Мишель Фуко: Безопасность, территория, население. Контекст курса лекций. Мишель Сенеляр

Содержание лекции:

Мишель Сенеляр — профессор политической философии в Высшей нормальной школе словесности и гуманитарных наук Лиона, автор книг «Макиавеллизм и государственный интерес» (1989), «Искусства управлять» (1995), а также переводчик на французский язык книги М. Штоллейса «История общественного права в Германии. 1600–1800» (1998).

Два лекционных курса Мишеля Фуко, которые мы публикуем одновременно, «Безопасность, территория, население» (1978) и «Рождение биополитики» (1979), образуют диптих, единство которого составляет проблематика биовласти, заявленная в 1976 году ¹ Напоминанием об этом понятии открывается первый курс, и уже в названии оно указывает на программу второго. Поэтому можно сказать, что два эти курса прослеживают генезис «власти над жизнью», в возникновении которой в XVIII веке. Фуко видит «коренной поворот, несомненно, один из наиболее важных в истории человеческих обществ». ² Таким образом, они должны с безупречной последовательностью продолжать курс 1976 года. После годичного перерыва — в 1977 году лекций не было — Фуко, казалось бы, возобновляет своё рассуждение в той точке, где он остановился, чтобы средствами исторического анализа придать прочные основания гипотезе, ранее сформулированной в общих чертах.

Однако претворение этого замысла потребовало от него отступлений, которые, как кажется, отдаляют от исходной цели и задают лекционному курсу новое направление. В самом деле, чтобы придать гипотезе биовласти эффективность, её потребовалось рассмотреть в более широком контексте. Заявленное исследование механизмов, посредством которых в XVIII веке человеческий вид попадает в сферу действия общей стратегии власти, исследование, представленное как набросок «истории технологий безопасности», ³ начиная с четвёртой лекции курса 1978 года уступает место проекту истории «управленчества» с первых веков христианской эры. А во втором курсе анализ условий формирования биополитики сразу отходит на второй план перед анализом либерального управленчества. В обоих случаях целью Фуко становится выявление форм опыта и рациональности, которые легли в основу западной власти над жизнью. Но вместе с тем это исследование смещает центр тяжести курсов с вопроса о биовласти к вопросу об управлении, так что последний в конце концов полностью заслоняет первый. Теперь, в свете последних работ Фуко, есть искушение увидеть в курсе 1978 года момент радикального поворота автора к проблематике «управления собой и другими». ⁴ Порывая с дискурсом «борьбы», который использовался им с начала 1970-х годов, ⁵ понятие «управления» обозначает начало сдвига от аналитики власти к этике субъекта, который продолжится в 1980-х.

Но, хотя генеалогия власти затрагивается в обоих курсах лишь косвенно и остаётся поэтому достаточно приблизительной, она тем не менее задаёт их общий горизонт. В 1979 году Фуко завершает краткое содержание второго курса следующими словами: Таким образом, следует изучить то, каким образом специфические проблемы жизни и населения были поставлены изнутри правительственной технологии, которая, далеко не всегда будучи либеральной, с конца XVIII века постоянно была преследуема вопросом либерализма. ⁶

Именно этот проект, к которому отсылает и название курса следующего года — «Об управлении живущими» ⁷ — направляет отныне исследования Фуко во всех их многочисленных ответвлениях. При этом вопрос о биовласти остаётся неразрывно связан с работой над историей сексуальности, продолжаемой им параллельно лекционным курсам. Эта история, как утверждал Фуко в 1976 году, располагается «ровно на пересечении тела и населения». ⁸ С 1978 года, на пути, который завершится в 1984 году «Использованием удовольствий» и «Заботой о себе», она постепенно приобретает новое значение, становясь уже не только точкой стыковки дисциплинарных механизмов и регулирующих устройств, но и путеводной нитью этического рассуждения о техниках себя. Начало этой трансформации восходит к аналитическому плану, которого в предшествующих работах Фуко не найти, но который уже вырисовывается в 1978 году в проблематике управленчества.

Прежде всего необходимо напомнить в общих чертах исторический, политический и интеллектуальный контекст, в который вписываются курсы 1978 и 1979 годов. ⁹ Размышления Фуко об управленческой рациональности Нового времени, созвучны подъёму левой мысли — (во многом обязанному «второй левой» ¹⁰), обозначившей своё расхождение с марксизмом и открывшейся новым вопросам (о повседневной жизни, положении женщин, о распоряжении собой и так далее ¹¹). В сентябре 1977 года он принял участие в организованном журналами «Faire» и «Nouvel Observateur» форуме о «левых, социальных экспериментах и переменах»: ¹² «Я пишу и работаю для людей, которые здесь собрались, для новых людей, которые ставят новые вопросы». ¹³ Это стремление участвовать в обновлении левой культуры вне партийных стратегий объясняет его отказ определить свою позицию во время законодательных выборов в марте 1978 года. ¹⁴ В контексте дебатов вокруг неудачи левых в этой кампании и перспективы президентских выборов 1981 году следует понимать и вопрос, поставленный в следующем году:

Существует ли управленчество, адекватное социализму? Как возможно в строгом смысле, по самой сути своей социалистическое управленчество? Во всяком случае […] если и существует подлинно социалистическое управленчество, то не внутри социализма и его текстов. Его нельзя вывести из социализма. Его нужно изобрести. ⁵ Этот вопрос, который красноречиво резюмирует анализ неолиберального управленчества, предпринятый в курсе 1979 года, будет волновать Фуко и впоследствии. Он послужит основой предложенного им в 1983 году проекта «белой книги» о социалистической политике: «Существует ли у социалистов проблематика управления, или им ведома лишь проблематика государства?» ¹⁶

Другим важным явлением, отголоски которого явственно слышны в некоторых фрагментах обсуждаемых курсов, является советское диссидентское движение, получавшее в это время всё большую поддержку. Фуко, который в 1976 году встретился с Леонидом Плющом, только что приехавшим в Париж, в июне следующего года организовал в театре Рекамье вечер протеста против визита во Францию Леонида Брежнева с участием ряда диссидентов. ¹⁷ А через несколько месяцев, ссылаясь на диссидентство, он впервые заговаривает о «праве управляемых […], более точном, более исторически определённом, чем права человека», требуя «законной защиты от правительств». ¹⁸ В это время слово «диссидент» на некоторое время входит в его словарь. Так, в конце 1977 года он пишет в предисловии к книге Мирей Дебар и Жана-Люка Анни «Судьи цвета хаки»: ¹⁹ «Нужно умножить «точки отталкивания» в политической ткани и расширить площадь возможных проявлений диссидентства». ²⁰ Но банализация термина, кажется, очень скоро вызвала у него раздражение, и в лекционном курсе 1978 года, говоря об антиповодырских бунтах, он отказывается его использовать. ²¹

Наиболее важным событием конца 1977 года, в котором Фуко принял личное участие, стало дело Клауса Круассана. Адвокат «банды Баадера» (она же RAF, Фракция Красной армии), Клаус Круассан попросил во Франции политическое убежище в июле 1977 года 18 октября трое руководителей RAF, с 1972 года содержавшиеся в штутгартской тюрьме, были найдены мёртвыми в своих камерах. 19 октября в ответ на репрессии члены группы убили президента Союза предпринимателей Ганса-Мартина Шляйера, похищенного 5 сентября. Клаус Круассан, помещённый 24 октября в тюрьму Санте, 16 ноября был экстрадирован в ФРГ. Фуко принял участие в манифестации перед тюрьмой и занял твёрдую позицию в пользу признания за Круассаном права на убежище. Его статьи и интервью по этому поводу представляют совершенно особый интерес в связи с двумя последующими лекционными курсами. Помимо уже упомянутого призыва к защите «прав управляемых», ²² он вводит в них идей «пакта безопасности», связывающего современное государство с населением: [права на убежище] помешала «политика» на стороне борьбы против правителей, на стороне их соперников; нынешняя концепция, порождённая существованием тоталитарных режимов, сосредоточена вокруг персонажа, который является не столько «будущим правителем», сколько «вечным диссидентом», — я имей в виду человека, глобально несогласного с системой, в которой он живёт, и выражающего своё несогласие такими средствами, какие у него имеются, и преследуемого за это».

Что же происходит сегодня? Отношение государства к населению осуществляется главным образом в форме, скажем так, «пакта безопасности». Прежде государство могло говорить: «Я предоставляю вам территорию» или «Я гарантирую, что в пределах своих границ вы можете жить в мире». Это был территориальный пакт, и гарантия границ была основной функцией государства».

