Философия техники: история и современность.
Часть II. Междисциплинарные аспекты философии техники.
Глава 2. Техника и этика

Значительную долю гуманитарных проблем развития техники составляют проблемы, по существу своему этические или тесно связанные с таковыми. Мы говорим об этических аспектах, когда рассматриваем развитие техники сквозь призму таких понятий, как «благо» и «зло», «ответственность», «справедливость», «свобода», — ведь все эти понятия относятся к области этики.

Как в осмыслении человеком морали и нравственности вообще, так и в осмыслении нравственных аспектов техники, явно различимо стремление определить нравственный статус существующего положения дел, то есть дать нравственную оценку использования техники, последствий такого использования, решить вопрос о справедливости распределения предоставляемых техникой благ и отрицательных последствий, о моральной оправданности приложения человеческих усилий и использования природных ресурсов для развития техники в том или ином направлении. С оценкой существующего положения связаны и поиски ответа на вопрос, каким образом должно осуществляться развитие техники, чтобы быть достойным положительной этической оценки. При этом практически все, кто задумывался над такого рода проблемами, вынуждены были констатировать противоречие между должным и сущим и предлагать те или иные пути к его разрешению. Ряд оригинальных идей относительно нравственно оправданного развития и применения техники был выдвинут русскими философами.

1. Проблема «техника и нравственность» в русской философии

Человеком, в трудах которого уже в XIX веке противоречие между сущим (то есть тем, чем является техника в нравственном отношении) и должным (то есть тем, чем она должна быть в данном отношении) выразилось, пожалуй, с наибольшим пафосом и масштабностью, был Николай Фёдорович Фёдоров (1829–1903) — библиотекарь, работавший в Румянцевском музее, человек энциклопедических знаний. Он создал оригинальное социально-философское учение, ядро которого составил грандиозный проект, где ключевая роль в преобразовании общества согласно нравственным идеалам отводилась технике.

В сфере внимания Фёдорова оказываются нравственные отношения как существующие между индивидами, их группами («сословиями»), народами, между человеком и природой, а так и между живущими ныне и уже умершими. Во всех этих отношениях технике (основанной на науке) принадлежит выдающаяся роль. Считая, что «полная добродетель состоит в соединении нравственности со знанием и искусством» (а техника и есть искусство, умение), Фёдоров оценивает технику как благо или зло, в зависимости от того, каким целям она служит. Он опровергает распространённое представление, что техника в том виде, в каком она развивается в современную ему эпоху (вторая половина XIX — начало XX века), позволяет человеку господствовать над природой. На самом деле, считает Фёдоров, технические достижения используются для удовлетворения пустых прихотей, истощая природные ресурсы; техника закрепляет и усиливает рознь между людьми (сословиями, народами), военная же техника служит самоистреблению человечества. Техника, используемая в мирных целях, также небезопасна для людей. «Мы не обольщаемся мнимыми успехами, тем, что ныне называется торжеством над природою, — пишет он, — и не эти мнимые успехи заставляют нас приписывать науке ту важную роль, которую ей предстоит совершить. Взять ведро воды и, обратив его в пар, заставить работать — это не значит победить природу. Это не значит одержать победу и над ведром воды. Нужно видеть, как эта побеждённая сила рвёт пальцы, руки, ноги у прислужников машины, чтобы поумерить свои восторги; очевидно, эта сила не наша ещё, не составляет нашего органа. Конечно, и истребление топлива без восстановления его), необходимое при упомянутом торжестве над природою, тоже можно причислить к победам, но к победам, конечно, Пирра. И не это, однако же, самое важное: мы несём неисчислимую потерю, приводим к бездействию ум многих миллионов многих поколений людей, ибо мануфактурная промышленность, какой бы досуг ни был выговорен рабочим, не может дать приложения стольким умам, не говоря уже о бесплодности самого приложения к мнимым победам над природою и к производству по большей части пустяков (безделушек)» ¹.

