« Эта тема неизбежно должна была бы определять политический климат современного мира, и вскоре это действительно стало реальностью. Если бы современные атомные державы достигли соглашения об ограничении или даже об уничтожении атомного оружия, всё же сама угроза в её абсолютном значении уже никогда не исчезнет. В Европе ещё Карл Ясперс предостерегал интеллигенцию от иллюзорного оптимизма относительно военного применения техники. К тому же техника и лежащая в её основе наука давно уже утратили свою моральную и политическую нейтральность и невинность. Интеллектуалы должны всё более думать о средствах преодоления нежелательных видов применения технической мощи. Нельзя больше безмятежно прогуливаться в элизиуме традиционной чистой культуры и игнорировать тёмные стороны применения научных и технических знаний. Это утверждение остаётся в силе и сегодня. И тем не менее современные технику и науку нельзя рассматривать лишь как негативные факторы. Они ведь и позитивно изменили нашу жизнь в таких масштабах, о каких раньше люди и не мечтали. Приведённые в начале слова Ясперса впечатляюще подтвердились во всех областях жизни. И вряд ли есть необходимость в новых примерах для того, чтобы наглядно продемонстрировать, сколь сильно техника с помощью науки изменила жизнь людей, и, что всё ускоряясь, этот процесс идёт дальше. Теоретик-экономист Готтль-Оттлилиенфельд ещё в Если наука и техника были раньше оторванными друг от друга сферами человеческой деятельности (следует отметить, что техника намного старше науки и во все времена существовали технические открытия вне рамок науки), то в нынешнее время их взаимная связь неоспорима: наука делает возможными новые технические изобретения, технический же прогресс в свою очередь, например в приборостроении, в создании новых инструментов, и так далее, существенно способствует дальнейшим научно-теоретическим открытиям. Американский философ Маккион говорил, что новые жрецы появятся из лаборатории. Социолог X. П. Бардт, называя учёных «шаманами модернов», наших современников, связывал образ этих шаманов — представьте себе! — не с учёными-обществоведами, Кто, однако, знает этих творящих чудеса людей? Кто назовёт их имена? Творца «Фауста» и композитора, создавшего симфонию судьбы — пятую симфонию, Гёте и Бетховена, знают почти все, особенно люди более или менее образованные, но мало кто знает создателя-изобретателя лампы накаливания, катодных электронно-лучевых трубок, конструктора почти вездесущей телевизионной системы PAL. И все же: «Техника — это судьба» (Ханс Йонас), она наша судьба, и, пожалуй, в большей мере, чем пятая симфония Бетховена. Где мы должны искать причины этого незнания, в чём причина этой кажущейся безымянности исследователей? Только ли в групповом характере современных крупных исследований? Или может быть в необходимости соблюдения фирменной или военной тайны? Разумеется, причина заключается не только в этом, хотя, конечно, в крупное, значительное техническое достижение вложено ничуть не меньше фаустической изобретательности, богатства догадок и находок, а также интенсивного труда, чем в создание «Фауста», только может быть, без столь великолепного образного воплощения. Действует ли техника безлико, совсем как исторические законы, на которые человек не в силах влиять? Не думаю. И тем не менее, техническое сооружение, химический синтез, научную теорию легче оторвать от их создателей, от их авторов. Однако независимо от этого эффекта деперсонализации, видимостного исчезновения создателя В наш век высоких технологий техника всё больше приобретает политическое значение и вес, «маховую», быстро раскручивающуюся силу и бризантность. Техника, промышленность, хозяйство, политика оказались как бы в зубчатом зацеплении, в неразрывной связи. Возник и эскалируется дальше динамичный, даже саморазвивающийся техно-индустриально-политический комплекс. Социальный философ Арнольд Гелен был первым, кто рассмотрел возникновение этого симбиоза техники, промышленности и политики. Он говорил о «явных судьбоносных процессах», возникающих и протекающих на базе социальных, экономических и политических суперструктур. «Огромные суперструктуры, — говорил он, — порождённые новой цивилизацией, становятся самостоятельными и «отчуждаются» (по терминологии Гегеля и Маркса); они как бы втискивают внешние и внутренние формы поведения человека в определённые формы приспосабливания, то есть «вталкивают» его в процесс, который лишь отчасти идёт добровольно и сознательно, но в большей части неосознаваемо; и это прежде всего в условиях, когда этот процесс состоит в изменении способов восприятия, форм мышления, да собственно также и изменения структур сознания, а не только в навязываемой извне необходимости постоянно принимать новые содержания и переваривать их» 3. Прежде всего именно технику, естественные науки и промышленную систему следовало бы сегодня «видеть в их функциональной связи». По словам Гелена, этот комплекс с возрастанием исследований в промышленности и их развитием приобрёл самостоятельность и способность самодвижения, и он незаметно врывается в пространство культуры и общества, вместе взятых. Наряду с политической суперструктурой и её связью с институтами этот научно-технический комплекс приобрёл способность оказывать всеобщее и многостороннее воздействие. Гелен пишет: «Связь между наукой, техническим применением её достижений, обратным воздействием последних и промышленным использованием сама стала некой суперструктурой» 4, которая уже автоматизирована и этически совершенно индиферентна. Кроме этого