Карл Мангейм

Карл Мангейм родился 27 марта 1893 года Будапеште (Австро-Венгрия) в еврейской семье. Учился в университетах Будапешта, Фрайбурга, Гейдельберга, Берлина и Парижа, изучал философию и социальные науки. В 1918 году получил докторскую степень по философии в Будапештском университете. В 1919 году эмигрировал из Венгрии в Германию. С 1926 года — приват-доцент философии в Гейдельбергском университете. С 1929 по 1933 год — профессор социологии и политической экономии в Франкфуртском университете имени И. В. Гёте. В 1933 году эмигрировал в Великобританию, в том же году стал профессором Лондонской школы экономической и политической науки. С 1941 года работал в Институте образования при Лондонском университете. Был инициатором и редактором «Международной библиотеки по социологии и социальной реконструкции», способствовал конституированию английской социологии как самостоятельной научной дисциплины. Основной круг его исследований связан с социологией знания и теорией идеологии, в последние годы жизни занимался проблемами образования, изменениями, происходящими в культуре и общественной жизни XX века. Ушёл из жизни 9 января 1947 года в Лондоне в возрасте 53 лет.

Взгляды К. Мангейма формировались под влиянием идей В. Дильтея, феноменологии (Э. Гуссерль, М. Шелер), марксизма (в трактовке Д. Лукача), М. Вебера и А. Вебера. В первый, немецкий, период своего творчества Мангейм исследовал методологические проблемы социологического анализа феноменов духовной культуры, а также разрабатывал собственную философско-социологическую методологию — социологию знания («Структурный анализ теории познания», 1922; «Историзм», 1924; «Проблема социологии знания», 1925). В последующих работах он углубляет свою социологическую методологию, разрабатывая её категориальный аппарат на конкретном социально-историческом материале, исследуя происхождение консервативного стиля мышления в Германии, феномен единства поколений, проблемы конкуренции в духовной сфере, сущность идеологического и утопического сознания.

Наиболее известной и широко обсуждаемой работой К. Мангейма, итогом предшествующего творчества и фундаментом последующего, стала книга «Идеология и утопия. Введение в социологию знания» (1929). Приняв марксистское положение о социальной обусловленности познания, он вслед за М. Шелером полагал, что общественное бытие не может быть сведено к «экономическим отношениям производства»; в разные эпохи оно порождает разные жизненные доминанты (например, религиозные по своему характеру в Средние века и так далее), определяющие стиль эпохи. В рамках одной эпохи могут существовать различные социальные «констелляции» — исторически сложившиеся расстановки социально-классовых позиций и сил. Последние обусловливают существование раных «стилей мышления», или «мыслительных позиций». Специфическая задача социологии знания состоит в том, чтобы соотнести «духовные образования» с социальными позициями их носителей. Это соотнесение выявляет, насколько различным образом может представляться одна и та же ситуация наблюдателям, находящимся на разных позициях. Поэтому социология знания должна отбросить «метафизическую иллюзию о внеисторическом субъекте социального познания», выхваченном из социального контекста, мыслящем якобы «с точки зрения вечности», и признать, что различное положение познавательных субъектов в социально-историческом пространстве и времени обусловливает «релятивность» их познания — односторонность их познавательных перспектив, относительную ложность их точек зрения.

Так, если правящий класс выдаёт свои идеи за единственно истинные, то имеет место «идеология», представляющая собой апологию существующего строя, теоретизированные взгляды класса, добившегося господства и заинтересованного в сохранении статус-кво. «Идеология» выражает такое состояние сознания, когда «правящие группы в своём мышлении могут быть настолько сильно привязаны посредством интересов к определённой ситуации, что утрачивают способность видеть те факты, которые могли бы подорвать их господство». Мангейм различает два типа идеологий: 1).«партикулярные идеологии» отражают интересы отдельных человеческих сообществ с их специфическими интересами, они представляют собой сознательные или неосознаваемые фальсификации действительности, основанные на селекции нужных информационных фрагментов, адекватное их понимание требует знания психологических механизмов коллективных действий и представлений; 2).«тотальные идеологии» предзадаются сложившейся социальной системой, естественно складывающейся расстановкой социальных сил и удерживаются общей рамкой культуры, они синтезируют и представляют целостное видение перспектив и обеспечиваются соответствующим понятийным аппаратом, способами мышления (аналитическими или мифологическими), моделями (схемами) мышления, требованиями к степени конкретизации видения (универсализм или эмпиризм), онтологическим обоснованием (возможные способы существования и структурирования). «Идеологии» противостоит «утопия» (по сути, негативный вариант той же идеологии), ориентированная на будущее, на занятие доминантной позиции в обществе той группой, интересы которой в ней (утопии) представлены. Такие «утопии» представляют собой, как правило, эмоционально окрашенные «духовные образования», порождённые сознанием оппозиционных слоёв и групп и столь же субъективно пристрастные, как и «идеологии», поскольку также стремятся выдать свою одностороннюю правоту за абсолютную истину. С приходом к власти ранее угнетаемых слоёв общества «утопии» автоматически превращаются в «идеологии». Мангейм выделяет четыре идеальных типа утопического сознания: 1) «оргиастический хилиазм анабаптистов»; 2) «либерально-гуманистическую идею»; 3) «консервативную идею»; 4) «социалистически-коммунистическую утопию».

