Философия науки и техники. Цикл лекций.
Часть II. Философия техники. Тема 11. Гуманитарно-антропологическое направление в философии техники

11.1. Техно-философия Карла Ясперса: господство над природой с помощью самой природы

Немецкий философ-экзистенциалист, психиатр Карл Ясперс (1883–1969) был профессором психологии Гейдельбергского университета. В 1937 году его отстранили от должности по политическим мотивам. После войны он преподавал в Базельском университете. В числе его основных трудов «Философия» (1932), «Истоки и цель истории» (1949), «Великие философы» (1957), монография «Куда движется ФРГ» (1969), «Современная техника» (русское издание — 1989).

Нас главным образом интересует последняя его работа. В ней впервые с позиций техно-философии анализируются труды Фихте, Гегеля и Шеллинга, посвящённые обоснованию так называемого осевого времени, начало которому было положено с возникновением христианства. Отличительной чертой этого времени становятся катастрофическое обнищание в области духовной жизни, человечности, любви и одновременное нарастание успехов в области науки и техники. Духовная нищета многих учёных-естественников и техников характеризуется их скрытой неудовлетворённостью на фоне исчезающей человечности. Технику Ясперс рассматривает как совокупность тех действий, которые знающий человек совершает с целью господства над природой, то есть ради того, чтобы придать своей жизни «такой облик, который позволил бы ему снять с себя бремя нужды и обрести нужную форму окружающей среды». Соглашаясь с марксовой оценкой совершившейся промышленной революции, Ясперс пишет о переменах во взаимоотношении человека и природы, о его подчинённости природе и последствиях этой «тирании». Планета, как пишет Ясперс, стала единой фабрикой!

Своё понимание техники Ясперс конкретизирует следующим образом. По его мнению, она характеризуется двумя особенностями: с одной стороны, рассудком, с другой — властью. Техника покоится на деятельности рассудка, потому что является частью общей рационализации. Но в то же время она есть умение, способность делать, применяя природу против самой природы. Именно в этом смысле знание — это власть, Сила! Основной смысл техники — освобождение человека от власти природы. Принцип техники — это манипулирование силами природы для реализации назначения человека, под углом его зрения.

Ясперс выделяет два главных вида техники — технику, производящую энергию, и технику, производящую продукты, а также три фактора, влияющих на развитие научно-технического знания:

1. Естественные науки, которые создают свой искусственный мир и являются предпосылками к его дальнейшему развитию.
2. Дух изобретательства, способствующий усовершенствованию уже существующих изобретений.
3. Организация труда, направленная на повышение рационализации научной и производственной деятельности.

Труд человека также оказывается в трёхмерном измерении: как затраты физических сил, как планомерная деятельность и как существенное свойство человека. В совокупности труд — это планомерная деятельность, направленная на преобразование предметов труда с помощью средств труда.

Собственный мир человека — созданная им искусственная среда обитания и существования — есть результат не индивидуального, а совместного человеческого труда (ведь отдельный человек не всё умеет!). Ясперс вслед за Марксом заключает: «от характера труда и его разделения зависит структура общества и жизнь людей во всех её измерениях и разветвлениях». В ходе развития человечества социальная оценка труда менялась. Греки презирали физический труд, считая его уделом невежественной массы. По христианской версии человек был обречён добывать хлеб свой в поте лица, искупая своё грехопадение, то есть труд ассоциируется с наказанием. Исключением в этом смысле являются протестанты, которые видят в труде благословение, и в частности кальвинисты, считающие труд богоугодным делом, доказательством избранности. Однако отношение к технике не столь положительное даже среди протестантов. «В течение последних ста лет, — пишет Ясперс, — технику либо прославляли, либо презирали, либо взирали на неё с уважением» Но сама по себе техника нейтральна: она не является ни злом, ни добром. Всё зависит от того, чего можно добиться с её помощью. В этом Ясперс полагается на сознание человека. Таким образом, Ясперсу удалось вычленить особую философскую веру-интуицию: философская идея вначале открывается нам интуитивно, а лишь затем ищет своего выражения в образах и понятиях.

