Пол Диксон:
Фабрики мысли.
Глава IV. Положение дел в империи НИР

1. Приоритеты

Предполагается, что от заболевания раком умрёт каждый четвёртый из 200 с лишним миллионов живущих в настоящее время американцев. В наши дни один миллион человек уже болен раком и, по последним данным, их число ежедневно увеличивается на 900 человек. Вряд ли можно сомневаться, что средство для лечения этого заболевания будет в конце концов найдено учёными. Однако следует отметить, что расходы на изучение проблем рака в 1970 финансовом году составляли только 173 миллиона долларов, то есть около одной двадцатой части расходов на изучение космоса в этом году и около одной пятидесятой части средств, затраченных на военные исследования. Фактически всего один запуск беспилотного космического аппарата, проведённый НАСА в 1969 году, стоил больше, чем половина суммы, затраченной на все исследования, связанные с изучением рака, в этом году. Ирония состоит в том, что данный эксперимент — запуск спутника с обезьяной, стоивший более 100 миллионов долларов, — был отнесён к категории медицинских исследований. Многие медики указывали, что в этом эксперименте не было необходимости, поскольку его цель — определение воздействия невесомости на обезьяну — была повторением на менее подходящем объекте исследований, проведённых или проводившихся в то время на человеке в соответствии с программой «Аполлон». Насколько незначительное внимание уделяется изучению рака, лучше всего показал Джеймс Т. Грейс-младший, директор Мемориального института в городе Розуэл-Парк. Эта организация является одной из ведущих в изучении данной проблемы. В своей речи, произнесённой в Национальном онкологическом общество в 1970 году, он указал, что если бюджет 1970 финансового года разделить на число жителей в стране, то на долю каждого пришлось бы 964 долларов, будь то мужчина, женщина или ребёнок. Из этой суммы 395 долларов идёт на оборону. В то же время доля каждого американца из ассигнований на онкологические исследования составляет 91 цент.

Отношение к онкологическим исследованиям по сравнению с отношением к другим проблемам является лишь одним из многих примеров состояния национальных приоритетов в области исследовательских работ. Несмотря на обещания политиков и попытки опровергнуть данный факт, весьма низкий приоритет отводится не только разработке методов лечения рака, но также и таким проектам, как новые методы предотвращения наркомании, достижение мира посредством контроля над вооружением и борьба со всё увеличивающимся загрязнением воздуха. Кроме того, исследования в таких широких областях, как здравоохранение, жилищное строительство, проблемы деградации городов, сохранение окружающей среды и общественный транспорт, также включены в категорию «и прочее» и находятся в самом низу списка. Куда же идут все средства? Национальный научный фонд сообщает, что 85 процентов правительственных НИР с 1967 по 1969 год включительно осуществлялись в интересах «национальной безопасности» — под этим понимается весь комплекс усилий в сфере обороны, ядерной техники и изучения космоса.

В такой важной области, как контроль над вооружением и разоружение, ассигнования на исследовательские работы в 1971 году составили всего лишь одну двухтысячную долю расходов на научные исследования, направленные на создание новых видов оружия. Проводимые страной исследования по изучению средств достижения мира — это, по сути дела, не более чем дилетантство. Ассигнований на исследования по линии Агентства по контролю над вооружениями и по разоружению снизились с 3,6 миллионов долларов в 1969 году до 2,1 миллиона долларов в 1971 году Джон А. Мэтьюс, возглавляющий новую группу, выступающую за создание федерального Министерства мира, проштудировал федеральные бюджеты за последние годы с целью определить, сколько затрачивается на изучение проблем мира всеми государственными учреждениями, вместе взятыми. Выяснилось, что в среднем на эти цели ежегодно расходуется ничтожная сумма в 2,6 миллиона долларов. Ситуация выглядит ещё более гротескной, поскольку оказывается, что в числе подрядчиков, которым платят за изучение проблем мира, фигурируют такие организации, как Министерство военно-морского флота, корпорация «Макдоннелл-Дуглас» (одна из крупнейших компаний, выполняющих военные заказы) и Управление материально-технического снабжения сухопутных войск.