В этой фразе уже содержится название курса 1978 года — «Безопасность, территория, население». Но вместе с тем Фуко делает акцент, и куда более отчётливый, чем в лекционном курсе, на особых формах борьбы, которых требуют «общества безопасности». По его мнению, не нужно пытаться подогнать этот новый тип власти к традиционным категориям политического мышления или атаковать его с помощью аналитической решётки «фашизма» или «тоталитаризма». Эта критика, повторённая в курсе 1979 года, ²⁴ нацелена не только на тезисы левых, которые длительное время были весьма близки Фуко. Она также связана с его отказом от терроризма как деятельности, источником легитимности для которой служит антифашистская борьба. ²⁵ Поэтому его поддержка Круассана во имя защиты права на убежище исключала всякую солидарность с терроризмом. Вне всякого сомнения, эта позиция стала причиной ссоры Фуко с Жилем Делёзом, после которой они больше не виделись. ²⁶ Дело Круассана показывает значимость «немецкого вопроса» для политических размышлений Фуко.

Год спустя в интервью журналу Spiegel он отмечал: «Франция обычно просто-напросто игнорировала Германию, чтобы избавиться от поднимаемых ей проблем». ²⁷ Вопрос ставится на двух уровнях: на уровне разделения Европы на антагонистические блоки (какие последствия это имеет для Германии, «разделённой надвое?» ²⁸) и на уровне строительства европейского сообщества (какое место занимает в нём ФРГ?). Отсюда — пространные рассуждения о «немецкой модели» и анализ послевоенной ордолиберальной мысли в курсе 1979 года: Немецкая модель […] вовсе не есть столь часто осуждаемая, изгоняемая, поносимая, отвергаемая модель бисмарковского государства, превратившегося в гитлеровское. Немецкая модель, которая распространяется, […] обсуждается, является частью нашей современности, которая структурирует и профилирует срез нашей реальности, эта немецкая модель есть возможность неолиберального управленчества. ²⁴

«Немецкий вопрос», во всей остроте поднятый в дебатах о терроризме, становится для Фуко одним из главных ключей к политическому пониманию настоящего. С этой озабоченностью связаны и две его поездки в Берлин, в декабре 1977 и в марте 1978 года, для встреч с активистами левой альтернативы. ³⁰

В апреле 1978 года, завершив курс лекций, Фуко едет на три недели в Японию, где выступает с докладами, в которых резюмирует свой анализ пастырской власти ³¹ и рассматривает её в перспективе «Истории сексуальности» ³² (в это время он продолжает работу над вторым томом цикла). ³³ В них же он излагает свою концепцию роли философа как «модератора власти», связанную с восходящей к Солону традицией уподобления философа антидеспоту, но пересматривающую её классический вид. ³⁴

Возможно, философия и сейчас может противодействовать власти, при условии, что это противодействие уже не будет сводиться к тому, чтобы отстаивать перед лицом власти свой собственный, философский закон; при условии, что философия перестанет мыслить себя как пророчицу, наставницу или законодательницу и поставит перед собой задачу анализировать, прояснять, делать зримой и тем самым обострять борьбу, разворачивающуюся вокруг власти, стратегии соперников внутри властных отношений, используемые тактики, очаги сопротивления; короче говоря, при условии, что она будет ставить вопрос о власти уже не в терминах добра и зла, а в терминах существования. ³⁵

В этом же ключе по возвращении из Японии Фуко по-новому истолковывает вопрос Канта: «Что такое Просвещение?», ³⁶ к которому он будет возвращаться снова и снова. ³⁷ Тем самым он в обновлённых по сравнению с его предшествующими работами терминах формулирует критический проект, в который вписывается его анализ управленчества. Параллельно с этой теоретической работой Фуко задумывает программу «репортажа идей», объединяющего интеллектуалов и журналистов в углублённых исследованиях на месте событий:

Необходимо присутствовать при рождении идей, при взрыве их энергии: а это происходит не в книгах, где они излагаются, а в событиях, обнаруживающих их силу, в борьбе, которую люди ведут за идеи, против них или в их защиту. ³⁸

Первыми в газете «Corriere della sera» вышли репортажи самого Фуко, сделанные в Иране 16 и 24 сентября 1978 года, ³⁹ через несколько дней после «Чёрной пятницы», ⁴⁰ а затем 9 и 15 ноября, во время серьёзных волнений и антишахских демонстраций. ⁴¹ Он встретился с либеральным аятоллой Шариатмадари, вторым по значимости лицом в религиозной иерархии страны, осуждавшим участие шиитского духовенства в политической власти, ⁴² и проявил интерес к его концепции «доброго правления», услышав в ней перекличку со своим лекционным курсом, прочитанным несколькими месяцами ранее. ⁴³ ⁴⁴ «Исламское управление», пишет Фуко, надо понимать не как «политический режим, руководимый или осеняемый духовенством», ⁴⁵ а как процесс политизации традиционных общественных структур в ответ на актуальные проблемы и вместе с тем прокладки «духовного измерения» ⁴⁶ в политической жизни. В связи с этим он отдаёт должное деяниям и урокам умершего в 1977 году Али Шариати, ⁴⁷ чьё «влияние […] по-прежнему чувствуется во всей политической и религиозной жизни Ирана». ⁴⁸

В свете этих идеологических впечатлений, «либеральных» и социалистических, становится понятной знаменитая фраза Фуко о «политической духовности», источник стольких недоразумений: Какой смысл заключён для [иранцев] в том, чтобы ценой своей жизни стремиться к тому, что нам, другим, со времён Ренессанса и великого кризиса христианства кажется просто невозможным, — к политической духовности. Я уже слышу, как французы смеются, но знаю, что они ошибаются. ⁴⁹

В интервью этого же времени (конец 1978 года), напоминая о студенческих волнениях марта 1968 года в Тунисе, где он тогда преподавал, Фуко вновь связывает «духовность» с возможностью самопожертвования: Что же в современном мире может вызвать у человека желание, склонность, способность и возможность абсолютной жертвы? В чём нельзя даже заподозрить малейшее желание власти и выгоды? Мне открылось это в Тунисе, в очевидной необходимости мифа, духовности, в невыносимости некоторых ситуаций, порождённых капитализмом, колониализмом и неоколониализмом. ⁵⁰

Шах оставляет власть 16 января 1979 года 1 февраля Хомейни, с 1964 года находившийся в изгнании, с триумфом возвращается в Иран. Вскоре начинаются казни противников нового режима военизированными группами исламистов. На Фуко слева и справа обрушивается критика за поддержку революции. ⁵¹ Не желая вступать в полемику, ⁵² он публикует в качестве ответа статью-манифест «Восстания бесполезны?» (Le Monde. 11–12 мая). ⁵³ Утверждая трансцендентность восстания по отношению к любой исторической причинности — «человек, который восстаёт, в конечном счёте необъясним», ⁵⁴ — он противопоставляет «духовность тех, кто идёт на смерть» — «кровавому правлению фундаменталистского духовенства». ⁵⁵ Восстание — это «разрыв, рассекающий нить истории» и пролагающий в ней измерение «субъективности». ⁵⁶

Духовность, генератор мятежной силы, ⁵⁷ неотделима, следовательно, от субъективации, этической и политической, о которой в это время размышляет Фуко. ⁵⁸ «Субъект» обозначает уже не просто подчинённого индивида, но сингулярность, которая утверждает себя в противостоянии власти — в «поведенческом бунте» или «антиповодырстве», которые обсуждались в лекционном курсе 1978 года. ⁵⁹ Это необходимое сопротивление («всегда опасна власть, вершимая одним человеком над другим» ⁶⁰) оправдывает и требование «неумолимых законов и неограниченных прав». Фуко противопоставляет свою «теоретическую мораль» расчётам стратегов: … Стратег — это человек, который говорит: «Отдельная смерть, отдельный вопль, отдельное восстание несущественны рядом с великой необходимостью целого, и точно так же для меня несуществен какой-либо общий принцип в той частной ситуации, в которой мы пребываем»: ну что ж, мне всё равно, кто этот стратег — будь он политиком, историком, революционером, сторонником шаха или аятоллы, так или иначе моя теоретическая мораль противоположна. Она — «антистратегическая»: нужно уважать восстание единичного и быть непримиримым к увёрткам власти от универсального. ⁶

Между политическим отказом от терроризма и этой хвалой восстанию от имени «антистратегической морали» и разворачивается проблематика «управленчества».

Структура и цель курса 1978 года «безопасность, территория, население»

Лекции 1978 года ⁶² открыли новый цикл преподавательской работы Мишеля Фуко в Коллеж де Франс.

В самом деле, курс 1976 года, на первый взгляд, обратившись к совершенной иной совокупности объектов по сравнению с лекциями 1970–1975 годов, тем не менее продолжал намеченную в них программу исследований. Согласно его анонсу, сделанному Фуко годом ранее, он должен был «завершить этот цикл». ⁶³ В замысел Фуко входило продолжить предшествующие работы о «формировании знания и власти нормализации на основе традиционных юридических карательных процедур», изучив «механизмы, с помощью которых с конца XIX века взялись «защищать общество». ⁶⁴ Он намеревался проанализировать теорию социальной защиты, возникшую в Бельгии около 1880 года с целью вывести из преступной среды и предоставить медицинской опеке юных правонарушителей. ⁶⁵ Однако содержание курса 1976 года оказалось совершенно иным: скорее это война в историческом дискурсе, чем социальная защита. Впрочем, этот объект не исчезает, а переносится в более общую генеалогическую перспективу, позволяющую отразить «великое преобразование исторического в биологическое […] при толковании социальной войны». ⁶⁶ Защита общества, таким образом, присоединяется к войне, ибо осмысляется в конце XIX века как «внутренняя война» ⁶⁷ против опасностей, порождаемых самим общественным телом.