История перестаёт быть только историей культуры и цивилизации, представая в качестве специфической формы всеобщей эволюции. Основным инструментом исторического сознания и социального познания становится уже не «чистый разум», но индивидуальное сознание, чувствующее свою причастность к всеобщей жизни. Естественное человеческое чувство рода вкупе с рационально-теоретическим, научным знанием даёт человеку синтетическую интуицию как фундаментальное преимущество в противоборстве со стихийным характером космических и исторических процессов.

11.2. Техно-философская концепция Льюиса Мамфорда: учение о «мегамашине»

Американский философ и социолог Льюис Мамфорд (1895–1988), приверженец «нового курса» Ф. Д. Рузвельта, позже существенно трансформировал свои идеи в сторону консерватизма. Его многочисленные труды были посвящены философии техники: «Техника и цивилизация» (1934), «Искусство и техника» (1952), «Миф о машине» (1967–1970). Мамфорд считается представителем негативного технологического детерминизма. Главную причину всех социальных зол и потрясений он видел в возрастающем разрыве между уровнем технологии и нравственностью. Научно-технический прогресс, совершенный со времён Г. Галилея и Ф. Бэкона, он называл «интеллектуальным империализмом», «жертвой» которого пали гуманизм, социальная справедливость. Наука — это суррогат религии, а учёные — сословие новых жрецов, — так оценивал Мамфорд науку и её служителей.

О роли техники в обществе Мамфорд имел серьёзные расхождения с Марксом. Он считал, что нельзя понять действительную роль техники, рассматривая человека как «животное, делающее орудия». Древний человек обладал единственным орудием — своим телом, управляемым мозгом, умом. Его умственная энергия превосходила его потребности, и орудийная техника была частью биотехники мозга. Истоки этой «добавочной умственной энергии» Мамфорд видит не только в труде, но и в других составляющих коллективного существования и общения, в таких, как игровая, эстетическая и религиозная стороны жизни человека, прочие нетрудовые формы, детерминированные опытом добывания средств к существованию. Историю европейской цивилизации он делит на три основных этапа:

1. Первый этап (с 1000 по 1750 год) характеризуется культивированием так называемой интуитивной техники, связанной с применением силы падающей воды, ветра и использованием природных материалов: дерева, камня и так далее, которые не разрушали природу, а были с ней в гармонии.
2. Второй этап (ХVIII — ХIX век) основан на палеотехнике (то есть ископаемой технике); это эмпирическая техника угля и железа. Данный этап характеризовался отходом от природы и попыткой господства человека над природой. Мамфорд называет этот период «рудниковой цивилизацией».
3. Третий этап (с конца ХIX века по настоящее время) — это завершающая фаза функционирования и развития западной цивилизации, в пределах которой происходит на строго научной основе восстановление нарушенной в предыдущей фазе гармонии техники и природы.

Анализу этого периода Мамфорд посвятил книги «Миф машины» [1969, 1970], «Человек как интерпретатор» (1950) и другие произведения. Дистанцируясь от ставших популярными определений типа «Homo faber», он отстаивает понятие «Homo sapiens», так как сущность человека, по его мнению, заключается в мышлении, а основой человечности является дух — разум. Человек главным образом интерпретатор. Это его качество человека обнаруживается в самотворчестве: человек проецирует сам себя и сам себя создаёт.

Примечателен подход Мамфорда к истории развития техники. Он выделяет два её главных типа: биотехнику и монотехнику. Биотехника — это тип техники, который ориентирован на удовлетворение жизненных запросов и естественных потребностей и устремлений человека. Монотехника ориентируется главным образом на экономическую экспансию, материальное насыщение и военное производство. Её цель — укрепление системы личной власти, и поэтому она носит авторитарный характер. Она враждебна не только природе, но и человеку. Её авторитарный статус восходит в своих истоках к раннему периоду существования человеческой цивилизации, когда впервые была изобретена «мегамашина» — машина социальной организации нового типа, способная повысить человеческий потенциал и вызвать изменения во всех аспектах существования.

Человеческая машина с самого начала своего существования объединила в себе два фактора:

1. Негативный, принудительный и разрушительный.
2. Позитивный, жизнетворный, конструктивный.

Оба эти фактора действовали во взаимной связке.