Можно привести немало примеров явного безразличия к тем социальным проблемам, которые дают повод для серьёзного беспокойства: суммы, выделяемые на изучение методов профилактики наркомании, составляют за последние годы примерно миллион долларов (с незначительными отклонениями в ту или иную сторону). В то же время средний уровень ассигнований на всём надоевшее, совершенно никчемное занятие — гражданскую оборону — составляет в среднем более 5 миллионов долларов. Научные исследования и разработки для гражданской обороны концентрируются на проектировании новых типов убежищ от радиоактивных осадков, планов эвакуации и прочих схем и реквизита, которые почти полностью игнорируются общественностью. С другой стороны, общественность серьёзно обеспокоена распространением наркотиков среди молодёжи.

Несмотря на все политическое пустословие по поводу загрязнения окружающей среды, суммы, которых затрачиваются на исследование загрязнённости атмосферы и водных бассейнов, а также на изучение твёрдых отходов, все ещё составляют менее одного процента расходов федерального правительства на научно-исследовательскую работу. Чтобы эта доля в бюджете НИР хотя бы в какой-то мере увеличилась в течение ближайших нескольких лет, необходимо большее давление со стороны общественности на Конгресс и на президента. После того как Конгресс выделил 45 миллионов долларов на изучение загрязнённости атмосферы в 1970 бюджетном году, президент запросил только 27 миллионов долларов на 1971 бюджетный год, что означает снижение расходов на 18 миллионов долларов, хотя в то же время произносятся пространные речи относительно необходимости улучшения окружающей среды. Джон Р. Эренфельд, президент Уолденовской научно-исследовательской корпорации, следующим образом выразил крайнюю неудовлетворённость сторонников активных мер по борьбе с загрязнением среды: «Кого Никсон, как он полагает, водит за нос? Он по-прежнему затрачивает больше денег на разработку методов химической войны, чем на борьбу с загрязнением атмосферы, и тем не менее утверждает, что сокращает ассигнования на первое и резко увеличивает на второе».

При таком положении, когда НИР сконцентрированы преимущественно на осуществлении военных целей и нет каких-либо чётко установленных приоритетов, кроме национальной безопасности, нетрудно сделать и другие поразительные сравнения, некоторые из которых выглядят как жестокая ирония. Главный советник правительства по вопросам здравоохранения Роджер Эджеберг недавно заявил, что США стали второразрядной страной в области здравоохранения. Цифры подкрепляют его утверждение: США занимают 14 место в мире по детской смертности, 12 по материнской смертности, 11 — по ожидаемой продолжительности жизни женщин и 19-e по ожидаемой продолжительности жизни мужчин. По ожидаемой продолжительности жизни Соединённые Штаты опережают Норвегия, ГДР, Ирландия, Япония, Болгария, Греция, Италия, Канада и Новая Зеландия. Не менее неблагоприятно обстоит дело в таких областях, как жилищное строительство, планировка городов и окружающая среда, в то время как ресурсы страны брошены на разработку противоракет, пилотируемых стратегических самолётов, подводных лодок, оснащённых ракетами дальнего действия, запускаемыми из подводного положения, новых эсминцев, реактивных транспортных самолётов и новых космических кораблей.

Неприглядных примеров технического «прогресса» и упадка можно привести немало. Ещё недавно армия выращивала бациллы бубонной чумы и накапливала их запасы в качестве оружия с благословения того же Конгресса, который с лёгким сердцем отверг проект мероприятий по борьбе с крысами. Смертоносные нервные газы регулярно перевозятся по железнодорожной сети, в то время как безопасность движения на американских железных дорогах постоянно снижается. До 1969 года количество аварий неуклонно возрастало из года в год в течение двенадцати лет. Фирма «Уэстерн электрик», производственный филиал концерна «АТТ», приступает к работе в качестве основного подрядчика по созданию ракетной системы «Сейфгард», хотя состояние телефонной сети в стране постоянно ухудшается. Ральф Надер постоянно указывает на тот факт, что в автомобильных катастрофах на американских шоссе погибло больше людей, чем во всех войнах, вместе взятых, которые когда-либо вели Соединённые Штаты Америки, и тем не менее мы затрачиваем на исследования в области безопасности дорожного движения меньше половины тех средств, которые расходуются на строительство атомной подводной лодки». По оценке руководителя финансовой инспекции, перерасход средств при разработке систем оружия составил за последнее десятилетие 21 миллиард долларов, однако только недавно, после публикации сведений о превышении сметы на создание реактивного транспортного самолёта «С 5–А» на 2 миллиарда долларов, Конгресс стал рассматривать вопросы о затратах на военные цели почти столь же тщательно, как это осуществлялось в отношении ассигнований на исследования, связанные с оказанием помощи беднякам и инвалидам.

