Сергей Борисович Чернышёв: Корпоративное предпринимательство: от смысла к предмету. Лекция 23. Гносеология, онтология и классификация

1. Метаисторические типы деятельности: предмет, форма, идея

Вернёмся к проблеме, которая была названа «онтологической» (Лекция 17. Проблемы концептуального проектирования. Ч. 7. Концептуальное проектирование как онтологическая задача). Зададим вопрос самим себе: корпоративное принятие решений — это деятельность или нет? Это, наверное, какой-то конкретный вид деятельности, да? А нельзя ли к нему самому применить всю нашу кухню, которая здесь излагается? Раз это деятельность, у неё должен быть соответственно предмет, должна быть определённая форма, наконец, должна быть некая идея, в соответствии с которой образуются её цели. Нельзя ли эту деятельность концептуально спроектировать правильным образом? Ведь конечная цель, как мы уже говорили, состоит в том, чтобы превратить её в некую онтологическую сущность: чтобы она жила сама по себе, помимо той или иной научной школы, чтобы перестала быть одним из «прогрессивных», «передовых» и прочих направлений менеджмента и стала просто частью реальности, как некогда ей стали локомотивы. Уатт ¹ и Черепановы ² уже давно умерли, паровая тяга сменилась дизельной, но во главе каждого поезда и поныне что-то дымит и гудит.

В сущности, мы уже многое можем сказать об общих чертах метаисторического типа деятельности, частным случаем которого является корпоративное принятие решений.

Начнём с предмета. Пользуясь философским языком молодого Маркса, можно было бы сказать, что предметом этого типа деятельности является человеческое самоотчуждение, отчуждённые формы присвоения общественных производительных сил или отношения собственности. (Тех, кто любит разбираться с непонятными словами, отсылаю к нашей с В. Криворотовым книге «После коммунизма». — Платонов С. После коммунизма. — М., Молодая гвардия. 1989.) С философской точки зрения такой ответ вполне годится, но он едва ли устроит постиндустриальных предпринимателей и управленцев. Теперь мы можем объяснить им, что таким предметом служит регламентация.

Системные качества регламентации как предмета — в частности проблемы обеспечения её целостности, полноты и непротиворечивости — влекут за собой, как мы выяснили, вполне определённые требования к формам работы с таким предметом. Формой, общей для всех метаисторических типов деятельности, можно считать концептуальное проектирование. Проектная форма общения как генеральный тип приходит на смену историческим «игровым» формам — войне, политике и рынку (Лекция 5. Война, Политика и Рынок).

Дюркгейм одним из первых показал: сколь бы совершенной по форме ни была правовая и иная регламентация деятельности, но если в её основе не лежит нечто трансцендентное, именуемое, скажем, «справедливостью», она не будет работать. Метаисторический тип деятельности в целом реализует социальный идеал (идею «правильных» отношений между людьми), который по мере его эволюции выступает в своём либеральном, корпоративном и коммунистическом аспектах, в качестве идеалов свободы, справедливости и, наконец, братства. Вспомните, что конечной задачей реконструирования регламентации, по Дюркгейму (Лекция 10. Дюркгейм о социальной регламентации), является возобновление на новой основе социального единства, распавшегося вместе с традиционным обществом, где оно поддерживалось «общим сознанием».

2. Классификация форм деятельности и концептуальное проектирование

Занимаясь гносеологическими (Лекция 17. Проблемы концептуального проектирования. Ч. 7 Концептуальное проектирование как онтологическая задача) и онтологическими проблемами концептуального проектирования, мы упёрлись в проблему классификации форм деятельности. Например, нужно было понять, откуда мы берём концепты, на основании которых собираемся проектировать деятельность организаций. Но чтобы ставить вопрос о том, какие из концептов органичны, адекватны решаемым задачам, а какие — нет, желательно сперва выяснить их более или менее полный перечень. Когда нас призывают срочно определить, в чём состоит русская национальная идея, в памяти всплывает фраза алкоголика из фильма «Операция «Ы»: «Огласите весь список, пожалуйста!»

