Ноам Хомски

Аврам Ноам Хомски — американский учёный-лингвист, общественный деятель, политический теоретик и публицист. Автор многих книг, статей, научных работ по лингвистике, философии, истории науки, проблемам современности, международным проблемам и правам человека. Известен как представитель американской «инакомыслящей альтернативной мысли» и наиболее последовательный критик американской политики. Почётный профессор Отделения лингвистики и философии Массачусетского технологического института (Massachusetts Institute of Technology), Кембридж, штат Массачусетс, США. В Соединённых Штатах Америки фамилия Хомски произносится «Чомски», однако здесь используется транскрипция, принятая в русскоязычной литературе.

Ноам Хомски родился 7 декабря 1928 года в Филадельфии, штат Пенсильвания, США, в еврейской семье. С 1945 года изучал философию и лингвистику в Университете Пенсильвании. Одним из его преподавателей был профессор лингвистики Зеллиг Харрис, политические взгляды которого он во многом, как считается, перенял. Докторскую степень получил в Университете Пенсильвании в 1955 году, однако большая часть исследований, положенных в основу диссертации, полностью опубликованной только в 1975 году под названием «Логическая структура лингвистической теории», и его первой монографии «Синтаксические структуры» (1957), была выполнена в Гарвардском университете в 1951–1955 годах. Эта работа оказала настолько значительное влияние на развитие науки о языке во всём мире, что многие представители научного сообщества говорили о «хомскианской революции» (смене научной парадигмы) в лингвистике. В 1955 году перешёл в Массачусетский технологический институт, профессором которого он стал в 1962 году.

Ноам Хомски — создатель системы грамматического описания, известной как генеративная, или порождающая грамматика (соответствующее течение лингвистической мысли часто называется генеративизмом). Её основы были сформулированы Хомски в середине 1950-х годов. Воспитанный в русле научной традиции структурной лингвистики, которую он в последующем подверг жёсткой критике, Хомски вслед за своим учителем Харрисом занялся проблемой лингвистических трансформаций, что, в конечном счёте, подвело его к созданию нового подхода к изучению грамматики естественных языков, которую он истолковал как некий механизм, порождающий грамматически правильные предложения. Этот подход был сформулирован Хомски в его работе «Синтаксические структуры» (1957), которую принято считать исходной точкой в развитии генеративной (порождающей) лингвистики. С помощью средств, применяемых при исследовании формальных грамматик, Хомски попытался смоделировать ключевые аспекты естественных языков, опираясь на понятие формального правила и трактуя процессы порождения не каузально, а математически, то есть в том смысле, в каком алгебраическое уравнение порождает свои численные значения. Впоследствии он заложил основы теории порождающих грамматик и теории формальных языков как раздела математической логики («Трансформационный анализ», 1965).

Проводя различие между лингвистической компетенцией (знанием своего языка говорящим-слушающим) и реальным употреблением языковых выражений в конкретных ситуациях, Хомски видит задачу лингвиста не в том, чтобы просто описывать реальные способы словоупотребления, но в том, чтобы из собранных данных об этих способах словоупотребления вывести, какие последовательности слов носители языка считают грамматически правильными, а какие — неправильными, и затем построить грамматику, порождающую только грамматически правильные последовательности, выявив, таким образом, систему правил, которой владеют, по большей части неосознанно, носители языка и которая составляет их лингвистическую компетенцию. Таким образом, цель лингвистики состоит в построении теории лингвистической компетенции.

