|
Говорят, когда в В С наступлением нового века марширующие в ногу лемминги Эконоленда начали уверять, что скоро «номером один» станет Китай, а Япония превратится в его экономического и политического «пуделя». Однако Япония ещё не исчерпала своих возможностей удивлять мир. Перемены, которые происходят в Японии — или те, от которых она отказывается, — в ближайшее десятилетие скажутся не только на автомобилях, на которых мы ездим, не только на энергии, которую мы используем, играх, в которые мы играем, или музыке, которой мы наслаждаемся, но и на том, как мы относимся к старикам, сколько будет стоить жилье для пенсионеров, и на том, сколько будет стоить доллар. Особенная значимость Японии проявляется по отношению к целому классу государств, таких как Соединённые Штаты Америки, члены Европейского Союза и Южная Корея, которые переходят к основанной на знании экономике. В отличие от Китая, Индии, Мексики или Бразилии они не обременены слишком многочисленным сельским населением, и их экономика делится не на три, а на две части — быстро сокращающийся промышленный сектор и быстро увеличивающийся основанный на знании сектор. Кому кофе с молоком?Были предприняты многочисленные попытки объяснить, почему «японское чудо» в Прогуляйтесь по токийскому району Омоте Сандо, где фланируют иностранцы и местные юные модники, останавливаясь, чтобы выпить большую чашку кофе с молоком, соевыми бобами и ванилью, и вы не обнаружите признаков беспокойства. Вот что пишет в своей книге «Невидимый континент» Кениши Омае: «Куда подевались нищие? Куда исчезли двухзначные цифры индекса безработицы?» Цены на газированную воду в бутылках взвиваются вверх; билеты на круизные суда полностью раскупаются; толпы молодых японок покупают «столько продукции таких марок, как «Эрмес», «Прада», «Гуччи», «Луи Вюиттон» и им подобных, что Япония выходит на первое место по объёмам приобретения товаров самых дорогих брендов». Даже сегодня японская экономика ощущает последствия падения в Не только ситуация на рынке недвижимости объясняет тот факт, что в 2003 году в японских банках количество невостребованных кредитов возросло, по некоторым оценкам, до 400 миллиардов долларов. Более того: в 2003 году объём производства снизился на 10 процентов по сравнению с 1991 годом, и, согласно докладу Совета по международным отношениям, доля Японии в мировом производстве и экспорте «сократилась впервые за последние сто лет». Что же случилось? Почему вдруг «сверхдержава» остановилась в росте? (Не может ли те же ошибки совершить Китай? Во всяком случае, ситуация на рынке недвижимости там, похоже, повторяет японский опыт.) Так или иначе, ни ситуация с недвижимостью, ни замороженные банковские кредиты в полной мере не объясняют того, что случилось с Японией. Бомба замедленного действия, взорвавшая японскую экономику, была заложена на уровне глубинной основы времени. Скачок вбокМы уже говорили о том, что ранее в целях радикального улучшения производственной базы и резкого повышения качества экспортируемых товаров и в первую очередь заполнения мировых рынков совершенно новой продукцией Япония использовала новейшую информационную технологию. Одновременно с этими новшествами она также вводила инновационный эффективный менеджмент, обеспечивающий, в частности, поставки «точно вовремя». Мир ещё не видел ничего подобного стремительной истории успеха Японии. Даже сегодня, после длительного застоя последних лет, Япония остаётся мировым лидером во многих отраслях науки и техники. Экономичные автомобильные двигатели и использование альтернативных источников энергии, создание промышленных роботов и роботов-«гуманоидов», исследования по получению кровезаменителей, цифровая электроника, игровые устройства и ещё многое другое — всё это области, в которых Япония сохраняет одно из первых мест. В 2004 году правительство инвестировало 900 миллионов долларов — больше, чем вся Европа — в разработки в сфере нанотехнологий. Японские учёные и инженеры привыкли расширять границы знания. Однако, как неоднократно подчёркивалось на страницах этой книги, одни только наука и технология ещё не обеспечивают передовой экономики, а успешно развивающаяся, интенсивно использующая знания экономика не может базироваться только на промышленном производстве. Ей необходим также прогрессивный сервисный сектор. Однако Япония, ускоряя производство и способствуя ускорению в связанных с ним мировых цепочках поставок, гораздо медленнее внедряла компьютеры, информационные технологии, новые модели бизнеса и менеджмента в сервисном секторе. В период с 1995 по 