Максим Анисимович Кронгауз — доктор филологических наук, профессор, директор Института лингвистики РГГУ. Максим Кронгауз закончил Филологический факультет МГУ в 1980 году, затем учился в аспирантуре на кафедре структурной и прикладной лингвистики филологического факультета МГУ. В | |
ЛекцияЧто важнее — язык или коммуникация? Я не скажу, что думал так всегда, но в данном случае я, безусловно, выступаю с точки зрения коммуникации. В подтверждение этой позиции приведу простые примеры. Бывают ситуации, когда люди теряют свой язык, точнее, возможность общаться на нём. Это либо физическая неполноценность, либо религиозные обеты, либо просто потеря собеседника на своём родном языке, например, эмиграция. В этих ситуациях всегда происходит своеобразная компенсация, всегда возникает новый язык или знаковая система. То, на чём можно общаться. Так что потеря языка — вещь весьма болезненная, но преодолимая, а вот потребность человека в коммуникации, Сразу скажу, что подобная точка зрения, то есть предпочтение коммуникации языку, противостоит, в том числе, и точке зрения пуристов. Когда мы говорим о том, что в языке Итак, скажу банальную вещь — главное, чтобы происходила коммуникация. А регулируем мы язык так, как нам удобно. Я всегда вспоминаю эпизод из старого фильма, пересказанный в лекции известным, ныне покойным лингвистом, в котором участвуют академик и его домработница. Академик регулярно попрекал её за то, что она говорила «ложит». В Теперь перейду к теме. Действительно, вокруг нас меняется всё. Меняется и коммуникация, её условия, что в свою очередь влияет на язык. Приведу простейший пример: в сегодняшнем письменном языке, прежде всего, в Интернете, в SMS, появилось много сокращений. Это обусловлено тем, что, Сегодня происходят огромные изменения, которые мы вроде бы и видим, но не замечаем. Так происходит с жизнью вокруг нас. Маленькое отступление о функции учёного. Если говорить о лингвистике, то очень трудно изучать современное состояние родного языка. Таких специалистов много, но в массе своей мы видим, к сожалению, довольно средние, а порой даже бессмысленные работы. Гораздо проще и интереснее изучать древнее состояние языка или чужие, особенно экзотические, языки. О них никто ничего не знает. И лектор, делая доклад, всегда сообщает О тенденциях В истории человечества есть две формы существования языка и соответствующие им две формы коммуникации. Это устная и письменная коммуникация. Письменная вторична по отношению к устной и появилась позже. С помощью письма можно передавать информацию через пространство и время. Устная речь мгновенна, потому плохо сохранна (по крайней мере, до изобретения записывающих устройств) и не передаётся на далёкие расстояния. А такая нужда постоянно возникает. Нужно сделать ещё одно замечание, связанное с возникновением письма. Глаголы со значением «писать» в разных языках, как правило, этимологически восходят к двум идеям. Первая — это идея царапанья, вторая — идея нанесения краски на поверхность. Понятно, с чем это связано. Это два традиционных способа изображения знаков. Сегодня ситуация изменилась. Мы всё чаще имеем дело с текстом на экране компьютера, а его мы не пишем — в том самом исконном смысле. Мы нажимаем на клавиши, и происходит некое чудо — на экране возникают буквы. Сегодня, если мы говорим о письменной речи, точнее говорить не о том, как это сделано, Сегодня, с появлением Интернета, появлением огромной новой сферы коммуникации, можно утверждать, что появился некий промежуточный тип коммуникации, который в Оговорюсь, что речь идёт о разговорных жанрах Интернета. Понятно, что на сайте Президента России будет присутствовать обычная письменная речь. Я говорю о таких речевых сферах, как форумы, чаты, ICQ, блоги, комментарии к блогам и так далее. Я выделяю именно этот фрагмент Интернета. Если рассматривать эту речь с точки зрения её структуры, она гораздо ближе к устной. Это касается и конструкций, и некоторых формальных приёмов. Здесь важно отметить, что общение из устной сферы вообще перемещается в Интернет. Мы очень часто делаем письменно то, что раньше делали устно. Некоторые проблемы, которые раньше решались с помощью телефонного звонка, теперь