Абрахам Маслоу:
Дальнейшие рубежи развития человека.
Часть I. Здоровье и патология.
Глава 3. Самоактуализация и её предпосылки

Начало исследований самоактуализации

Мои исследования самоактуализации планировались и начинались не как исследования, а лишь как попытка молодого интеллектуала понять двух своих учителей — удивительных людей, которых я любил и чьим высоким интеллектом восхищался. Я, однако, не мог удовлетвориться простым восхищением, но стремился понять, почему эти два человека — Рут Бенедикт и Макс Вертхаймер — так отличаются от всех прочих. Они стали моими учителями, когда, имея уже докторскую степень, я приехал с Запада в Нью-Йорк.

Повторяю, они были удивительными людьми, и вся моя подготовка по психологии нисколько не помогала мне понять их. Они были вроде бы не просто людьми, а чем-то большим, чем люди. Моё собственное исследование началось как донаучная или ненаучная деятельность. Я заносил в свой дневник наблюдения и заметки, касающиеся Макса Вертхаймера и Рут Бенедикт. Стремясь понять их, думая о них, я в один прекрасный момент осознал, что эти два портрета можно обобщить, и пришёл к выводу, что вправе говорить уже не о двух необыкновенных людях, а о типе личности. Этот вывод вдохновил меня, и я попытался выяснить, нельзя ли обнаружить черты найденного типа в других людях и, действительно, начал их обнаруживать в одной личности за другой.

С точки зрения обычных стандартов лабораторного исследования, строгого и контролируемого, это вообще не было исследованием. Мои обобщения выросли из отбора мною людей определённых типов. Конечно, нужны другие судьи. Но как бы то ни было, один человек отобрал примерно две дюжины людей, которые ему очень нравились, которыми он восхищался, считая их замечательными людьми, а затем попытался охарактеризовать их и обнаружил, что способен описать синдром — некий образ, который вроде бы соответствовал каждому из них. Все они были представителями западной культуры, отобранными на основании всех возможных «встроенных» в исследователя предрассудков. Сколь ненадёжной ни была такая процедура, она явилась единственным операциональным определением самоактуализирующихся людей, какими я описал их в первой публикации по этой проблеме.

После того как я опубликовал результаты своих исследований, появилось шесть, восемь или десять свидетельств, поддержавших мои выводы. Они не повторяли моё исследование, а рассматривали проблему под другим углом зрения. Так, результаты Карла Роджерса и его учеников (Rogers, 1961) дополнили описание обнаруженного мною синдрома. Подтверждающие данные из области психотерапии сообщил Джеймс Бьюдженталь (Bugental, 1965, с. 266–275). Некоторые работы с LSD (Моgar, 1967), некоторые исследования эффектов психотерапии (хорошей психотерапии, конечно), некоторые результаты тестов — практически всё, что мне известно, подтверждает (хотя и не дублирует) данные моего исследования. Я лично чувствую себя вполне уверенно в отношении его основных выводов, не представляю себе, чтобы какое-либо исследование смогло существенно изменить полученную картину, хотя небольшие поправки, конечно, будут иметь место. Я сам сделал несколько таких поправок. Но моя уверенность в собственной правоте не есть научным фактом. Если вы ставите под сомнение данные, полученные мною при исследовании обезьян или собак, вы тем самым ставите под сомнение мою компетентность или называете меня лжецом, а я имею право возражать. Если же вы ставите под сомнение мои результаты, касающиеся самоактуализирующихся людей (Maslow, 1954, с. 203–205; 1962), — вы вправе поступать так, поскольку мало знаете о человеке, отбиравшем людей, на изучении которых основаны все выводы. Эти выводы находятся в области преднауки, но излагаются в форме, допускающей проверку. В этом смысле они научны.

Люди, отобранные для исследования, были пожилыми; они прожили значительную часть своей жизни и достигли заметного успеха. Мы пока не знаем, насколько полученные результаты применимы к молодым людям; не знаем и что означает самоактуализация в других культурах, хотя в Китае и Индии уже проводятся исследования по самоактуализации; не знаем, каковы будут результаты этих новых исследований, но в одном я не сомневаюсь: если вы отбираете для тщательного изучения очень хороших и душевно здоровых людей, сильных, творческих, нравственных, умных (а именно таких людей я отбирал), то приходите к совершенно иному взгляду на человечество. Вы задаетесь вопросом: насколько высоко могут вырасти люди, чего способен достичь человек?