2003 год Японии пришлось импортировать в эту сферу на 456 миллиардов долларов больше, чем она экспортировала. Короче говоря, её однобокое развитие привело экономику к такой степени десинхронизации, что это ощущается по сей день: производство и сервисное обслуживание и сейчас находятся в состоянии разбалансированности. По словам журнала «Экономист», «трудно назвать хотя бы одну непроизводственную сферу, в которой Япония занимала бы ведущие позиции. Дорогостоящие транспортные перевозки внутри страны тормозят доставку продукции и развитие туризма. Отсутствие конкуренции в энергетике и телекоммуникациях помогает сохранению высоких цен. Заметно отстают такие области, как юридическая служба и бухгалтерское дело. Медицинское обслуживание, наиболее важная отрасль для страны с быстро стареющим населением, находится на постыдно низком по международным стандартам уровне». Чтобы привести индустрию сервиса в соответствие с уровнем промышленного производства, требуется скачок к более умным, наукоёмким операциям и новым формам организации. Упор на промышленность имеет и другой эффект. Для Японии особенно важен экспорт, поскольку она является зависимой от импорта страной, которой не хватает собственных продуктов питания и источников сырья и энергии. Доход от экспорта помогает ей расплачиваться за импорт. Однако Япония имеет опасный крен. В результате, как говорится в цитировавшемся выше докладе Совета по международным отношениям, Япония «представляет собой гибрид сверхэффективных экспортных отраслей промышленности и сверхнеэффективных секторов внутренней экономики». Такая позиция в сегодняшнем изменившемся мире внушает серьёзные опасения. Пока Япония творила своё «чудо» на экспорте, Южная Корея, Тайвань, Малайзия и другие азиатские страны были слабо конкурентоспособными на мировых рынках. Китай вообще можно было не брать в расчёт. Сегодня конкуренция на экспортных рынках чрезвычайно высока; в сущности, они переполнены игроками. Следовательно, при всей его значимости экспорт более не может считаться главной стратегической дорогой в будущее Японии. Японии надлежит достроить внутреннюю экономику до уровня экспортного сектора. Сегодня нельзя держаться за то, что приносило успех вчера. Гибкие нацииДля того чтобы адаптироваться к меняющимся условиям, ускоряющаяся экономика должна приобрести организационную гибкость. Это относится ко всем странам, стремящимся к созданию основанной на знании экономики, но особенно важно для Японии, чьи жёсткие правила производства сделали гибкость почти невозможной. До тех пор, пока остаточные явления индустриального века не преодолены, Япония будет отставать в гонке за будущее. Но если обратиться к критике деиндустриализации со стороны представителей Второй волны, или к чрезмерному влиянию старых сельскохозяйственных регионов в политике, или к бюрократическому сопротивлению реструктуризации, то мы увидим то же скрытое контрреволюционное сопротивление завтрашней экономике Третьей волны, что и в других странах. Попытки изменить японские правила индустриального века упорно тормозятся теми, чьи деньги в них вложены, будь то седовласые главы вчерашних корпоративных гигантов, ветераны-бюрократы Министерства финансов или преподаватели, четверть века читающие один и тот же курс. Незаметная и вежливая — в японском стиле, — но тем не менее жёсткая партизанская война ведётся против завтрашнего дня: имеет место тот самый конфликт волн, о котором говорилось выше. И всё же, несмотря на этот конфликт, имеют место определённые перемены. Например, распадается знаменитая японская система пожизненного найма. По правилам этой системы, крупнейшие корпорации ежегодно принимают на работу сотрудников прямо со школьной скамьи с тем, чтобы они оставались у них на службе вплоть до пенсии. Это гарантировало спокойное существование индивиду, но радикально сужало его возможности. Наниматели редко принимают на работу сотрудника, который переходит к ним из соперничающей фирмы, имея в виду, что он уволился Такие же закрытые отношения существовали и на уровне компаний. Так, если на Западе производители обычно свободны в выборе поставщиков сырья, компонентов или обслуживания со стороны партнёров, то японские фирмы зачастую были жёстко прикреплены к «кейрецу» — семейству финансово взаимосвязанных, взаимно поддерживающих друг друга фирм, группирующихся вокруг крупной компании или ведущего банка. Система «кейрецу» обеспечивала крупным фирмам более значительную власть над мелкими поставщиками сырья, чем на Западе, как правило, обязывая свои дочерние предприятия осуществлять