Отрицательно оцениваемые с точки зрения нравственности отношения между людьми и людей к природе, в контексте которых в современную Фёдорову эпоху развивается техника, могут и должны быть заменены нравственно положительными отношениями. Сыграть ключевую роль в этом изменении призваны наука и техника, поставленные на службу «общему делу», которое соединит всё человечество: «Препятствия к построению нравственного общества, — считает он, — заключаются в том, что нет дела настолько обширного, чтобы поглотить все силы людей, которые в настоящее время расходуются на вражду; во всей всемирной истории мы не знаем такого события, которое, грозя гибелью обществу, соединило бы все силы и прекратило бы все раздоры, всякую враждебность в нем». Философ считал, что уже современный ему уровень развития науки и техники позволяет поставить вопрос об «общем деле», которое объединило бы всё человечество в борьбе с основным злом, по сравнению с которым причины всех раздоров выглядят второстепенными. Это зло — смерть. Смерть уже умерших, смерть тех, кому ещё только предстоит умереть, а также и смерть природы, отравляемой человеком.

Нравственным (морально оправданным), согласно Фёдорову, будет такое развитие техники, которое будет подчинено прежде всего задачам обеспечения людей продовольствием, то есть развития сельского хозяйства. В связи с этим он выдвигает идею «регуляции» природы, которая, в противоположность «эксплуатации и утилизации», «расхищению», «приводящему к истощению и смерти», ведёт к «восстановлению жизни» ². Для задач регуляции (куда относится и управление метеорологическими процессами) могут быть использованы и достижения военной техники: «… динамиты, мелиниты, робуриты и так далее, задуманные учёными для взаимного истребления, могут быть обращены на спасение от голода и на избавление от войны: и только это и есть то просвещение, которое благо, просвещение же, задуманное на пагубу, благим названо быть не может». Необходим план «всеобщего объединения всех народов в деле регуляции слепой силы» ³.

«Общее дело» требует не только солидарности всех живущих между собой, но и солидарности живущих с умершими. Фёдоров считал, что существует «нравственное противоречие «живущих сынов» и «отцов умерших» и что это противоречие может разрешиться только «долгом всеобщего воскрешения» ⁴ «… воскрешение будет делом не чуда, а знания и общего труда».

Увеличение населения Земли, которое значительно ускорится вследствие воскрешения умерших, потребует выхода за земные пределы, освоения космических пространств и их заселения. Необходимо, пишет философ, «… обратить силы, получаемые землею от небесных тел, на возвращение жизни отцам, на обращение небесных тел в жилища и на объединение небесных пространств» ⁵. Развитие науки и техники с целью продвинуться в этом направлении — также дело положительного нравственного содержания. Оно связано не только с выполнением нравственного долга по отношению к отцам, но и с выполнением нравственного долга по отношению к природе: «… нравственность не только не ограничивается личностями, обществом, а должна распространяться на всю природу. Задача человека — морализовать всё естественное, обратить слепую, невольную силу природы в орудие свободы. Смерть есть торжество силы слепой, не нравственной, всеобщее же воскрешение будет победою нравственности, будет последнею высшею степенью, до которой может дойти нравственность». ⁶

Обратим внимание на то обстоятельство, что Фёдоров излагал свой проект как христианский и притом православный. Действительно, в его представлениях о наиболее важных в нравственном отношении направлениях человеческой деятельности (в том числе и деятельности научно-технической) легко просматривается ряд характерных для христианского учения (и акцентируемых прежде всего в православном богословии) мотивов. Это — идея теоизиса (обожения) человека и всего тварного мира через человека; идея о содержании во всякой твари «частицы Божества» и связанное с этими идеями убеждение в творческом призвании человека; это и идея воскрешения, обретения «новой плоти», и представление о связи, которую сохраняет душа умершего с частицами его тела. Вместе с тем именно православный (и вообще христианский) характер проекта Фёдорова подвергался сомнению с позиций богословия. Например, философ и богослов Георгий Васильевич Флоровский (1893–1979) резко критиковал учение Фёдорова как выражающее «нехристианское мировоззрение» за «нечувствие преображения», которое (подразумевая воскрешение из мёртвых) будет чудом, а не результатом развития человеком науки и техники как это «натуралистически» изображает Фёдоров. Флоровский ставит под сомнение и нравственное содержание фёдоровского проекта. Он считает, что здесь недооценивается свобода личности, что «личность подчиняется проекту». «В системе Фёдорова душно, — утверждает Флоровский, — сколько бы он ни говорил о небесных телах и переселениях по звёздам» ⁷.