Есть и другие вещи, в которых я вполне уверен — можно сказать, моя интуиция мне подсказывает, — хотя тут у меня ещё меньше объективных данных, чем в вопросе, рассмотренном выше. Самоактуализацию достаточно трудно определить. Но ещё труднее ответить на вопрос: что стоит за самоактуализацией? Или, если угодно, что стоит за подлинностью личности? Просто быть честным здесь недостаточно. Что ещё можем мы сказать о самоактуализирующихся людях?

Бытийные ценности:

Самоактуализирующиеся люди, без единого исключения, вовлечены в какое-либо дело, внешнее по отношению к ним. Они преданы чему-то для них очень ценному — своему призванию в старинном, религиозном смысле этого слова. Они трудятся над тем, к чему призвала их судьба, и что они любят, так что различие между работой и удовольствием для них исчезает. Один посвящает свою жизнь закону, другой — справедливости, третий — красоте или истине. Все они, так или иначе, посвящают свою жизнь поиску того, что я назвал бытийными ценностями (сокращённо Б-ценностями). Это высшие, предельные ценности, которые не могут быть сведены к каким-либо иным. Их около четырнадцати. Среди них — известные уже в древности истина, красота и добро, а также совершенство, простота, цельность и ещё кое-что в том же духе. Эти ценности Бытия подробно описаны в главе 9.

Метапотребности и метапатологии:

Существование Б-ценностей вносит определённые усложнения в структуру самоактуализации. Б-ценности функционируют подобно потребностям. Я назвал их метапотребностями. Утрата этих ценностей приводит к патологическим расстройствам, которые я назвал мегапатологиями — болезнями души. Такой недуг настигает, например, человека, вынужденного всё время жить среди лжецов и никому не доверять. Так же, как необходимы консультанты, помогающие людям разбираться с наиболее простыми проблемами неудовлетворённых потребностей, нужны и метаконсультанты, которые помогали бы преодолевать душевные страдания, вырастающие из неудовлетворённых метапотребностей. Во вполне определённом, допускающем эмпирическую проверку смысле, человеку необходимо жить в красивой, а не уродливой обстановке, так же как ему необходимы пища для изголодавшегося желудка и отдых для усталого тела. Я готов даже утверждать, что в Б-ценностях заключён смысл жизни для большинства людей, но многие из них просто не знают об этих своих метапотребностях. Одна из задач консультанта — дать людям это знание, подобно тому как классический психоаналитик даёт возможность своим пациентам осознать их инстинктивные базовые потребности.

Возможно, в конечном счёте некоторые профессионалы осознают себя в качестве консультантов по философским или религиозным вопросам. Некоторые из нас пытаются помочь тем, кого мы консультируем, двигаться в направлении самоактуализации. Эти люди часто опутаны ценностными проблемами. Многие из них — подростки, производящие неблагоприятное впечатление, но на самом деле замечательные люди, идеалисты в классическом смысле (чему есть иногда поведенческие подтверждения). Я полагаю, что они ищут ценности, служению которым могли бы посвятить себя, ищут то, что они могли бы любить, чему поклоняться. Эти молодые люди время от времени осуществляют выбор между движением вперёд или назад, в направлении самоактуализации или прочь от неё. Что консультанты (или метаконсультанты) могут предложить им, чтобы они в наибольшей степени стали собой?

Поведение, ведущее к самоактуализации

Что делает человек, когда он самоактуализируется? Стискивает зубы и скрежещет ими? Что означает самоактуализация в терминах реального поведения, реальной процедуры? Я опишу восемь путей самоактуализации.

Во-первых, самоактуализация предполагает, что человек отдаётся своим переживаниям полностью, живо, самозабвенно, целиком сосредоточиваясь на них, не боясь быть полностью поглощённым ими, без подросткового смущения. В момент такого переживания человек целиком и полностью раскрывает свою человеческую сущность. Это и есть момент самоактуализации. Мы всё время от времени переживаем такие моменты. Как консультанты мы в силах помочь нашим клиентам испытывать их чаще. Мы можем поощрять их к тому, чтобы они, полнее погружаясь во что-либо, забывали о своих позах, своих психологических защитах, своей робости и застенчивости — и шли до конца. Со стороны видно, что это могут быть сладостные мгновения. У парней, стремящихся выглядеть «крутыми», циничными и искушёнными, мы можем наблюдать восстановление какой-то детской невинности, неиспорченности. Таково, во всяком случае, выражение их лиц, когда они полностью поглощены тем, что переживают в данный момент. Ключевое слово здесь «самозабвенно»: ведь наши подростки страдают от дефицита самозабвения, от того, что их сознание слишком обращено на них самих.