Понятие машины, идущее от Франца Рело (1829–1905), означает комбинации «строго специализированных способных к сопротивлению частей, функционирующих под человеческим контролем, для использования энергии и выполнения работы». В этой связи Мамфорд пишет: «Великая трудовая машина оставалась истинной машиной во всех отношениях, тем более что её компоненты, хотя и сотворённые из человеческой плоти, нервов и мускулов, были сведены к чисто механическим элементам и жёстко стандартизованы для выполнения ограниченных задач».

Все типы современной машины представляют собой трудосберегающие устройства. Предполагается, что они выполняют максимальный объём работы при минимальных затратах человеческих усилий. В древние времена вопрос об экономии труда не стоял, и, как пишет Мамфорд, в древности машины можно было бы назвать трудоиспользующими устройствами. Для нормального функционирования «человеческой машины» были необходимы два средства: надёжная организация знаний (естественных и сверхъестественных) и развитая система отдачи, исполнения и проверки исполнения приказов. Первое воплощалось в жречестве, без активной помощи которого институт монархии не мог бы существовать; второе — в бюрократии. Обе организации были иерархическими, на вершине иерархии стояли первосвященник и царь. Без их объединённых усилий институт власти не мог эффективно функционировать. (Кстати, это условие остаётся истинным и сегодня.)

Следовательно, первое из указанных двух средств — знание, как естественное, так и сверхъестественное, — должно было оставаться в руках жреческой элиты, то есть быть жреческой монополией или жреческой собственностью. Только при таком условии, а стало быть, и при жёстком тотальном контроле над информацией и её дозированием для широких слоёв населения можно было обеспечить слаженность работы мегамашины и сберечь её от разрушения. В противном случае, то есть при разглашении «тайн храма» и обнаружении «закрытой информации», «мегамашина» непременно приходит в упадок и в конечном счёте разрушается и гибнет. В этой связи Мамфорд обращает внимание на то обстоятельство, что язык высшей математики в лице компьютеризации восстановил сегодня и секретность, и монополию знаний с последующим воскрешением тоталитарного контроля над ними. Мамфорд указывает и ещё на одну черту «мегамашины»: слияние монополии власти с монополией личности. Автор мечтает о разрушении подобной «мегамашины» во всех её институциональных формах. От этого, по его мнению, зависит, будет ли техника функционировать «на службе человеческого развития» и станет ли мир биотехники более открытым человеку.

11.3. Философия техники Х. Ортеги-и-Гассета: техника как производство избыточного

Философские воззрения испанского, публициста, общественного деятеля и философа Хосе Ортеги-и-Гассета (1883–1955) сложились под влиянием концепций Марбургской школы. Решающую роль в этом сыграли идеи Германа Когена (1842–1918), Пауля Наторпа (1854–1924), Эрнста Кассирера (1874–1945), Николая Гартмана (1882–1950). Целью Марбургской школы был анализ философских категорий, концепций этического социализма. Ортега-и-Гассет увлекался тезисом о самополагании познающего субъекта в процессе развития культуры. Положительно относился к теории переживания духовного опыта как вслушивания в жизнь (М. Хайдеггер), был озабочен проблемой разобщённости творцов культуры и её «потребителей», негативными результатами культуры, проявляющимися в виде социальной дезориентации в системе «массового общества». Его перу принадлежит книга «Размышления о технике» (1933).

Рассматривая жизнь как «потребность потребностей» Ортега-и-Гассет выступал в защиту автономности личности в её отношении к собственной судьбе как репертуару жизненного действия. В этом своеобразном списке находятся как естественные, органические, биологические потребности, так и действия, удовлетворяющие эти потребности. По сути, в этом ассортименте и для животных, и для человека всё едино. Разница, однако, состоит в том, что человек предпринимает определённые действия — он сам производит то, чего нет в природе. В этом состоит его репертуар. Но это не самое главное его действие: освободившись от дефицита витальных потребностей, человек имеет возможность расширить круг своих потребностей, то есть расширить репертуар.