решаются с помощью переписки. При том, что она занимает куда больше времени. У этого есть свои основания. Такое поведение считается более вежливым. Так мы не беспокоим собеседника. Он может вообще не ответить на письмо. На устное обращение не ответить сложнее. Таким образом, часть нашего общения переместилась в эту «письменную» по технике исполнения и восприятия фазу. Если мы начинаем больше или активнее общаться письменно в Интернете, мы понимаем, что эта речь Так вот, если большая часть коммуникации переходит в область письма, неизбежно возникает вопрос обогащения этой речи. Мы начинаем общаться в режиме, близком к режиму устной речи. В «реальном времени». Неизбежно должно происходить обогащение письменной речи, чтобы мы могли передать то, что нельзя передать стандартной письменной речью. Самый просто пример — это смайлики. Сначала возникли очень простые, состоящие из скобки и двоеточия:»):» и «(:». Чему соответствует такие смайлики? Например, они демонстрируют иронию. Как будто в скобках написано «шутка». В принципе, они могут выполнять разные функции. Могут передавать настроение. Это, кстати, не обязательно содержится в устной речи. В разговоре по телефону нам довольно трудно передать настроение. А в обычном разговоре мы передаём его с помощью мимики. С момента появления смайликов они развиваются. Сейчас мы имеем целые наборы рожиц, среди которых мы выбираем подходящую и автоматически вставляем в текст. Таким образом происходит развитие формальных средств. Резкое обогащение формального языка. Правда, при очень сильном обогащении средства, как ни странно, перестают работать. Форм не должно быть слишком много, иначе их трудно и использовать, и интерпретировать. Вот пример из личного опыта. Я в одной таблице смайликов увидел зелёную рожу, которая ещё и меняет цвет. В подписи написано, что это зависть. Рожа мне настолько понравилась, что я её немедленно вставил в текст. Мой собеседник, конечно, не понял, что я имел в виду. Догадаться по такой рожице, что это чувство зависти, нормальный человек не может. Он должен для этого изучить язык смайликов, запомнить всю таблицу. Понимание же скобок и двоеточий было элементарным. Лингвисты в этом случае говорят об иконических знаках, когда по форме видно, что имеется в виду. Сегодня смайлики слишком разнообразны, чтобы их использовать. Тем не менее, всё равно процесс идёт. Смайлики в разных видах уже так или иначе обогатили письменный язык. В последнее время появились и другие средства. Приведу два примера. Первый — зачёркивание текста. Есть ещё много разных приёмов. Активно используется регистр, то есть прописные и строчные буквы. Причём многие считают, что прописные буквы — это просто аналог громкости. Разные шрифты и так далее. Эти примеры показывают, что коммуникация ставит задачу обогащения его письменной формы языка. Наконец, если попытаться расширить и посмотреть не только в Интернете, можно вспомнить рассказ Пелевина, в котором один из героев назвал себя Йцукен. Он залез на порно-сайт и набрал такие буквы в качестве ника. Русское слово «йцукен» не очень известно, но оно соответствует латинскому qwerty. Это первые буквы второй строчки. И эта клавиатура стандартно называется qwerty, потому что есть другие виды клавиатуры, например, французская (azerty). Интересно, что это слово постепенно завоёвывает себе некое пространство в русском мире. Один из дизайнерских магазинов Артемия Лебедева называется «Йцукенъ». Мы видим, что словечек таких очень мало, но приём начинает работать. Причём надо сказать, что его будущее не очень определённо, потому что сейчас существуют программы, которые автоматически переводят в нужный регистр. На нашем домашнем компьютере мы постоянно боремся с женой. Я категорически против этой программы, а жена, наоборот, её очень любит. Так что уже сегодня на компьютере с такой программой lytdybr возникнуть не мог. Это явление существовало всего около десяти лет. Но оно породило некий механизм и несколько словечек. Теперь ещё одна вещь. В русском языке ещё в советское время существовало множество аббревиатур. Но, как я уже сказал, в интернет-языке и языке SMS образование аббревиатур получило новый толчок и