Во-вторых, жизнь можно рассматривать как процесс последовательных выборов. В каждой точке есть выбор прогрессивный и есть регрессивный. Можно двинуться в сторону защиты, безопасности, боязни; но по другую сторону есть выбор, ведущий к личностному росту. Сделать в течение дня дюжину таких выборов вместо выборов, продиктованных страхом, — значит совершить столько же шагов в направлении самоактуализации. Самоактуализация — это продолжающийся процесс. Она предполагает осуществление многочисленных выборов: солгать или быть честным, украсть или не украсть в каждом конкретном случае, причём каждый раз должен быть сделан выбор, ведущий к росту. Это и есть движение к самоактуализации.

В-третьих, чтобы имело смысл говорить о самоактуализации, должна существовать та самость, которая актуализируется. Человек — не tabula rasa, не кусок глины или пластилина. Он — нечто уже существующее, хотя бы как недостаточно оформившаяся структура. Человек — это, как минимум, его темперамент, его биохимические балансы и тому подобное. Существует Я (self), и прислушаться к голосу внутренних импульсов — значит дать ему проявиться. Большую часть времени большинство из нас (особенно это касается детей и молодых людей) слушает не свой голос, а встроенный внутрь нас голос мамы, или папы, или старших, или истеблишмента, авторитета, традиции.

В качестве простого первого шага на пути к самоактуализации я иногда советую своим студентам, чтобы, когда им предлагают бокал вина и спрашивают, нравится ли оно им, они реагировали необычным образом. Прежде всего, говорю я, не надо смотреть на этикетку — пусть она не служит сигналом, подсказывающим, должно ли вино нравиться.

Далее, я рекомендую им закрыть глаза и помолчать. Теперь они готовы, отключив шумы окружающего мира, пригубить вино и, ощутив на языке его вкус, обратиться к внутреннему «верховному суду». Тогда и только тогда они вправе сказать:

«Мне нравится» или «Мне не нравится». Суждение, вынесенное таким образом, существенно отличается от обычной фальши, в которую мы все вовлечены. Недавно на одной вечеринке я поймал себя на том, что смотрю на этикетку на бутылке и убеждаю хозяйку, что она выбрала очень хорошее виски. Но вдруг я остановился: что я говорю? Ведь я очень мало знаю о виски. Точнее, я знаю только то, что говорит реклама, а в действительности не имею представления, хороша данная марка или нет. Подобным образом поступаем мы все. Отказ от такого поведения — это часть процесса самоактуализации. Итак, приятен ли этот напиток для вашего желудка? Хорош ли он на ваш вкус? Нравится ли вам салат?

В-четвёртых, испытывая сомнение, будьте по возможности честны. Я прикрываюсь фразой «испытывая сомнение», чтобы избежать длинных рассуждении о дипломатичности. Часто мы нечестны, когда испытываем сомнения. Наши клиенты нечестны значительную часть времени. Они играют в игры и становятся в позы. Они не принимают с лёгкостью предложение быть честными. Смотреть внутрь себя в поисках многих ответов предполагает принятие на себя ответственности. Это крупный шаг в направлении самоактуализации. Вопрос об ответственности слабо изучен. Он не рассматривается в наших учебниках психологии (в самом деле, как исследовать ответственность у белых крыс?). Между тем, он касается ощутимой части психотерапии. В психотерапии можно видеть, чувствовать, знать момент принятия клиентом ответственности на себя. Возникает и ясное сознание того, как ощущается ответственность. Каждый раз, когда человек принимает на себя ответственность, он актуализирует себя.

В-пятых, мы говорим о самозабвенном переживании, о выборе роста вместо выбора страха, о том как важно прислушиваться к внутреннему голосу, о том, чтобы быть честным и брать на себя ответственность. Все это шаги к самоактуализации, и каждый из них обеспечивает лучший жизненный выбор. Осуществляющий их человек каждый раз, когда он попадает в точку выбора, обнаруживает, что эти выборы оказываются для него все более органичными. Он приходит к пониманию того, в чём его судьба, кто будет его женой (или мужем), какова будет его миссия в жизни. Человек не способен совершить мудрый жизненный выбор, если не отваживается послушать самого себя, своё Я, в каждый момент жизни и, если надо, спокойно сказать: «Нет, то-то и то-то мне не нравится».

