Александр Леонидович Субботин:
Классификация.
Глава 3. Онтологические предпосылки классификации

Конечно, говоря о форме организации знания о каких-либо объектах как категории познания, надо вполне отдавать себе отчёт в том, что эта форма и система самих объектов, как она существует в действительности, суть разные вещи. Как они соотносятся между собой, почему категории познания вообще подходят для выражения объективной реальности — всегда был основным гносеологическим вопросом для всякой философии. И большинство философских школ, даже исходя из разных, иногда противоположных, оснований, принимали, что категории познания и категории реальности согласуются между собой. Оставляя в стороне вопрос о характере этих оснований, что является особой темой и для чего потребовалось бы обращение к солидному багажу истории философии, можно констатировать: если существует некоторое реальное структурное членение мира, то ему в определённом приближении соответствует структура нашего знания. В связи с этим возникает вопрос о том, каково же то структурное строение действительности, то её онтологическое членение, которое делает возможным и эффективным классификационный подход к ней.

Наверно самым общим онтологическим основанием для классификационного подхода является та особенность окружающего нас мира, которую английский физик Дж. Томсон назвал «принципом массового производства». Этот принцип — закон, выражающий тенденцию природы к постоянному повторению порождаемых ей образований. Как и закон «единообразия строя природы», сформулированный Дж. Ст. Миллем, он является одним из самых универсальных законов, которым подчиняется весь окружающий нас мир и мы сами. «Это, безусловно, одно из основных явлений мира, которых не изменят никакие новые открытия. Атомизм в самом широком смысле этого понятия — массовое производство, осуществляемое природой — представляет собой глубочайшую из научных истин», ⁵ — писал Томсон. Такая тенденция природы и, добавлю, человеческой деятельности к постоянной репродукции идентичных образований является причиной существования в мире разнообразных множеств, состоящих из подобных объектов. Число выделяемых в этих множествах видов идентичных объектов может быть очень значительным. Самые известные и разработанные в науке классификации имеют дело именно с такими множествами. Классификация химических элементов насчитывает десятки элементов, объектами лингвистических классификаций являются тысячи языков, а предметом биологических систематик — сотни тысяч видов организмов. Итак, для осуществления классификационного подхода прежде всего должны существовать некоторые множества объектов. Составляющие эти множества объекты должны представлять собой обособленные, относительно автономные отдельности, однозначно отличимые друг от друга, и вместе с тем являющиеся разного рода подобиями. В этих объектах должны быть различимы, однозначно выделяемые присущие им постоянные свойства, особенности объектов, по которым они отличаются от других объектов или схожи с ними. В мире континуума, лишённого какой-либо дискретности, классификация была бы невозможна, как была бы невозможна арифметика. Сами объекты множества не обязательно должны между собой взаимодействовать, для них не обязательны также определённые пространственно-временные соотношения (хотя в некоторых существенных случаях, при установлении естественных классификационных систем — об этом в дальнейшем будет специально идти речь — такие соотношения имеют место).