Именно здесь Фуко впервые выдвигает понятие биовласти, или биополитики, повторяемое в том же году на страницах «Воли к знанию», ⁶⁸ вводит понятие населения как «глобальной массы, подверженной общим процессам жизни, каковы рождение, смерть, воспроизводство, болезнь и так далее». ⁶⁹ и корректирует прежнюю гипотезу «генерализации дисциплинарного общества», ⁷⁰ показывая, как техники дисциплины вступают в сочетание с устройствами регуляции.

После анатомической политики человеческого тела, утвердившейся в XVIII веке, в конце его появляется нечто другое, что уже не является анатомической политикой человеческого тела и что я бы назвал «биополитикой» человеческого вида. ⁷¹

Отталкиваясь от выводов лекционного курса 1976 года, курс 1978 года должен был, казалось бы, продолжить и углубить этот теоретический сдвиг. За изучением дисциплины тел следует изучение регулирования населения: так открывается новый цикл, который через несколько лет приведёт Фуко к горизонтам, о которых его слушатели тогда не могли даже догадываться.

Название курса «Безопасность, территория, население» очень точно формулирует поставленную проблему. Действительно, нужно понять, в чём заключается та новая технология власти, возникшая в XVIII веке, объектом которой является население и которая «стремится […] через глобальное рановесие к своего рода гомеостазу — безопасности целого по отношению к внутренним опасностям». ⁷² Эту технологию Фуко противопоставляет механизмам, посредством которых суверен вплоть до классической эпохи пытался обеспечить сохранность своей территории. ⁷³ «Территория» и «население» функционируют как антитетические полюса, между которыми разворачивается исследование. Как состоялся переход от суверенитета над территорией к регулированию населения? Какие последствия вызвала эта перемена в практиках управления? Какая рациональность стала ими руководить? Так уточняется цель курса: через историю технологий безопасности попытаться «определить, насколько правомерно вести речь об обществе безопасности». ⁷⁴

Цель как историческая, так и политическая, поскольку она касается диагностики настоящего: «Можно ли утверждать, что именно из порядка безопасности вытекает общая экономия власти в наших обществах?» ⁷⁵ Этой программе Фуко и следует до лекции 1 февраля, обсуждая три примера из истории XVII–XVIII веков: пространства безопасности и связанную с ними проблему города, которая выводит на отношения между населением и его «средой»; обработку случайного вкупе с проблемой голода и обращения зерна, которая позволяет связать вопрос о «населении» с либеральной политической экономией; и, наконец, характерную для безопасности форму нормализации вкупе с проблемой оспы и прививок, которая приводит к различению дисциплинарной «нормации» и нормализации (в узком смысле слова). Таким образом, довольно точно придерживаясь плана, намеченного в 1976 году, ⁷⁶ Фуко приходит в итоге к тому, что, по его выражению, «и станет […] ключевым вопросом этого учебного года, к связи между феноменами техники безопасности и населения». ⁷⁷ Появление населения — как идеи и реальности — важно не только на политическом уровне. Оно имеет решающее значение и на уровне эпистемологии, как свидетельствует об этом новая формулировка археологии гуманитарных наук, заявленной в «Словах и вещах», которую Фуко предлагает теперь: В гуманитарных науках, где человек предстаёт в виде живого существа, трудящегося индивида и говорящего субъекта, его трактовка напрямую связана с появлением населения как феномена, взаимодействующего с властью, и как объекта познания. Человек […] — это не что иное, как представитель населения. ⁷⁸

Анализ связанных с населением устройств безопасности побуждает Фуко к постепенному выдвижению на первый план понятия «управление» (gouvernement). Поначалу используемое в традиционном значении публичной власти или отправления суверенитета, оно мало-помалу, в рамках физиократической формулы «экономическое управление», приобретает различительный характер, указывающий на специфические техники управления населением. В этом контексте «управление» нагружается узким смыслом «искусства осуществления власти в режиме экономики», ⁷⁹ позволяя Фуко определить экономический либерализм как искусство управления.

Таким образом, проблемный треугольник «безопасность — территория — население», служивший исходным обрамлением исследования, уступает место системному ряду «безопасность — территория — управление». Вот почему Фуко решает посвятить лекцию от 1 февраля анализу третьего термина. Будучи логическим продолжением предыдущих, она вместе с тем обозначает коренной поворот общей направленности курса. Фуко вводит понятие «управленчества» (gouverne mentalite), своего рода театральным эффектом внезапно меняя предмет теоретического спектакля. Отделив проблему управления, какой она была поставлена в XVI веке, от стратагем искусного государя, описанных Макиавелли, и показав, как «население» вывело искусство управления из подчинения двойной — юридической и домашней — модели, которая не позволяла ему обрести своеобразие, он возвращается к названию курса, которое, как ему кажется, уже не соответствует замыслу: если бы мне хотелось дать курсу, за который я взялся в этом году, более точный заголовок, то я, конечно же, воспользовался бы не цепочкой слов «безопасность, территория, население». В свете того, чем бы я хотел заняться теперь, […] я назвал бы его историей «управленчества». ⁸⁰

Является ли этот поворот простым углублением исходных гипотез, или же даёт пример того ракоподобного движения, с которым Фуко в шутку сравнивает развитие своего рассуждения («… я, как рак, двигаюсь боком» ⁸¹)? Вопрос, безусловно, неуместен. Введение понятия «управленчество» следует и предустановленному плану (который, как мы выяснили, соответствует первым четырём лекциям), и ходу мысли Фуко, который решает вернуться в свете новых открытий к своим предшествующим анализам (в отношении искусства управления и пастырской опеки над душами ⁸²), чтобы расширить их теоретическую перспективу. Возможно, этот момент курса 1978 года наилучшим образом, если брать только лекции Фуко, иллюстрирует его склонность к лабиринту из введения к «Археологии знания», «по которому можно путешествовать, смещая своё рассуждение, открывая перед ним тайные подземелья, уводя его далеко в сторону от самого себя, указывая отвороты, сокращающие и резко меняющие маршрут». ⁸³

Понятие «управленчество» открывает новое поле исследования — уже не историю технологий безопасности, которая временно отступает на второй план, а генеалогию новоевропейского государства, — и в следующей лекции объясняются методологические и теоретические предпосылки сдвига. К государству прилагается «точка зрения», с которой в предшествующие годы Фуко изучал дисциплинарные практики, стремясь очистить отношения власти от институционалистских и функционалистских трактовок. ⁸⁴ Задачи настоящего курса он переопределяет так:

Нельзя ли рассмотреть государство Нового времени в рамках некой общей технологии власти, ответственной за его преобразования, за его развитие и функционирование? Нет ли оснований говорить об «управленчестве», выступающем по отношению к государству тем же, чем для психиатрии были техники сегрегации, для уголовной системы — дисциплинарные техники, а для медицинских институтов — биополитика? ⁸⁵

Таким образом, проблематика «управленчества» вводит вопрос о государстве в поле анализа микровласти. И в связи с этим нужно сделать ряд замечаний:

Проблематика «управленчества» выступает ответом на часто адресовавшиеся Фуко упрёки в игнорировании государства при анализе власти. Между тем, объясняет он, его анализ вовсе не исключает государство, хотя и не подчиняется ему. Государство не отрицается, но и не ставится во главу угла, речь идёт о том, чтобы показать: «анализ микровласти, […] не ограничиваясь определённой областью, задаваемой сектором шкалы, […] должен признаваться лишь точкой зрения, методом дешифровки, который может быть пригоден для всей шкалы, какой бы ни была размерность». ⁸⁶
Новый интерес Фуко к государству, однако, не сводится к этим методологическим рассуждениям. Он связан и с расширением аналитического поля, намеченным в конце курса 1976 года. Управление «биосоциологическими процессами, касающимися человеческих масс», в отличие от дисциплин, применяемых в рамках определённых институтов (таких, как школа, больница, казарма, мастерская и так далее), подразумевает государственный аппарат. Именно на уровне государства обнаруживаются «сложные органы координации и централизации», необходимые для одостижения этой цели. Следовательно, биополитика не может рассматриваться иначе, чем как «биорегуляция с помощью государства». ⁸⁷
Рассмотрение вопроса о государстве неотделимо у Фуко от критики привычных представлений о нём как о вневременной абстракции, ⁸⁸ полюсе трансценденции, ⁸⁹ инструменте классового господства ⁹⁰ или холодном чудовище ⁹¹ — всё это, по его мнению, формы «чрезмерного внимания к проблеме государства», ⁹² которым он противопоставляет утверждение, что государство, «композитная реальность», ⁹³ есть не что иное, как «меняющееся следствие сложного режима управленчеств». ⁹⁴ Именно такой подход и позволяет ему в 1979 году связать вопрос о государстве с вопросом о «страхе перед государством», ⁹⁵ «инфляционные» последствия которого он выявляет. ⁹⁶

Аналитическая решётка «управленчества» не является, таким образом, разрывом Фуко с его предшествующими анализами власти: она вписывает их результаты в пространство, открытое проблемой биовласти. ⁹⁷ Было бы поэтому неточным утверждать, что понятие «управления» заменяет с этого момента понятие «власти», словно последнее остаётся в пределах пройдённой проблематики. Сдвиг от «власти» к «управлению» в курсе 1978 года направляется не пересмотром методологических рамок, а их распространением на государство — новый объект, которому в анализе дисциплинарных практик не было места.