Если Н. Ф. Фёдоров говорил о технике и как о благе, и как о зле — в зависимости от того, как она используется, то для Сергея Николаевича Булгакова (1871–1944) характерно сосредоточение внимания на изначально положительном характере техники как момента труда и хозяйства. При этом Булгаков, разумеется, признает, что в каких-то своих проявлениях техника может развиваться не должным образом, — те или иные проявления этого развития могут получать отрицательные с моральной точки зрения оценки. В качестве субъекта технической деятельности Булгаков, как и Фёдоров, рассматривает главным образом человечество в целом. Индивиды и группы в качестве субъектов не отвергаются, но не им уделяется основное внимание философа. Булгаков говорит о технологии как о «способности проектирования и моделирования», «системе объективных действий», «совокупности всевозможных способов воздействия человека на природу в определённых, наперёд намеченных целях» ⁸. Технологическая деятельность понимается как хозяйственная, тесно связывается с деятельностью научной и есть в конечном счёте деятельность некого «трансцендентального субъекта», которого Булгаков характеризует и как «историческое человечество», и как «Божественную Софию». Слова Булгакова о том, что «личности суть только очи, уши, руки, органы единого субъекта знания, которому и принадлежит вся сила знания, энергия, глубина и все плоды знания», могут быть отнесены и к технике. Индивидуальность же философ считает «особым лучом» в сиянии «умного света» Софии, не ограничиваемым, но восполняемым другими индивидуальностями. В этом контексте нравственный смысл деятельности индивида в сфере техники (как и вообще в сфере хозяйства) определяется её «софийностью» — соответствием Софии, выступающей уже не в антропологическом плане, а в качестве идеальной основы мира. Божественная София в этом плане — органическая совокупность предвечных идей («организм идей, в котором содержатся идейные семена всех вещей») — Премудрость, которая была перед Богом при сотворении мира. Нравственное измерение хозяйственной деятельности может рассматриваться с точки зрения соответствия этой деятельности «предвечным идеям», оцениваться по тому, действительно ли результаты этой деятельности есть развитие «семян всех вещей», образующих Софию. Примечательно сходство в этом плане взгляда православного философа Булгакова с позднее развитым в трудах католического философа-неотомиста Ф. Дессауэра пониманием техники как реализации человеком Божественной идеи, а также взглядом М. Хайдеггера на технику как на становление высших возможностей бытия посредством людей ⁹.

Итак, Булгаков признает хозяйство софийным в своём основании и человеческую деятельность — могущей способствовать «влечению природы» к идеям, содержащимся в «организме» Софии. Это обусловливает положительную нравственную оценку хозяйственной (в том числе и технической) деятельности, поскольку она отвечает этим задачам. Вместе с тем философ отмечает, что, хотя хозяйство софийно в глубинном метафизическом смысле, мы не можем характеризовать как софийный хозяйственный процесс в его эмпирической оболочке (осуществляемый эмпирически ограниченным человечеством) со всеми его ошибками, уклонениями, неудачами.

В отличие от Фёдорова Булгаков не пытается определить единственное нравственно оправданное направление развития техники, противопоставляемое всем другим вариантам её развития, связываемым со злом нравственным и физическим. Воспринимая промышленный капитализм, процессы индустриализации и урбанизации как «неотменимые в их хозяйственной неизбежности», Булгаков считал необходимым «христиански осмыслить и облагородить» их. Наилучшей хозяйственной формой, полагал он, была бы та, которая «наиболее обеспечивает личную свободу как от природной бедности, так и от социальной неволи». ¹⁰