стимул. Стали возникать другие аббревиатуры. Среди самых известных можно назвать «IMHO», что означает «In My Humble Opinion» — по моему скромному мнению. Оно существует Это явление существовало и до Интернета. Достаточно вспомнить английскую аббревиатуру ASAP — As Soon As Possible. Но в русском подобного рода аббревиатуры были не приняты. Посмотрим на стандартные русские аббревиатуры: СССР, ТАСС, КОЛХОЗ, ВУЗ. Это имена, то есть группы существительных. А рассмотренные английские аббревиатуры составляют целые выражения. И в русском Интернете происходит сейчас зарождение именно таких аббревиатур. Приведу несколько менее известных примеров: ЕВПОЧЯ, ЕМНИП. Первая — «Если вы понимаете, о чём я», вторая — «Если мне не изменяет память». Или СЗОТ — «Сорри за Вопрос из зала: А ХВ — Христос воскрес? Максим Кронгауз: Это восходит к совершенно другой системе, которая существовала в старославянском языке. Над аббревиатурой пишется так называемое титло — специальный значок. Сокращения под титлом обозначают особые сакральные слова или выражения. Сходное явление имеет место в иудаизме, где запрещено использовать имя Бога. Но это совершенно другой языковой механизм. В нашем случае аббревиатуры — формулы и выражения — появляются в интернет-языке и не имеют сакрального характера. Их возникновение вызвано влиянием английского языка, но отчасти и новыми условиями коммуникации, экономией времени и средств, а также игровой стихией. Ещё один пример из коммуникации в Интернете, довольно смешной, но тоже очень важный. Они вообще все смешные, ведь Интернет — это такой полигон для разных игр, в том числе, и для языковых. Этот феномен я бы назвал «британские учёные установили»… Мы сталкиваемся с тем, что интернет-среда способствует мгновенному распространению слов, моды. Мы знаем много таких примеров. Слово «превед», которое тоже вышло за пределы Интернета. И другие выражения, например, «Йа криведко». Пока не устоялись специальные термины для этого механизма. Есть слово «мем», например. Некоторые называют это «медиа-вирусом». В общем, «британские учёные установили» — это такой медиа-вирус. С этим словосочетанием связано большое количество заметок, которые начинаются словами «Британские учёные установили», а дальше следует какая-нибудь глупость. Возникает впечатление, что британские учёные — полные идиоты. Я сам знаю некоторых британских учёных. И они не идиоты. И Если начать разбираться с «британскими учёными», то видно, что не все так просто. Существуют определённые натяжки. Основная чушь сосредоточена в формулировке, причём неожиданная чушь. Человек, который прочтёт, что Лермонтов — шотландец, думает, что это бред. На самом деле, эта одна из давних гипотез происхождения его фамилии. Вакцина ото всех болезней оказывается вакциной от различных видов гриппа. Даже факт, что они скрестили кролика с человеком (хотя речь идёт « Скажу ещё о нескольких тенденциях в довольно узкой коммуникации «носитель языка — лингвист». Они общаются обычно редко. И если встречаются, носитель задаёт лингвисту один вопрос. «Как правильно?» ещё раз повторю, что такая коммуникация встречается редко, но лингвиста заменяют (или представляют) его работы, то есть словари и грамматики. Сегодня такая коммуникация почти исчезла. Как поступает сегодняшний носитель языка? Он вводит разные написания слов в Яндексе и выбирает в качестве правильного то, которое чаще встречается. Я провёл несколько экспериментов с конкурирующими написаниями. Так, в процессе набора названия столицы Эстонии Яндекс даёт подсказки и на Таллин и на Таллин. Далее выдаётся такая статистика: для Таллина он выдаёт 5 млн страниц, для Таллина — 7 млн. Раньше конкуренция написаний встречалась в основном для имён собственных. Но сегодня вариативность в письменном языке — вещь очень актуальная. Раньше мы сталкивались с вариативностью почти исключительно в устной речи, то есть пишется одинаково, а произносится Приведу ещё несколько примеров. Как правильно писать слово «шоппинг?» С одним «п» или с двумя? Как отвечают на этот вопрос лингвисты и Яндекс? Лингвисты — это для нас словари. Единственное место, где удалось обнаружить слово, — это «Новый русский орфографический словарь». То есть