Хорошо бы для начала предъявить перечень уже имеющихся национальных идей (например, Германии, Болгарии, Занзибара и так далее), чтобы понять, на каком свете мы находимся и что такое «национальная идея» вообще. Так и в нашем случае, чтобы понять, на основе чего современный предприниматель должен проектировать деятельность вверенной ему организации, сначала нужно понять, какие вообще существуют на свете концепты, «сколько их, куда их гонят», чем они отличаются друг от друга.

Возможно, кто-то из вас прочёл небольшую статью «Порог истории» (Чернышёв С. Б. Порог истории. // Иное. Хрестоматия нового российского самосознания, т. 1.) из первого тома «Иного». Не надеюсь, что вы все в ней поняли. Я и сам в ней многого не понимаю. Работа, на первый взгляд, написана в крайне непопулярном среди обществоведов жанре «предсказания будущего». На деле, конечно, речь там не о предвидении событий, а о рассмотрении форм возможного будущего, прообразы которых находимы в настоящем. Так вот, занимаясь столь сомнительными изысканиями, в качестве обоснования я опираюсь на классификацию форм деятельности, приведённую в книге «Смысл» (Чернышёв С. Б. Смысл. Периодическая система его элементов. — М., 1993). Тем читателям «Порога истории», кто не хочет верить мне на слово (надеюсь, такие найдутся), я предлагаю обратиться к этой книге. Там как раз и содержится полный список форм деятельности, определённым образом упорядоченный.

Данная классификация является обобщением целого ряда работ. В статье «Порог истории» говорится, в частности, чем конкретно мой соавтор и я обязаны Гегелю ³, Максу Веберу ⁴, Вл. Соловьёву ⁵ и другим, а что, как представляется, взбрело уже непосредственно в наши головы. Но и это последнее может оказаться иллюзией. Когда вы делаете открытие, чаще всего оказывается, что это уже было когда-то кем-то понято. Желающих во что бы то ни стало быть оригинальными это может обескуражить. Но меня, когда такое обнаруживается, неизменно охватывает радость. Когда блуждаешь в дремучем лесу, иногда бывает радостно обнаружить под деревом банку из-под пепси-колы. Это даёт надежду на то, что вы не заблудились, вы на верном пути, то есть принадлежите некоторой мыслительной традиции, духовной общности. В конце концов для каждого из вас может наступить страшный момент, когда банки не будут более обнаруживаться и вы перестанете находить в культуре аналоги тому, что делаете. Вот тогда-то и наступит момент самоопределения.

Итак, концептуальное проектирование — это одна из форм деятельности, не хуже и не лучше других. Давайте к ней применим всю ту понятийную кухню, что уже наработали. Давайте положим её в общую кучу всех форм деятельности на свете — туда, где у нас разложены по полочкам ремесленники, стражи и мудрецы, и посмотрим, что из этого выйдет. Предположим, у нас есть всеобщая классификация форм деятельности. Может ли она помочь решить оставшиеся проблемы концептуального проектирования, спуститься с высот гносеологии и онтологии, превратить его в нашу профессиональную форму деятельности, в ту работу, за которую платят деньги?

3. Эвристические функции классификации и концептуальное проектирование

В связи с этим я хочу вам рассказать, чем хороша классификация вообще и чем она может нам помочь.

Дмитрий Иванович Менделеев ⁶ — гениальный русский учёный, о котором вы все слышали. У него было две слабости, известных и популярных среди биографов. Дмитрий Иванович обожал мастерить чемоданы, это было его хобби. На досуге он садился и изготавливал, говорят, классные чемоданы. Кроме этого, у него была другая старческая слабость — он любил раскладывать пасьянсы. Из сложения этих двух слабостей некоторые выводят его гениальное открытие — периодическую таблицу, систему химических элементов Менделеева. Для него, по-видимому, вся химия виделась как гигантский чемодан, который внутри разделён на ячеечки, и по этим ячеечкам на карточках разложены все химические вещества на свете. Таким уютным ему виделся мир, он хотел его привести в соответствие со своим чемоданно-пасьянсным идеалом. Дмитрий Иванович однажды на досуге, как пишут во всяких несерьёзных книжках, сел раскладывать пасьянс не из валетов с тузами, а из карточек с названиями химических элементов. И свершилось. На Ньютона ⁷, как вы помните, рухнуло яблоко, а наш учёный разложил колоду. И получил всеобщую классификацию химических элементов.