Тема «техника и свобода индивида» развивалась в социологических концепциях анархистов, в частности в работах Алексея Алексеевича Борового (1875–1935), сочетавшего, как и многие представители этого направления, политическую деятельность с теоретическими занятиями. Боровой отводил технике значительную роль в реализации «центральной идеи анархизма — освобождения человеческой личности». Освобождение при этом мыслится прежде всего как независимость индивида от других людей. Социально-нравственное значение техники — не столько в том, что она увеличивает могущество человечества в целом, сколько в том, что она увеличивает могущество индивида. Высокоразвитая техника, считал Боровой, позволит сменить процесс дифференциации трудовых функций процессом их интеграции и тогда человек «… будет в состоянии один, собственными силами произвести целиком тот продукт, в котором он нуждается. Ему не нужны будут помощники; не нужны будут специалисты в отдельных отраслях хозяйства. Он станет самодовлеющей хозяйственной единицей». Техническое бессилие отдельных личностей сменится полным техническим могуществом; необходимый продукт уже не будет пробегать через тысячи человеческих рук, чтобы достичь того, кто в нём нуждается; это создаст предпосылки для «уничтожения всяких внешних организаций, всяких принудительных учреждений» ¹¹.

2. Проблема ответственности инженера и инженерная этика

В советской гуманитарной мысли нравственное измерение техники рассматривалось прежде всего с точки зрения предоставляемых ей возможностей для достижения идеалов общественного развития — построения социалистического, а затем и коммунистического общества. Значительные усилия посвящались интерпретации технической деятельности как деятельности надиндивидуального субъекта — то есть общества (в рамках той или иной страны или социально-политической системы) или человечества в целом. Социалистическое общество рассматривалось как способное осуществлять развитие техники морально оправданным образом, чтобы последнее имело гуманистический характер. Негативные же (и в материальном, и в нравственном отношении) последствия развития техники связывались главным образом с теми формами, которые принимает такое развитие в капиталистических странах.

Вместе с тем в значительной степени благодаря осознанию экологических последствий индустриального развития, в исследованиях советских учёных, посвящённых социально-философским проблемам техники и инженерной деятельности, в 1970–1980-е годы всё чаще ставятся вопросы об ответственности (в том числе и моральной) тех, кто эту деятельность осуществляет, и тех, кто управляет ей. При этом акцент переносится с участия в нравственно оправданном «общем деле» на важность индивидуальных знаний, умений и моральных качеств. Так Е. А. Шаповалов пишет в своей книге «Общество и инженер» ¹²: «В условиях развитого социализма социальная роль инженера существенно возрастает. Для обоснованного планирования развития экономики и общества в целом необходимо достаточно точно предвидеть возможности и последствия технического прогресса. Инженер не должен уклоняться от ответственности за социальные, экономические и экологические последствия своих решений. Он должен уметь оптимизировать задачу с учётом предельно общих факторов социального прогресса. Вопросы взаимосвязи инженеров с экономистами, социологами, юристами, а также с агрономами, животноводами, лесоводами, геологами и другими субъектами практического преобразования общества и природы приобретают решающее значение» (с. 125).

В книге В. П. Булатова и Е. А. Шаповалова «Наука и инженерная деятельность» как два взаимосвязанных явления рассматриваются недостаточно ответственное отношение инженера к результатам проекта и падение престижа инженерной профессии. Эти негативные явления, считают авторы, обусловлены не сущностью социалистического труда, а социально-технологическими условиями инженерной деятельности и, в частности, тем обстоятельством, что очень часто инженер имеет дело с довольно мелкими деталями проекта, не видя его в целом и потому не имея возможности оценить его последствия и принять их во внимание.

Показательна в отношении рассматриваемой проблематики работа В. Г. Нестерова, И. Б. Иткина и Н. П. Соколовой «Инженерная этика», ¹³, посвящённая специальному рассмотрению этических аспектов профессиональной деятельности инженера. Эти аспекты оцениваются в общем контексте человеческих взаимоотношений при социализме как развивающихся в направлении единства интересов личности, коллектива и общества, предполагающих товарищество, взаимопомощь и сотрудничество, свободных от частной собственности и эксплуатации. К моральным обязательствам инженера (как и профессионала вообще) относится выполнение работы на качественном уровне и в установленные сроки. Важным моральным компонентом деятельности инженера является его ответственность по отношению к коллегам и к обществу. Вопрос об ответственности связывается авторами с экологическими проблемами, рассматривается в нравственном аспекте ситуация адаптации молодого инженера (моральные обязательства более старших коллег по отношению к нему).