формально оно уже есть в русском языке и пишется с одним «п». А Яндекс ведёт себя так. Сегодня принципиально изменилась коммуникация «носитель языка — лингвист» и трудно рассчитывать на то, что люди будут узнавать норму у лингвиста, например, через словарь. Скорее спросят у поисковой системы. Более того, Яндекс и другие компьютерные средства довольно активно влияют на нашу грамотность. Яндекс выдаёт подсказки разной степени агрессивности. Иногда, даже если я набираю слово правильно, он выдаёт такую подсказку: «В исходном запросе, возможно, есть опечатка. Результат поиска для»… — и дальше предлагает статистику для «правильного» (с его точки зрения) написания. Понятно, что такие средства влияют на грамотность, причём в большей степени, чем словари и грамматики. Итак, мы столкнулись с новой ситуацией, когда общение частично перенеслось в письменную сферу. Письменный язык становится таким же спонтанным, как и устная речь. Раньше почти не было неконтролируемой письменной речи. Да, были письма, но они, как правило, не были публичными. Аналогом того, о чём я сегодня говорил, могут служить некоторые очень маленькие локальные коммуникационные сферы. Например, перебрасывание записками в классе, писание на партах. Но это были точечные акты. Сегодня письменная речь становится полноценной формой существования языка, что приводит, с одной стороны, к обогащению этой речи, с другой — к появлению новых механизмов, некоторые из которых локальны, а некоторые будут иметь довольно обширные последствия. Мы должны быть к этому готовы. Спасибо. Обсуждение лекцииБорис Долгин: Вопреки вашим словам, что многие тенденции могут не реализоваться в полной мере, я бы Максим Кронгауз: Я говорил о реализации тенденций вот в каком смысле. Тенденция, доведённая до конца. Вообще говоря, все тенденции, о которых я сегодня говорил, реализованы. Но только частично, а не на 100 процентов. Стопроцентная реализация привела бы к тому, что мы бы перестали общаться устно. Ходили бы с коммуникаторами на руках и посылали друг другу SMS. Или писали комментарии к блогам. Этого не произойдёт, конечно. Но тенденция так или иначе реализуется, существуя наряду с другими. Что касается переноса, то Борис Долгин: Не повлияет ли это, скажем, на ослабление переноса и за рамками этих жанров? Максим Кронгауз: Я думаю, что перенос уже сильно ослаб. Мы не удивляемся, когда переносится одна буква, когда перенос не совпадает со слоговым или морфемным делением. Дойдем ли мы до переноса одной согласной? Наверное, это можно обнаружить, если переносить слова вручную. Но обычно используется программа переноса. За нас либо переносят, либо нет. А мы вообще ничего не делаем. Борис Долгин: Теряется навык? Максим Кронгауз: Да, конечно. Григорий Чудновский: Нельзя ли с помощью научного лингвистического анализа попытаться проанализировать недавнее интервью, данное послом России в Украине Виктором Черномырдиным и то, что из этого вышло? На предмет его характеристики украинской политической действительности. Когда он говорил «собачатся». Как раз это и вызвало всплеск. Я имею в виду, что мы видели только его печатное слово. Нельзя ли считать, что такие люди, как Черномырдин в этом эпизоде, как те, кто говорит «мочить в сортире», являются установителями нового нормативного языка публичного и международного характера? Может, это обелит британцев, которые все идиоты? Что это вообще за сюжет с точки зрения лингвистики? Максим Кронгауз: Мой ответ будет включать три пункта. Являются ли первые лица государства законодателями моды? В СССР, безусловно, являлись. Мы можем привести примеры выражений и особенностей языка, которые транслировались. Вслед за Хрущёвым у высоких чиновников возникла традиция произносить слова с суффиксом «изм» как «изьм». Речь Горбачёва тоже влияла на окружающих. За ним начали повторять слова и особенности произношения. Он, например, ввёл слово «консенсус» и выражение «процесс пошёл». Причём ушли они почти сразу после ухода Горбачёва. Второй пункт, касающийся сегодняшнего политического дискурса. Он очень сильно изменился за последние годы. Сегодня в нём есть довольно любопытные противоречия. Скажу вкратце. Владимир Путин как образец внёс