Этапы этого «оправительствления государства» и составляют предмет девяти следующих лекций курса, анализирующих христианское пастырство (лекции 5–8, от 8, 15, 22 февраля и от 1 марта 1978 года) и переход от пастырства к политическому управлению людьми (лекция 9 от 8 марта), затем — искусство управления согласно государственному интересу ⁹⁸ (конец 9-й лекции — лекция 11, от 8 и 22 марта) и два технологических ансамбля, которые его характеризуют: военно-дипломатическую систему, нацеленную на сохранение европейского равновесия (лекция 11) и полицию, в классическом смысле «совокупности средств, необходимых для внутреннего приумножения сил государства» ⁹⁹ (лекции 12 и 13, от 29 марта и 9 апреля). ¹⁰⁰ В последней лекции Фуко возвращается к проблеме населения, чтобы с учётом полученных результатов точнее локализовать её появление как «ответвления «полицейских» технологий и параллели зарождающейся экономической рефлексии». ¹⁰¹ Именно потому, что в самом центре критики «полицейского» государства со стороны политической экономии оказывается проблема населения, и возникает либерализм как форма рациональности, характерная для устройств биополитического регулирования.

Развитие этого тезиса составляет программу лекционного курса 1979 года.

Основные понятия

В заключение — несколько замечаний о двух фундаментальных понятиях, вокруг которых организованы курс 1978 года и продолжающий его курс 1979 года «Рождение биополитики». Это понятия «управление» и «управленчество».

(Часть текста М. Сенеляра, специально посвящённого курсу 1979 года «Рождение биополитики», см. в русском издании этого курса: Фуко М. Рождение биополитики. Цикл лекций 1978–1979 учебного года в Коллеж де Франс / Пер. А. В. Дьякова. — СПб., «Наука», 2010. С. 395–401. — Прим. пер.)

Управление

Проблематика искусства управления впервые намечается Фуко в курсе лекций 1975 года «Ненормальные». Противопоставляя модели исключения прокаженных и включения зачумленных, ¹⁰² Фуко приписывал тогда классической эпохе изобретение позитивных технологий власти, допускающих применение на различных уровнях (государственный аппарат, различные институты, семья): Классическая эпоха разработала то, что можно назвать «искусством управления» — именно в том смысле, какой сегодня придаётся таким выражениям, как «управление» детьми, «управление» безумцами, «управление» бедными и, наконец, «управление» рабочими. ¹⁰³

Под «управлением», уточнял Фуко, следует понимать три вещи: новую идею власти, основанной на переносе, отчуждении или репрезентации воли индивидов; государственный аппарат, установленный в XVIII веке; и, наконец, «общую технику управления людьми», служащую «подкладкой юридических и политических представительных структур, залогом работы и эффективности этих аппаратов». ¹⁰⁴ Технику, «типичный механизм» которой представляет дисциплинарная организация, описанная в предшествующем (1973/74) учебном году. ¹⁰⁵

Анализ «управления» в курсе «Ненормальные» не ограничивался дисциплинарными практиками, но распространялся и на технологии управления душами, выработанные Церковью на основе ритуала покаяния. ¹⁰⁶ Дисциплина тел и управление душами выступали, таким образом, как две взаимно дополнительные стороны одного процесса — нормализации: Когда государства подходили к постановке технической проблемы проведения власти над телами […], Церковь, со своей стороны, разрабатывала технику управления душами, каковую представляет собой пастырство — пастырство, определённое Тридентским собором и затем подхваченное, развитое Карлом Борромеем. ¹⁰⁷

Искусство управления и пастырство — за эти две нити Фуко вновь берётся в лекционном курсе 1978 года, внося, однако, ряд существенных поправок. Прежде всего он значительно расширяет их хронологические рамки: пастырство складывается для него уже не в XVI веке, как реакция на Реформацию, а с самых первых веков христианства, когда Отцы Церкви определяют управление душами как «искусство из искусств» или «науку из наук». ¹⁰⁸ Таким образом, Фуко включает тридентское пастырство в большую историю христианского пастырства вообще. Кроме того, сердцевиной искусства управления становится теперь функционирование государства: управление, в его политическом смысле, обозначает уже не техники, с помощью которых власть получает доступ к индивидам, а само отправление политического суверенитета ¹⁰⁹ — и выше мы уже отметили, какой методологической ставке соответствовала эта новая «точка зрения». ¹¹⁰

И, наконец, ещё одной вводимой им теперь поправкой является переход от анализа действующих механизмов власти к «самосознанию управления». ¹¹¹ И во всём этом нет разрыва с «микрофизическим» подходом прежних работ Фуко. Как он объясняет во введении к семинару 1979 года, речь идёт об изучении не столько практик, сколько внутренне присущей им программной структуры, с целью выявить вытекающие из неё «процедуры объективации»: Любое управленчество неизбежно является стратегическим и программным. Оно никогда не работает. Но только утверждать, что оно никогда не работает, можно, лишь понимая его программу. Так или иначе, я хочу проанализировать не следствия социальной организации, а следствия объективации и веридикции. Проанализировать их в гуманитарных науках — безумие, система наказаний, и в отношении [управленчества] к самому себе, в той мере, в какой оно себя осмысляет — управленчество (государство/гражданское общество). Нужно изучить управленчество как тип деятельности, с точки зрения вызываемых им следствий объективации и веридикции, которые непосредственно касаются людей и конституируют их в качестве субъектов. ²

Управленчество

А. Введённое в четвёртой лекции курса 1978 года (от 1 февраля 1978 года), понятие «управленчество» ¹¹³ в дальнейшем скользит от узкого, исторически определённого смысла к более общему и абстрактному значению. В самом деле, вначале оно именует установившийся в XVIII веке режим власти, «имеющий в качестве главной цели население, [в качестве] определяющего познавательного обеспечения — политическую экономию, а [в качестве] ключевого инструмента — устройства безопасности», ¹¹⁴ а также процесс, который обусловил «доминирование того типа властных отношений, который можно назвать «управлением», над суверенитетом, дисциплиной и так далее». ¹¹⁵ Таким образом, «управленчество» есть совокупность элементов, генезис и стыковка которых друг с другом специфичны для западной истории.

К событийному, в том, что касается его уникальной исторической формы, характеру «управленчества» добавляются границы поля его применения. Оно определяет не любое отношение власти, а техники управления, послужившие основой формирования государства Нового времени. В самом деле, для государства «управленчество» является «тем же, чем для психиатрии были техники сегрегации, для уголовной системы — дисциплинарные техники, а для медицинских институтов — биополитика». ¹¹⁶ На этом этапе размышлений Фуко понятие «управленчество», таким образом, позволяет выделить специфическую область отношений власти в связи с проблемой государства. Этот двойственный — событийный и региональный — его характер постепенно стирается в лекциях последующих курсов.

После 1979 года слово обозначает уже не только управленческие практики, служащие фундаментом особого режима власти (полицейского государства или, в меньшей степени, либерального правления), но и «способ руководства поведением людей», выступая в итоге «решеткой анализа отношений власти» вообще. ¹¹⁷ И если поначалу эта решётка используется в рамках проблемы государства, то в 1980 году обособливается от неё и становится равновеликой семантическому полю «управления»: это понятие надо понимать в широком смысле техник и процедур, предназначенных для руководства поведением людей. Управление детьми, управление душами или совестью, управление домом, государством или самим собой. ¹¹⁸

«Управленчество», кажется, смешивается теперь с «управлением», ¹¹⁹ но Фуко стремится различать эти два понятия, определяя первое как «стратегическое поле властных отношений, взятых во всей их подвижности, изменчивости, обратимости», ¹²⁰ — поле, внутри которого устанавливаются типы поводырства, или «поводырства над поведением», характеризующие второе понятие. Точнее — ведь стратегическое поле есть не что иное, как игра отношений власти между собой, — Фуко выявляет между этими отношениями взаимное допущение, и «управленчество», поэтому, образует не структуру, то есть «относительный инвариант между […] переменными», а «сингулярную общность», ¹²¹ временным фигурам которой эти переменные в их случайном взаимодействии соответствуют.