комплекса, исследователи и социологи заговорили недавно о более общем явлении: о научно-технически-промышленном комплексе, который в качестве некой суперструктуры толкает наше общество вперёд, на путь его технизации. Такого рода ярлыки обычно способствуют односторонней интерпретации сложных процессов, в частности представляя эти процессы как функционирование хорошо слаженной машины, Быстро расширяющиеся области применения компьютеров, информационных и электронных систем, а также электронных устройств по обработке данных в управлении и экономике иллюстрируют эту тенденцию и проливают свет на связанные с ней опасности. Ещё в начале Научные основы всего этого процесса были заложены, разумеется, ещё до В то же время достаточно чётко выявились решающая стратегическая роль и новое политическое значение технической интеллигенции и прикладных наук во многих сферах жизни общества. Однако именно сегодня техническая интеллигенция вкупе с техникой стала предметом всяческих пересудов, а инженеры и вообще техническая интеллигенция оказались в глазах нации мальчиками для битья, своего рода козлами отпущения «технического менэтэкела», грозящей катастрофы. На нас внезапно обрушилась новая волна разочарования техникой, враждебного отношения к ней. Так называемая «Зелёная революция» уже не представляет собой, как в былые времена, движение за селекцию и выращивание более урожайных и холодостойких сортов пшеницы и риса, она стала насквозь идеологизированной, альтернативой и, в известном отношении, антипрограммой техники. Не является ли это реакцией на прежнюю чрезмерную веру в возможности техники и основанные на ней иллюзорные ожидания «технического рая?» Рая, о котором Однако является ли описываемый здесь феномен результатом чрезмерных и напрасных ожиданий благ от науки и техники? Что же мы — свидетели некоего диалектического перехода в свою противоположность? Поворот общества в его отношении к технике был в два последних десятилетия ошеломляющим, и это ясно показывают данные Института демоскопии в Алленсбахе. Если (в 1972 году) 72 процента населения считало технику «скорее за благо», а лишь 3 процента — «скорее проклятием», то первый показатель снизился до 50 процентов в 1976 году и до 30 процентов в 1981 году; второй же показатель поднялся до 18 процентов. Следовательно, вместо трёх четвертей населения теперь технику считают благом только одна треть! И почти одна пятая часть — в шесть раз больше, чем в 1972 году — считает технику проклятием! У молодёжи (возраст — от 16 до 20 лет) картина ещё более разительная: «благословляющих» технику в 1972 году — было 83 процента, Мы должны сегодня достаточно ясно указать на возможности технической интеллигенции оказывать политическое влияние в стратегических направлениях нашего открытого общества через каналы телевидения, на различных дискуссиях по вопросам окружающей среды, энергетики, по проблемам гражданских инициатив. Важно, и стало уже традиционным, постоянное сотрудничество, а также и участие технической интеллигенции в экспертных комиссиях с полуисполнительскими функциями (например, при определении степени допустимости, скажем, когда есть опасность выделения вредных веществ), при разработке контрольных предписаний, и так далее. И хотя техническая интеллигенция в парламентах представлена довольно многочисленно (правда, не так многочисленно, как, например, представлены другие группы: служащие, преподаватели всех рангов), она ещё не смогла утвердить себя на политической арене достаточно прочно, ещё недостаточно самоопределилась и плохо организована политически. Несмотря на это, именно сегодня мы не можем недооценить её шансы оказывать влияние на общественное мнение в столь чувствительных для общества вопросах, как те, которые мы рассматриваем на этих страницах. Конференции различных объединений и союзов инженеров, посвящённые общественно-научным проблемам техники, семинары на гуманитарные темы для руководителей и руководящих органов промышленности, как и существующие вот уже несколько десятилетий общественно-научные и социально-философские подразделения в рамках исследовательской группы «Человек и техника» Союза немецких инженеров, в которой последние годы внимание всё более сосредоточивается на социально-политических проблемах, — всё это показывает явный сдвиг в работе различных объединений инженеров. В этих условиях меняются как характер труда инженеров, так и они сами. Представление об их только «материально-технической деятельности» постепенно уходит в прошлое. Высококвалифицированный, перспективный инженер всё больше отходит от технического производства или от своей основной технической работы, ради которой он, собственно, и получил образование и подготовку; ему приходится посвятить себя задачам управления, ответственности и производительности, что приносит ему более высокий престиж (и доходы, конечно). Такая новая форма деятельности может, однако, быть успешно осуществлена инженером лишь тогда, когда всё больше проблем и вопросов нетехнических областей обсуждаются, изучаются и осваиваются самим инженером, когда в планы его обучения включаются междисциплинарные, но тесно связанные с его специальностью, например, общественно-научные курсы. В них должны подчёркиваться значимость представлений о социальных ценностях, способность к гуманной ориентации, когда речь идёт о благе общества в целом. Обобщённая теория технических, проектных и системных наук находится, к сожалению, ещё в зачаточном состоянии. Такого рода обобщающее учение о технических науках, или, по терминологии профессора