Советские исследователи довольно скептически отнеслись к направлению инженерной этики в том виде, в каком оно начало формироваться в 1970-х годах на Западе (прежде всего в США). Это было связано с общим представлением о весьма ограниченных регулятивных функциях морали в капиталистическом обществе. Так В. Г. Нестеров, И. Б. Иткин, Н. П. Соколова отмечали в упомянутой выше работе, что инженерная этика в капиталистических странах имеет целью воспитание инженеров в духе лояльности по отношению к капиталистической системе, что кодексы инженерной этики далеки от реалистичности, поскольку основной движущей силой в капиталистическом обществе является стремление к получению прибыли, а инженеры находятся во власти работодателей и жестокой конкуренции.

Изменение социально-политической ситуации в нашей стране в конце 1980-х — начале 1990-х годов оказалось существенным образом связанным и с изменением отношения на неофициальном и официальном уровнях) к системе социально-политического и хозяйственного устройства стран Запада. Эти изменения выразились и в ином взгляде на нравственные аспекты развития техники в западных государствах и соответственно на способы осмысления и попытки решения возникающих здесь проблем, предпринимаемые западными учёными.

Не имея возможности охарактеризовать здесь сколько-нибудь полно разработки проблемы «техника и этика» в современной западной гуманитарной мысли, остановимся лишь на вопросах собственно инженерной этики и прежде всего на тех из них, которые касаются этических кодексов профессиональных инженерных сообществ.

Инженерная этика концентрируется на поведении индивида — инженера и на выработке этических норм, регулирующих его профессиональную деятельность. Инженерная этика относится к типу так называемых прикладных этик (наряду с биомедицинской этикой, экологической этикой, компьютерной этикой). Среди прикладных этик можно, в свою очередь, выделить профессиональные этики — такие, как врачебная этика или этика адвокатов.

Об инженерной этике правомерно говорить и как об области научных исследований и образовательной дисциплине, и как о совокупности этических норм, регулирующих профессиональную деятельность инженера. Эти нормы могут существовать (и обычно существуют) в виде «неписанных правил», но могут получать формулировки в этических кодексах.

Инженерная этика как совокупность (или система) норм, регулирующих поведение инженера, существовала всегда. К числу её норм мы можем отнести такие, как необходимость добросовестно исполнять свою работу; создавать устройства, которые приносили бы людям пользу и не причиняли бы вреда (особый случай в этом отношении — военная техника); ответственность за результаты своей профессиональной деятельности; определённые формы отношений (обычаи и правила, регулирующие отношения) инженера с другими участниками процесса создания и использования техники. Ряд таких норм фиксируется в юридических документах — например в законах, относящихся к вопросам безопасности, интеллектуальной собственности, авторского права. Некоторые нормы профессиональной деятельности инженеров закреплены в административных установлениях, регулирующих деятельность той или иной организации (предприятия, фирмы, института и так далее).

Вместе с тем в осознании этических норм профессиональной деятельности играет свою роль объединение инженеров в профессиональные сообщества (ассоциации) с целью создания условий как для лучшего удовлетворения своих интеллектуальных потребностей, так и для защиты материальных интересов. Такого рода ассоциации в странах Запада осуществляют функции поддержки инженеров, в частности в тех случаях, когда профессиональный долг инженера в отношении общества (например, соображения безопасности того или иного проекта для окружающих) вступает в противоречие с непосредственными интересами фирмы, где он работает.

Известный американский исследователь гуманитарных аспектов техники Карл Митчем приводит пример ситуации, когда потребовалась такого рода поддержка.