закупки в рамках семьи, несмотря на наличие более дешёвых или превосходящих по качеству товаров в других местах. «Кейрецу» тоже ограничивала гибкость. Теперь в этой, области Япония сделала доселе невообразимый прогресс. Согласно данным Японской внешнеторговой организации, за пять лет процент контрактов, заключённых внутри членов одной и той же «кейрецу», снизился с 70 до 20 процентов, но даже здесь превалирует нерешительность. Так, «Мицубиси», упразднив свою «кейрецу» в 2002 году, вновь восстановила её в 2004-м. Японские управленцы и чиновники не желают расстаться и с другим устаревшим наследием индустриального века. Считается, что больше (почти всегда) означает лучше. Это пережиток экономической теории масштабности в массовом производстве. Эта концепция, однако, не учитывает неэкономичности размера в чистом виде: например, правая рука не знает — или не желает знать, — что делает левая. Не учитывает она и различия между традиционными отраслями производства и новыми, где нематериальный продукт, созданный маленькой фирмой, может быть воспроизведён и распространён на мировом рынке практически без затрат. Однако ещё более важным является отсутствие гибкости, сопровождающее гигантизм. Маленькое суденышко развернётся быстрее, чем броненосец, а в условиях сегодняшнего ускорения это чрезвычайно существенно для выживания. По меньшей мере один усвоенный из опыта Третьей волны урок заключается в том, что именно малый бизнес может, как убедительно доказала Кремниевая долина, изменить мир. Однако как всякий маленький новорождённый организм, малые компании, и особенно технически инновационные, нуждаются в дружественном окружении. Это означает возвращение к культуре, в которой неудача рассматривается не как конец карьеры, а как полезный опыт обучения — как это было в случае, хотя, возможно, апокрифическом, с Томасом Уотсоном, бывшим председателем Ай-Би-Эм. На вопрос, собирается ли он уволить сотрудника, Новички нуждаются в оборотном капитале, найти который в Японии нелегко. Культура дружественного окружения предполагает демократическое финансирование — то есть финансирование, которое поступает по многим различным конкурирующим каналам. В Японии, кроме семьи, главным источником финансирования малого бизнеса выступали банки. Однако подобные ссуды выдаются при условии значительного обеспечения. В отсутствие этого фактора, а также в силу других традиционных правил и культурных норм попытки Японии создать нечто вроде Кремниевой долины никогда не оказывались достаточно успешными. Когда седовласые джентльмены из престижной деловой организации «Кейданрен» наконец решились одобрить «Новый цифровой курс», из этого ничего не вышло. Определённое оживление наметилось в индустрии телекоммуникаций благодаря широкому использованию сотовых телефонов и других современных технологий молодыми японцами. Но в какой мере распространится это на предпринимательство? В Соединённых Штатах Америки в этой сфере занят один из каждых десяти работающих. В Японии это соотношение равно одному к ста. Как отметили Генри С. Роуэн и А. Мария Тойода в докладе для Азиатско-Тихоокеанского исследовательского центра Стэнфордского университета, японские фирмы не испытывают недостатка в идеях. Япония была мировым лидером по росту числа патентов с 1992 по 1999 год (США занимали второе место) и была среди первых в патентовании инноваций в информационных технологиях… Но наличие внушительного капитала, образованный персонал и технологическая база не привели к увеличению доли Японии на мировом рынке в поставках высокоценных новых продуктов. Индустриальные общества ставят бюрократические препоны предприятиям. Одно время японское законодательство запрещало учреждение совместных производств университетов и компаний. Разрушение этих жёстких границ является чрезвычайно важным для развития наукоёмкой экономики. Кремниевая долина в Соединённых Штатах Америки никогда не возникла бы, если бы не были перейдены границы между университетами и бизнесом, если бы Стэнфордский университет, Калифорнийский технологический институт, Массачусетский технологический институт не объединили бы свои усилия с венчурным капиталом, чтобы начать новое высокотехнологичное производство. Согласно данным «Никкейуикли», в период с 1980 по 2000 год в США с подачи университетов было создано 2624 новых предприятия: за тот же период в Японии их было создано всего 240. Однако в 2004 году Япония наконец пробила «железный занавес», отделявший новаторов-учёных от бизнес-сообщества, приняв законодательные акты, поощряющие новые предприятия, рождающиеся