Представление о ценностях, которое отражают приведённые факты, послужило основной причиной отсутствия уверенности в своих силах у сторонников социальных реформ, что было характерно для конца 1960-х годов, и оно, несомненно, приведёт к низкой активности в невоенных областях деятельности подобного рода в 1970-х годах. На одном уровне недовольство выражается в студенческих беспорядках, направленных на то, чтобы полностью пересмотреть американскую систему представлений о ценностях; на другом оно приводит к распространённому противопоставлению, начинающемуся словами: «Если мы в состоянии осуществить высадку на Луну, то почему мы не можем…» — и заканчивается одним из тысячи здравых предложений, начиная с искоренения венерических болезней и кончая производством нервущихся шнурков для ботинок. Даже директор НАСА Томас О. Пейн упомянул о парадоксальном положении когда «человечество стоя по колено в мусоре, наблюдает за тем, как два человека ковыляют по поверхности Луны».

Научные исследования и разработки представляют собой наиболее важный фактор в битве за национальные приоритеты, поскольку направление научных исследований не только отражает существующую оценку важности отдельных проблем, но и в значительной степени определяет, что именно будет технически осуществимо в будущем. Таким образом, НИР оказывают огромное воздействие на качество пашей жизни в будущем и представляют собой гораздо более надёжный показатель того, как мы будем жить в предстоящие десятилетия, чем все риторические тирады политических деятелей, рисующих завтрашний день в розовых тонах.

Полеты человека на Луну показали, что можно добиться многого, если самоотверженно сосредоточить на одной определённой цели усилия значительного количества учёных и материальные ресурсы. Подавляющая часть средств, затраченных на проект «Аполлон», была ассигнована на космические НИР в десятилетие, предшествовавшее первой высадке на Луну. Тем не менее, приводя пример с проектом «Аполлон», осуществляемым НАСА, не следует забывать о том, что новые знания, которые получены в процессе осуществления этой программы, должны найти конкретное применение. Если результаты исследования не применяются сознательно, то даже хорошо проведённая научная работа может иметь самый различный итог: она либо просто не будет использована, либо путём каких-то хитроумных уловок будет доказано, что не следует осуществлять конкретных действий в связи с необходимостью изучения проблемы. О подобном методе говорилось в докладе Национальной комиссии по изучению причин насилия и методов его предотвращения, причём на рекомендации комиссии никто не обратил внимания. В этой связи окружной судья А. Леон Хиггинботелюм призвал к временному запрещению создания новых комиссий и исследовательских подразделений по изучению причин расизма, бедности, преступности, а также кризиса городов. По мнению судьи, исследований проводится много, даже слишком много, однако результаты работы используются в совершенно недостаточной мере. Для НИР, осуществляемых федеральными органами, весьма характерно, что исследования и анализы подменяют действие: миллионы долларов, ассигнованные на борьбу с бедностью, тратятся на обследование бедняков, вместо того чтобы помогать им, или же на исследовательские комиссии, созданные для изучения результатов предшествовавших исследовательских комиссий, и так далее — создание груды отчётов превращается в самоцель.

2. Качество

Любая отрасль промышленности, если она имеет многомиллиардные обороты и сулит надежду на быстрое обогащение, привлекает к себе тёмных дельцов, финансовых магнатов, а также и тех, кто готов продать свою объективность ради получения прибыльного контракта. Так же обстоит дело и с НИР. Несмотря на то что злоупотребления совершаются во всей научно-исследовательской империи, они гораздо заметнее, когда речь идёт о правительстве. Недоброкачественные исследования трудно обнаружить, и с ними трудно бороться. По большей части их результаты представляются на бумаге в виде доклада, причём заказавший его бюрократ может, что зачастую и делается, положить его на полку. Не оправдавшие себя крупные научно-исследовательские работы попросту аннулируются, причём, как показывает пример Пентагона, подобное решение вопроса может в итоге обойтись в изрядную сумму, фактически пущенную на ветер. В период с 1954 по 1970 год было прекращено осуществление примерно 68 крупных проектов по созданию оружия. В целом, до того как они потерпели неудачу, были сорваны или аннулированы, на эти проекты было затрачено 10,7 миллиардов долларов.