Компания BART в Калифорнии вела строительство автоматической системы, управляющей железнодорожным движением. Трое из инженеров, занятых в этих работах, серьёзно усомнились в безопасности данной системы. В течение года они неоднократно выражали свою озабоченность (и устно, и письменно) руководству компании, но их доводы оставались без внимания. Тогда они обратились непосредственно к членам компании, минуя её руководство. Их доклады были распространены среди всех членов и менеджеров компании, стали известны прессе. В феврале 1972 года состоялись публичные слушания, в результате которых было выражено доверие руководству BART, а «инженеры-возмутители спокойствия» были уволены. Они, однако, обратились в Калифорнийское общество профессиональных инженеров и заявили, что стремились действовать в соответствии с имеющимся в этическом кодексе этого общества пунктом, утверждающим, что «общественное благо первостепенно» и что «необходимо уведомлять соответствующие органы о любых обнаруженных факторах, создающих угрозу безопасности и здоровью людей». В июне 1972 года общество представило документы в поддержку этих инженеров в Калифорнийский Сенат, а в октябре того же года поезд, управляемый данной системой, не смог из-за ошибки системы остановиться на станции и несколько пассажиров было ранено. Позже Институтом инженеров в области электротехники и электроники была учреждена премия «За выдающееся служение интересам общества» и первыми её получили (в 1978 году) эти три инженера.

Обратим внимание на то обстоятельство, что в данном примере обращение за поддержкой в Калифорнийское общество профессиональных инженеров основывалось на определённых пунктах этического кодекса данного общества. В настоящее время этические кодексы имеют многие профессиональные объединения. Эти кодексы представляют собой своды правил, следование которым является условием членства в данном профессиональном обществе.

Обычно этические кодексы инженерных обществ (или обществ, членами которых являются инженеры наряду с учёными и представителями других профессий, имеющих дело с определённого рода техникой — как, например, Британское компьютерное общество) содержат нормы, регулирующие отношения «инженер — общество», «инженер — работодатель», «инженер — клиент», «инженер — другие инженеры». Так в Кодексе поведения и этики Британского компьютерного общества (BCS) среди правил поведения члена данного общества содержатся следующие: «Он должен принимать во внимание влияние компьютерных систем, — в той степени, в какой оно ему известно, — на осуществление основных прав индивидов, независимо от того, идёт ли речь о реализации этих прав в рамках данной организации, её покупателей и потребителей, или же в рамках населения вообще» ¹⁴. Член BCS передаёт клиенту имеющуюся в распоряжении информацию с целью помочь разобраться в могущих возникнуть ситуациях, чреватых ущербом третьей стороне. Он должен бороться с неведением относительно того рода техники, которым он занимается, и особенно в тех областях, где применение этой техники представляется имеющим сомнительные социальные достоинства ¹⁵.

Аналогичные обязательства инженера в отношении общества зафиксированы во многих других этических кодексах, в том числе и в Кодексе этики Национального общества профессиональных инженеров США. Инженеры, гласит этот кодекс, должны всегда осознавать, что их первейшей обязанностью является защита безопасности, здоровья и благосостояния людей. Если их профессиональные суждения отвергаются в обстоятельствах, когда под угрозой оказываются безопасность, здоровье, собственность или благосостояние людей, они должны уведомить об этом работодателя или клиента, а также, при необходимости, другие авторитетные органы.

Этические нормы, регулирующие отношения «инженер — работодатель» и «инженер — клиент», требуют добросовестного выполнения деловых обязательств: предоставлять клиенту или работодателю то, что обещал произвести; завершать работу в установленное время и в рамках бюджета, а в случае, если этого достичь невозможно, как можно раньше предупредить клиента или работодателя с тем, чтобы могли быть предприняты корректирующие действия; не передавать другим сторонам и не обнародовать информацию, касающуюся состояния дел или технических процессов своего бывшего или нынешнего клиента или работодателя без их согласия. Как записано в Кодексе Национального общества профессиональных инженеров, «инженер, используя проекты, предоставленные клиентом, признает, что эти проекты остаются собственностью клиента и не могут быть скопированы другими без разрешения». В том же кодексе среди положений, касающихся отношений инженера с коллегами, содержатся следующие: «Инженеры не должны вредить, злонамеренно или по ошибке, прямо или косвенно, профессиональной репутации, планам, деятельности и служебному положению других инженеров, а также подвергать несправедливой критике работу других инженеров». «Инженеры, которые полагают, что деятельность других неэтична или незаконна, должны предоставить информацию об этом в распоряжение соответствующих органов, чтобы могли быть приняты надлежащие меры». «Инженеры перед началом работы с людьми, с которыми они могут прийти к усовершенствованиям, планам, проектам или другим достижениям, которые могут быть удостоверены правом копирования или запатентованы, должны заключить соглашение относительно собственности».