Одним из главных мотивов в исследованиях Хомски было стремление найти объяснение двум наиболее важным фактам — творческому использованию языка людьми и удивительному феномену усвоения языка детьми. Обладая ограниченным набором грамматических правил и конечным запасом слов, люди способны создавать и понимать бесконечное число предложений, включая и те, которые никто никогда прежде не произносил, а дети исключительно быстро научаются чрезвычайно сложной системе языка в раннем детстве до того, как разовьются их общие интеллектуальные способности, имея в своём распоряжении очень скудный и фрагментарный лингвистический опыт. И хотя Хомски признаёт, что лингвистика в её нынешнем состоянии ещё не готова не только к решению, но и к строгой научной постановке этих проблем, по его мнению, без предположения о том, что люди «особым образом приспособлены» к усвоению языка, нельзя приступить к научному изучению этих проблем. Механизмы, на которые обычно ссылаются исследователи, пытаясь объяснить усвоение и творческое использование языка (обобщение, аналогия и так далее), не способны пролить свет на природу этих процессов, а потому единственным выходом, считает Хомски, может быть принятие гипотезы о врождённом характере значительной части лингвистической компетенции. Возрождая идею философов-рационалистов XVII века, и прежде всего Р. Декарта, о том, что опыт лишь актуализирует знание, от рождения заложенное в структуре человеческого мышления, Хомски называет свою лингвистику «картезианской».

Врождённое лингвистическое знание Хомски представляет в виде общей для всех человеческих языков базовой грамматической структуры, которую называет универсальной грамматикой. Будучи природным даром человека, универсальная грамматика «репрезентирована» — не известным пока науке образом — в человеческом мозге и включает в себя множество параметров и принципов, которые допускают различную «настройку», определяя тем самым класс возможных человеческих языков. Эти лингвистические «универсалии», с одной стороны, объясняют возможность существования разных языков, а с другой стороны, позволяют понять, как происходит усвоение родного языка ребёнком, который рождается способным научиться говорить на любом из возможных человеческих языков. Взаимодействие ребёнка с его «лингвистическим» окружением вызывает актуализацию врождённого лингвистического знания, а затем под влиянием получаемого ребёнком опыта осуществляется соответствующая «настройка» универсальных параметров и принципов, и в результате среди возможных языковых структур отбираются те, которые составляют специфику того или иного конкретного языка. Врождённость языковых структур означает, что общие свойства языков обусловлены природой отдельного индивида и в целом не зависят от системы социальной коммуникации. Для Хомски язык — это не коллективный феномен, а прежде всего средство выражения мыслей, поэтому его индивидуалистический подход к языку напрямую связан с менталистской трактовкой грамматических структур. Лингвистика, с его точки зрения, представляет собой раздел психологии познания, изучающий ментальные структуры, ответственные за лингвистическую компетенцию. Изучая речевое поведение человека, лингвист должен открыть лежащие в его основе психологические процессы и структуры. Хомски одним из первых объявил лингвистику частью когнитивной психологии, но на практике максимально автономизировал изучение языка, введя для этого представление о модульности человеческих когнитивных способностей и относительной независимости «модулей». Опираясь на идею универсальности основных («глубинных») структур в языках мира, он выдвинул программу изучения языка как средства исследования мышления («Язык и мышление», 1968) и прочитал множество лекций об этом в крупнейших университетах США и других стран.

Теория порождающей грамматики остаётся предметом многочисленных дискуссий на протяжении более чем полувека, причём за это время она несколько раз кардинально менялась, в том числе усилиями самого основоположника. Так, в своих первых работах Хомски проводил различие между «глубинными» и «поверхностными» языковыми структурами. Поверхностная структура репрезентирует звуковую сторону предложения, то есть выражает физический аспект языка, тогда как глубинная структура является абстрактной формой, определяющей значение предложения. Порождение поверхностных структур глубинными осуществляется посредством разного рода грамматических трансформаций. В дальнейшем Хомски отказался от данного различения во многом из-за неверных метафизических интерпретаций, которые были даны этим структурам. Кроме того, он разработал несколько формальных моделей грамматики естественных языков, которые хотя и являются реализациями единого подхода к языку, тем не менее различаются в некоторых важных аспектах. На более поздних этапах своей программы исследований Хомски выделил в качестве определяющей черты когнитивной архитектуры психики её «модульность». В целом, теория Хомски оказала заметное влияние даже на те направления лингвистики, которые не принимают основных её положений, однако практически все ныне известные теории, объясняющие процесс усвоения языка, являются спорными, и проверка теории Хомски (как и других теорий) продолжается. В качестве доминирующей парадигмы генеративная лингвистика сохранила позиции в США, тогда как в Европе её заместили более прагматичные и лабильные теории речевых актов и концепты логической семантики.