Огромные масштабы федеральной программы исследований наряду со стремлением правительственных ведомств выражать свои требования в расплывчатой форме — это всего лишь две из целого ряда причин низкого качества научных работ. Даже попытки хоть как-нибудь разобраться, не говоря уже о том, чтобы дать оценку, B бумажных дебрях, порождённых бесчисленными исследовательскими группами и учреждениями, наталкиваются на огромные трудности, и вследствие этого лишь немногие сотрудники правительственного аппарата оказались в состоянии критически отнестись к качеству исследований. В некоторых случаях правительство не только не могло выявить плохо выполненные научные работы, но фактически поощряло и вознаграждало их. В результате в очень многих случаях имели место невероятно высокие расходы, приводящие к расточительству, коррупции, дублированию, безответственности, субъективности или по крайней мере к отсутствию оригинальности.

Существует целый ряд различных обстоятельств, в силу которых средства, затраченные на научные исследования и разработки, во многих случаях не дают совершенно никакого результата, что приводит к весьма серьёзным последствиям как для американской науки, так и для американского общества. Одной из наименее вредных форм бесполезной траты денег является дублирование исследований, однако и в этом случае потери ничуть не меньше. Неудовлетворительная система информации, межведомственное соперничество, слабый контроль и нечёткость в работе привели к тому, что одни и те же исследования выполняются повторно, в третий или четвёртый раз. Эта проблема приобрела столь серьёзный характер, что Библиотека Конгресса, Министерство обороны и Министерство торговли ведут работу по созданию электронной системы выдачи накопленной информации, которая позволит правительству предотвращать повторную выдачу заказов на проведение уже выполненных исследований (никто, по-видимому, не обратил внимания на то, что факт создания трёх систем с целью предупреждения дублирования ставит вопрос о дублировании).

Второй широко распространённый недостаток состоит в том, что контракты и субсидии предоставляются для разработки тем, не соответствующих профилю финансирующего ведомства, или ценность которых вообще представляется весьма сомнительной. Хотя взятые в отдельности беспредметные и абсурдные исследования выглядят забавно и являются находками для фельетонистов в дни, когда другие темы исчерпаны, количество их столь велико, что вряд ли есть причина для веселья. Министерство здравоохранения, просвещения и социального обеспечения заказало и оплатило такие работы, как «Социальная история французской медицины, 1789–1815 годов», — задача вдвойне сомнительная, так как, во-первых, целесообразность самой темы внушает подозрения, а во-вторых, данное министерство постоянно сетует, что ассигнуется недостаточно средств на такие актуальные области, как предупреждение инфаркта и изучение рака. Особые сомнения вызывает ценность проекта, именуемого «Демография счастья». Он обошёлся в четверть миллиона долларов и заключался в направлении группы исследователей в Пуэрто-Рико, которые установили, что богатые, как правило, более счастливы, чем бедные, а здоровые почти всегда счастливее, чем больные. Хотя многие деятели, в том числе такой видный политик, как сенатор Джордж Макговерн, указывали на недостаточное количество средств, выделяемых для изучения проблем питания и пропаганды знаний в этой области, два научно-исследовательских контракта, заключённые недавно Министерством сельского хозяйства на общую сумму более чем 100 тысяч долларов, посвящены истории канадских табачных аукционов и обтрепанным воротничкам рубашек (официальная формулировка гласит, «с целью определить воздействие переменных факторов при стирке в прачечной на износ краёв упрочнённых рубашек из хлопчатобумажной ткани»). Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства не поскупилось выделить огромные суммы на изучение собственной истории и истории большинства своих подразделений. Даже если не ставить вопрос о том, насколько правомерно, чтобы заказ на изложение истории какого-либо учреждения делался самим объектом этого исторического исследования, выглядит довольно странно, что подобные ассигнования выделяются ведомством, которое постоянно жалуется на недостаток средств для космических полетов.