Вместе с тем «управленчество» выступает рациональностью, имманентной микровласти вне зависимости от уровня конкретного анализа (отношения родители/дети, индивид/публичная власть, население/медицина и так далее). Если оно теперь и является «событием», ¹²² то уже не в качестве исторически определённой последовательности, как в курсе 1978 года, а в меру следования любого отношения власти из стратегического анализа:

Сингулярная общность: реальность её всегда событийна, а интеллигибельность требует стратегической логики. ¹²³

Остаётся вопрос о том, какая связь объединяет в мышлении Фуко эти типы событийности: тот, что вписывается в конкретный исторический процесс, свойственный западным обществам, и тот, что обретает теоретическую опору в общем определении власти через «управление». ¹²⁴

В. Анализ типов управленчества неразрывно связан у Фуко с анализом форм сопротивления, или «антиповодырства», которые им соответствуют. Так, в восьмой лекции курса 1978 года (от 1 марта) он перечисляет основные формы антипастырского сопротивления в Средние века (аскетизм, религиозные общины, мистика, возврат к Библии, эсхатологические верования). Таким же образом анализ управленчества Нового времени, верного принципу государственного интереса, побуждает его в конце курса указать очаги специфических форм антиповодырства под знаменем гражданского общества, населения или нации. Поскольку для каждой эпохи эти формы антиповодырства создают свой симптом «кризиса управленчества», ¹²⁵ важно разобраться, какие черты они приобретают в кризисе наших дней, что позволило бы определить новые модальности борьбы или сопротивления. Лишь исходя из этой проблемы можно понять предложенную Фуко интерпретацию либерализма.

В связи с этим нам кажется интересным процитировать следующий отрывок из упомянутой выше рукописи, в которой управленчество определяется как «сингулярная общность». Из него следует, что политика неизменно мыслится Фуко с точки зрения форм сопротивления власти ¹²⁶ (и, насколько нам известно, это единственный текст, где Фуко ссылается на Карла Шмитта): Анализ управленчества как сингулярной общности предполагает, что «всё — политика». Традиционно этому выражению придают два значения:

Политика определяется всей областью вмешательства государства […]. Утверждать, что всё — политика, значит утверждать, что государство повсюду, прямо или косвенно.
Политика определяется всеприсутствием борьбы между двумя противниками […]. Это второе определение принадлежит К. Шмитту.

Теория партизана. […] Итак, две формулы: всё — политика в силу природы вещей; всё — политика в силу существования противников.

Скорее следует сказать: ничто не является политикой, всё политизируемо, всё может стать политикой. Политика есть то и только то, что рождается с началом сопротивления управленчеству, первое восстание, первое столкновение. ¹²⁷

Хотя курсы 1978 и 1979 годов оставались до сих пор неопубликованными, за исключением 4-й лекции первого (от 1 февраля 1979) ¹²⁸ и нескольких отрывков второго, ¹²⁹ проблематика управленчества, особенно после того, как Фуко кратко представил её в 1979 году в своих стэнфордских докладах ¹³⁰, дала толчок широкому полю исследований в англоязычных странах (так называемые «governmentality» «studies»), а позднее и в Германии. ¹³¹ В некоторых университетах эти исследования получили статус предмета на факультетах социологии и политологии. Началом этого движения явилась публикация книги «Эффект Фуко: исследования управленчества» (1991, под редакцией Д. Берчелла, К. Гордона и П. Миллера), ¹³² которая, помимо лекции Фуко об управленчестве, включает пространное введение Колина Гордона с углублённым анализом курсов 1978 и 1979 годов и ряд работ других учёных, посвящённых, в частности, понятию риска (концепция социального риска, способы предотвращения риска, развитие техник страхования, философия риска и так далее). ¹³³ Затем сформировался обширный корпус литературы по этой и смежным темам в области социальных наук, политической экономии и теории, представление которого выходит за рамки нашей статьи.

Сошлёмся лишь на общий обзор предмета в книге Митчелла Дина «Управленчество: власть и норма в обществе Нового времени» ¹³⁴ и к статье Томаса Лемке «Неолиберализм, государство и технологии себя. Критическое обозрение исследований управленчества». ¹³⁵ Недавние попытки приложить понятие управленчества к таким областям, достаточно далёким от интересов Фуко, областям, как управление человеческими ресурсами ¹³⁶ или теория организаций, ¹³⁷ свидетельствует о пластичности его аналитической схемы анализа и её способности принести пользу в различных контекстах.

Я хотел бы поблагодарить Даниеля Дефера за великодушие с которым он предоставил в моё распоряжение рукописи Мишеля Фуко и составленные им досье, а также мою жену Шанталь за неоценимую помощь в работе над расшифровкой курсов.

