Когда текущий век называют веком страха и неопределённости, когда молодые люди предпочитают не думать о будущем — своём или своих детей, когда всё, что мы ни задумываем, вызывает нежелательные побочные эффекты, а средства массовой информации будят воспоминания о «добром старом времени», чтобы потрафить публике, — когда всё это происходит, можно с уверенностью сказать, что с нашим временем не всё в порядке. Речь может идти о чём-то более серьёзном, чем о временной аномалии, болезненном, но скоропреходящем периоде, по истечении которого все снова становится здравым и надёжным. Вполне возможно, что современность уходит в прошлое. Именно современность дала нам индустриальную цивилизацию, нацию-государство, автомобиль, телевидение и телекоммуникации и продолжительность человеческой жизни, возросшую в среднем от средневековых сорока лет до семидесяти лет и более. Достижения современности неоспоримы. Но благодеяния современности спорны. Созданные ей технологии породили множество неожиданных последствий, нарушив существовавшее в природе тонкое равновесие; они отвращают от себя, противопоставляют себя и угрожают тем, кому призваны служить. В пылу быстрых индустриальных революций современность «перехитрила» сама себя. Вызванные ей революции перемещались из сферы технологии и промышленности в сферу общественной жизни и политики. Происходящие ныне и грядущие революции могут существенно изменить современность; они могут означать переход к следующему веку. Культура и цивилизация никогда не бывают пассивными, даже в периоды эпохальных переходов. Великие социокультурные системы не просто ждут своей кончины; они сражаются, борются и выдвигают одну инновацию за другой. Некоторые из них уходящий в прошлое век обращает в руины, но другие всё же прорываются в свежее пространство восходящего века. Социальная эволюция, в отличие от механизма, способного выполнять только ту операцию, на которую он был запрограммирован, обладает способностью к росту и движущим импульсом, гибкостью и созидательностью. Она знает много веков в прошлом, и, при некотором «везении» в сочетании с прозрением истины в нужный момент, ей предстоит узнать несравненно больше веков в будущем. То, что век подходит к своему концу, не является чем-то беспрецедентным. На протяжении последних десяти тысячелетий было много «веков»; наступление каждого «века» означало прорыв сквозь доминировавший образ жизни; каждый век в эпоху своего расцвета как бы устанавливал вечные предначертания человеческого существования, и каждый уходит в историю, никем не оплакивавмый, а иногда даже никем не замеченный, когда условия, ценности и институты выходят из-под контроля. Именно это происходит сейчас с современным веком. Его преимущества неоспоримы, но они не дошли до большинства человечества. С другой стороны, его недостатки затрагивают каждого. Ибо три четверти человечества живут в странах развивающегося мира — мечта о материальном изобилии за счёт быстрой модернизации провалилась. Провалилась она и для населения социалистических стран, поднявшихся сейчас, чтобы как-то улучшить свою долю, А те, кто наслаждается прелестями современной жизни — США, Европа, Япония и вновь индустриализованные страны Азии, — страдают от непредвиденных побочных эффектов: загрязнения окружающей среды, перенаселённости, стремительного роста стоимости городского жилья, постоянно изменяющихся торговых ограничений и нестабильного финансового рынка. Проблемы современных обществ не случайны и не обратимы; современность переживает заключительную фазу «одряхления». Как уже упоминалось в главе 2, сложившиеся условия стали невыносимыми. Но условия не складываются сами по себе; их создаёт общество с присущими ему структурами производства и потребления и люди, которые придерживаются определённых ценностей и убеждений, позволяющих им найти своё место в указанных структурах и формирующих их будущее развитие. «Одряхление» современных убежденийЖизнеспособность современности мы должны научиться оценивать по типичным ценностям и убеждениям Homo modernus’a — сказочного, иногда почти вымышленного прототипа современного человека: Поэтому рассмотрим следующий перечень убеждений, быть может противоречивых, но отличающих Homo modernus’a от всех предшествовавших культурных типов. - Закон джунглей. Жизнь — это борьба за выживание. Будь агрессивен, иначе погибнешь.