в университетских стенах. Результатом этого, по прогнозам Токийского университета, будет возникновение 200 новых предприятий — в течение не двух десятков лет, а ежегодно. Отложенные решенияЧтобы создать позитивную дружественную культуру для гибкой наукоёмкой экономики, Японии придётся также пересмотреть социальные традиции, которые препятствуют гибкости, в том числе способ принятия решений. Много было написано о распространённом в Японии групповом принятии решений, особенно о том, что после достижения консенсуса идея быстро находит свою реализацию, поскольку все участники прониклись ей и понимают, что должно быть сделано. Оборотной стороной этого метода является длительный срок, необходимый для принятия решения, и трудности необходимых его изменений в случае появления новой информации или изменившихся условий. Мы однажды наблюдали это на практике во время телевизионной съёмки, когда в съемочную группу входили японцы, канадцы и американцы. Японская команда была высокопрофессиональной, и за время многомесячной съёмки у неё установились теплые отношения с коллегами с Запада. Каждая сторона получила возможность поучиться у другой. Вечером накануне съемок на очередном объекте японская команда засиживалась за полночь, обсуждая каждый аспект задачи — кто что в точности будет делать, когда и где. К утру японцы были полностью готовы. В противоположность им американцы и канадцы предпочитали проводить это время в болтовне, потягивая пиво, и рано отправлялись спать. Однако Уолли Лонгал, режиссёр из Канады, вставал рано утром и шёл осматривать площадку. Однажды он обнаружил место, которое, на его взгляд, было более удачным для съемок, чем то, которое выбрали раньше. Когда он предложил японской команде переместиться на другую площадку, то встретился со стеной упорного отказа — хотя никто из японцев не видел места, которое предлагал канадец. Причина этого на первый взгляд слепого сопротивления была ясна. Японцы потратили много времени и сил, чтобы принять решение. Перемещение на другую площадку — что, по всей видимости, на самом деле было вполне оправданно — было для них неприемлемо. Однако в сегодняшней развивающейся быстрыми темпами экономике, в современном обществе способность оперативно менять планы, быстро принимать решения являются необходимым механизмом выживания. Под воздействием интенсивных перемен можно ожидать, что вскоре мы увидим в Японии отказ от системы группового принятия решений и появление нового поколения, которому будет свойственен всё увеличивающийся индивидуализм. Хватит рождественских пироговЧтобы успешно развивать свою экономику в эпоху быстрых, зачастую противоречивых, сложных перемен, Япония должна ослабить свою жёсткую структурную организацию, причём не только в отношении профессий и рабочих мест, но и на более глубинном уровне семейной жизни и отношений полов. Старые представления о семье и браке — и их отношениях с экономикой — уходят в прошлое. Согласно Белой книге, выпущенной администрацией кабинета министров, в 1972 году 80 процентов японцев и японок были согласны в том, что работать должны только мужчины. Женам отводилась роль домохозяек. К 2002 году 42 процента мужчин и 51 процент женщин уже не соглашались с таким разделением труда. Ныне молодые женщины позже вступают в брак, и незамужние не подвергаются осуждению. 27 процентов в возрастной группе Те, кто вступает в брак, рожают меньше детей: сегодня рождаемость составляет 1,29 ребёнка на супружескую пару, достигнув самого низкого уровня за 60 лет. Большой процент женщин работают: в 2003 году их стало на 13 процентов больше, чем в 1985-м. Однако до равноправия с мужчинами ещё предстоит проделать долгий путь. Так, например, при том, что карьерные возможности для женщин наиболее благоприятны в сфере информационных технологий и в компаниях, связанных с Интернетом, «Джапан таймс» сообщает, что в Японии на женщин приходится только 9,9 процента должностей в управленческом аппарате, в то время как в США — 45,9 процента и более 30 процентов в Великобритании, Франции, Германии и Швеции. Кроме того, заработная плата японок составляет только 46 процентов от зарплаты мужчин. Тем временем правительство в стремлении повысить уровень рождаемости призвало бизнес предоставлять отпуск по уходу за ребёнком для отцов, надеясь на то, что они помогут женам выхаживать новорождённых и их связи с детьми укрепятся. Однако очень немногие мужчины воспользовались этой возможностью, поэтому в городе Ота решили, что требуются более решительные и креативные (точнее, прокреативные — способствующие