Мир искусства, на мой взгляд, захвачен небольшой группой создателей мнений и вкусов — лиц, к которым я отношусь с подозрением. Это личный взгляд, но он кажется мне справедливым по отношению к людям, возомнившим себя вправе говорить: «Либо тебе нравится то же, что нравится мне, либо ты дурак». Между тем, мы должны учить людей прислушиваться к своему собственному вкусу. Большинство людей не делает этого. Стоя в галерее перед непонятной картиной, редко услышишь: «Это непонятная картина». Не так давно у нас в Брендейсском университете демонстрировали танцевальную программу — странную, с электронной музыкой, магнитофонными записями и артистами, исполнявшими сюрреалистические и дадаистские произведения. Когда представление окончилось и зажёгся свет, все выглядели ошеломлёнными, и никто не знал, что сказать. В таких ситуациях большинство предпочитает претендующую на остроумие болтовню вместо того, чтобы сказать: «Мне хотелось бы обдумать это». Чтобы высказываться честно, надо отважиться быть не таким, как другие, не желать нравиться другим, не быть конформистом. Если клиентов, молодых или старых, не удаётся научить тому, что они должны быть готовы не нравиться другим людям, то консультанту впору отказаться от дальнейшей работы. Быть смелым, не бояться — вот другая формулировка той же мысли.

В-шестых, самоактуализация — это не только конечное состояние, но также и сам процесс воплощения присущих индивиду возможностей в действительность, взятый в любое время, в любой степени. Например, проверяя свой интеллект, человек улучшает его. Самоактуализация подобна использованию своего интеллекта. Она не обязательно предполагает осуществление чего-то особенного, но для осуществления своих возможностей человек часто должен пройти через трудный подготовительный период. К примеру, музыкант выполняет на клавиатуре рояля утомительные упражнения для разработки пальцев. Самоактуализация требует работы, направленной на то, чтобы хорошо делать то, что человек хочет делать. Стать второразрядным врачом — это не путь к самоактуализации. Самоактуализирующийся человек стремится быть в своём деле среди лучших или во всяком случае настолько хорошим, насколько он может.

В-седьмых, важными рубежами на пути к самоактуализации служат так называемые пиковые переживания (Maslow, 1962; 1964 b). Это моменты экстаза, которые нельзя купить, нельзя гарантировать, нельзя даже искать. Надо быть, как писал К. С. Льюис, «удивлённым радостью». Можно создать условия, при которых пиковые переживания будут более вероятны или, напротив, менее вероятны. Преодолеть иллюзии, избавиться от ложных представлений, понять, к чему ты не пригоден и какие возможности у тебя отсутствуют — это тоже элемент открытия того, что ты на самом деле собой представляешь.

Почти у каждого бывают пиковые переживания, но не каждый знает об этом. Некоторые отмахиваются от этого маленького мистического опыта. Помочь людям узнать эти мгновения экстаза, когда они случаются (Otto, 1967), — одна из задач консультанта (или метаконсультанта). Каким образом, однако, психика одного человека может проникнуть в тайники психики другого и попытаться вступить с ней в общение? Необходимо выработать новый способ общения. Я описал его под названием «рапсодическая коммуникация» в одном из приложений к моей книге «Религии, ценности и пиковые переживания» (Maslow, 1964 b). Полагаю, что этот способ в большей мере, чем тот, к которому мы привыкли (наблюдая за тем, что учителя пишут на доске), достоин быть моделью для обучения, консультирования, помощи взрослым людям в их развитии в полную меру своих возможностей. Если я люблю Бетховена и слышу нечто в его квартете, чего не слышишь ты, как мне научить тебя слышать это? Я слышу нечто очень красивое, а ты выглядишь озадаченным: ты слышишь просто звуки. Что мне делать, чтобы ты услышал красоту? В этом главная наша проблема в области обучения, а не в том, чтобы заставить выучить азбуку, демонстрировать на доске арифметические выкладки или вскрытие лягушки. Все эти вещи внешние для обоих участников процесса обучения; оба одновременно смотрят на них, хотя указка в руках у одного. Этот вид обучения легок; другой намного труднее, но он составляет часть работы консультанта, а именно метаконсультирование.

В-восьмых, уяснение индивидом, кто он такой, что ему нравится и что не нравится, что хорошо для него и что плохо, куда он движется и в чём его миссия, — одним словом, раскрытие индивидом своих собственных характеристик — предполагает и высвечивание психопатологии. Это означает выявление психологических защит и — когда они определены — предполагает достаточно мужества, чтобы отказаться от них. Такой отказ болезнен: ведь защиты воздвигаются против чего-то неприятного. Но отказ от защит ценен. Если психоаналитическая литература чему-либо научила нас, так это тому, что они не служат хорошим способом решения проблем.