В последние годы Министерство обороны прочно утвердилось в качестве бесспорного лидера в области бессодержательных исследований. Колоссальный перечень включает изучение северной куропатки, корейских ныряльщиц, нервной системы чилийского осьминога, процесса эрозии горных пород, темперамента итальянских мужчин, «восприимчивости коммунистов к воздействию музыки» (это исследование помечено грифом «секретно»), расстройства желудка у лошадей, психологических различий между татуированными и нетатуированными моряками, экономики туземцев, колдовства в Конго, роли выражения лица во время общения, мигрирующих животных, а также — именно это исследование вызвало шумиху в Конгрессе, когда было оглашено его название, — контракт на сумму в 600 тысяч долларов с университетом штата Миссисипи с целью выяснения возможной роли птиц в военных действиях. В соответствии с этим контрактом учёным поручалось изучить возможность использования кур, ворон и прочих птиц для управления ракетами, поиска мин, обнаружения и уничтожения противника и различных других заданий.

То обстоятельство, что Пентагон стал подвизаться на поприще социальных исследований и прочих невоенных изысканий, вызвало многочисленные словесные атаки со стороны адмирала Хаймена Дж. Риковера. Значительную часть этой работы он охарактеризовал как «растранжиривание денег налогоплательщиков», заявляя, что некоторые исследования не представляют существенной ценности в военном отношении, и дошёл даже до утверждения, что подобная деятельность отрицательно сказалась на военном положении страны. Давая показания перед Объединённой экономической комиссией Конгресса в ноябре 1968 году, он сказал о своих коллегах военных: «Их так же тянет к исследованиям, как мышей к хлебному амбару». Неукротимый адмирал добавил, что при виде растущих гор отчётов о военных исследованиях ему невольно вспоминается комиссия, созданная Веймарской республикой для изучения причин поражения Германии в первой мировой войне. «Комиссия обнаружила, что одной из главных причин проигрыша войны было огромное количество писанины, которой завалили вооружённые силы, — сказал Риковер. — К концу они были буквально погребены под бумагами». Даже в тех случаях, когда вопрос действительно относится к области военных исследований, Пентагон, по всей видимости, обладает особым даром порождать ненужные изыскания, как об этом свидетельствуют два контракта, заключённые в 1969 году армией США с двумя различными фирмами на разработку солдатской кружки большого размера — просто большего размера, без всяких конструктивных изменений. Эти два контракта обошлись в 58 тысяч долларов. Слишком часто выплачиваются крупные суммы за проведение исследований по неактуальной тематике, за идеи, которые вряд ли стоят больше 100 долларов за штуку.

Ещё одно распространённое злоупотребление отметил член палаты представителей Генри Рейс (демократ от штата Висконсин), который, изучая вопрос о применении результатов исследований в программах федерального правительства, посвящённых внутренним делам, заявил: «Федеральные ведомства проявляют тенденцию скрывать результаты исследований, если в них содержится критика проводимой ныне политики». Примеры этого относительно нового метода манипулирования общественным мнением и осуществления цензуры широко известны. Во время президентства Джонсона Федеральное управление авиации фактически изъяло из обращения исследование, проведённое внешними специалистами и обошедшееся в 650 тысяч долларов, наложив на него гриф: «Только для служебного пользования». В этом исследовании содержалась критика пресловутого сверхзвукового пассажирского самолёта. Один из многих аналогичных случаев, выявленных Ральфом Нейдером и его «следопытами», опубликован в работе «Химическое пиршество», где анализируется состояние контроля над качеством пищевых продуктов и деятельность Управления по контролю над качеством пищевых продуктов и медикаментов. «Следопыты» Нейдера сообщили, что результаты опытов по изучению допустимости применения глютамата натрия в качестве добавки к пищевым продуктам были отнесены правительством к «секретной информации». Их отказались предоставить даже врачу из медицинского колледжа имени Альберта Эйнштейна, изучавшему возможные вредные побочные последствия использования этой добавки. Значительная доля исследований, проводимых большинством ведомств, скрывается от общественности. В Пентагоне фактически доля научных отчётов, отнесённых к категории секретных или «только для служебного пользования», в настоящее время приближается к 40 процентам — в некоторых случаях это действительно необходимо по соображениям безопасности, но, разумеется, отнюдь не всегда.