Ноам Хомски является членом Национальной Академии наук США, Американской Академии искусств и наук, Академии гуманитарных и точных наук, других научных ассоциаций, почётным доктором Чикагского, Пенсильванского и ряда других университетов, лауреатом многих престижных научных премий. Он получил степени почётного доктора в Лондонском университете, Чикагском университете, Свартморском колледже, Делийском университете, Массачусетском университете, Амхерстском колледже, Кембриджском университете и Университете Буэнос-Айреса. По данным Индекса цитирования «Arts and Humanities Citation Index», между 1980 и 1992 годами Хомски был самым цитируемым из живущих учёных и восьмым по частоте использования источником для цитат вообще.

Несмотря на многочисленные научные достижения, наибольшую известность Ноам Хомски приобрёл, прежде всего, благодаря своей общественно-политической деятельности. Он является одной из самых известных фигур левого крыла американской политики и называет себя либертарианским социалистом и сторонником анархо-синдикализма, хотя подчёркивает, что он не сторонник политических категорий, и предпочитает, чтобы его взгляды говорили сами за себя. Политическая активность Хомски заключается, в основном, в написании журнальных статей и книг, лекциях и публичных выступлениях. Хомски — наиболее последовательный критик правительств США и их внешней и внутренней политики, осуждавший как советское вторжение в Чехословакию, так и американское — во Вьетнам, Панаму, Ирак. Во время интервенции США во Вьетнам включился в антивоенное движение, когда оно ещё не было массовым, а в 1969 году опубликовал книгу-эссе о Вьетнамской войне под названием «Американская держава или Новые мандарины». С этого времени Хомски стал широко известен благодаря своим политическим взглядам, выступлениям и публикациям. Он указывает две причины своего особого внимания к США. Во-первых, это его страна и его правительство, поэтому работа по изучению и критике их «изнутри» будет иметь больший эффект. Во-вторых, США являются единственной на текущий момент сверхдержавой, и поэтому ведут агрессивную политику, как и все сверхдержавы, с целью реорганизации окружающего мира в собственных интересах с использованием идеологических, военных и экономических средств. Такая позиция принесла ему как широкую поддержку среди левых, так и множество критиков из всех областей политического спектра. Хомски также является известным критиком «корпоративно-государственного капитализма», а в последние годы его часто называют в числе интеллектуальных лидеров движения протеста против «корпоративной глобализации». Он много критикует мировую политику, манипулятивную практику средств массовой информации, раскрывает реальные механизмы «общественного согласия без согласия» и связанные с этим социально-политические процессы в западных демократиях. Многие в США считают его «политическим провокатором».

Социально-критические публикации Ноама Хомски столь же многочисленны, как и его лингвистические работы. Среди них — «Американская держава или Новые мандарины» (American Power and the New Mandarins, 1969), «Права человека и американская внешняя политика» (Human Rights and American Foreign Policy, 1978), «Политэкономия прав человека», в двух томах (в соавторстве с Э. Херманом, The Political Economy of Human Rights, 1979), «Пираты и императоры: международный терроризм в реальном мире» (Pirates and Emperors: International Terrorism in the Real World, 1986), «Язык и политика» (Language and Politics, 1989), «Необходимые иллюзии: контроль над мыслью в демократических обществах» (Necessary Illusions: Thought Control in a Democratic Society, 1989), «Сдерживающая демократия» (Deterring Democracy, 1992), «Год 501: Конкиста продолжается» (Year 501: The Conquest Continues, 1993), «Новый военный гуманизм: уроки Косово» (The New Military Humanism: Lessons From Kosovo, 1999), «Прибыль на людях: Неолиберализм и мировой порядок» (Profit over People: Neoliberalism and Global Order, 1999), «Гегемония или выживание: Америка в поисках глобального доминирования» (Hegemony or Survival: America’s Quest for Global Dominance, 2003) и другие.