Вадим Маркович Розин:
Понятие и современные концепции техники

Введение

«Философы нашего времени, включая имеющих отношение к философии техники, ещё не осознали, что преобразующая сила феномена техники порождает беспрецедентные онтологические проблемы. Мы вновь вынуждены отвечать на извечный вопрос: что такое реальность? Когда Платон рассматривал парадоксы элейских философов, таких как Зенон и Парменид, он обнаружил, что задача постижения реальности столь велика, что он был вынужден создать свою собственную онтологию — универсум постоянных форм, которые являются корнем всего сущего. Метаморфозы реальности посредством техники ставят нас перед тем же самым вопросом, который преследовал Платона (и всех философов с тех пор): что есть реальность?

Адекватный ответ на этот вопрос не может быть получен посредством перетасовки старых онтологических категорий. Те, кто жалуется, что философия закончилась, поскольку нет более новых задач для рефлексии, просто игнорируют новые реалии — человеческие и онтологические — созданные благодаря современным науке и технике. Я использую термин «созданные» преднамеренно, поскольку … идея о том, что мы просто открываем реальность есть устарелая концепция, которую мы должны отправить в архив истории».

Х. Сколимовски «Новая социальная философия как оценка техники».

В последние годы растёт количество работ (как научных, так и обращённых к широкой общественности), посвящённых осмыслению техники, её влиянию на современную жизнь, анализу кризиса техногенной цивилизации, поиска путей его преодоления ¹.

Если в 1960–1970-х годах практическое отношение в этой области ограничивалось прогнозированием научно-технического развития, то на рубеже XXI века можно уже говорить о становлении настоящей новой практики, включающей в себя институты оценки техники и различные проекты, ориентированные на выработку нового понимания и отношения к технике [29]. Хотя пионером в этой области были США, где в 1972 году было создано «Бюро по оценке технике при Конгрессе США», которое достаточно эффективно работало вплоть до 1995 года (и было закрыто республиканцами по политическим мотивам), начиная с 1990-х годов лидирующие позиции в оценке техники, безусловно, занимает Германия. В 1999 году в 15 странах Западной Европы функционировали 573 исследовательских организации, занимающиеся оценкой техники. Из них 360 организаций являются немецкими… Необходимо также отметить, что по сравнению с 1991 годом количество организаций по оценке технике в Германии удвоилось, а количество ТА-проектов (то есть проектов оценки техники. — Прим. авт.) — почти удвоилось. Впрочем, эта тенденция является характерной и для других стран Европейского Союза»… [29, стр. 40–48, 52–53].

Ещё один показатель возросшего интереса к общим проблемам и осмыслению техники — увеличение в университетах Европы и США спецкурсов, посвящённых различным темам философии техники.

В фокусе изучения философии техники, что вполне естественно, стоит феномен и сущность техники. Как феномен техника выступает в виде машин и орудий, но сегодня также как технические сооружения и даже техническая среда. К феноменальным характеристикам техники относятся также знания, используемые в технике, и различные культурные «тексты», в которых обсуждается техника, и техническое поведение людей. В отличие от феноменальных описаний, используемых в философии техники собственно как эмпирический материал, осмысление сущности техники — это ответ на ряд фундаментальных вопросов: в чём природа техники, как техника относится к другим сферам человеческой деятельности — науке, искусству, инженерии, проектированию, практической деятельности, когда техника возникает и какие этапы проходит в своём развитии, действительно ли техника угрожает нашей цивилизации, как это утверждают многие философы, каково влияние техники на человека и природу, наконец, каковы перспективы развития и изменения техники.

Нужно отметить, что эти вопросы заинтересовали мыслителей относительно недавно. Хотя техника как создание орудий и «техника» в смысле технологической стороны всякой деятельности (техника земледелия, техника изготовления вещей, техника любви и так далее) возникла на заре человечества, несколько десятков тысяч лет тому назад, феномен техники в его современном понимании был выделен и осознан только в ХIХ столетии. Философское же осмысление техники относится к концу XIX и главным образом к ХХ веку.

Конечно, в истории философии встречается рефлексия по поводу техники, но эта рефлексия была, если можно так сказать, неспецифичной.

Например, в античной философии появляется такое понятие как «технэ», но оно означает собственно не технику, а всякое искусство делания вещей, начиная от создания картин и скульптуры, заканчивая собственно техническими изделиями, например, военных машин. Ф. Бэкон также обсуждает возможность изготовления машин и технических изделий и пользу, которую они могут принести людям. Но это обсуждение не имеет в виду сам феномен и природу техники, поскольку она ещё не выделилась в сознании новоевропейского человека в качестве самостоятельной, и главное, проблемной реальности. Только в ХIХ столетии техника не только осознается как самостоятельная реальность, но и появляются специфические формы рефлексии этой реальности, сначала в методологии технических наук, потом или почти одновременно в философии.

В наше время всё больше признается влияние техники на все стороны жизни человека, а также социальность (характер и качество социальной жизни, социальные отношения, etc) и постепенно преодолевается оппозиция, характерная для первой половины ХХ века, а именно техника — это счастье и благо или источник кризиса и гибели нашей цивилизации. Философы и учёные приходят к пониманию, что техника — очень сложное явление, трудный орешек для научного исследования.