Десакрализация:

Поговорим об одном защитном механизме, не упоминаемом в учебниках психологии, хотя это очень важный защитный механизм для некоторой части нынешней молодёжи. Я имею в виду механизм десакрализации. Юноши и девушки, о которых я говорю, не верят в существование подлинных ценностей и добродетелей. Они чувствуют себя обманутыми, а свою жизнь — разлаженной. Большинство из них — дети вялых родителей, которых они не очень уважают, у которых полная путаница с ценностями, и которые зачастую просто боятся своих детей, никогда не наказывают их и не останавливают, когда те могут совершить дурные поступки. А дети, в свою очередь, презирают родителей — часто вполне заслуженно. Хуже, что у них формируется глобальное обобщение: они не хотят слушать никого из взрослых, в особенности употребляющих те же слова, которые они слышали из лицемерных уст. Ведь их отцы не раз говорили о том, что нужно быть честным и смелым, а вели себя прямо противоположным образом.

Юноши и девушки научились видеть в человеческой личности объект и отказываются видеть её потенциальные возможности, её символическое значение, отказываются рассматривать человека под знаком вечности. Возьмём десакрализацию секса нашей молодёжью. В сексе, дескать, нет ничего особенного, это естественная вещь. И его сделали настолько обыденным, что во многих случаях он потерял свои поэтические качества, а это значит — потерял практически все.

Самоактуализация предполагает отказ от защитного механизма десакрализации и обучение ресакрализации ⁵.

Ресакрализация:

Ресакрализация означает стремление вновь и вновь видеть каждого человека «с точки зрения вечности», как говорит Спиноза, подходить к нему с позиций объединяющего восприятия, которое было характерно для средневекового христианства. Это означает способность видеть священное, вечное, символическое. Надо, например, видеть Женщину с большой буквы и все её качества при встрече с каждой конкретной женщиной. Другой пример: студент-медик рассекает мозг. Очевидно, что-то теряется, если, не испытывая никакого трепета и не обладая объединяющим восприятием, он видит мозг только как конкретную вещь. Ресакрализация позволяет одновременно увидеть мозг как сакральный, то есть священный, объект, увидеть его символическое значение, его поэтические смыслы.

Ресакрализация часто требует долгих и вроде бы банальных бесед — «чересчур правильных», как выразились бы подростки. Тем не менее, для консультанта (в особенности если его подопечные в том возрасте, когда уже задумываются над философскими вопросами, касающимися религии и смысла жизни) это наиболее важный путь оказания людям помощи в их движении к самоактуализации. Да, подросток может сказать, что слова консультанта чересчур правильны, а логический позитивист — что они бессмысленны, но для человека, который ждёт от нас помощи, они очень значимы и очень важны, и наш долг — откликнуться.

Сводя всё сказанное воедино, мы видим, что самоактуализация — дело не одного момента. Нельзя в четверг в четыре часа под звуки трубы вступить в пантеон и остаться там навечно. Самоактуализация достигается путём небольших, последовательно накапливаемых достижений.

Слишком часто наши клиенты склонны ожидать некоего вдохновения, которое явится и позволит им сказать: «В 3.23 в этот четверг я достиг самоактуализации!» В действительности же люди, отобранные как самоактуализирующиеся субъекты, удовлетворяющие соответствующим критериям, движутся малыми шагами. Они прислушиваются к своему собственному голосу; они берут на себя ответственность; они честны; наконец, они упорно трудятся. Они выясняют для себя, кто они такие и что они такое, причём не только в плане жизненного предназначения, но и чем такая-то обувь беспокоит их ноги, нравятся ли им баклажаны и могут ли они бодрствовать всю ночь, после того как выпьют слишком много пива. Все это входит в истинное Я человека. Поэтому важно знать свои биологические, врождённые особенности, которые невозможно или трудно изменить.

Терапевтическая установка (поиск модели)

Таким путём люди движутся к самоактуализации. Но кто такой консультант? Как может он помочь приходящим к нему людям в этом движении в направлении роста? Мне пришлось пользоваться словами «терапия», «психотерапия», «пациент». Но в действительности я ненавижу все эти слова, как и медицинскую модель, которую они предполагают. Ведь эта модель исходит из того, что приходящий к консультанту человек болен и нуждается в лечении. Мы же надеемся, что консультант будет помогать самоактуализации людей, а не лечению болезни.