Сходный характер носят и исследования, которые заказывает какое-либо ведомство, желая обеспечить поддержку своей позиции или политики. Это распространённое злоупотребление вызывает интересную реакцию. Например, один из вице-президентов крупной калифорнийской научно-исследовательской фирмы заявил: «Правительство представляет собой первоклассный рынок для субъективных исследований, и мы стараемся избегать их проведения. Мы отказываемся от большинства заданий такого рода, но иногда считаем, что следует пойти навстречу, так как в противном случае существует опасность, что мы не получим от этого ведомства заказа на подлинно научную работу».

Наконец, существует ещё один тип распространённых злоупотреблений в исследованиях и разработках по заказам правительства, порождённый апатией и отсутствием требовательности в федеральных органах. Роберт А. Нелсон, возглавлявший до недавнего времени отдел скоростного наземного транспорта (фактически это исследовательское подразделение Министерства транспорта), а сейчас являющийся действительным членом Института Брукингса, считает, что такая апатия представляет собой наихудший порок. Он глубоко убеждён, что государственные органы слишком вежливы, либо слишком ленивы для того, чтобы заставить кого-либо переделать никуда не годное исследование. Он рассказывает: «Наш отдел два года отказывался платить за одно исследование и многократно возвращал его подрядчику на доработку — и оно до сих пор не сделано как следует. Но подобные меры применяются слишком редко». Нелсон, руководивший большим научным отделом, спокойно констатирует, что не менее 50 процентов теоретических исследований, выполняемых по контрактам государственных учреждений, могут оказаться бесполезными.

Наличие исключительной апатии признает и один из бывших сотрудников Управления по контролю над качеством пищевых продуктов и медикаментов, рассказавший о том, насколько легко даётся позиция полного безразличия. Несколько лет назад одна научно-исследовательская организация представила этому управлению отчёт, обошедшийся в 100 тысяч долларов, о результатах изучения мнения общественности о данном учреждении. «Мне достаточно было взглянуть на отчёт, чтобы увидеть его ужасающе низкое качество, — говорит он. — Исследователи, проводившие беседы с населением, использовали наводящие вопросы. А кроме того, результаты полностью противоречили законопроекту о добросовестной маркировке товаров, принятия которого добивалось управление, он взял отчёт и запрятал его в ящик письменного стола, надеясь, что никто его не спросит. Никто так и не спросил. — Насколько мне известно, отчёт до сих пор покоится в ящике моего старого письменного стола».

К сожалению, упущения такого рода относительно редко подвергаются критике. В августе 1967 года, например, президент Джонсон создал специальную группу экспертов для изучения политики США в области связи, при этом особое внимание должно было уделяться вопросам международной связи. Основным поводом для проведения исследования послужил тот факт, что в начале 1969 года США должны были провести переговоры более чем с 90 правительствами с целью обсуждения перспектив иа будущее в области спутниковой связи. По распоряжению президента крайним сроком представления доклада был назначен август 1968 года, с тем чтобы США располагали достаточным временем для подготовки к совещанию. Этот коллектив, получивший название «специальной группы по дальней связи», приступил к деятельности зимой 1967 года. Было создано исследовательское подразделение и заключены контракты с целым рядом научных учреждений. Тем не менее обобщающий доклад ещё не был готов даже к моменту вступления Р. Никсона на пост президента. Специальная группа была расформирована. Международная конференция состоялась, но США проявили себя не блестящим образом, поскольку они не имели чётко сформулированной политики. Доклад так и не был официально выпущен в свет, хотя отдельные экземпляры его распространялись. За исключением нескольких членов Конгресса, никто, по-видимому, особенно не огорчился таким исходом, несмотря на то что миллион долларов ушёл на проведение исследований для составления доклада, который не был готов к назначенному сроку и поэтому оказался совершенно бесполезным.

