Толкотт Парсонс:
Система современных обществ.
Введение

Тезис, лежащий в основе этой работы и определяющий, в частности, и её отношение к предыдущей работе — «Общества в эволюционной и сравнительной перспективе» ¹, состоит в том, что современный тип общества возник в единственной эволюционной зоне — на Западе, который, по сути, представляет собой часть Европы, ставшую наследницей западной половины Римской империи к северу от Средиземного моря. Следовательно, общество западного христианского мира послужило отправной точкой, из которой «взяло начало» то, что мы называем «системой» современных обществ. Независимо от того, оправдано или нет рассмотрение средневекового западного христианского мира как единого общества, пришедшие ему на смену территориальные государства и культурные образцы, называемые национальными, получили такое развитие, что для эпохи современности весь этот комплекс может рассматриваться только как система обществ.

Данная работа имеет множество интеллектуальных корней. Возможно, наибольшее влияние оказал немецкий идеализм в (том виде, в каком он перешёл от Г. В. Ф. Гегеля через К. Маркса к М. Веберу. Хотя сегодня и модно посмеиваться над гегелевским прославлением прусского государства, он всё-таки сумел создать всестороннюю общую теорию социетальной эволюции, имеющей своей кульминацией современный Запад. Но подобно марксистской теории, эта теория имела слишком определённый временной предел. Маркс признавал, что феодализм существовал не только в Европе, но он предполагал, что возникновение капитализма позволило Европе возглавить процесс общего социетального развития и что тем самым именно здесь должна была зародиться и окончательная стадия этого процесса — социализм — коммунизм.

Вебер предложил более утончённые теоретические основами для различения западной «современности» и высших стадий эволюции, достигнутых принципиально иными цивилизациями. Даже те, кто сомневаются относительно веберовских положений о роль религии в достижении Западом столь высокого уровня эволюции вынуждены соглашаться, что и длительное время спустя после того, как процесс модернизации начался на Западе, нигде в другом месте ничего подобного не происходило. В самом деле, можно доказать, что современная система распространялась за преде лы Европы только путём колонизации или, как в Японии, по средством процессов, в которых была обязательно взята за обра зец модель современного, модернизованного Запада. Во введинии к своим сравнительным исследованиям по социологии религии. ² Вебер поставил вопрос о том, содержится ли в опыте современного Запада универсальная значимость или нет. Ссылаясь на экспериментальную науку, искусство, рациональные правовые и административные системы, современное государственное устройство и «рациональный буржуазный капитализм», он делал вывод, что комбинация всех этих факторов создаёт уникальную социокультурную систему, обладающую не знающей себе равных адаптивной способностью.

Настоящая книга написана в веберовском духе, но с попыткой учесть достижения социологической теории и других наук ³ последние 50 лет. Одну из основных перспектив открывают теоретические связи между эволюцией органической, с одной стороны, и эволюцией социальной и культурной — с другой. Прогресс биологической теории и социальных наук, создал твёрдые основания для включения общества и культуры в состав более общей теории эволюции — эволюции живых систем.

Одним из аспектов этого подхода является параллель между возникновением человека как биологического вида и появлением обществ современного типа. Биологи полностью согласны в том, что все люди принадлежат к одному виду, имеющему один эволюционный источник. Из этого источника произошёл человек, который отделился от других видов за счёт своей способности созидать, обучаться и пользоваться символическими системами (культурой) в форме языка и других посредников. В этом смысле все человеческие сообщества «культурны», и если обладание культурой является неотъемлемым критерием человеческого общества, то коллективные формы организации у других видов следует именовать протообществами.

Есть основания предполагать, что эволюционный путь от древнейших человеческих обществ к сегодняшним сопровождался определёнными скачками в развитии их адаптивной способности. В настоящей книге утверждается, что возникновение системы современных обществ в ходе сложного, занявшего несколько столетий процесса развития представляло собой один из таких скачков.

Многие воспримут сопряжённый с этим утверждением тезис о том, что общества современного типа обладают более высокой и обобщённой, чем все другие, адаптивной способностью и что все они имеют единое западное происхождение, как «культуроцентристский» и оценочный, но, возможно, три последующих разъяснения помогут смягчить подобное впечатление. Во-первых, адаптивная способность не обязательно является верхом человеческих ценностных устремлений. Для многих людей большую ценность могут представлять определённые стороны, связанные с личностью, культурой, физическим здоровьём или определёнными социальными образцами. Во-вторых, наше утверждение об адаптивном превосходстве современных обществ не исключают возможности того, что когда-нибудь какая-то «постсовременная» фаза социального развития возникнет на совершенно другой социальной и культурной основе с иными характеристиками. В-третьих, поскольку общества институционализируют культуру, они открыты для внешних воздействий через контакты с другими культурами. В отличие от закрытости генетического состава вида (благодаря невозможности межвидового скрещивания), отдельные культуры могут при определённых условиях плодотворно взаимодействовать. Например, сами современные общества включают в себя разнородные культурные элементы, не всегда имеющие западное происхождение. И поскольку процесс культурных заимствований будет, вероятно, набирать силу, окончательная версия современной системы может оказаться менее локально самодостаточной, чего ожидают или боятся многие сегодняшние наблюдатели.

Эти соображения, однако, часто отодвигаются в тень глубокой эмпирической и теоретической убеждённостью в том, что первоочередность адаптивных факторов и составляет «суть человеческого общества». Достижения в социологической теории и накопленный фактологический материал позволяют нам серьёзным образом пересмотреть те координаты, в рамках которых Вебер интерпретировал «рациональный буржуазный капитализм». Однако мы не станем отвергать его самый общий взгляд на развитие западной цивилизации в общем контексте социальной эволюции человечества.