Ср. Foucault М. «II faut defendre la societe». Cours au College de France, 1975–1976 / Ed. par M. Bertani & A. Fontana. — Paris: Gallimard; Le Seuil («Hautes Etudes»), 1997. P. 216–226 (лекция от 17 марта 1976 года) (Русский перевод: Фуко M. Нужно защищать общество. Цикл лекций 1975–1976 учебного года в Коллеж де Франс / Пер. Е. А. Самарской. — СПб., «Наука», 2005. С. 255–277; Ibid. La Volonte de savoir. — Paris: Gallimard («Bibliotheque des histoires»), 1976. P. 181–191 (Русский перевод: Фуко M. Воля к знанию. // Воля к истине: По ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / Сост., пер. С. В. Табачниковой. — М., Касталь, 1996. С. 250–258).
Foucault М. Les mailles du pouvoir (1976). // DE. IV. № 297. P. 194.
См. Наст. изд. Лекция от 11 января 1978 года. С. 26.
Так называются два последних курса Фуко в Коллеж де Франс (1983–1984) и так же должна была называться книга, которую он анонсировал в серии «Труды» («Les travaux»), созданной им в 1983 году совместно с Полем Вейном и Франсуа Валем в издательстве Seuil. Ср. резюме курса 1981 года «Субъективность и истина», где Фуко говорит о намерении вновь обратиться к вопросу об управлении в новом аспекте: «управление собой в его связке с отношениями к другим».
«Карательное общество» (курс не опубликован), лекция от 28 марта 1973 года: «Власть одновременно выигрывает сражение и гибнет. Воинственное отношение, а вовсе не отношение присвоения, составляет сердцевину власти». Ср. также: Foucault М. Surveiller et Punir. — Paris: Gallimard («Bibliotheque des histoires»), 1975. P. 31 (Русский перевод: Фуко M. Надзирать и наказывать / Пер. В. Наумова. — М., Ad Marginem, 1999. С. 44). Целью курса 1976 года «Нужно защищать общество» был если не отвод этой концепции, то по меньшей мере изучение исторических предпосылок и следствий обращения к модели войны как к средству анализа отношений власти.
Foucault М. Naissance de la biopolitique. Cours au College de France, 1978–1979 / Ed. par M. Senellart. — Paris: Gallimard; Le Seuil («Les Hautes Etudes»), 2004. P. 329 (Краткое содержание курса). Русский перевод: Фуко M. Рождение биополитики. Цикл лекций 1978–1979 учебного года в Коллеж де Франс / Пер. А. В. Дьякова. — СПб., «Наука», 2010. С. 412 (перевод изменен).
В центре этого курса — управление душами, рассмотренное через проблему опроса (исповеди) и признания.
Фуко M. Нужно защищать общество. С. 265.
Мы упомянем здесь только те события, с которыми Фуко был непосредственно связан и которые прямо или косвенно отзываются в его лекционных курсах.
В июне 1977 года, на съезде Социалистической партии в Нанте, «Мишель Рокар изложил концепцию двух политических культур левого направления: якобинской, государственнической, допускающей союз с коммунистами и антицентралистской, местнической, отвергающей этот союз, которая вскоре и получила название «второй левой» (Defer. D. Chronologie. // DE. I. P. 51).
Фуко оглядывается на этот период в беседе с Ж. Роле весной 1983 года, опубликованной под заголовком «Структурализм и постструктурализм»: «Новые проблемы, новое мышление — это было главное. Я полагаю, что в будущем, когда будут рассматривать этот эпизод истории Франции [начиная с первых лет голлизма], в нём увидят всплеск обновлённой левой мысли, которая, принимая различные формы и не имея единства — таков, возможно, один из её позитивных аспектов, — полностью изменила горизонт, в котором располагаются левые движения сегодня».
Более подробно об этом форуме Фуко говорит во введении к своему интервью «Культурная мобилизация» (Nouvel Observateur. 12–18 сентября 1977 года; DE. 111. № 207. Р. 329–330). См. также специальное приложение к тому же номеру (Р. 47–62): «Форум: Люди истинных перемен».
Foucault М. Une mobilisation culturelle. Art. cit. P. 330.
Ср. Foucault М. La grille politique traditionnelle (Politique-Hebdo. 6–1 2 mars 1978). // DE. III. № 227. P. 506.
Фуко M. Рождение биополитики. С. 122 (перевод изменен).
Цит. по: Defert D. Chronologie. Art. Cit. P. 62.
Ibid. P. 51. Ср. Macey D. The Lives of Michel Foucault. New York: Pantheon Books, 1993 (фр. пер.: Ibid. Michel Foucault / Trad. P.-E. Dauzat. — Paris: Gallimard («Biographies»), 1994. P. 388–390).
«Клауса Круассана экстрадируют?» (Её Nouvel Observateur. 14 ноября 1977 года. // DE. 111. № 210. P. 362, 364): «Традиционная концепция
Debard М., Hennig J.-L. Lejuges kaki. — Paris: A. Moreau, 1977.
Этот текст, впервые (частично) напечатанный в газете «Le Monde» за 1–2 декабря 1977 года, воспроизведён в изд.: DE. III. № 191. Р. 140.
Наст. изд. Лекция от 1 марта 1978 года. С. 268: «К тому же у кого сегодня нет своей теории диссидентства?».
См. выше, прим. 18.
Michel Foucault: la securte et l’Etat. // Tribune socialiste. 24–30 novembre 1977; DE. III. № 213. P. 385). См. также: Ibid. Lettres a quelques leaders de la gauche. // Nouvel Observateur. 28 novembre–4 decembre 1977; DE. III. № 214. P. 390).
См. Фуко M. Рождение биополитики. Лекция от 7 марта 1979 года. С. 245: «Но вот чего, как мне кажется, не стоит делать, так это воображать, будто, изобличая этатизацию или фашизацию, установление государственного насилия и так далее, мы описываем реальный, современный и касающийся нас процесс».
О противопоставлении этого терроризма мелких группировок терроризму, укоренённому в национальном движении и, в силу этого, «морально оправданному […], даже при возможной враждебности к тому или иному типу действий» см. «Мишель Фуко: безопасность и государство» (позиция, весьма близкая Р. Бадинтеру — ср. Badintev R. Terrorisme et liberie И Le Monde. 14 octobre 1977). Ср. также статью Фуко «Знание как преступление» (Jyokyo. Апрель 1976; DE. III. № 174. Р. 83), о контрпродуктивности терроризма на Западе, ибо он может достичь лишь результатов, обратных желаемым: «… террор влечёт за собой одно только слепое повиновение. Использовать террор для революции — идея внутренне противоречивая».
См. Eribon D. Michel Foucault. — Paris: Flammarion, 1989. P. 276. В доказательство автор цитирует отрывок из дневника Клода Мориака за март 1984 года (Mauriac С. Le Temps immobile. Т. IX. — Paris: Grasset, 1986. P. 388). Делёз в соавторстве с Ф. Гваттари опубликовал, статью о Клаусе Круассане и группе Баадера под заголовком «Наихудшее средство создания Европы» (Le Monde. 2 novembre 1977), где, называя ФРГ «страной, которая экспортирует свою судебную, полицейскую и «информационную» модель и становится квалифицированным организатором репрессий и кампаний дезинформации в других государствах», он выражает опасение, «что вся Европа перейдёт к этому рекламируемому Германией типу контроля» и одобряет террористические действия: «… вопрос о насилии и терроризме преследует революционное и рабочее движение с прошлого века, приобретая многообразные формы в ответ на насилие империализма. Аналогичные вопросы сегодня ставятся в связи с народами третьего мира, от имени которых выступают Баадер и его группа, рассматривая Германию как основного проводника их угнетения» (цит. по: Deleuze G. Deux regimes de fous, et autres textes. — Paris: Minuit («Paradoxe»), 2003. P. 137–138). Ср. также Macey D. Michel Foucault. Op. cit. P. 403: «Фуко отказался подписать распространённую Феликсом Гваттари петицию против экстрадиции Клауса Круассана, в которой Германия называлась «фашистской». В этот же контекст вписывается и текст Жана Жене, цитируемый Фуко в наст. изд. (лекция от 15 марта 1978. С. 347).
«Une enorme surprise» (Der Spiegel. 30 octobre 1978). // DE. III. № 247. P. 699–700.
Повторяя от своего лица слова восточногерманского писателя Хайнера Мюллера, Фуко говорит в ноябре 1977 года: «Вместо того чтобы вызывать стародавних демонов в связи с Германией, следует обратиться к актуальной ситуации — к Германии, разделённой надвое. […] Нельзя понять усиления мер безопасности в ФРГ, не отдавая себе отчёта в реальном страхе, который исходит с Востока. (Michel Foucault. Desormais, la securite est au-dessus des lois. // Le Matin. 18 novembre 1977). Важно рассматривать эти заявления в контексте широко распространённой в тогдашней Франции германофобии, на которую Гюнтер Грасс, например, реагировал так: «Когда я задаю себе вопрос, где в сегодняшней Европе существует опасность агрессивного правого движения — я избегаю слова «фашизм», которое уж слишком тут напрашивается, то, глядя на Италию или Англию, вижу там проблемы, вызывающие опасения. […] Но мне всё же не приходит в голову говорить: Англия на пути к фашизму» (дискуссия с Альфредом Гроссером, опубликованная в газете «Die Zeit» за 23 сентября и воспроизведённая в «Le Monde» за 2–3 октября 1977 года).
Фуко M. Рождение биополитики. С. 245–246 (перевод изменен).
Ср. Defert D. Chronologie. Art. cit. P. 52–53.
Ср. Наст. изд. Лекции от 8, 15, 22 февраля и от 1 марта 1978 года.
Ср. Foucault М. La philosophie analytique du pouvoir (доклад 27 апреля 1978 года). // DE. III. № 232. P. 548–550; Sexualite et pouvoir (доклад 20 апреля 1978 года). // DE. 111. № 233. P. 560–565.
Речь идёт о томе, посвящённом пореформенному пастырству, «Плоть и тело», о котором было объявлено в «Воле к знанию» (Указ. соч. С. 118) и рукопись которого Фуко уничтожил.
Foucault М. La philosophic analytique du pouvoir. Art. cit. P. 537.
Ibid. P. 540.
Foucault M. «Qu’est-ce que la critique?» (доклад 27 мая 1978 года во Французском философском обществе). // Bulletin de la Societe fran9aise de philosophic. Avril—juin 1990. P. 35–63 (текст не вошёл в DE).