Все указанное — совершенно необходимые предпосылки самой возможности осуществлять классифицирование. Если возникают трудности и сомнения ещё на уровне выделения самих объектов, подлежащих классифицированию, или тех свойств объектов, по которым может быть выполнена их группировка, то, конечно, они существенно сказываются и на перспективе создания классификации. Подобные ситуации не абстрактные возможности, они реально встречаются в научной практике, например в геоботанике. Вот как характеризует положение в этой науке один из видных специалистов В. Д. Александрова: «… имеются два взгляда на выделение элементарных единиц растительного покрова. Согласно одному из них, растительный покров распадается на естественно отграниченные друг от друга растительные сообщества, а совокупность сходных сообществ естественно группируются в ассоциации, которые служат исходными единицами для построения естественной фитоценотической классификации. Другая точка зрения утверждает, что растительный покров непрерывен и выделение в нём как фитоценозов, так и ассоциаций может быть лишь условным, искусственным и что естественная классификация растительности в принципе невозможна». ⁶ Сама Александрова находит компромиссную позицию. Признавая за растительным покровом свойство континуума, она полагает его структурированным, Гетерогенным, а потому относительно непрерывным, всё же позволяющим выделять в нём качественно определённые единицы, которые можно изучать и классифицировать. Но и при этом допущении она указывает на специфические и весьма значительные трудности, связанные с выделением таких единиц классификации. Здесь среди специалистов нет единогласия в установлении того, что же в растительном покрове следует группировать. Фитоценотические единицы выделяются геоботаниками разных школ и просто отдельными специалистами самым различным образом, на разных основаниях, исходя из разных критериев. Причём это касается фитоценотических таксонов различного ранга — не только растительных ассоциаций и формаций, но и типов растительности. Трудности, связанные с выделением низших классификационных единиц на уровне индивидов и видов возникают также и в других науках, например в петрографии. И здесь часто это связано с задачами обособления таких единиц и установления определённых границ между ними. Обстоятельный обзор такого рода трудностей, связанных с построением классификаций в различных областях естествознания, содержится в книге С. С. Розовой «Классификационная проблема в современной науке», и я могу здесь лишь сослаться на приведённые в ней весьма поучительные данные.

Таким образом, онтологической предпосылкой, создающей саму возможность классификационного подхода, является определённый характер той предметной области, которая подлежит изучению. Такую область можно рассматривать как специфическую систему, если руководствоваться тем общим определением системы, которое дали А. Холл и Р. Фейджин: «Система — это множество объектов вместе с отношениями между объектами и между их атрибутами». ⁷ А именно как систему, в которой между объектами существуют отношения подобия, а между их атрибутами, или свойствами — отношения идентичности и различия. В целях пояснения систему, которая может быть отображена в классификации, сравним с системой другого рода, знание о которой отливается в иную, чем классификация, форму. Например с многообразием, элементы которого образуют некоторое связное целое, или целостность, причём принципом этой целостности определяются особенности и взаимодействия элементов системы. Таковой является Солнечная система, где движения и взаимодействия Солнца, планет, астероидов и комет определяются законами инерции и всемирного тяготения, которые выступают здесь принципом целостности. А наше знание о всей этой целостной системе выражается в форме параметрической систематики, каковой является небесная механика.

Итак, структура самой реальности создаёт возможность классификационной процедуры, отображения этой реальности в классификации. Но это только одна сторона дела. Другая связана с лишь относительным соответствием категорий познания категориям бытия, с осознанием неполной в каждом отдельном случае адекватности им. Нельзя забывать, что категории бытия всегда богаче, чем категории познания и средства языка, их выражающие; что последние не вполне их охватывают, и адекватность достигается лишь в процессе прогрессирующего познания. Это не новая проблема философии; ей, в частности, много занимался Н. Гартман, исследуя, насколько полно может осуществляться совпадение категорий реальности и познания. Проиллюстрирую её на примере отношения к реальности логических категорий. Они играют исключительную роль в чистой математике с её точно определёнными понятиями, означающими абстрактные, идеализированные объекты, как бы пребывающие в сфере идеального бытия. Объекты, которыми можно оперировать, используя лишь содержащиеся в их определениях свойства или свойства, вытекающие из этих определений, и применяя только заранее перечисленные как дозволенные операции. Но картина меняется, когда познание обращено на реальные, природные объекты, содержание, свойства которых всегда не полностью охватываются нашими понятиями и которые поэтому не могут быть исследуемы преимущественно посредством логических выводов. И при осуществлении классификации реальных, ориродных объектов классификационные понятия всегда не полно и не до конца охватывают их содержание, постоянное обращение к которому только и позволяет уточнять и совершенствовать классификацию. Роль логики, адекватность логических категорий структуре изучаемой реальности, таким образом, существенно меняется в зависимости от характера предметной области.