Из этого свойства человеческой натуры автор делает вывод о противоречивости человеческих потребностей. Репертуар потребностей человека не совпадает с меню витальных потребностей. Это наличное его желание действовать по второму (расширенному) репертуару и составляет то, что называется деятельностью по преобразованию природы. С целью удовлетворения своих потребностей, в угоду им человек навязывает природе свои желания, если она ещё не готова послужить им. В этом услужении Ортега-и-Гассет наблюдает, как сама природа преобразуется. Она предъявляет человеку требования в виде естественных нужд. Человек на них отвечает тем, что навязывает ей изменения, преобразовывает её с помощью техники. Осуществляя это преобразовывание, техника поддерживает человеческое желание. И эта связь, соединяющая природу с человеком и наоборот, есть некий посредник — сверхприрода, надстроенная над «первой» природой.

Животному его собственная природа предзадана. Оно существо нетехническое — именно из-за отсутствия в нём активного начала. Человек же благодаря природному техническому дару творит недостающее, создаёт новые обстоятельства, приспосабливая природу к своим нуждам. Человек и техника сливаются. Технические действия предназначены для того, чтобы, во-первых, что-то изобрести, во-вторых, обеспечить условия, в-третьих, создать новые возможности. Задача техники — совершать усилия ради сбережения усилий. По мнению автора, именно тогда у человека возникает проблема, как распорядиться освободившимся временем после преодоления им той животной жизни. Благодаря технике человеческая жизнь выходит за рамки природы, человек ослабляет свою зависимость от природы. Но перед ним возникает новая проблема: как жить дальше? На этот вопрос Ортега-и-Гассет отвечает так. Реальность состоит в том, что мир одновременно и предоставляет человеку удобства, и чинит ему препятствия. Именно в таком мире пребывает человек; его существование окружено и удобствами, и трудностями. Именно это придаёт человеческому бытию онтологический смысл. Человеку предначертано быть существом «сверхъестественным» и одновременно естественным — онтологический кентавр!

Таким образом, человеческое «Я» — это непрерывное стремление реализовать определённый проект, программу существования, включающую то, чего ещё нет, а также то, что мы должны для себя создать. Обстоятельства даны человеку как «сырьё» и механизм. Человек-техник пытается обнаружить в мире скрытое устройство, потребное для его жизни. Для автора жизненная программа имеет не техническое, то есть дотехническое происхождение. Её корни уходят вглубь, в эпоху дотехнического изобретения. Следовательно, вероятность технократии является крайне низкой: человек-техник по определению не может управлять, быть высшей инстанцией, его роль второстепенна. Техника предполагает наличие, с одной стороны, существа, у которого есть желание, но ещё нет проекта, замысла, программы, а с другой стороны, наличие связи между развитием техники и способом бытия человека. В этом контексте Ортега-де-Гассет рассматривает индийского бодхисатву, испанского идальго и английского джентльмена образца 1950-х годов. Бодхисатва сводит свои материальные потребности к минимуму и к технике безразличен. Активен только английский джентльмен, который стремится жить в подлинном мире максимально насыщенной жизнью. В описании автора джентльмен уверен в себе, честен, ему свойственны чувство справедливости, искренность, самообладание, ясное понимание своих прав и прав других, а также и своих обязанностей по отношению к другим. Подобный анализ был нужен для того, чтобы определить периодизацию истории техники, где существенны взаимоотношения человека к человеку и человека к технике.

Автор выделяет три значительных этапа в историческом развитии техники:

1. Техника случая — это исторически первая форма существования техники, присущая первобытному обществу и характерная для доисторического человека. Она отличается простотой и скудостью исполнения и крайней ограниченностью технических действий (об этом писали Л. Нуаре, и другие).
2. Техника ремесла — это техника Древней Греции, доимператорского Рима, европейского Средневековья. В этот период существенно расширяется набор технических действий, усвоение которых требует специальной выучки, а занятие технической деятельностью становится профессией и передаётся по наследству.
3. Техника человека-техника — это машинная техника с техническими устройствами, которая берёт своё начало со второй половины XVIII века, когда был изобретён механический ткацкий станок Эдмунда Картрайта (1743).

Машина существенно меняет отношения между человеком и орудием. «Работает» машина, а человек её обслуживает. Он придаток машины. Побочным явлением этого процесса становятся «кризис желаний», бездуховность. Ортега-и-Гассет своё учение называет рационализмом, хотя он близок к экзистенциализму.