Суть его открытия можно уложить в три крайне смелых утверждения. Первое утверждение, совершенно неочевидное в его время: множество всех химических элементов конечно. Тогда это была революционная идея типа того, что земля круглая, потому что каждый год открывали новые химические вещества и соединения, они ещё не были разделены на элементарные и неэлементарные, на атомы и составные молекулы, и было совершенно неочевидно, что их разнообразие небесконечно. Второе: существует некоторая система закономерностей, создающая основу для всеобщей классификации элементов; их можно объединить в отдельные группы, в ряды, в столбцы, для каждого из таких объединений можно указать некие общие свойства или повторяющиеся, чередующиеся наборы свойств. Третье: целый ряд элементов ещё не открыт, в классификации есть для них незаполненные клетки; и сами координаты места этих пустых клеток в общей конфигурации таблицы позволяют указать свойства неоткрытых элементов и способы их поиска.

Он оказался прав во всех этих трёх утверждениях. Вообще, вещь фантастическая. Человек раскладывает пасьянс, никакой химией не занимается, у него на столе в этот момент нет ни пробирки, ни тигля, ни взрывов, ни дыма, никаких студенистых или творожистых осадков — ничего. Вдруг он нагло заявляет химическому сообществу:

• ребята, сколько бы вы там ни ковырялись, новых элементов конечное число, поэтому когда список закроется, то все, кто не успел, тот опоздал;
• их можно выстроить по определённому ранжиру, и тогда откроется периодически повторяющаяся последовательность свойств;
• я вам сейчас предскажу, что ещё пять элементов не открыты, у них есть такие-то валентности, такие-то свойства, такой-то атомный вес, а искать их надо вот там.

Да, кстати, тут у вас есть элемент за нумером таким-то, так вы, судари мои, неправильно определили его атомный вес. Как? — вскричали все химики. — Ты, старик, вообще рехнулся, у нас приборы точные, а ты почём знаешь? У тебя, небось, и весов-то дома нет. Ничего знать не желаю, ответил зловредный Менделеев, вот я его подставил в свой кроссворд, и карточки говорят, что он должен иметь такой атомный вес, а у вас совсем другой, вы померьте. Они померили, и Менделеев оказался прав. И этим навеки всех потряс.

В качестве одного из величайших случаев торжества человеческого разума обычно рассказывают историю про Леверье ⁸ и Адамса ⁹ — «открытие на кончике пера». Леверье и Адамс (независимо друг от друга) чисто теоретически открыли планету Нептун. Они были небесными механиками, изучали орбиту планеты Уран и пришли к выводу, что исходя из теории Ньютона орбита должна быть такой, а на самом деле она немножко другая. Объяснить это можно двояко: либо на Ньютона упало червивое яблоко, либо, если яблоко было правильное, остаётся предположить, что есть ещё одна неизвестная планета, влияние которой не было учтено. Они решили обратную задачу: восстановили гипотетическую орбиту гипотетической планеты по искажениям, которые она вносит в орбиту Урана. Они пришли к выводу, что неизвестная планета имеет определённую массу, орбиту и расположена во вполне определённой точке неба. Они ткнули в небо пальцем. По счастью, иногда находятся доверчивые экспериментаторы, которые не жалеют сил и дорогостоящего оборудования, чтобы проверять бредни фантазеров-теоретиков вроде Менделеева. В случае с Леверье и Адамсом эту роль сыграл астроном Галле ¹⁰. Он навёл трубу на указанное место и увидел маленькое пятнышко, которое оказалось планетой Нептун. То есть из чисто интеллектуальных соображений, никак напрямую не связанных с «практикой», было сделано открытие новой планеты Солнечной системы. В этом смысле Менделеевская таблица была, есть и будет примером гораздо более масштабного торжества разума. По известным ему элементам он воссоздал структуру целой галактики предметных знаний, указал в ней места для многих неоткрытых к тому времени звёзд, и потом все они были обнаружены. В этом проявился величайший практический смысл классификации.