Гюнтера Рополя, некая «всеобщая технология» (Allgemeine Technologie), развивается параллельно В целом же традиционная философия техники игнорировала — и почти полностью — социальные факторы и исторические условия и истолковывала феномен техники, и даже саму сущность техники, через те или иные (притом различные) основные её черты. Многостороннюю (мультифункциональную), учитывающую многие факторы, социальную философию техники можно создать лишь с одновременной разработкой социологии техники и социологии самой технической интеллигенции. Философия техники (техника сама, по своему существу является социальным феноменом) без социологии технической интеллигенции была бы пустой, а социология техники и технической интеллигенции без учёта социально-философских аспектов в их историческом контексте была бы слепой, если использовать перефразированное выражение Канта. Предпосылкой разработки и решения многих из названных междисциплинарных проблем является Для того чтобы философия техники стала ближе к действительности, к практике, помимо участия в этом процессе так называемых «генералистов» или «универсалистов», таких, например, как системные методологи и аналитики, важны и критические коррективы, которые могли бы внести специалисты в области теории науки, то есть философы. В этом плане сегодня всё более отчётливо проявляется заинтересованность представителей некоторых технических наук и проектировщиков. Вклад же общественных наук оставляет пока желать много лучшего. Ещё не созданы практически ориентированные социология и философия техники, нет ещё и научной теории самих технических наук. Я уже не говорю о том, что социологический и философский анализы не должны носить характера «общих разговоров», они должны быть приземлены и близки к научной и технической практике. Как теперь стало уже совершенно ясно, проблемы технические почти всегда представляют собой также и социотехнические и социальные, Всем участникам таких исследований — политикам, учёным, инженерам, проектировщикам и так далее — следовало бы осознать огромную значимость того положения, что эффективное междисциплинарное обеспечение и принятие во внимание множества перспектив, содействие универсалистов могут помочь нам уверенно, во всеоружии встретить опасности, связанные с односторонней деятельностью специалистов, с сиюминутными установками политиков, выработанными ими только «применительно» к периоду пребывания у власти на выборный срок. Это позволит требовать, чтобы политические решения не принимались по технократическим рецептам и непременно придерживались принципов гуманности, свободы и ответственности. Модели, предложенные технократами, или модель «одномерного общества» Маркузе слишком глобальны и односторонни, чтобы на их основе можно было бы воспроизвести и научно описать отношения, возникшие в сложно-структурированных, плюралистических индустриальных обществах. Эти модели вообще не годятся в качестве методов и средств анализа современного общества, хотя в них и отмечены — и отмечены верно — некоторые опасные его тенденции. Необходимо сделать всё возможное, чтобы в открытой дискуссии, при планировании, в консультациях специалистов, при подготовке, дальнейшем образовании и совершенствовании технической интеллигенции принимались во внимание и учитывались на практике также и подходы общественных наук, их ценностные и целевые установки и аспекты. Гуманность и гуманизация несовместимы с бескомпромиссными экстремистскими требованиями, крайними суждениями или абсолютными тотальными решениями; они — дело лишь разумной меры во всём, к чему ещё в древности призывал Аристотель. Высказанные здесь суждения основываются на сократической предпосылке, являющейся практически-философским фундаментом для деятельности всех осознающих свою ответственность руководящих сил сегодняшнего технически-индустриального общества. Эта предпосылка заключается в формировании основного направления поведения деятельного, преобразующего действительность, но Техническая интеллигенция — не тайная секта, не заговор экспертов, ставящих перед собой цель захватить некую тайную власть над обществом. Технический заговор существует лишь в воображении критиков техники. Инженеры и представители естественных и точных наук в промышленности Инженеры не являются ни империалистами, стремящимися к господству, ни Согласно провозглашённому Фрэнсисом Бэконом принципу, преодолеть природу можно, лишь подчиняясь ей. Некоторые видят в этом бэконовском призыве стремление «перехитрить» природу через подчинение ей. Однако перехитрить природу просто невозможно. И эту горькую истину мы теперь, наконец, поняли. Бэкон же прежде всего подразумевал ответственность за природу. А сегодня мы уже говорим: ответственность перед природой, перед системами и перед живыми существами в природе, которые благодаря техническому прогрессу попали в зависимость от нас. Таковы установки техники и её философии. Поэтому нет оснований обвинять инженеров и техников во всех сущих грехах, в систематическом насилии над природой Честность дискуссий, осознание возрастающей ответственности и мудрые ограничения: вот что нам нужно сегодня. Так будем и останемся человечными во всем! Инженеры и техники — не маги и не волшебники, и это они должны объяснить другим. Современный инженер, соединяя в своей деятельности успехи и неудачи, может сказать вместе с древнеримским писателем Теренцием:
Я человек и считаю, что ничто человеческое мне не чуждо! | |
Примечания: | |
---|---|
Список примечаний представлен на отдельной странице, в конце издания. | |
Оглавление | |
| |