С этими двумя проблемами — приоритетов и качества, — возникшими в связи с тем, что объём научных исследований и разработок достиг гигантских масштабов, во всё большей мере сталкиваются все те, кто связан в той или иной степени с проведением исследований. Впервые с тех пор, как начался послевоенный расцвет, работники науки и техники вынуждены осознать последствия того, что их область деятельности приобрела большое значение для общества. Неудержимый рост замедлился после 1968 года, когда суммарный научно-исследовательский бюджет стабилизировался на уровне 16–17 миллиардов долларов, и хотя мало кто сомневается в его дальнейшем повышении, то обстоятельство, что временно он остаётся неизменным, свидетельствует, что увеличение не является автоматическим. Проблема приоритетов в американских НИР и преобладание в научной работе соображений военного характера вызывают всё больше вопросов со стороны Конгресса, органов печати и общественности, особенно студентов. Выдвигаются также и конкретные требования. Например, настойчивость группы сенаторов во главе с Майком Мэнсфилдом привела в 1969 году к принятию закона о том, что военные ведомства могут поручать проведение только тех исследований, которые непосредственно связаны с достижением военных целей. Несмотря на то что ещё не вполне ясно, как будут определяться военные цели, действия Конгресса ограничили безраздельное господство Пентагона в области НИР.

3. Могущество

По мере того как непрерывно растёт количество «фабрик мысли» и всё большее число людей обращается к ним для решения проблем, анализа политики и составления перспективных прогнозов, могущество этих центров закономерно возрастает — могущество, которому редко бросают вызов или хотя бы ставят его под вопрос. А поскольку это могущество достигает наивысшего уровня в федеральных учреждениях, то наибольшим влиянием обладают «фабрики мысли», обслуживающие федеральные ведомства. Потенциальная власть этой группы столь велика, что коллективно их прозвали «теневым правительством». Самое саркастическое определение понятия «теневое» дал, пожалуй, Роджер Хилсмен в своей книге «Как привести в движение нацию», сказавший относительно тех «фабрик мысли», которые финансируются военным ведомством: «Хотя они не обязаны отчитываться перед избирателями, они обладают властью и являются такой же частью правительственной структуры, как традиционные виды власти: законодательная, судебная и исполнительная».

В качестве «четвёртого вида» власти финансируемые правительством «фабрики мысли» представляют собой благодатное поприще для изучения. Возьмём, например, учреждения этого типа, официально связанные с Пентагоном ежегодными контрактами. Несмотря на то что эти организации значительно отличаются друг от друга своими размерами, ориентацией и задачами, все они являются некоммерческими учреждениями с директорами, состоящими из частных лиц. Их уникальная квазиправительственная роль даёт им возможность использовать в своих интересах как федеральную, так и частную сферы. На их сотрудников не распространяются ограничения в отношении заработной платы и низкие ставки гражданской службы, но тем не менее они имеют доступ к самым сокровенным секретам правительства. Сотрудники этих «фабрик мысли» играют важную роль, выступая в качестве консультантов в коридорах Пентагона и государственного департамента, невзирая на то обстоятельство, что ни одно из этих ведомств, а в равной мере и Конгресс не обладают правом утверждать их должности, повышать по службе или уволить.

Уникальная роль, которую играют «фабрики мысли» Пентагона, позволила им оказывать воздействие на процесс определения и осуществления внешней и военной политики США, создания систем оружия, планов, тактики и технологии. В довершение всего значительная часть их работы или засекречена, или скрыта какими-либо другими путями, благодаря чему их возрастающей власти но уделяется пристального внимания. Примечательно, что их аналитики играют ключевую роль в ведении и планировании войн и в выборе того оружия, которое будет создаваться в США, и тем не менее они оказываются совершенно вне поля зрения, когда утверждаются эти решения. Благодаря их предполагаемой эрудиции им предоставлена огромная свобода действий в широком диапазоне политических, социальных, международных и военных областей, именно это могущество способствовало значительному расширению сферы влияния военных кругов.

В той же мере, в какой эти полуправительственные корпорации играют важную роль в решении военных вопросов, «фабрики мысли», связанные с другими правительственными ведомствами, также принимают важные решения: комплекс законодательных предложений президента Никсона относительно социального обеспечения, система федеральных планов в области жилищного строительства и нормы безопасности для атомных электростанций — вот примеры мероприятий принципиального характера, сформулированных и окончательно разработанных «фабриками мысли».