Так вот, если мы располагаем хотя бы частичной классификацией типов деятельности, если мы правильно разложили по клеточкам уже известные типы, то не найдётся ли там клеточки и для самого концептуального проектирования? Не сможем ли мы повторить подвиг Менделеева, довольно точно указав границы, возможности, свойства, связи, перспективы и так далее корпоративного принятия решений? Вот в чём состоит идея подхода, которую, в частности, я излагаю сегодня.

И действительно, книга «Смысл» — это не книга, а просто таблица, которая строилась мной исходя из подобной задачи. Это некий аналог таблицы Менделеева, но классифицирует она не химические элементы. Она предлагает варианты классификации всего на свете. Там я занимался тем же, чем многие системщики, например Боулдинг ¹¹. В частности, таблица предлагает общие контуры классификации известных на сегодня форм деятельности, с целью сказать как можно больше о новых, которые только нарождаются, — как можно точнее и объективнее угадать их границы, возможности, проблемы и так далее. В полной классификации форм деятельности должно найтись место не только для тех форм бизнеса и менеджмента, которые уже известны практике и науке, но также и в каком-то смысле для всех на свете мыслимых форм управления, в том числе для тех, которые уже давно забыты, или ещё не описаны и не изучены, или только ещё могут возникнуть (а могут и не возникнуть).

Если мы используем эту или подобную ей классификацию как основу для проектирования организаций, у нас, по крайней мере, будет уверенность в том, что мы идём путём Дао, то есть проектируем организацию на основе, грубо говоря, теоретических схем, полученных при работе с организациями, а не на основе моделей популяционной динамики или теории машин и механизмов. У нас есть шансы избежать грубого редукционизма. Кроме того, если бы у нас была такая классификация форм деятельности, мы могли бы из неё извлечь представление о различных типах современных предпринимательских корпораций.

4. Классификация и предсказание

Означают ли подобные чудеса, что с помощью классификации можно предсказывать будущее?

И если да, то каковы границы этих предсказаний? Обратите внимание, при всём могуществе таблицы Менделеев не смог предсказать, что его дочь Любовь Дмитриевна выскочит замуж за молодого символиста Блока; он не смог предвидеть, что, будучи весьма материальной особой (в терминах песни Мадонны «Material Girl»), она как-то ухитрится стать прототипом идеального образа Прекрасной Дамы. Менделеев в этой сфере был бессилен. Так что классификация имеет какие-то ограничения в смысле предсказательного потенциала.

Обеспечивает ли тотальная классификация форм деятельности предсказание будущего?

Нет, не обеспечивает. Глядя на Бориса Викторовича Раушенбаха ¹², я могу заключить, что человек в состоянии, сохраняя интеллектуальную и физическую форму, прожить до 80 лет, облысеть, стать академиком и так далее. Однако это вовсе не значит, что мне гарантированы 80 лет, обретение благородной лысины и академического титула. Это означает лишь потенциальную возможность. Достижение указанных рубежей зависит от разных вещей. Во-первых, от того, не свалится ли мне на голову кирпич, то есть некая неконтролируемая стихийная сила природы. Есть некоторое поле случайностей — судьба, меня может укусить гадюка, застрелить по ошибке киллер-мазила, я могу задохнуться от насморка и тому подобное. Во-вторых, это зависит от моей воли, упорства в достижении целей. Мне может не хватить личностного энергетического потенциала: все знаю, понимаю, но никак не могу заставить себя сделать необходимое. В-третьих, от моих способностей. Я могу в сорок лет пожелать стать гениальным пианистом, но время для того, чтобы развить необходимую подвижность пальцев, уже безнадёжно упущено.

Если у вас есть классификация всех возможных типов обществ, это вовсе не означает, что на её основе можно предсказать неизбежность наступления и торжества того или иного общественного устройства из нереализованной части таблицы. Это всего лишь значит, что оно в принципе возможно. Но что такое «в принципе»?