обзаведению потомством) меры. В 2004 году там приняли постановление о ежегодном 40-дневном отпуске для всех работающих мужчин после рождения в семье ребёнка, обязав их предоставлять письменный отчёт о том, что они извлекают из этого опыта. Как заявил сотрудник городской управы, идея заключалась в том, чтобы «вовлечь мужчин в процесс воспитания детей» и разрушить представление о том, что это занятие является исключительно женским. Опыт города Ота свидетельствует о том, что иной раз даже городская ратуша способна предпринять нечто разумное и прогрессивное. Возможно, на такое решение чиновников толкнуло отчаяние от низкой рождаемости. Вопрос в том, насколько велико это отчаяние? Вовсе не обязательно всем женщинам превращаться в наёмных работниц. Воспитание детей в домашних условиях, ведение домашнего хозяйства — основные протребительские функции, которые, как мы видели, создают экономическую стоимость и поддерживают монетарную экономику. Однако традиционное разделение труда, основанное на половой принадлежности, — это ещё одна структурная преграда, стоящая на пути прогресса японской экономики. В сегодняшней всемирной гонке по созданию основанной на знании монетарной экономики Япония как бывший лидер использует только половину интеллектуальных возможностей, которыми она располагает, а это не очень разумно. Серебряная волнаСтруктурная жёсткость устаревшей индустриальной эпохи не позволяет реализоваться огромному потенциалу не только женщин, но и пожилых японцев. Япония — не единственная страна, стоящая перед угрозой возможного коллапса программы социального обеспечения, созданной в условиях индустриальной эпохи. Это в полной мере относится к странам Европы и Соединённым Штатам, но Япония подвергается наибольшему риску. Однако именно Япония может проложить дорогу в поисках наиболее адекватных решений, соответствующих передовой экономике. В При средней продолжительности жизни в 81,9 года Япония, по словам Джулиана Чаппла из университета Киото Сангио, «быстро становится страной с самым старым народонаселением». Типичные пожилые японцы — самые здоровые в мире, они отличаются более или менее добрым здравием вплоть до 75 лет (у американцев эта цифра достигает всего 69 лет). В результате назревает масштабный кризис, который тяжким бременем ляжет на плечи молодых поколений и сделает Японию гораздо менее населённой и более бедной. В целях решения этих грозных проблем было выдвинуто немало идей, которые, в свою очередь, порождают новые вопросы. Кто, к примеру, сказал, что решением проблемы стареющего общества является увеличение рождаемости? Кто сказал, что уменьшение числа народонаселения ведёт к обеднению нации? Что на этот счёт говорит пример Сингапура или Швейцарии? Кто может с уверенностью утверждать, сколько денег требуется для обеспечения приличной пенсии, скажем, в 2050 году? Можно вполне обоснованно предположить, что в течение ближайших двадцати лет или около того будут найдены эффективные способы лечения по крайней мере части заболеваний вроде болезни Альцгеймера, диабета, остеопороза и ревматоидного артрита, которые особенно распространены среди людей преклонного возраста. Во всяком случае, найдётся способ уменьшить распространение этих заболеваний. Внимание к статистике социального страхования, а не будущему здравоохранения отражает бюрократический подход, разделяющий интересы Министерства финансов и Министерства здравоохранения. Кроме того, вполне вероятно, что увеличение расходов на содержание пожилых может сопровождаться уменьшением расходов на другие популяционные группы. Например, падение уровня рождаемости предполагает снижение количества начальных и средних школ, уменьшение затрат на педиатрическую помощь. И в Японии, и в других странах требуются более радикальные, более изощрённые и целостные подходы крещению проблем. Японии придётся изобрести множество новых способов, чтобы справиться с трудностями, вызванными так называемой «серебряной волной». Как, к примеру, может повлиять на экономические проблемы, связанные со старением, аутсорсинг соответствующих услуг? Согласно данным, приведённым техасским профессором Дэвидом Уорнером, сегодня около 2 миллионов американцев, вышедших на пенсию, живут за пределами Соединённых Штатов. Они рассеяны по всему свету, причём 600 тысяч поселились в Мексике, где дом с тремя спальнями неподалёку от Гвадалахары можно арендовать всего за 700 долларов в месяц. Один миллион британских пенсионеров тоже проживают за границей, причём, согласно докладу «Альянс&Лейчестер Интернэшнл», к 2002 году их станет 5 миллионов. В