Специфичность правил, фиксируемых подобными этическими кодексами, — в том, что эти правила, будучи нормами, соблюдение которых самостоятельно контролируется данным профессиональным сообществом, являются в значительной своей части связанными с юридическими нормами, а также с экономическими и иными (например, соображения престижа) интересами. Данное обстоятельство даёт повод сторонникам взгляда на этические нормы и мотивы как на свободные от каких-либо корыстных побуждений, отвергать вообще этический характер подобного рода кодексов.

При более широком понимании этического — когда к разряду этических правил относят те, которые обязательны в рамках данного «клуба» и не могут быть очевидным образом сведены к юридическим нормам или соображениям выгоды, хотя в каких-то случаях и взаимосвязаны с ними — взгляд на такого рода своды правил как на этические вполне правомерен.

Что же касается ответственного (а следовательно, и нравственного) исполнения профессиональных обязанностей, то прогресс (или хотя бы поддержание достигнутого уровня) в этом отношении нередко оказывается связанным и с материальными интересами (когда система материальных стимулов поощряет ответственное отношение и наказывает безответственное), и с законодательным регулированием, и с соображениями престижа.

Нужно иметь в виду, что нередко правила, осознаваемые вначале как только этические, впоследствии закрепляются в юридических нормах.

Действенность этического кодекса зависит в значительной мере от того, как он будет применяться в конкретных ситуациях. Одно дело — сформулировать правила, другое — определить, как в соответствии с этими правилами следует поступить в том или ином случае. Вопрос о том, соответствует ли поведение субъекта данному этическому кодексу, далеко не всегда может быть решён однозначно. Богатый набор исследования примеров такого рода представлен в продолжающемся издании «Мнение редколлегии этического обозрения» Национального общества профессиональных инженеров США. Здесь рассматриваются и оцениваются с точки зрения этического кодекса данного общества примеры, основанные на действительно имевших место случаях (с изменением имён и названий фирм или иных организаций). Рассмотрение примеров ведётся таким образом, чтобы получить ответы на вопросы «какой пункт этического кодекса должен быть использован в оценке данной ситуации?» и «соответствует ли поведение инженера в описываемом случае норме, выражаемой данным пунктом?»

В качестве примера приведём статью «Общественное благо и обладание информацией, причиняющей ущерб интересам клиента» из V тома «Мнений редколлегии этического обозрения». Статья (как и другие статьи данного издания) состоит из пяти разделов: «Факты», «Вопросы», «Ссылки», «Обсуждение», «Вывод».

В разделе «Факты» описывается следующая ситуация. Корпорация XYZ была извещена организацией, осуществляющей контроль над загрязнением окружающей среды, о том, что в течение 60 дней она должна представить документы для получения разрешения на сброс промышленных отходов в получаемый контейнер с водой. XYZ извещается также о минимальных стандартах, которые должны быть соблюдены. Чтобы убедить власти в том, что получаемый объём воды после сброса отходов не будет превышать допустимый уровень загрязнения, корпорация нанимает инженера Доу, который должен осуществить инженерные консультационные услуги и представить детальный отчёт. После завершения своих исследований Доу приходит к выводу, что сбросы фабрики превысят допустимый уровень загрязнения воды. Он заключает, далее, что корректирующие меры будут очень дорогими. Доу устно сообщает корпорации XYZ о результатах своих изысканий. После этого корпорация прерывает контракт с Доу, полностью оплатив проведённые им услуги и сообщает, что инженер не должен представлять в корпорацию письменный отчёт. Впоследствии Доу узнает, что властями объявлены публичные слушания и что корпорация XYZ представила информацию в поддержку своего заявления о непревышении допустимого уровня загрязнения.

Вопрос, который должен быть решён членами редколлегии этического обозрения, — является ли этическим обязательством инженера Доу в данном случае сообщить о результатах своих исследований властям после того, как он узнал о слушаниях?