Представим себе, что клеточки классификации форм деятельности — это комнаты многоэтажного здания. В тех клеточках, которые отвечают сложившимся, распространённым формам деятельности, кто-то уже живёт. Остальная, покуда почти необитаемая, часть здания также существует, но в ином, трансцендентном смысле слова. В принципе необжитые помещения достижимы, но будут ли они в действительности кем-то достигнуты — зависит от очень многих обстоятельств. Чтобы попасть в какую-то часть здания, надо пробить стену. В какую-то группу комнат можно проникнуть только выкарабкавшись наружу через окно, пройдя по карнизу и забравшись в другое окно. Для освоения верхнего этажа мы должны построить лестницу. Но кто когда ценой каких усилий и потерь достигнет тех или иных конкретных комнат — большой вопрос. Кроме того, пока мы это здание осваиваем, по нему расселяемся, на землю может упасть астероид и оно целиком рухнет. Или, наоборот, треснет стена и откроется проход в новые пространства. Историческое развитие человечества можно рассматривать как освоение этого здания, универсума форм деятельности.

Таким образом, классификация сама по себе будущее не предсказывает. Она только показывает целый ряд потенциальных возможностей, делает обозримыми контуры пространства нашей свободы. Фукуяма (Фукуяма Ф. Конец истории. // «Вопросы философии», 1990, № 3) утверждает: за этой стеной пустота, путь закрыт. А у нас есть план здания, мы знаем, что за стеной обжитого крыла имеется во много раз больше незаселённых помещений. Есть ещё целых восемь миров, каждый из которых по разнообразию форм сопоставим с существующим. Но это, увы, не означает, что мы предсказали неизбежность светлого будущего. Мы не застрахованы от того, что под нами в каждый миг может провалиться пол.

5. Классификация как основа для оценки и целеполагания

Классификация, как мы видели, даёт прирост знаний на уровне предмета деятельности, ну а как она работает на уровне идеологии её субъекта? Предположим, нам известны почти все или даже абсолютно все на свете формы деятельности. В каком порядке их разложить по клеткам таблицы? С химическими элементами было просто: Менделеев догадался расположить их по уровню нарастания их измеримого качества — атомного веса. Правда, никто не знал тогда, что это такое, как оно связано с валентностью, со структурой атома. При этом, конечно, были ошибки в определении атомного веса отдельных элементов, была путаница из-за того, что изотопы одного и того же элемента считали разными элементами, но в целом Менделеев их упорядочил более или менее верно. И потом он загибал, как складной метр, получившуюся сосисочную цепочку, с тем чтобы выстроить её в таблицу, разрезал линейную последовательность на строчки и располагал одну над другой, догадался, что надо резать по 8 штук…

Представьте себе, что у вас имеется классификация всех форм деятельности, какие только есть на свете. Как известно, про некоторые из них принято говорить, что они более прогрессивны (либо реакционны), справедливы (или наоборот), экономически выгодны, и так далее. Возникает вопрос: что вообще означает то или иное выделенное отношение к данной форме деятельности? Если у вас имеются две формы деятельности, то в каком случае про одну вы говорите — она безнравственная, а про другую — нравственная, или про первую — она некрасивая, непрестижная, устаревшая, а про вторую — модная?

Во-первых, нужно иметь как минимум две формы деятельности, чтобы про одну вы могли сказать, что она хуже, а про другую — лучше. В математике есть такое элементарное понятие — отношение порядка. Если есть множество чисел — 1, 2, 3, 4, 5 — то на этом множестве можно определить различные отношения порядка, например отношение «быть больше». Для любой пары чисел можно указать, какое из них больше другого. Множество всех таких пар, где первый член пары больше второго, и есть (по определению) отношение «быть больше». Если в аудитории собрались абитуриенты вместе со своими родителями, то полный список всех пар «мать-ребёнок» из числа присутствующих составляет отношение порядка «быть матерью», заданное на множестве всех присутствующих. Выражаясь более абстрактно, в теории множеств отношение порядка, заданное на множестве некоторых элементов, — это подмножество (некоторая часть) множества всех его пар.

Любая оценочная идея проявляет себя на множестве форм деятельности как некоторое отношение порядка. Если для любой пары форм деятельности вы можете указать, какая из них лучше, какая хуже, какая правильная, а какая неправильная — значит, налицо некоторое отношение порядка. Если вы можете сказать про одно из направлений современного менеджмента, что оно лучше или хуже других с эстетической, этической или научной точки зрения, это означает, что на множестве всех форм менеджмента заданы те или иные отношения порядка. Так вот, оценочная идея — это и есть то, что задаёт отношение порядка на некотором множестве. Вы можете ввести понятие «прогресс» на множестве всех форм менеджмента как отношение порядка, выстраивающее их в линейную цепочку: вот — самая непрогрессивная, потом менее непрогрессивная, а вот самая прогрессивная из них.

