Олег Игоревич Генисаретский:
Человек, деятельность, культура, проектирование.
Лекция

Введение

Странные штуки проделывает с нами время. Можно подумать, что оно занято удвоением, а то и умножением человека. То оно отдаляет тебя от тебя же, то снова сближает тебя с собой. Иногда дело доходит до крайностей, и тогда переживаешь полную исчерпанность и отсутствие себя или, напротив, исключительную полноту присутствия тождественного себе «я». Казалось бы, понимание, общение, согласие — вещи все простые, не нуждающиеся в пояснениях. Но вот оказывается — понимание устроено на фундаменте мышления, общение невозможно вне языка и приверженности общим ценностям, согласие же зиждется на авторитете или общей памяти. Мышление, язык, системы ценностей и власти — это хоть и не дом, но ещё двор, а дальше, за их забором — лес тёмный: «системы координат действия», «когнитивная ориентация», «компонент социальной интеграции» — пахло ли здесь человечьим духом? Не спешите ответить — нет, не имея желания сказать — да.

Сложность человеческого самосознания действительно, кажется, растёт, вопреки понятным идеалам простоты. Растёт, но до тех пор, пока не исполняется мера сложности, когда она обращается вдруг самой простой простотой, новой и прекрасной. Переживая чуждую себе сложность, мы приближаем время своей простоты, а достигнув её, вновь ищем сложности. Ритм отчуждения и присвоения субъективен, но отчуждается и присваивает всяк. Почему? Где смысл того, что время не оставляет нас в покое, движет, и все быстрее?

«Быть в напряжённом усилии движения» и значит для нас «быть». Мы изменяемся вместе с движением объединяющей нас общественной жизни, чуть отставая или опережая его, и изменяемся мы лично, то есть сохраняя своё лицо. Зная, как можно быть мёртвым, оставаясь живым, жизнь ищут — усиленно и с напряжением. Жизнь человеку — личная жизнь, жизнь в личности. Себя он ищет, находит, теряет и снова ищет. Человек — это процесс, время. Так, можно представить себе причины колебания человечности между её отчуждением и присвоением. Можно стараться уточнить (и усложнить) понимание причин нашего волнения. Можно обратиться к другому. Раз жить уготовано непросто, и сложность столь же естественна человеку как простота, значит, чужое нам — своё, а своё — чужое, значит, жить просто — сложно, а жить сложно нужно уметь просто.

Отчуждение и присвоение как шаги левой и правой ногой, шаги в одном направлении — к живому себе. По части простоты у нас действительно просто, а вот со сложностью туго. Культура существования в «напряжённом усилии движения» трудна. Помочь в деле накопления её может только опыт и знание. Первое — лично, и не может быть сказано иначе, как в личном диалоге, второе же вполне поддаётся публичному изъяснению. С целью такового и предприняты эти лекции. В них речь пойдёт о культуре, сознании, языке, творчестве и других вещах, значение которых для нас прямо зависит от того понимания, какое мы о них составляем. Поняв, можно упростить.

Человек, деятельность, культура

Человек существует конкретно. Всё, что непосредственно его окружает и о чём он мог бы сказать «все это здесь и теперь», образует конкретную ситуацию существования, то жизнеположение, которое человек занимает в мире. Человек существует в действии, активно воспроизводя и производя своё существование. Какова деятельность людей, таковы и они сами. То, что человек делает, и то, как он это делает, выражает то, чем человек является. Ситуация существования есть, следовательно, ситуация деятельности. Человек существует и действует общественно, вступая в общение, содержательно определяясь тем, что и как совместно делают люди, и формально — тем, чем они являются.

Люди существуют, действуют и общаются сознательно, посредством представления в сознании ситуации существования — действия — общения. Представления, которые они себе создают, являются сознательным выражением — действительным или иллюзорным — реальных ситуаций. Люди существуют в действии и общении исторически, то есть организуя себя опытом истории прошлого и создавая историю своего будущего. Деятельность, помноженная на опыт истории, позволяет исторически расширяться пространству человечески освоенных возможностей существования. Наконец, действуют люди материально, то есть в определённых, не зависящих от их произвола границах, предпосылках и условиях. Историчность деятельности распространяется и на её материальные ограничения. В результате деятельности известные материальные ограничения снимаются, но при этом возникают другие, ранее не известные. Свобода действия исторически возрастает, материальность же её сохраняется.