том же докладе утверждаете я, что к 2012 году бедные страны будут соперничать между собой за пенсионеров из стран богатых. Говорят, что японцы неохотно переселяются за рубеж, опасаясь одиночества и культурной изоляции. Но вот Акира Никей и его супруга в 2003 году переселились из Хоккайдо на севере Японии в малазийский Пенанг, где климат гораздо теплее. Они сообщают, что их новое жильё с тремя спальнями обходится в 500 долларов в месяц — вместо 1200 на Хоккайдо. К тому же, добавляет господин Никей, их прежняя квартира в Хоккайдо «не имела бассейна, теннисного корта, гимнастического зала и охранника». Предприниматели в сфере недвижимости обсуждают строительство крупных городов для пенсионеров в странах с дешёвой инфраструктурой, где бы японцы не чувствовали себя одинокими. Как может сказаться на экономике в целом тот факт, что значительная часть населения, поощряемого японским правительством, которое вызвалось финансировать в этих поселениях медицинское обслуживание на уровне принятых в Японии стандартов, переместится за рубеж? Пакет услуг может, кроме того, включать в себя определённые медицинские услуги для местного населения в сотрудничестве с Министерством здравоохранения принимающей страны. Некоторую часть затрат могут взять на себя правительственные и вспомогательные фонды. Филиппинка или робот?Короче говоря, требуются гораздо более инновационные подходы к проблеме «серебряной волны» — подходы, которые пересекут границы бюрократических структур. Основная претензия к пенсионерам — их «непродуктивность», но пожилые люди не обязательно должны быть непродуктивными, и большинство таковыми не являются, если мы признаем, что они выступают в роли протребителей. Нет нужды повторяться — мы уже обсуждали этот вопрос в предыдущих главах, но Япония могла бы возглавить движение в решении проблем старения населения благодаря увеличению производительности пожилых протребителей. Известно, что протребители создают общественный капитал через волонтёрство. Япония могла бы предусмотреть способы содействия этому или рассмотреть возможность предоставления небольших ссуд пенсионерам на приобретение инструментов или материалов, чтобы пенсионеры могли попробовать свои силы в производстве новых типов продукции или услуг, которые могли бы иметь экономическую ценность: например, помочь пенсионеру приобрести столярный инструмент для производства мебели для бартерного обмена с приятелем, который будет возить его к врачу по средам. Как мы видели, существует множество способов увеличения выпуска продукции протребителями и альтернатив получению денег вместо регулярной зарплаты. Выбор для пенсионеров, нуждающихся в помощи, не должен ограничиваться, как однажды предположил писатель-фантаст Сакио Комацу, «филиппинкой и роботом». Вероятно, некоторые из предложенных здесь идей непрактичны. Но чтобы решить многие проблемы XXI века, необходимо исследовать идеи из источников, кроме тех, что предлагает устаревший набор индустриального века. Япония не раз показывала, что она является очень творческой страной, способной найти нетривиальные инновационные решения проблем. Чтобы справляться с ними, японцам придётся использовать свою креативность и готовность исследовать неизведанные территории, экспериментировать в самом широком объёме. В ожидании кольцаПочти на каждом уровне Япония сталкивается со структурными ограничениями, которые, взятые совокупно, гораздо труднее преодолеть, чем невостребованные кредиты в банках или технологическую и организационную отсталость в секторе сервиса. Именно структурная жёсткость представляет угрозу будущему Японии, ставя её перед необходимостью отвечать на многие вызовы новой эпохи. В Японии, как и везде, на определённом этапе эта жёсткость становится rigor mortis (трупным окоченением). В 2005 году премьер-министр Коидзуми, глава либерально-демократической партии, преодолел наступавший rigor mortis благодаря замечательному политическому приёму. Он отвернулся от сельских избирателей — которые в течение пятидесяти лет были самым надёжным консервативным блоком — и выиграл выборы, получив поддержку городского населения. Волновой конфликт между жителями города и деревни уже давно являлся фактом, и правительство «использовало общественный долг для того, чтобы подавить внутренний конфликт уже на протяжении двух десятилетий, — по словам Кеннета Куртиса, вице-президента «Голдман Сакс Азия». — Волновой конфликт был смягчён обильными тратами, в результате чего стало возможным выкупить целые сектора экономики. Для Японии, впрочем, эта игра идёт к концу Японии грозит