Идея на нас падает откуда-то сверху. Почему-то внезапно нам свойственно считать, что в этом сезоне что-то модно, а что-то не модно, что «Мерседес», к примеру, лучше или хуже «BMW». Но представление о том, какой автомобиль лучше, само не является автомобилем — банальное утверждение. В этом смысле идеи «прогресса», «эффективности», «нравственности», и так далее, упорядочивающие множество форм деятельности, сами не принадлежат этому множеству, но индуцируют на нём соответствующие отношения порядка.

В культуре как факт существует идеологически окрашенное отношение к формам социальности, формам общения. Некоторые считаются хорошими, а некоторые почему-то нет. Этот факт непосредственно «очевиден», но при этом недоказуем и неопровержим для современного секулярного, рационального типа сознания. В следующем семестре, когда я вам буду читать курс по поводу идеологии корпоративного управления и предпринимательства, мы на данном пункте остановимся: это очень важно. Здесь скрыта одна из причин нравственного кризиса, который распространился на современное общество, в том числе на политику, экономику, менеджмент и так далее.

Известные из истории нравственные заповеди «не убий», «не укради», «не пожелай жены и осла ближнего» никак не удаётся распространить на такие современные реалии, как парламентское лоббирование, фьючерсные сделки и проектирование организационных процедур. Католическая церковь уже сто лет бьётся над разработкой социальной доктрины. Это вызвано тем, что нравственные заповеди, которые есть в Ветхом и Новом завете, в подавляющем большинстве жизненных ситуаций неприменимы к современному обществу. Некоторые отношения порядка в скрижалях и в Нагорной проповеди заданы, но для очень архаичных форм деятельности; для современных форм их нет, а старые максимы применить для их морального ранжирования не удаётся. Каждый раз, когда мы говорим о проблеме прогресса, мы сталкиваемся с неким набором формаций или форм хозяйственной деятельности, к примеру планом или рынком. Но что лучше? Мы лихорадочно начинаем листать Ветхий и Новый Завет, но пророк Моисей ¹³ ничего не говорил про невидимую руку или условно-чистую продукцию.

Какое отношение имеет к этому несчастью классификация форм деятельности? Самое прямое. Проблема в том, что необходимо доопределить, распространить оценочное действие идей Блага, Прекрасного и Истины на множество современных форм социальности. То есть, понимаете, в чём проблема отсутствия нравственных ориентиров в современной экономической деятельности? Она не только и не столько в том, что пророк ничего не сказал по поводу опционов. Она в том, что у нас до последнего времени не было классификации форм деятельности, чтобы спросить: «Слышь, пророк, мне нужно, чисто конкретно, сделать стратегический выбор между вот этими альтернативными формами бизнеса, так ты, типа, войди в священный транс, проранжируй их с точки зрения общественного блага или хотя бы расположи в эволюционный ряд».

Классификация форм деятельности сама по себе не заменяет нового откровения, но она по крайней мере в явном виде даёт нам то, по отношению к чему можно прилагать какие-либо упорядочивающие критерии. Если у вас не задано множество форм деятельности, то вообще непонятно, что с чем сравнивать. Классификация форм деятельности является непременным условием решения проблемы потери обществом социальных ориентиров. Люди должны проделать человеческую часть работы: дать классификацию форм деятельности. Потом, когда наступит час пророков, мудрецов и эстетов, они помогут все это соотнести. А покуда мы им говорим: «Укажите нам нравственные ориентиры», а нам отвечают: «А к чему табличку прибивать?»