- Прилив поднимает все лодки. Если мы процветаем как нация, то процветают все наши сограждане и даже другие нации черпают для себя из этого определённые выгоды.
- Теория просачивания, ещё одна метафора также связана с водой. Согласно этой метафоре, благосостояние непременно «просачивается» от богатых к бедным, и чем больше богатства наверху, тем больше просачивается вниз.
- Невидимая рука. Сформулированная Адамом Смитом, эта максима утверждает, что индивидуальные и социальные интересы автоматически гармонизируются. Если я извлекаю выгоду для себя, то я приношу выгоду и своему сообществу.
- Саморегулирующаяся экономика. Если бы мы могли обеспечить идеальную конкуренцию в рыночной системе, то прибыли справедливо распределялись бы самой системой, не требуя вмешательства извне.
- Культ эффективности. Мы извлекаем максимум из каждой личности, из любой машины и любой организации независимо от того, что они производят и нужны они или нет.
- Технологический императив. Всё, что может быть сделано, должно быть сделано. Если нечто может быть сделано или выполнено, то это нечто может быть продано, а если оно будет продано, то это хорошо для вас и для экономики. Если же это нечто никто не желает покупать, то вы должны создать спрос.
- Чем новее, тем лучше. Всё новое лучше, чем (почти) всё, что является вчерашним днём. Если вы не можете произвести новый продукт, назовите старый «новым и улучшенным», и прогресс, прибыли будут вашими.
- Будущее — не наше дело. Мы любим наших детей, но почему мы должны беспокоиться о судьбе следующего поколения? Ведь в конце концов уместно спросить: что делает следующее поколение для нас?
- Экономическая рациональность. Ценность всего, в том числе и людей, допускает денежное выражение. Всякий жаждет разбогатеть, всё остальное — праздные разговоры или пустые претензии.
- Моя страна — это моя страна, права она или неправа. Мы сыновья и дочери нашей великой страны, все остальные — иностранцы, которые только и думают, как бы воспользоваться нашим благосостоянием, нашей мощью и нашими технологиями. Мы должны быть сильными, чтобы защитить наши национальные интересы, и желательно более сильными, чем любой возможный противник.
Как видно из приведённого перечня, Homo modernus — прелюбопытный зверь. Он живёт в джунглях, увеличивает благосостояние человечества, преследуя свою материальную выгоду, верит во вмешательство невидимых сил для наведения гармонии и порядка, превыше всего почитает эффективность, готов производить, продавать и потреблять что угодно (в особенности нечто новое), любит детей, но безразличен к судьбе следующего поколения, ни во что не ставит всё, что не подлежит немедленной оплате и не имеет денежного выражения, всегда готов идти сражаться за свою страну, потому что его стране также приходится сражаться за выживание в международных джунглях. Ныне убеждения Homo modernus’a больше не приносят дивидендов. Вера в закон джунглей поощряет жёсткую конкуренцию — клыками и когтями, которая не позволяет воспользоваться благами кооперации, имеющими решающее значение в период, когда перспективы роста сужаются и часто происходит обратный процесс сокращения. Следование догмам прилива, поднимающего все лодки, эффекта просачивания и невидимой руки способствует эгоистичному поведению в успокоительной (хотя, как ни печально, не имеющей под собой оснований) уверенности, что такое поведение идёт на благо остальным членам общества, Вера в идеальную саморегулирующуюся систему свободного рынка игнорирует тот факт, что в ситуации невмешательства те, кто держит в своих руках власть и бразды правления, умышленно вмешиваются в рыночные операции, искажая пропорции в свою пользу, и толкают менее сильных и умных партнёров к банкротству. Эффективность без учёта того, что производится, кем и для кого, способствует росту безработицы, удовлетворению потребностей богатых при полном пренебрежении нуждами бедных и порождает поляризацию общества на «современный» («эффективный») и «традиционный» («неэффективный») секторы. Технологический императив становится