ослабление иены, рост цен на энергоносители, все усиливающаяся конкуренция со стороны Китая и Индии. Если Китай садит на вулкане, то и Японии тоже грозит взрыв». К счастью, Япония начинает признавать необходимость глубокого переосмысления системы, которая так хорошо служила ей почти полвека после Второй мировой войны. Одним из свидетельств тому является всё более заинтересованное обсуждение изменений в конституции страны. Один из самых острых и неотложных вопросов касается изменения роли армии, который стоит на повестке дня в течение десятилетий. Однако сегодня дискуссия по поводу изменений в конституции выходит за рамки этого вопроса. К числу обсуждаемых проблем, которые могут повлиять на будущее благосостояние, относятся охрана окружающей среды, биоэтика и — самая центральная для наукоёмкой экономики — интеллектуальная собственность. Возможно, сюда же нужно включить пункт, который потребовал бы регулярного пересмотра власти, роли и структуры бюрократии; необходим также пункт о правах женщин; пункт, пересматривающий роли и права иммигрантов и этнических меньшинств — не только в качестве трудового резерва, но и как источника разнообразия идей и культур, питающих инновации и способствующих приросту богатства Японии. Наконец, Япония болезненно переосмысливает собственную роль в мировой экономике на фоне подъёма Китая. Японские инвестиции в китайскую экономику сегодня равны инвестициям в экономику Соединённых Штатов, и в 2002 году Китай превзошёл США по экспорту товаров в Японию, треть которых производится на расположенных в Китае японских предприятиях. Здесь не место обсуждать азиатскую геополитику или подъём национализма как в Китае, так и в Японии. Однако некоторые принятые Японией решения в ближайшее десятилетие окажут большое влияние на экономику и безопасность Соединённых Штатов и остального мира. С одной стороны, Япония стремится извлечь выгоду из низкой себестоимости производства в Китае и внедриться на его внутренний рынок. В то же время она укрепляет свои оборонные связи с США. Экономическую значимость существующих между США и Японией договорённостей в области безопасности часто недооценивают. Между тем разительные успехи Азии были бы без них недостижимы. В последние десятилетия наиболее быстрого и разнообразного экономического роста двусторонний договор о взаимном сотрудничестве и безопасности между двумя этими странами сыграл ключевую роль в стабилизации Азиатско-Тихоокеанского региона. Без этого стабилизирующего фактора Азии, включая даже Китай, было бы гораздо труднее привлечь инвестиции из Европы и Соединённых Штатов, не говоря уже о Тайване и Южной Корее. Это отчасти объясняет и то, почему компании вроде «Дженерал Моторс», «Интел» и «Анхьюзер-Буш» из США и «BMW», «Сименс» и «БАСФ» из Европы рискнули разместить в этом регионе фабрики, колл-центры, исследовательские лаборатории и другие предприятия. Сегодня, когда Япония одновременно укрепляет свои связи с США в области безопасности и свои экономические связи с Китаем, это может сделать Японию ещё более значительной силой в регионе, которому грозят военные конфликты, пандемии, экологические катастрофы, религиозные столкновения и терроризм; но и наоборот, она может стать более слабым торговым партнёром. В то время как многие японские компании стремятся укорениться на китайской почве, они могут лишиться своих мест на глобальных рынках, уступив их дешёвым китайским товарам. В ближайшее время Японии тоже потребуется политика «Двухколейки». Она должна уменьшить упор на экспорт — особенно в области товаров массового потребления. Одновременно Япония должна поскорее завершить переход к революционной, основанной на знании экономике и новому обществу, даже если это будет означать для неё драматические внутренние коллизии. Выбор один — либо осуществить всё это, либо новое поколение, поглощённое кинематографом, анимэ, комиксами манга и компьютерными играми, однажды очнется в стране, утратившей своё влияние в теряющей стабильность Азии. Иногда говорят, что Япония подобна бамбуку. Бамбук растёт в виде длинного прямого ствола, состоящего из зелёных звеньев, перемежающихся узкими желтовато-серыми кольцами. Прямые участки ствола, как считается, символизируют давнее сопротивление Японии переменам; кольца, напротив, представляют собой внезапные, революционные изменения. Будущее благосостояние повсеместно — от Соединённых Штатов и Европы до Китая и Восточной Азии — в значительной степени будет зависеть от того, приблизится ли Япония к очередному кольцу на стволе бамбука. |
|
Оглавление |
|
|---|---|
|
|