Однако и модель помощи также не подходит. Она заставляет нас думать о консультанте как о профессионале, знатоке, который со своей привилегированной позиции снисходит к беднягам, тёмным людям, нуждающимся в его помощи. Не выступает консультант и учителем в обычном смысле слова потому, что учителя специализируются и достигают больших успехов во «внешнем научении» (подробнее об этом см. в главе 12). Процесс же роста, становления того наилучшего человеческого существа, каким только может стать данный индивид, представляет собой, напротив, «внутреннее научение».

Экзистенциальные психотерапевты много занимались этим вопросом о моделях, и я бы порекомендовал книгу Дж. Бьюдженталя «Поиск подлинности» (Bugental, 1965), в которой обсуждается эта тема. Бьюдженталь предлагает называть консультирование или психотерапию «онтогогикой», что означает стремление помочь людям вырасти до своей максимально возможной высоты. Пожалуй, это лучшее название, чем заимствованный мною у одного немецкого автора термин «психогогика», что означает воспитание души. Каким бы словом ни пользоваться, я полагаю, что в конечном итоге мы придём к понятию, давным-давно предложенному Альфредом Адлером, когда он говорил о «старшем брате». Так он называл любящего человека, берущего на себя ответственность, как это делают по отношению к младшему брату-ребенку. Конечно, старший брат знает больше, он дольше жил, но он качественно не отличен от младшего, он не живёт в сфере другого мышления. Мудрый и любящий старший брат старается, чтобы младший стал лучше и даже превзошёл его самого, но действуя при этом в своём собственном стиле. Насколько это отлично от модели «Учи того, кто ничего не знает!» Консультирование не предполагает тренировки, или формирования, или обучения в обычном смысле, когда указывают, что и как делать. Оно не означает пропаганды.

Речь идёт о даосском раскрытии и лишь затем — о помощи. Даосский подход означает не мешать, «позволить быть». Но это не философия невмешательства, или пренебрежения, или отказа в помощи и заботе. В качестве модели этого процесса мы можем представить себе психотерапевта, который, если он достойный терапевт и достойный человек, никогда не помыслит о пропаганде себя в той или иной форме, о том, чтобы «навязать» своим пациентам собственную модель или сделать их копией самого себя. Хороший психотерапевт помогает каждому своему клиенту раскрыться, разрушить защиты, препятствующие самопознанию.

В идеале та система эталонов, которой руководствуется терапевт, учебники, которые он прочёл, школа, которую он прошёл, его мировоззрение — всё это не должно замечаться пациентом. Уважая внутреннюю природу, бытие, сущность «младшего брата», терапевт исходит из того, что наилучший путь к достойной жизни — это в наиболее полной мере быть самим собой. Люди, которых мы называем больными, — это те, кто не являет себя миру, кто выстроил всевозможные невротические защиты против своей человеческой сущности. Так же, как для розового куста неважно, будет ли садовник итальянцем, французом или шведом, так и для младшего брата несущественно, как тот, кто помогает ему, научился это делать. Тот, кто помогает, должен предоставить определённую помощь, которая не зависит от того, швед ли он или католик, магометанин или фрейдист, или кто-либо ещё.

Эти базовые понятия находятся в полном согласии с базовыми понятиями фрейдизма и других систем психодинамики.

Ведь это именно фрейдистский принцип — вытеснение неосознанных сторон своего Я, так что нахождение подлинного Я требует их раскрытия. Неявно здесь присутствует вера в то, что истина лечит. Научиться преодолевать барьеры вытеснения, познавать себя, слышать голоса импульсов, открывать торжествующую природу, достигать знания, инсайта и истины — таковы требования.

Лоуренс Кьюби в статье «Забытый человек в образовании» (Kubie, 1953–1954) указал, что конечная цель образования и воспитания — помочь индивиду стать человеком в той полной мере, в какой он только способен.

По отношению к взрослым людям (и в особенности к ним) мы отнюдь не находимся в положении, когда не с чем работать.

Старт уже состоялся; уже есть в наличии способности, таланты, направленность, миссия, призвание. Дело в том (если мы серьёзно воспринимаем описанную модель), чтобы помочь людям достичь большего совершенства в том, чем они уже есть, помочь им реально более полно, более действенно раскрыть в себе те потенциальные возможности, которые они имеют.