Существование-в-целом оказывается материальным общественно-историческим действием сознательных и общающихся людей. От него отличается существование конкретного человека в конкретной ситуации. Оно множественно и разнообразно. Здесь человек определяется:

1. Во-первых, реальным содержанием самой ситуации.
2. Во-вторых, культурой, в которой аккумулирован исторический опыт существования.
3. В-третьих, социальными условиями общения с другими людьми.
4. В-четвёртых, теми формами и способностями сознания, посредством которых реальным культурные и социальные условия даны человеку осознательно.

Эти четыре вида заданности определяют собой необходимость и возможности действия, которое предпринимает человек в конкретной ситуации существования. Путей действия в ней много, и ни один не совпадает с существованием-в-целом. Так, существовать можно и не действуя. Действовать можно общественно и индивидуально, сознательно или бессознательно, культурно или стихийно, учитывая или не учитывая полноту материальных ограничений. Ни один из этих видов действия и их возможных сочетаний сам по себе не лучше и не хуже других. Лишь конкретное содержание ситуации существования подлинно определяет (в том числе через сознание) уместность действия в ситуации и форму его.

В нашей ситуации тут уместно остановиться. Прервем нить рассуждения о действующем человеке и не станем дотошно рассматривать всевозможные формы деятельности. Наша цель в ином. Изъяснение интересующих нас вещей — культуры, языка, искусства, сознания и творчества — нам, конечно, придётся связывать с обращением к миру деятельности. Из неё они происходят, в ней имеют свои основания. Сделаем лишь эту связь ситуативной, то есть будем обращаться к представлениям о деятельности в тех местах изложения, где-то будет настоятельно необходимо. Зачем запасаться знанием впрок, в пути оно может состариться и умереть.

Каким образом человек оказался в контексте конкретной ситуации существования? Не родился же он в ней. Нет, он пришёл в ситуацию существом общественным, деятельным и сознательным, то есть освоившим определённые и существовавшие до него нормы общественной жизни и общения, нормы деятельности нормы представления ситуации в сознании.

«Каждый человек находит при своём рождении на свет своё окружение, свой народ, среди которого он предназначен жить и по крайней мере воспитываться уже на определённой ступени культуры. Он не должен её создавать, развивать, так как она уже существует и имеет право на существование именно потому, что она уже есть… Все человечество, каждый народ, каждое поколение всегда находятся на какой-нибудь определённой ступени культуры, которая должна рассматриваться как наследие, оставленное предками, как результат их истории и всех воздействовавших на них факторов… Состояние культуры в тот или другой момент должно рассматриваться как естественное явление, которое так же неизбежно возникает, с такой же необходимостью, как тот или иной характер флоры и фауны в определённом поясе или на всей земной поверхности. Состояние культуры данного народа в определённое время представляет собой нечто данное и образует ту среду, в которую вступает каждый отдельный человек, рождённый при данных обстоятельствах. Он не создаёт её, а находит готовой, и она на него влияет сообразно своей сущности. Вот почему всякий человек — продукт своего времени. Под влиянием других условий он сделался бы иным, чем он может стать в зависимости от своего окружения и от состояния культуры в данный момент» [Дистерверк 1966].

В каждой из ситуаций существования человек пребывает как существо, включённое в мир культуры, бывший до него и до ситуации. Социолог сказал бы тут, что человек — существо аккультурированное. Деятельность, которую человек предпримет, находясь в конкретной ситуации, столь же зависит от характера усвоенных им культурных норм, сколь и от реального содержания ситуации. Культурная детерминированность человеческой деятельности, в отличие от её ситуативной детерминированности, — вот факт, приводящий нас к ситуации, где возникает понятие культуры.