опасным, когда кривые экономического роста перестают круто взмывать вверх, рынки достигают насыщения, окружающая среда приближается к пределам своей способности поглощать техногенные загрязнения, а энергетические и материальные ресурсы становятся редкими и дорогостоящими. Следование ему приводит к производству множества товаров, о которых люди думают, будто те им нужны, и используют порой себе во вред. Утверждение о том, будто новое всегда лучше, просто неверно: иногда новое заведомо хуже — дороже, сопряжено с большим количеством отходов, наносит больший ущерб здоровью, сильнее загрязняет окружающую среду, способствует большему отчуждению и вызывает более сильный стресс. Сегодня какой-то продукт «улучшен» потому, что содержит фторуглероды, антигнетамины, цикламаты или просто сахар, завтра этот же продукт «улучшен» потому, что не содержит те же самые вещества. В борьбе за привлечение внимания широкой публики здоровье и социальные блага — не более чем приманки, которые используют, когда они улучшают маркетинг, и о которых забывают, если они не дают ожидаемого эффекта. Жизнь без сознательного планирования будущего хороша в дни быстрого роста, когда будущее само заботится о себе, но подобный подход вряд ли можно назвать ответственным в период, когда приходится производить тончайший выбор, влекущий за собой глубокие и далеко идущие последствия для грядущих поколений. А если сегодня мы пожмем плечами и скажем: «Apres moi le deluge» (После меня хоть потоп (франц.) — Прим. пер.), то действительно вызовем потоп — чрезмерною эксплуатацию, перенаселение, неравенство и конфликт. Наивное сведение всех и вся к экономической ценности представляется рациональным в эпохи, когда сильный экономический подъём кружит всем головы и отодвигает все остальные соображения на задний план, но выглядит безрассудством в то время, когда люди начинают вновь открывать глубокие социальные и духовные ценности и культивировать намеренно простой образ жизни. Наконец, примитивное шовинистическое убеждение типа «моя страна, права она или неправа» может вызвать непредсказуемую по своим размерам катастрофу, и в местном и в международном масштабе, призывая людей идти сражаться за то, от чего впоследствии их страна отречётся, поддерживать ценности и взгляды небольшой группы политических лидеров и игнорировать растущие культурные, социальные и экономические связи, которые ныне развиваются между народами во всех частях света. Современный век уходит в историю, но его ценности и убеждения по-прежнему составляют фундамент нашей экономической, социальной и политической практики. В 1980-е годы Homo modernus, хотя и чувствовал себя не вполне здоровым, всё же был жив и брыкался. Вопрос о том, сможет ли он пережить решающие 1990-е годы, остаётся открытым. Таблица № 1. Изменяющийся взгляд на мир в век бифуркации | Существующий ныне взгляд | Нарождающийся новый взгляд | Физический мир | Атомистический; фрагментированный. Объекты независимы и самостоятельны. Люди индивидуализированы и дискретны. | Холистический; взаимосвязанный. Объекты и люди интегрированы в сообщество. | Физические процессы | Материалистические; детерминистические; механистические. | Органические; интерактивные; холистические. | Органическая функция | Дискретная и сепарабельная; части взаимозаменяемы. | Взаимосвязанная; взаимозависимая. Не взаимозаменяема и не заменяема. | Социальный этос | Технологически ориентированный; интервенционистский; основанный на товарах. | Коммуникационно ориентированный; основанный на услугах. | Социальный прогресс | Зависящий от потребления; конверсия ресурсов. | Ориентированный на адаптацию; баланс ресурсов. | Экономика | Движимая конкуренцией и прибылью; носит характер эксплуатации. | Движимая кооперативными усилиями и информацией. | Человечество | Господствует над природой. Антропоцентрическое. | Интегрировано в природу. Гайацентрическое. | Культура | Евро центрическая; колониальная. | Плюралистическая. | Политика | Иерархическая; основанная на силе. | Голархическая; основанная на гармонии. |
|