По мысли К. Мангейма, «идеологии» и «утопии» — предмет социологии знания, конечная задача которой через критическую работу по обнаружению различных идеологических искажений знания реализовать позитивную задачу по сохранению демократий в эпоху «массовых обществ», подверженных опасности установления тоталитарных режимов. По его мнению, реализовать подобную задачу способна особая социальная группа — «интеллигенция», или «социально-свободно-парящие интеллектуалы» (по выражению А. Вебера), не вплетённая жёстко в сеть социальных интересов «промежуточная страта», находящаяся не над классами, но между ними, и потенциально способная освободиться от «связанности бытием», неизбежной для обыденного (классового) человеческого мышления. Реализация этой задачи предполагает и наличие реальных механизмов в обществе, позволяющих находить баланс интересов. Однако кризис системы традиционных западных демократических ценностей при отсутствии общекультурной доминанты разрушил, по Мангейму, этот складывавшийся баланс. В этом отношении современная эпоха, по Мангейму, эпоха кризисная. По отношению к ней можно говорить об исчезновении единого интеллектуального мира с фиксированными и доминирующими ценностями и нормами. Более того, за рационально организованным мышлением обнаружилась его подоснова — «коллективное бессознательное». Стала явной несостоятельность одной из основных абстракций европейской культуры — наличие внеисторического субъекта познания, мыслящего «с точки зрения вечности», то есть внешнего «беспристрастного и объективного наблюдателя», выносящего окончательные истинные оценки. В этих условиях противостоять полной ценностной дезинтеграции (анархии) ценностей и в то же время не впасть в другую крайность — обеспечения интеграции ценностей через тотальную регламентацию (диктатуру) — можно, согласно Мангейму, лишь на основе внедрения в общественную жизнь социальных технологий, направленных на поддержание «достаточного уровня» рефлексии (критического сознания) и предполагающих рациональную (но не рационалистическую) целенаправленность организационных усилий для реализации этой цели. Объектом воздействия «социальных технологий» должны быть, главным образом, социальные системы — групповое сознание, групповые отношения, ценности, нормы, которые вместе создают прочную ткань межчеловеческих отношений, к разрушению которых стремятся тоталитарные режимы. Планомерное применение таких технологий в условиях невиданной ранее концентрации власти в современном обществе составляет задачу ответственной и интеллектуально подготовленной политической элиты. Этой проблематике посвящены работы Мангейма, написанные им уже в английский период («Человек и общество в век преобразования», 1935; «Диагноз нашего времени: очерки военного времени, написанные социологом», 1943; «Свобода, власть и демократическое планирование», 1950).

В целом, социология знания К. Мангейма может быть определена как культурологическая методология с предельно широкой сферой возможных аппликаций и далеко не исчерпанным программным потенциалом. Вместе с тем, в ней существует ряд внутренних противоречий и трудностей, им не разрешённых. Так, тезису о универсальной социальной детерминации знания не соответствовало его же убеждение в том, что социально обусловленными являются общественные науки, тогда как в естествознании и математике знание является объективным, беспристрастным и достигается благодаря единообразным и точным методам. Кроме того, Мангейм слишком прямолинейно трактовал связь «идеологии» и «утопии» с социальным положением групп и классов, не допуская определённой самостоятельности «идеологии», её зависимости от опосредствующих социокультурных феноменов. Несмотря на отдельные противоречия, его идеи оказали и оказывают большое влияние на социологическую мысль Запада. В интеллектуальном наследии Мангейма представители многих направлений современной социологии знания видят концептуальную и методологическую основу своих теоретических построений и эмпирических исследований. Это, в частности, относится к его пониманию интеллигенции как общественного слоя, заинтересованного в достижении истинного знания об обществе, к его анализу идеологии и утопического сознания, к пониманию исторической обусловленности истины, которая зависит от знания, считающегося парадигматическим на том или ином этапе развития науки и культуры.