сильные изменения в политический дискурс. Но и сам дискурс за эти годы изменился. Высказывание Путина «мочить в сортире» стало всем известным именно на фоне грамотной и довольно спокойной речи Путина. Дальше последовал ряд известных высказываний про обрезание, уши от осла. И сегодня его резкие высказывания уже не воспринимаются как контрастные к основной массе. Его образ сильного и жёсткого правителя стал воспроизводиться политиками нижних рангов. В России эта манера говорить транслируется и распространяется. Некоторые стали воспроизводить и поведенческие особенности Путина. Вы наблюдали Дмитрия Медведева в предвыборный период? Отчасти копировалась даже походка. Не знаю, специально или нет. Сегодня во многом под влиянием Путина политический дискурс изменился. Манеры стали гораздо жёстче, грубее. Сегодня вбрасывание жаргонизмов, сленга, грубой лексики является скорее нормой. И Черномырдин, который был в своё время вершиной порождения политических афоризмов, уже не смотрится как Григорий Глазков: Мой основной вопрос о культуре языка. Существует ли для вас как для лингвиста такое понятие? Имеет ли оно смысл? Каков взгляд лингвиста на культуру языка? И существует ли для вас развитие и деградация речи? Максим Кронгауз: Для меня как для лингвиста эти понятия скорее не имеют смысла. Я готов вступать в коммуникацию с человеком, который их использует, и интерпретировать их неким образом, но сам я их не использую. Я сам предпочитаю говорить о понятиях нормы и нормативной речи. Что касается культуры речи, то это очень советское понятие. Лингвисты ведь тоже очень разнообразные личности с разной степенью консервативности. Таких примеров, как «звОнит», много. Например, сейчас подавляющее большинство людей путает «одевать» и «надевать». Норма ведь выполняет и некоторую социальную функцию. Она задаёт стратификацию общества. Люди, которые ратуют за нормативный язык, которые ужасаются переходу «кофе» в средний род и так далее, — эти люди, как мне кажется, и получают удовольствие от того факта, что существует неправильная речь. Есть Борис Долгин: А с какого возраста надо переставать поправлять? Максим Кронгауз: Детей можно поправлять и до смерти. (Аплодисменты) Вопрос из зала: Кого вы называете культурным человеком? Какой у вас критерий: переключение регистров или ещё и понятие вкуса? Максим Кронгауз: Понятие вкуса, мне кажется, не связано с культурой. Культура — это некий набор ограничений, прежде всего. Грубый пример. Советский период. Понятно, что интеллигентный человек всегда обращался к незнакомому на «вы». Но если интеллигент случайно владел автомобилем, и тот ломался по дороге, и подъезжал грузовик, с шофёром грузовика было правильно говорить на «Ты». Вы можете сохранять свою идентичность. Но ведь можно, не теряя идентичности, переходить на другой язык. Ещё пример из Игоря Губермана. Он был арестован и ехал по этапу в лагерь. К нему был расположен Антон (МГИМО): Вы говорили о смайликах Максим Кронгауз: Это очень правильно. К разным системам прилагаются разные наборы смайликов. Когда мы используем простую, для её восприятия не нужно ничего специально учить. Я сразу понимаю, что значит скобка. А когда вы мне, человеку незнакомому с этой системой, пошлёте японский смайлик, я не сумею прочесть ваше сообщение. В этом опасность. Обогащение, безусловно, происходит. Но чрезмерное обогащение приводит к тому, что широкие массы не могут ими пользоваться. Изучать сложные системы трудно. Наталья Самовер: Почему вы считаете феномен британских учёных по происхождению Интернетным? Максим Кронгауз: Абсурдность исследований — это факт, особенно сейчас, когда надо получать гранты и давать псевдонаучные формулировки. Но я говорил о языковом феномене. Так же абсурдны формулировки у русских, американских и других учёных. Языковым медиа-вирусом стали именно британские. Наталья Самовер: Они стали медиа-вирусом только в Интернете? Максим Кронгауз: Сейчас трудно провести чёткую границу между Интернетом и печатными СМИ. Они появились именно в Интернете, потому что среда там куда более приспособлена для медиа-вирусов. Если бы не было такой среды, не было бы и такой распространённости. Интернет делает явление популярным и