Познание современной техники должно соединить в себе взгляд на неё как искусственный феномен, ведь именно человек замышляет и создаёт технические устройства (механизмы, машины, технические сооружения), и феномен естественный (техника как «постав» по М. Хайдеггеру, как техноценоз, «техника как порождающая другую технику», по Б. Кудрину). Связать взгляд на технику как материальное воплощение идей и проектов и как на знание и различные формы осмысления техники (то есть «концепты техники»). Объединить трактовку техники как самостоятельной реальности и реальности социальной («Технические и социальные изменения идут вместе, «в пакете», и если мы хотим понять каждое, мы должны постараться понять оба», — пишут В. Бийкер и Д. Лоу; «В основании происходящей перемены, — вторит им Д. Ефременко, — лежит стремление анализировать развитие техники и связанную с ними социальную динамику как единый, целостный процесс» [102, с. 11; 29, с. 168]).

При этом уяснение природы техники — это не просто созерцание технической действительности, а вопрос о возможности влиять на её развитие. Так называемое чисто объективное, незаинтересованное изучение техники сегодня мало продуктивно и может лишь усугубить кризис, вызванный, конечно, не только техникой, но и техникой в том числе. Напротив, изучение техники предполагает признание неблагополучия, кризиса культуры и требование понять технику как момент этого неблагополучия. В этом плане техника является неотъемлемой стороной современной цивилизации и культуры, органически связана с их ценностями, идеалами, традициями, противоречиями. Но кризисы — не предмет любования. Кризисы, особенно глобальные, угрожающие жизни, необходимо преодолевать. Следовательно, изучение техники должно помочь в разрешении кризиса нашей культуры, должно исходить из идей ограничения экстенсивного развития техники (или даже отказа от традиционно понимаемого технического прогресса), трансформации технического мира, концепций создания принципиально новой техники, то есть такой с которой может согласиться человек и общество, которое обеспечивает их безопасное развитие и существование.

В своё время Хайдеггер подчёркивал, что объектом рассмотрения философии техники является не просто феномен техники, а сущность техники. Выступая в 1989 году на советско-германском совещании по философии техники Ю. Н. Давыдов утверждал, что необходимо исходить из центрального онтологического факта (а не сущности), и таким фактом для нашего времени, убеждён Ю. Давыдов, является катастрофа в Чернобыле. Вряд ли, впрочем, здесь разные точки зрения: да, нужно исходить из сущности техники, но эту сущность нужно раскрыть так, чтобы ясно было решение и объяснение основных онтологических проблем, например, почему произошло превращение мирного атома в фактор смерти, или почему современная техника вызывает экологический кризис, или, наконец, почему техника порабощает человека. По Хайдеггеру сущность техники — это раскрытие потаённого в современной культуре, конкретно — превращение человека и природы в «по-став». С нашей точки зрения сущность техники более сложна. Говоря о сущности, мы имеем в виду такие представления, которые позволяют осмыслить технические явления, объяснить парадоксы технического развития, ориентировать теоретическую деятельность, направленную на изучение формирования и функционирования техники, построить знания, необходимые для решения прикладных задач философии техники.

Уже из заглавия книги видно, что в центре моего интереса стоят понятие и концепции техники. Не отказываясь давать определения техники, мы одновременно считаем неэффективным прямой синтез онтологических характеристик техники, попытки построить так называемые обобщающие определения техники. Собирая и обобщая различные онтологические характеристики техники (предметные, деятельностные, аксиологические, культурологические и так далее) в одно целое, исследователи не получают приращения знания. Все подобные обобщения механичны, если не противоречивы в понятийном отношении, хотя при этом создаётся определённая иллюзия теоретического объяснения.

С моей точки зрения, исследование такого сложного явления, которым является техника, размещается в пространстве двух координат: познания сущности техники, включающего построение понятия техники и техники как идеального объекта, и анализа дискурсов и концепций техники. Вторая координата отражает план коммуникации, споров о технике и её сущности. Одновременно понятно, что споры о технике имеют прямое отношение к её познанию, но анализ разных дискурсов и концепций позволяет получить многомерное представление о технике, и при построении нового понятия снять характеристики техники, полученные другими исследователями, в различных направлениях философии и науки.

Как можно было понять из моих размышлений в предыдущих работах (см. например, книгу «Философия техники», 2001. [65]), в понятие и сущность техники я включаю понимание и концептуализацию техники. Но это означает, что техника как объект изучения философии техники — совершенно особое образование: хотя эмпирически она дана нам в качестве субстанции, конструкций и внешне напоминает объекты естественных и технических наук, в философском изучении техника является скорее объектом гуманитарного познания. В философии техники последняя не может рассматриваться только аналогично объектам первой природы, как не включённая в человеческое существование, не влияющая на бытие человека (правда, сегодня подобный подход не проходит и относительно объектов первой природы). В технике человек встречается сам с собой, со своими замыслами и идеями, но такими, которые выступают в форме отчуждённой технической реальности.

В настоящее время в отношении к технике приходится решать не только проблемы эффективности или надёжности, но и такие как судьба техники, смысл техники, сосуществование с техникой, освобождение от технической обусловленности, etc. То есть вопросы сугубо гуманитарные и философские. При этом возникает довольно сложная проблема: если техника (сущность техники) включает в себя понимание и концептуализацию техники, которые менялись в каждой культуре, и, кроме того, должна быть рассмотрена как особая техническая реальность, то, в каком тогда смысле можно говорить о существовании техники. Понятно, когда мы говорим о физическом существовании техники, но в данном случае речь идёт не об этом.

Тогда, что значит существование техники не только в качестве физического, природного, хотя и искусственного явления (вот этот конкретный механизм, машина, орудие), а в качестве понимания техники, как технической среды, технической реальности и так далее? Нужно сказать, что проблема существования и отношение существования к реальности в её разных пониманиях в современной философии являются предметом дискуссии и стоят довольно остро.