Культура и есть мир норм, возникших в процессе исторической аккумуляции прошлого опыта деятельности, мир, нормативно организующий деятельность настоящую, а через нее — и будущую ¹. Мир культуры сложен. Отдельные нормы, его составляющие, объединены здесь в структуры норм, в конфигурации, образно напоминающие то орнамент, то кристаллическую решетку, то дерево. Это аналогии. Мы же далее будем иметь дело с чистым понятием структуры культуры.

Здесь нелишне будет уточнить, что мы понимаем под нормативностью элементов культуры. Понятие культурной нормы следует чётко отличать от таких общепринятых понятий, как юридические нормы, стандарты, правила, предписания или распоряжения. Всё это — социальные регуляторы человеческого поведения, субъективно осознаваемые человеком как нечто внешнее, как-то, что извне ограничивает возможности действия. Культурные нормы детерминируют поведение иным образом. Они действуют на человека в процессе его аккультурации, когда он становится человеком в смысле той культуры, в которую его включают. Здесь человек формируется, осваивает опыт деятельности. Сформировавшись, он вступает в мир практической деятельности таким, какова была освоенная им культура. Он как бы тождественен ей и поэтому неотличим от неё. Находясь в ситуации действия, человек не имеет перед собой культурных норм как того, что вне его. Напротив, он и есть живое существование культуры. Поэтому-то нет оснований для уподобления культурных норм социальным регулятивам.

Если и пытаться по аналогии изъяснять природу культуры и характер нормативности её элементов, то следует прибегнуть к известной аналогии между культурой и языком.

В живом общении людей, замечают они это или нет, речь всегда строится в соответствии с нормами системы языка, например, с нормами грамматики. Каковы бы ни были предмет речи и ситуация общения, это всегда так. Нормы языка находят своё выражение во взаимном контроле, взаимном обучении и взаимной «цензуре» общающихся. Происходит это как бы само собой, естественно, если, конечно, общающиеся владеют языком или, как принято говорить, принадлежат к одной языковой общности. Владение языком есть результат обучения, которое может быть как искусственным, школьным, так и естественным, стихийным. Возможности общения зависят не от обстоятельств обучения, а от непосредственного владения нормами языка, и чем оно непосредственнее, тем свободнее протекает общение. Нормы культуры можно уподобить нормам языка, речь в процессе общения — деятельности в ситуации, языковую общность — культурной общности. Тогда следование нормам культуры в процессе деятельности в ситуации будет вполне подобно следованию языковым нормам в процессе речевого общения. И это не только аналогия. Дело в том, что речевое общение также является деятельностью. В современной лингвистике речь принято рассматривать как деятельность, по отношению к которой язык оказывается культурой.

Аналогию между языком и культурой развивает семиотика, являющаяся сегодня одной из наук о культуре. Обобщая лингвистические методы исследования естественного языка, семиотика культуры все вообще рассматривает как язык. С этой точки зрения языками культуры оказываются объекты, на естественный язык вовсе не похожие. В работах по семиотике можно встретить понятие о языке искусства, языке сексуального поведения, языке игорных карт и других экзотических вещах.

Культура и общественное бытие

Действие культуры на жизнь общества в первую очередь выражается в факте воспроизводства общественной жизни ². Как ни изменчива она, человек может сказать себе, что сегодня он живёт в том же общественном мире, что и вчера. «Вчера» и «сегодня» — условные меры времени. Сколько бы астрономических часов ни разделяло их — 24, 24? 30, 24 ^{10 000} или 24 ^10 000 000, — пока состав культуры неизменен, будет переживаться постоянство общественного бытия. Сменяются поколения людей, но они включаются в одну и ту же структуру культуры, им транслируются те же культурные нормы, а потому мир воспринимается и понимается ими все так же. «Что существует в мире», «как в нём действовать», «как относиться к партнёрам по существованию» — ответы на эти вопросы человеку подсказывает культура.