Ср. Foucault М. Omnes et singulatim: vers une critique de la raison politique (доклад в Стэнфордском университете 10 и 16 октября 1979 года). // DE. IV. № 191. Р. 135 (Русский перевод: Фуко M. Omnes et singulatim. К критике политического разума. // Интеллектуалы и власть. Ч. 2. Статьи и интервью 1970–1984 годов / Пер. И. Окуневой под общей редакцией Б. М. Скуратова. — М., Праксис, 2005. С. 285): «… начиная с Канта роль философии состояла в том, чтобы воспрепятствовать выходу разума за пределы того, что дано в опыте; однако начиная с этого же времени […] роль философии заключалась также в надзоре за злоупотреблениями политической рациональности со стороны власти»; Qu’est-ce que les Lumieres? (1984). // DE. IV. № 339. P. 562–578; ещё один текст под тем же названием: DE. IV. № 351. Р. 679–688 (выдержка из первой лекции курса 1983 года «Управление собой и другими»).
Les «reportages» d’idees (Corriere della sera, 12 ноября 1978 r). // DE. III. № 250. P. 707. Из запланированных репортажей из Вьетнама, США, Венгрии, о демократизации в Испании, о коллективном самоубийстве секты пастора Джонса в Гвиане, вышли только репортажи Фуко из Ирана, Алена Финкелькро об Америке Картера и Андре Глюксмана о беженцах. Репортаж Финкелькро, введением к которому и был приведённый текст Фуко, содержал, в частности, статью «Капитализм как утопия» о неолиберальной школе Чикаго, которой Фуко посвятит две лекции в своём курсе следующего года (Фуко М. Рождение биополитики. Лекции от 14 и 21 марта 1979 года). Ср. Finkielkraut A. La Rivincita е l’Utopia. Milan: Rizzoli, 1980. P. 33–44.
В Иране Фуко познакомился с корреспондентами газеты «Liberation» Пьером Бланше и Клер Бриер, которые в апреле 1979 года выпустили книгу «Иран: революция во имя Бога» (Blanchet P., Briere С. Iran: la revolution au nom de Dieu. Paris: Le Seuil, «L’Histoire immediate»), сопровожденную интервью с ним под названием «Разум безрассудного мира». Беседе предшествуют следующие строки: «Когда классические схемы вооружённой борьбы под сомнением, к нам взывает событие. Что за сила присуща этому народу, который сверг шаха, не произведя ни единого выстрела? Это сила духовности, черпаемой в религии, сила шиитского ислама? Каким может быть будущее этой революции, которая не знает себе равных в мире?» Текст на спинке обложки, в продолжение этого вопроса, уточнял предмет опасений: «Не чревато ли это вторжение духовности в политику новой нетерпимостью?».
8 сентября стрельба по собравшимся на площади Джалех принесла несколько тысяч жертв. Ср. Foucault М. L’arm её, quand la terre tremble (Corriere della sera. 28 сентября 1978 года). // DE. III. № 241. P. 665.
См. врезку «Хронология событий в Иране» (от 8 января, даты первых демонстраций в Коме, подавленных армией, до 31 марта 1979 года, дня провозглашения референдумом исламской республики) — DE. III. № 241. Р. 663. О детальных обстоятельствах поездок Фуко и о его встречах с членами иранской оппозиции в изгнании см. Defert D. Chronologie. Art. cit. P. 55; Eribon D. Michel Foucault. Op. cit. P. 289–309; Mcicev D. Michel Foucault. Op. cit. P. 416–420. Обзор статей Фуко см. Malagola H. Foucault en Iran. // Brossat A., dir. Michel Foucault. Les jeux de la verite et du pouvoir. Presses universitaires de Nancy, 1994. P. 151–162.
Аятолла встретил Фуко «в сопровождении нескольких иранских борцов за права человека» (Foucault М. A qoui revent les iraniens? (Le Nouvel Observateur. 16–22 октября 1978 года). // DE. III. № 245. P. 691. Ср. BlanchetP., Briere C. Iran: la revolution au nom de Dieu. Op. cit. P. 69. Ср. также: Kepel G. Jihad. Expansion et declin de l’islamisme, Paris: Gallimard, 2000. P. 157: «Духовенство в основном […] не разделяло революционных устремлений Хомейни, который хотел заменить империю Пехеви теократией (велайят факих), где верховная власть принадлежала бы факиху — религиозном) лидеру, знатоку исламского закона, за которым явно просматривался он сам. Церковное большинство во главе с аятоллой Шариатмадари этого не хотело и ограничивалось требованием максимальной самостоятельности в распоряжении своими школами, социальными учреждениями и финансовыми ресурсами, защиты от посягательств государства. Оно не выказывало никаких амбиций контролировать власть, нечистую с теологической точки зрения, до возвращения тайного имама, мессии, который развеет мрак и беззаконие мира светом и справедливостью». Вступив в феврале 1979 года в конфликт с Хомейни, спровоцированный поддержкой создания народной республиканской партии, Шариатмадари окончил свои дни под домашним арестом.
См., в частности: Наст. изд. Лекция от 15 февраля 1978 года, об отношениях между пастырской властью Церкви и политической властью (с. 214–217).
«Мы ждём Махди (двенадцатого имама, или тайного имама), но каждый день мы сражаемся за доброе правление» (слова, цитируемые Фуко в статье: Foucault М. Teheran: la foi contre le chah (Corriere della sera. 8 октября 1978 года). // DE. III. № 244. P. 686; та же цитата приводится и в статье «О чём мечтают иранцы?» (Art. cit. P. 691)).
Foucault М. A qoui revent les iraniens? Art. cit.
Ibid. P. 693–694. Это выражение Фуко повторяет в статье дважды.
Профессор социологии в университете Машхада, Али Шариати (1933–1977) был знаком со многими парижскими интеллектуалами, в частности с Луи Массиньоном, у которого учился, и с Францем Фаноном, книгу которого «Преданные земле» перевёл на персидский. Уволенный из университета, он продолжал преподавать в одном из религиозных институтов Тегерана и собирал такую аудиторию, что власти закрыли учреждение. Проведя восемнадцать месяцев в тюрьме, Шариати эмигрировал в Лондон, где и умер от сердечного приступа. О его мысли см. Shayegan D. Qu’est-ce qu’une revolution religieuse? Paris: Presses d’aujourd’hui, 1982; Albin Michel, 1991. В беседе с П. Бланше и К. Бриер («Как можно быть персом?» — Le Nouvel Observateur. 25 сентября 1982) Д. Шайеган ставит Шариати в один ряд с теми, кто, подобно Францу Фанону и Бену Белла, «считал возможным примирить мирское и священное, Маркса и Магомета». См. также: Blanchet Р., Briere С. Iran: la revolution au nom de Dieu. Op. cit. P. 69; Kepel J. Jihad. Op. cit. P. 53–54 и сл., где подчёркивается влияние Шариати на исламское революционное движение народных муджахедов (р. 56, 154, р. 555–556: прим. об этом движении). Главным трудом о Шариати является сегодня большая биография Али Рахнема: Rahnem A. An Islamic Utopia: A political biography of Ali Shariati. London: Tauris, 1998.
Foucault M. A qoui revent les iraniens? Art. cit. P. 693.
Ibid. P. 694. О полемике, вызванной этим анализом «исламского управления», см. Eribon D. Michel Foucault. Op. cit. P. 305, и Reponse de Michel Foucault a une lectrice iranienne (Le Nouvel Observateur. 13–19 ноября 1978 года). // DE. III. № 251. P. 708. Удивительно, что известный публицист более чем через двадцать лет после публикации этих статей находит основания представлять Фуко «адвокатом иранского хомейнизма в 1979 году, теоретически солидарным с его бесчинствами» (Mine A. Le terrorisme de l’esprit. // Le Monde. 7 novembre 2001).
Entretien avec Michel Foucault (конец 1978 года). // DE. IV. № 281. P. 79.
Между тем эта поддержка чем дальше, тем больше становится критической, как свидетельствует о том его «Открытое письмо Мехди Базаргану» (Le Nouvel Observateur. 14–20 апреля 1979 года). // DE. III. № 265. P. 780–782.
Ср. Michel Foucault et Iran (Le Matin. 26 марта 1979 года). // DE. III. № 262. P. 762.
Foucault M. Inutile de se soulever? (Le Monde. 11–12 мая 1979 года). // DE. III. № 209. P. 790–794.
Ibid. P. 791.
Ibid. P. 793.
Ibid.: «Люди восстают, это факт; именно благодаря этому субъективность (не субъективность великих людей, но субъективность любого) вводится в историю и сообщает ей своё дыхание».
Об этом анализе религии в терминах силы ср. Foucault М. Teheran: la foi contre le chah. Art. cit. P. 688: «Шиитская религия […] является сегодня тем, чем она уже не раз была в прошлом: формой, которую принимает политическая борьба, как только она мобилизует народные массы. Из множества проявлений недовольства, ненависти, унижения она содает силу».
Слово дважды появляется в наст. изд., в конце 7-й лекции (от 22 февраля 1978 года, с. 248), где говорится об «истории субъекта», выявляемой анализом христианского пастырства.
См. Наст. изд. Лекция от I марта 1978 года. Интересно в этом отношении сопоставить один из примеров, приводимых Фуко, с анализом шиитской духовности, предложенным Анри Корбеном в его монументальном труде «Иранский ислам» (Corbin Н. En Islam iranien. Paris: Gallimard, «Bibliotheque» des idees», 1978). Резюмируя основные аспекты шиитской эсхатологии, сосредоточенной вокруг личности двенадцатого имама, Корбен усматривает в ней сердцевину «духовного рыцарства», неразрывно связанного с понятием «Друзья Бога», одним из исторических выражений которого на Западе был «Зелёный остров Друзей Бога», основанный Рульманом Мерсвином в Страсбурге в XIV веке. См. Наст. изд. Лекция от 1 марта 1978 года. С. 278, 299–300, прим. 67–69 (о Рульмане Мерсвине и Друге Бога из Оберланда). Фуко не мог знать эту книгу, вышедшую в апреле 1978 года, когда читал свой курс. Однако известно, что он читал Корбена перед поездкой в Иран (ср. Прим. ред. в изд.: DE. III. № 241. Р. 662). Слова, используемые им применительно к Шариати, «которому его смерть […] предоставила столь почитаемое шиитами место незримого Присутствующего, или неотступно Отсутствующего» (Foucault М. A quoi revent les iraniens? Art. cit. P. 693), почти повторяют рассуждения Корбена о двенадцатом имаме, «скрытом для чувств, но присутствующем в сердцах его приверженцев» (Corbin Н. En Islam iranien. Op. cit. P. XVIII).
