едва ли достижимую и ещё далёкую от нас цель построения общей теории техники, общей технологии и единого учения о технике рассматривать как уже достигнутую. Рополь этого, впрочем, также не утверждает. Необходимо начинать с малого, как, например, с высказываний о сущности техники и технического с глобальными формулировками о технических науках, технологии, собственном методе техники (технической науки). Поиск проектно и объектно близких методологических обобщений и сравнений, а также гипотетический набросок общеметодологических исходных положений уже предпринят. Эти попытки не имели ничего общего с тем смелым априорным гипостазированием, при котором то, что должно быть получено шаг за шагом, представляется как уже достигнутое, и в отважном взлете к небесам технических и технологических всеохватывающих идей забывается реалистическая детализация.