Воспроизводятся формы общественных отношений, отливаясь со временем в устойчивые обычаи и ритуалы поведения, воспроизводятся структуры деятельности, определяющие что и как делается людьми, воспроизводятся фигуры восприятия мира и логика мышления о нём, образуя организм человеческого языка. Пока структуры культуры и составляющие их отдельные нормы неизменны, все элементы жизни общества пребывают в величественном покое. Такова репродуктивная функция, свойственная культуре. Человеческое отношение к культуре, воспроизводящей в постоянстве «все на свете, включая самого человека», таково, что заставляет задать вопрос: «За что платит так дорого человек, ведь, пребывая в постоянстве, он лишён свободы?» ³

Справедливости ради следует заметить, что вопрос этот риторический. Мы описали одну из функций культуры, среди многих других. Сомнительно, чтобы реально существовали такие чистые архаические общества или времена, культура которых имела бы всего одну функцию воспроизводства. Архаическое общество, все начала жизни которого вне времени уготованы культурой, скорее абстракция, чем реальность ⁴. Не менее абстрактен взгляд на человека как существо, по природе своей абсолютно свободное. Можно ли быть свободным от себя самого, ведь и человек-то он потому, что жив какой-то культурой? Так что вопрос свободы в архаических обществах — это наш рабочий, вспомогательный вопрос. С его помощью мы попробуем понять ту роль, которую воспроизводство играет в жизни общества, понять, почему имеет смысл культурно воспроизводиться.

Альтернативу культуре составляет стихия. Культура возросла в борьбе со стихиями природы. Непредсказуемости и хаосу стихийных сил, действием своим разрушающих порядок общественного бытия, культура противопоставила такую его систему, в которой нет роковых неожиданностей и коварных стихий. Природа — чужое человеку, культура — своё. Таким противопоставлением определила культура своё место для вопрошающих о её отношениях с природой. Архаический миропорядок породил бесстрашную добродетель как состояние души. Жизненный риск борьбы против стихийного начала в культуре сменился прекрасно благим путём жизни, на котором отсутствует страх. Встреча с вещью или человеком, событием или словом не бой, диалог, в крайнем случае — дуэль. Всё, что встретили мы на своём пути, будет в принципе знакомо, узнаваемо, будет иметь форму нашего мира. Встретив её, оценим, созерцая, сколь она прекрасна и блага.

Культурный порядок бытия, конечно, ограничивает возможности миропонимания и действия в мире, но он же делает их возможными — поди пойми стихию или сладь с ней. Идея культуры такова, что сумма свободы не зависит от принятия человеком культурных обязательств. Культурные ограничения свободы человека вознаграждены ограничением свободы стихии. Порядок уравновешивается случаем — мир человека в покое. Архаическое общество мирно сосуществует с природой, принимая её как свою родину, почву. В европейском сознании этот миропорядок был воплощён античными понятиями «космоса», «формы» и «души». Мир воспроизводится для человека в его деятельности. Действуя — практически или теоретически, сознанием, — человек придаёт вещам форму. Мир и представляет в основе своей мир форм, постоянно существующих в нём и воплощающихся действием в вещах ⁵.

Архаическая форма неизменна. Она не возникает, а пребывает в мире. Человек, живя и действуя, воплощает в вещах формы, гармонически миру присущие. Миркосмос гармоничен, и человек в нём ищет себе гармонии. Логикой истории архаический тип общества сменяется типом техническим. Понятие техники включает в себя всё те проявления общественного бытия, в которых человек своею деятельностью придаёт вещам произвольную форму. Техническое общество порывает мирный договор с природой. Сосуществование сменяется борьбой. «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у неё — наша задача» — возразил Мичурин Аристотелю.

На языке абстрактном техническому обществу соответствует продуктивная функция культуры. Культурные нормы в техническом обществе не только сохраняются, но и проектируются. Затем они проходят своеобразный отсев — культурный отбор, — и то, что оказывается отобрано, ассимилируется культурой. Здесь уже не культура действует на общество, а общество на культуру. Последовательность обратная архаической. Общественная жизнь развивается. «Сегодня» не столько повторяет «вчера», сколько делает «завтра».