При оценке значения сотен «фабрик мысли», существующих в США, организации, финансируемые федеральным правительством, представляют собой только исходный пункт. Необходимо также изучить и независимые организации, не связанные официально с правительством. Многие из них получают основную часть своих финансовых средств от правительства, и хотя официально они не находятся «под его эгидой», подобно корпорации «РЭНД», в отношении их возникают те же вопросы об обладании неограниченной и неконтролируемой властью, о которых шла речь в связи с официально финансируемыми организациями. Они дают рекомендации в таких различных областях, как транспорт, природные ресурсы, оборона и внутренние программы социального обеспечения. Они распространяют свою деятельность также на политику и принятие решений правительством США. Во всё большей и большей степени они проводят анализы и составляют планы для промышленности, муниципалитетов, органов власти штатов и иностранных государств. Фактически вряд ли найдётся страна в так называемом «свободном мире», которая за последний период своей истории не обращалась к услугам хотя бы одной американской «фабрики мысли», выполняющей различные функции, начиная с предоставления консультаций по общим вопросам (таковы отношения Алжира с фирмой «Артур Д. Литтл») до разработки какого-либо конкретного проекта (как это делает Гудзоновский институт, составляющий обширный план регионального развития для Колумбии).

Хотя «фабрики мысли» выполняют много различных функций — и каждая из них заслуживает изучения, — примером, который наглядно демонстрирует их значимость как для настоящего, так и для будущего, является возрастающий интерес к перспективному планированию и к размышлениям о будущности. Эта ориентация на будущее возникла по инициативе как самих «фабрик мысли», так и государственных органов. Создано несколько организаций, специально занимающихся вопросами будущего развития, и в широких масштабах проводятся исследования с целью создания представления об условиях жизни и состоянии техники в США в будущем; появилась также и профессия нового типа — «специалист по будущему». Большинство американцев не имеет понятия о том, насколько интенсивно правительство и промышленность занимаются спецификой жизни (в частности, вопросами войны и технологии) в будущем. Армия, например, организовала ряд «фабрик мысли» для изучения характера будущих войн.

Необходимо понять, что, по мере того как организации официально принимают на себя роль предсказателей будущего, они поразительным образом увеличивают степень своего воздействия на это будущее. Попросту говоря, если какая-либо «фабрика мысли» сообщает своим хозяевам, а также всем, кто проявляет интерес, что события X, Y и Z произойдут к 2000 году, то тогда вероятность осуществления их становится выше, поскольку политика и технология адаптируются к этим прогнозам.

«Фабрики мысли» обладают поразительными возможностями в том, что касается изменений, новшеств и лучшего будущего. Несмотря на то что они представляют собой относительно новое явление, они уже успели оказать огромное воздействие. Если говорить об их роли в создании важных новых продуктов, то достаточно вспомнить о том, что производство синтетического каучука многим обязано институту Меллона, что электростатическое копирование, или ксерография, было разработано в мемориальном институте Баттелла, магнитофонная запись стала возможной благодаря исследованиям, проведённым в НИИ при Иллинойском технологическом институте, а фирма «Артур Д. Литтл» предложила первый успешный процесс для изготовления фибергласса, — а это всего лишь несколько примеров.

В эпоху, когда возникает так много трудных для понимания явлений, «фабрики мысли» не являются исключением. В представлении широких масс упоминание о «фабриках мысли» иногда ассоциируется с кошмарным разгулом техники, запрограммированной на то, чтобы стереть человечество с лица земли, иногда же возникает радужная картина волшебного мира, где чудеса ежедневно творятся по заказу. Ни одна из этих крайностей не соответствует действительности, хотя в каждой из них есть частица правды. Сложность явлений и то обстоятельство, что, как правило, «фабрики мысли» тяготеют к замкнутому существованию и выполняют свои обязанности, избегая шумихи, породили ложные представления об этих организациях, создав вокруг них ореол тайны. Сам термин «фабрика мысли» звучит как-то загадочно, и, пожалуй, в нём есть что-то напоминающее о тайном заговоре.

Сфера их деятельности простирается от проблем войны до проблем мира, от доктора Стрейнджлав до доктора Солка, от неприкрытого практицизма до идеализма, от отставных генералов — «ястребов» до Ральфа Надера и от самой потрясающей американской изобретательности до выполнения роли мальчика на побегушках при государственном аппарате. В последующих главах описывается небольшая, но представительная группа «фабрик мысли» и даётся анализ их деятельности в обществе, которое становится всё более плюралистическим. Учитывая их роль в качестве специальных центров по решению проблем, в качестве новаторов и планирующих органов в сложной, смутной и насыщенной трудностями эпохе, «фабрики мысли», бесспорно, заслуживают того, чтобы над ними поразмыслить.