В разделе «Ссылки» содержатся ссылки на разделы этического кодекса, имеющие отношения к рассматриваемому случаю. В качестве таковых указываются следующие. Раздел 1 — «Инженер руководствуется в своих профессиональных отношениях высокими стандартами честности и ведёт себя в профессиональных вопросах по отношению к любому клиенту или работодателю как преданный агент или доверенное лицо». Пункт «с» того же раздела гласит: «Он должен известить клиента или работодателя, если полагает что проект не будет успешным». В разделе 2 содержится утверждение: «Инженер должным образом принимает во внимание безопасность, здоровье и благополучие людей при выполнении своих профессиональных обязанностей. Если его профессиональное суждение не принимается во внимание органами не технического характера, он должен ясно обозначить последствия. Он должен уведомлять соответствующие органы о любых обнаруженных условиях, угрожающих безопасности и здоровью людей». Пункт [a] того же раздела гласит: «Он не должен завершать, подписывать или скреплять печатью планы, которые не находятся в соответствии с требованиями безопасности для общественного здоровья и благосостояния и не соответствуют принятым инженерным стандартам. Если клиент или работодатель настаивают на таком непрофессиональном поведении, он должен поставить в известность соответствующие органы и прекратить дальнейшее выполнение службы или участие в проекте». Раздел 7 — «Инженер не раскрывает конфиденциальной информации, касающейся состояния бизнеса или технических процессов любого настоящего или прежнего клиента или работодателя без его согласия».

В разделе «Обсуждение» приводятся следующие оценки деятельности инженера и их обоснования. Инженер Доу действовал в соответствии с требованием раздела 1 этического кодекса — «вести себя в профессиональных вопросах по отношению к каждому клиенту или работодателю как преданный агент или доверенное лицо». В соответствии с духом этого требования инженер Доу известил корпорацию XYZ о результатах своих исследований, показавших, что установленные стандарты нарушены. Его устное сообщение корпорации соответствует букве и духу процитированных выше положений из раздела 1 и пункта 1 [с]. Расторжение контракта с полной оплатой за проделаную работу — это чисто деловое решение, которое, как можно предположить, вполне допускалось характером контракта между Доу и его клиентом. Как бы то ни было, Доу имел основание спросить, почему корпорация специально отметила, чтобы он не представлял письменный отчёт. Известие о слушаниях ставит его лицом к лицу с обязательством в отношении безопасности, здоровья и благосостояния людей. Пункт 2 [а] гласит, его обязательства по отношению к обществу первостепенны. Предполагается, что несоответствие сброса минимальным стандартам, установленным законом, несёт в себе угрозу безопасности и здоровью людей. Та часть пункта 2 [с], которая требует, чтобы инженер сообщал о «непрофессиональном поведении» «соответствующим органам», существенна для обсуждаемой ситуации. Указание клиенту не представлять письменного отчёта вкупе с информацией, представленной корпорацией для слушаний, ставит вопрос об обязательствах Доу, вытекающих из пункта 2 [с]. Мы понимаем его в данном контексте таким образом, что следовало бы квалифицировать как «непрофессиональное поведение» отказ Доу от защиты интересов общества. Выражение «планы и спецификации» из пункта 2 [с] мы понимаем как включающее все инженерные работы. Эта частная ссылка может быть прочитана и в свете пунктов 2 и 2 [а], которые ясно указывают на первостепенность защиты инженером безопасности, здоровья и благополучия людей в этом контексте. Раздел 7 кодекса не может нас остановить, поскольку сообщение инженера соответствующим властям о явной угрозе интересам общества не является в данном случае раскрытием технических процессов или состояния бизнеса клиента. В результате формулируется вывод: Доу имеет этическое обязательство сообщить о результатах своих исследований властям после того, как он узнал о слушаниях.

Приведённый пример позволяет судить о том, насколько детально прорабатываются вопросы применения этического кодекса в конкретных ситуациях, с которыми сталкивается инженер в своей профессиональной жизни.

Вместе с тем эффективность этических кодексов оставляет желать лучшего даже в странах с сильными профессиональными инженерными обществами и ассоциациями. Она существенным образом зависит и от заинтересованности инженера быть членом данной профессиональной ассоциации (ибо нарушение кодекса может повлечь исключение из ассоциации), а также от способности сообщества установить в том или ином конкретном случае сам факт нарушения.