Общество производит своё будущее. Общество — фабрика будущего ⁶. Продуктивная производственная деятельность и приводит к возникновению новых норм. Они проектируются и включаются в существующие структуры культуры. Происходит накопление культурных изменений. Исторический опыт деятельности аккумулируется, культура движется. Реальный статус технического общества подобен статусу общества архаического. Оба они — типологические абстракции, лишь частично воплощавшиеся исторически. Но именно это обстоятельство и позволяет снова поставить наш лабораторный вопрос о свободе человека в техническом мире. Здесь все в движении — и вещи, и человек. Производство форм — форм деятельности, форм общения, форм сознания — открыло источник свободы. Мир стал прииском её.

В «Мухах» у Сартра Юпитер внушает царю Агисфу: «Я сказал тебе, что ты создан по образу моему и подобию. Мы оба следим за тем, чтоб царил порядок, — ты в Аргосе, я — во всём мире; и один и тот же секрет камнем лежит у нас на сердце… Мучительный секрет богов и царей: они знают, что люди свободны… Вот уже сто тысяч лет я пляшу перед людьми. Медленная, мрачная пляска. Нужно, чтоб они смотрели на меня: пока их взор прикован ко мне, они забывают смотреть в себя. Если я забудусь на мгновение, я позволю им оторвать взгляд. Если свобода вспыхнула однажды в душе человека, дальше боги бессильны. Это уже дела человеческие, и только другие люди могут либо дать ему бродить по свету, либо удушить» [Сартр 1966].

Проектировать культурные нормы — и значит производить свободу, предпринимать её. Но ничто не даётся миру даром. Культура, смирявшая хаос природных стихий, сама становится источником хаоса при переходе от архаического общественного типа к техническому. Искусственно спроектированные начала общественной жизни порывают преемственную связь с началами, естественно существовавшими. Возникает историческое напряжение, самопротиворечие истории. Где-то на пути от чистого архаического типа к чистому техническому общество оказывается в критической точке свободы, когда все архаические нормы подвергаются им сомнению, когда уже нельзя действовать «так», то есть в силу известного архаического начала, а нужно действовать «зачем», «во имя чего». В критической точке свободы перед общественным целым возникает проблема смысла существования, необходимость поиска начала, отличающегося от архаического, которым бы проектирование удерживалось от приведения культуры и жизни к хаосу. Этим началом является ценность. Понятие ценности с такой же полнотой воплощает технический миропорядок, что и форма — архаический ⁷.

Последовательность смены общественных типов — переход от архаики к технике, смены функций. культуры — репродуктивной на продуктивную и смены начал общественной жизни-формы на ценность — это абстрактная историко-типологическая последовательность. В живых обществах происходит не смена, а надстраивание одного типа над другим. Живое общество совмещает в себе оба типологических принципа. Совмещает, сохраняя достоинства обоих и нейтрализуя «недостатки» каждого из них. В противном случае рождается мёртвое общество.

Культура и проектирование

Проектирование культурных норм, имеющее место в обществах технического типа, мы рассматривали как естественное явление. Было важно, что в структурах культуры появляются новые нормы. И все. Как они появляются? — этот вопрос оставался открытым. Известна только общая причина культурных изменений, каковой в обществе является деятельность.

Очевидно, результаты деятельности бывают различны. Одни результаты — продукты деятельности — появляются в силу того, что они предусмотрены целью деятельности, в ответ на цель. Это предусмотренные результаты. Производство деятельностью предусмотренного результата является продуктивной функцией деятельности. Помимо прямого продукта, указанного целью, деятельность производит массу промежуточных и побочных результатов. Хотя они целью не предусмотрены, их значение порою огромно. Оказывается часто, что они имеют ценность не меньшую и даже большую, чем прямой продукт.

В обществах технического типа, как они были охарактеризованы, способ проектирования не оговаривался. Нормы могли появляться предусмотренно или непредусмотренно. Проектирование, в котором нормы производятся предусмотренно, то есть путём решения прямо поставленной задачи деятельности, осуществляется обособившейся деятельностью проектирования ⁸. Проектировать — и значит создавать новую культурную норму, а через неё новую возможность существования. Огромную роль в проектной деятельности играет знание и ценность, посредством которых удаётся избегать производства хаоса. Они позволяют учесть и преодолеть материальные ограничения в проектируемой ситуации.