быстро его распространяет. Пару идиотских формулировок британских учёных подхватил Сергей: Вы сосредоточились на изменениях, связанных с лексикой. Меня интересуют изменения, связанные с грамматикой, пунктуацией, порядком слов в предложении. Максим Кронгауз: Кроме того, изменения грамматики и синтаксиса гораздо меньше связаны с влиянием внешних по отношению к языку условий и жанров коммуникации. Это скорее внутреннее развитие языка. Назову самые известные примеры. Унификация падежного управления. Предлог «о» вытесняет другие предлоги. Путаница падежей, особенно у прилагательных. Это имеет место и хорошо описано. Но, на мой взгляд, это представляет меньший публичный интерес. И это почти не обусловлено внешними условиями. Есть ещё один интересный момент — изменение этикета и вежливости. Эти изменения связаны с внешними условиями, но это отдельная большая тема. Алексей (РГГУ): Сейчас есть популярный концепт «албанский язык». Вы сказали о «превед» и «йа криведко», классифицировав их как мемы. Но есть высказывания, где мемов нет, а все слова человек пишет с сознательным искажением написания. С чем это связано? И связано ли это с техническими опциями? Какова семантика такого написания помимо очевидной иронии? Максим Кронгауз: Это очень интересное явление. Но я сегодня сразу обещал не говорить о том, о чём уже писал или говорил. А про искажение орфографии у меня есть статья, опубликованная в «Новом мире». «Албанский язык» — явление крайне любопытное, но мода на него уже резко пошла на спад. Здесь мы видим, что язык является самостабилизирующейся системой. В тот момент, когда все поняли, что искажённые тексты затрудняют коммуникацию, искажения резко уменьшились. И сегодня грамотные пользователи Интернета пишут грамотно, но допускают неверное написание нескольких слов. Это выполняет традиционную функцию жаргонизма «свой — чужой». Есть и просто неграмотность, которая сохраняется. И это правильно, потому что Интернет сегодня — массовая коммуникация. А массовой письменной коммуникации не было никогда. В СССР люди писали сочинения. И больше никогда не брали ручку в руку. Борис Долгин: А личные письма? Максим Кронгауз: Их писали только образованные люди. Это не было массовым. А сегодня блог люди ведут едва ли не каждый день. Это другой уровень. Ведь когда начали говорить об умирании эпистолярного жанра? В XX веке, задолго до Интернета. Александр Смирнов: Вы сказали о взаимном влиянии письменной и устной форм языка. Но язык — это ведь не только способ коммуникации, но и способ мышления. Что вы можете сказать о тенденциях, которые вы описали? Влияют ли они на мышление? Ведь диалог раньше был возможен между двумя-тремя людьми. А в Интернете диалог может быть между тысячами людей, оставаясь в то же время диалогом. Влияет ли это на мышление? Максим Кронгауз: Влияет очень Борис Долгин: Я бы хотел спросить о поведении лингвистов. Вы показали, как в качестве центров нормотворчества, наряду с традиционными институтами, начинают выступать совершенно новые — статистическая норма в поисковиках, подсказки там же или в специальных программах. Как на всё это реагируют лингвисты в смысле своего отношения к норме, в смысле попыток трансформировать норму, которые подчас бывали направлены и на удаление от узуса, чтобы сделать правила более формальными, строгими и последовательными? Максим Кронгауз: Здесь есть два очень интересных аспекта. Первое — это восприятие того, что происходит, лингвистами. И попытка Дмитрий: Произойдёт ли слияние высокого русского языка с языком Интернета, когда подрастет поколение молодых людей, отчасти воспитанных на интернет-жаргоне? Войдут ли слова из языка Интернета в повседневный обиход взрослых людей? Ведь людям, использующим «албанский язык», сейчас нет и двадцати. Максим Кронгауз: Ситуация не такая простая. Автор «албанского языка» гораздо старше. Язык «падонков» создавал, в частности, Дмитрий Соколовский. Это люди за Борис Долгин: Один из вопросов был о том, как жизнь адаптируется к языку. Максим Кронгауз: Это вопрос куда более сложный. Конечно, язык служит не только для описания жизни, но и для конструирования её. Но это отдельная тема, которую сейчас просто смешно начинать. | |