Сейчас и Православная Церковь с отставанием на сто лет засела за составление своей социальной доктрины. Она долго провозглашала, что надо креститься «тремя персты», а не двумя — это все замечательно, но опять-таки хотелось бы узнать, приближают ли нас к спасению рыночные реформы. По этому поводу ничего внятного не говорится. Означает ли это, что бизнес вообще греховен, что социальные реформы не божеское дело? Ничего подобного! Макс Вебер показал прямую связь между христианскими заповедями и реалиями современного капиталистического общества (Вебер М. Избранное. Образ общества. — М., «Юрист», 1994). Либо традиция, откровение действуют в современном мире во всей полноте, во всех его сферах — либо все это умирает. И нравственные оценки будут обязательно восстановлены в своих правах, но одним из непременных условий восстановления является такая простая вещь как общая классификация форм деятельности. Пока её нет — бесмыслено говорить о том, что прогрессивнее — чикагская монетаристская школа или тот или иной микроэкономический подход. Нет понятийного пространства, где все это соотносится, нет концептуального ряда, в котором можно сопоставить современные экономические теории, где экономическую политику Рейгана ¹⁴ можно сравнить с политикой Картера ¹⁵ — нет, а поэтому все разговоры кончаются ничем. Отсутствие такой простой, понятной, земной вещи, как классификация форм деятельности, делает беспредметным слово пророков в современном мире, невозможным указание пальцем на конкретную группу финансовой олигархии и квалификацию её деятельности как антигосударственной, либо патриотичной, ибо нет классификации разных типов олигархических субъектов.

Самое радостное и одновременно самое печальное здесь то, что нам ничто не мешает её построить. Никаких неодолимых препятствий в культуре нет. То есть если вы за это возьмётесь, то наверняка сделаете. Поэтому то положение, в котором находимся мы, достойно всякого сожаления. Вспомните элементарный вопрос, который я задал в самом начале курса лекций: как соотносятся менеджмент и бизнес? Что более выгодно, более гуманно, что прогрессивнее? Ответа нет. Почему? А потому, в частности, что нет классификации, в которой бизнес и предпринимательство были бы клеточками единой менделеевской таблицы. Нет. Тогда возникает гигантское поле для так называемой публицистики: пристрастных сиюминутных суждений множества людей, которые полощут друг другу мозги.

6. Классификация как средство конструирования формы деятельности

Чтобы описать концептуальное проектирование как можно более полно, я хотел бы использовать эвристический потенциал классификации. Иными словами, узнать как можно больше про фтор, исходя из того, что известно про хлор. А про хлор известно многое, потому что этим занимались многие люди: воду хлорируют, хлором травили кого-то на фронтах Первой мировой войны, и так далее, то есть имеется некое предметное знание. Мне хотелось бы, опираясь в классификации на те формы деятельности, в том числе менеджмента и экономики, которые уже известны, натащить оттуда как можно больше представлений в клеточку «концептуальное проектирование».

Как работает в этом смысле любая таблица? Она работает как кроссворд. Если вы хотите угадать слово, то смотрите все пересечения неизвестного слова со всеми угаданными. Чем более многомерен кроссворд, тем больше пересечений, тем больше букв вы можете угадать. Если вы точно знаете другие слова этого кроссворда либо если за вас их уже угадали другие, ваши общие знания приобретают конструктивную форму с точки зрения конкретной решаемой задачи.

Классификация форм деятельности (из книжки «Смысл» это особенно видно) устроена многосвязно, то есть, грубо говоря, это такой кроссворд, в котором каждое слово тем или иным образом пересекается с каждым. Если вам трудно это представить наглядно, поверьте мне пока на слово. Там каждая форма деятельности, если о ней хоть что-то известно, даёт вам некое представление о том, чем должна быть заполнена изучаемая вами пустая клетка. Иными словами, развитая классификация форм деятельности устроена так, что если вы знаете хоть что-то про сопромат, тем самым вы уже кое-что знаете и про ранневизантийскую поэтику. То есть классификация форм деятельности обладает гораздо большей степенью связности, чем таблица Менделеева. В силу этой связности мы можем натащить в клетку «корпоративного предпринимательства» содержание из самых разных предметных областей — не только экономики, но и социологии, культурологии, этнографии, получится такая развёрнутая система аналогий. Поэтому в так называемой гуманитарной сфере роль классификации только возрастает. Чем шире предметное поле классификации, тем больший прирост знаний при решении конкретной задачи она даёт.

Итак, при создании нового типа деятельности (например, корпоративного предпринимательства) классификация работает трижды: классификация как источник предметного знания, классификация как основа для оценки и целеполагания и, наконец, классификация как средство для конструирования формы деятельности.