Foucault M. Inutile de se soulever? Art. cit. P. 794.
Ibid.
Курс был заявлен в «Ежегоднике Коллеж де Франс» за 1977 год как «Безопасность, территория и население». Во время чтения лекций Фуко дважды повторяет это название — чтобы объяснить его (на первой лекции), а затем — чтобы внести поправку (на четвёртой лекции): «Безопасность, территория, население». Последнюю формулировку мы и взяли за основу.
Foucault М. Les Anormaux. Cours au College de France. 1974–1975 / Ed. par V. Marchetti & A. Salomoni. Paris: Gallimard; Le Seuil («Hautes Etudes»). 1999. P. 311 (Краткое содержание курса). Цит. по: Фуко M. Ненормальные. Цикл лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1974–1975 учебном году / Пер. А. В. Шестакова. — СПб., «Наука», 2004. С. 390.
Там же (перевод изменен).
Уточнение, внесённое Д. Дефером в книге: Zancarini J.-CL, ed. Lectures de Michel Foucault. ENS Editions, 2000: «В 1981 году Фуко, — добавляет Д. Дефер, — посвятил этой теме, которая продолжала его интересовать, семинар в Бельгии». Речь идёт о цикле лекций «Плохо поступил — скажи правду. Функции признания», прочитанных Фуко в весной 1981 года на кафедре Франки в Лувенском университете. Об этом семинаре см. Tulkens F. Genealogie de la defense sociale en Belgique (1880–1914). 1976 год С. 230
Фуко M. Нужно защищать общество. Указ. соч. Лекция от 10 марта.
Там же.
Фуко M. Воля к знанию. Указ. соч. С. 244. 1976 год С. 256.
Фуко M. Нужно защищать общество. Указ. соч. Лекция от 17 марта.
Там же. С. 267 (перевод изменен): «Это, я полагаю, лишь первая и ещё неудовлетворительная интерпретация идеи общества нормализации», — добавляет Фуко. Понятие «дисциплинарное общество» в свою очередь впервые появляется в курсе 1973–1974 годов «Психиатрическая власть» (Foucault М. Le Pouvoir psychiatrique. Cours au College de France. 1973–1974. / Ed. par J. Lagrange. Paris: Gallimard; le Seuil [«Hautes Etudes»]), 2003. P. 68 [лекция от 28 ноября 1973]; Русский перевод: Фуко М. Психиатрическая власть. Цикл лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1973–1974 учебном году / Пер. А. В. Шестакова. — СПб., «Наука», 2007. С. 85), — и затем повторяется в «Надзирать и наказывать».
Там же. С. 256 (перевод изменен). См. также: Фуко M. Воля к знанию. Указ. соч. С. 243–244 (перевод изменен): «… эта власть над жизнью уже с XVII века развивалась в двух основных формах; формы эти, впрочем, не являются антитетичными; они представляют собой, скорее, два полюса развития, связанных друг с другом целым пучком опосредующих отношений. Один из этих полюсов […] был сосредоточен вокруг тела, понимаемого как машина: его выучка, наращивание его способностей, извлечение его сил […] — все это обеспечивалось процедурами власти, характерными для дисциплин, анатомической политикой человеческого тела. Второй полюс, сформировавшийся несколько позже, к середине XVIII века, сосредоточен вокруг тела-вида, […] которое […] служит опорой для биологических процессов: размножения, рождаемости и смертности, уровня здоровья, долголетия […]; попечение о них осуществляется посредством целого ряда вмешательств и регулирующих процедур контроля — биополитики населения. Дисциплины тела и способы регулирования населения образуют два полюса, вокруг которых развернулась организация власти над жизнью».
Фуко M. Нужно защищать общество. С. 263 (перевод изменён).
О постоянной для курса 1978 года корреляции понятий территории и суверенитета ср., в частности: Наст. изд. Лекция от 25 января 1978 года. С. 99: «В эпоху суверенитета правитель традиционно придерживался политики завоевания новых территорий и сохранения уже завоеванного. […] Каким образом завладеть территорией и закрепить её за собой, каким образом удержать её и каким образом расширить? — именно это больше всего волновало власть в тот период. Иными словами, главным являлось нечто, что можно было бы назвать гарантиями закрепления некой территории, сохранения власти над ней суверена».
Наст. изд. Лекция от 11 января 1978 года. С. 26.
Там же.
В этом плане различались три основные области вмешательства биополитики в конце XVIII — начале XIX века: 1) процессы рождаемости и смертности, открывающие новый подход к проблеме заболеваемости; 2) старость, несчастные случаи и инвалидность как явления, лишающие индивидов трудоспособности; 3) отношения между людьми как живыми существами и средой, в которой они живут, затрагиваемые через проблему города (Фуко М. Нужно защищать общество. Лекция от 17 марта 1976 года. С. 257–259). Существенное различие между этой раскладкой и примерами 1978 года заключается уже в обращении к проблеме зерна. Иначе говоря, за кадром программы 1976 года оставалось не что иное, как вопрос о либерализме как новой управленческой рациональности.
Наст. изд. Лекция от 11 января 1978 года. С. 26.
Там же. Лекция от 25 января 1978 года. С. 118–119.
Там же. Лекция от 1 февраля 1978 года. С. 144.
Там же. С. 161.
Фуко M. Рождение биополитики. Лекция 31 января 1979. С. 104.
Оба эти предмета, и мы к этому ещё вернёмся (см. ниже, с. 501–503), обсуждались Фуко в курсе «Ненормальные».
Foucault М. L’Archeologie du savoir. Paris: Gallimard («Bibliotheque des sciences humaines»), 1969. P. 28.
В подготовительной рукописи Фуко разъясняет политические следствия этого методологического решения. См. Наст. изд. Лекция от 8 февраля 1978 года. С. 177–178, прим.
Там же. С. 178.
Фуко M. Рождение биополитики. Лекция от 7 марта 1979 года. С. 239.
Фуко M. Нужно защищать общество. Лекция от 17 марта 1976 года. С. 264.
Ср. Фуко M. Рождение биополитики. Лекция от 10 января 1979 года. С. 15–16, где говорится об универсалиях, которым Фуко противопоставляет точку зрения методологического номинализма; лекция от 31 января 1979 года. С. 100–102.
Ср. Наст. изд. Лекция от 5 апреля 1978 года. С. 463.
Ср. Наст. изд. Лекция от 1 февраля 1978 года. С. 162.
Там же; Фуко M. Рождение биополитики. Лекция от 10 января 1979 года. С. 18–19.
Наст. изд. Лекция от 1 февраля 1978 года. С. 162.
Там же. С. 163.
Фуко M. Рождение биополитики. Лекция от 31 января 1979 года (перевод изменен). Именно так следует понимать несколько туманное, на первый взгляд, выражение «оправительствление государства».
Там же. Лекция от 31 января 1979 года. С. 101.
Там же. Лекция от 7 марта 1979 года. С. 239–244. Своего рода обратным эхом этой критики «страха перед государством» оказываются поднимаемые в это время Фуко (но ещё не формулируемые в лекционном курсе) вопросы о «желании государства» в классическую эпоху. Ср. Foucault М. Methodologie pour la connaissance du monde: comment se debarrasser du marxisme (беседа с P. Иошимото 25 апреля 1978 года). // DE. III. № 235. P. 617–618: «В этом году я читал курс о формировании государства и анализировал, скажем так, основания средств его реализации на Западе в XVI–XVII веках или, скорее, процесс формирования того, что называют государственным интересом. Но я столкнулся с загадкой, которая не может быть решена простым анализом экономических, институциональных или культурных отношений. Это нечто вроде безмерной, безудержной жажды, заставляющей обращаться к государству. Можно сказать, желание государства».
Именно целью «подступиться к проблеме государства и населения» Фуко и обосновывает разработку этой аналитической решётки (Наст. изд. Лекция от 8 февраля 1978 года. С. 173).
Главным источником Фуко в этих лекциях служит книга Э. Тюо «Государственный интерес и политическая мысль в эпоху Ришелье» (Thuau Е. Raison d’Etat et Pensee politique a l’epoque de Richelieu. Paris: Armand Colin, 1966; reed.: Paris, Albin Michel, «Bibliotheque de revolution de l’humanite», 2000). Он, по всей вероятности, ещё не успел к тому времени познакомиться с классическим трудом Ф. Мейнеке «Идея государственного интереса в истории Нового времени» (Meinecke F. Die Idee der Staats-rason in der neueren Geschichte. Munich; Berlin: Oldenburg, 1924; фр. пер.: Meinecke F. L’idee de la raison d’Etat dans l’histoire des Temps moderns. Geneve: Droz, 1973), который он упоминает в октябре 1979 года в докладе «Omnes et singulatim». Вообще, надо отметить, что он не учитывает целый ряд итальянских и немецких исследований по этому вопросу, выходивших с 1920-х годов. Полную библиографию по теме до и после 1978 года см. в изд.: Borrelli G. Ragion di stato e Leviatano. Bologne: II Mulino, 1993; также ср. регулярные выпуски «Archivio della Ragion di Stato» (Неаполь) с 1993 года.
Ср. Наст. изд. Краткое содержание курса. С. 473.
Об этой серии лекций ср. Там же. С. 472–174.
Там же. С. 474. Ср. Наст. изд. Лекция от 5 апреля 1978 года. С. 455–459.
В 1978 году он возвращается к этим моделям уже в рамках анализа технологий безопасности (ср. Наст. изд. Лекция от 11 января 1978 года. С. 24–25).
Фуко M. Надзирать и наказывать. Лекция от 15 января 1975 года. С. 72.
Там же
Ср. Психиатрическая власть. Указ. соч. Лекции от 21 и 28 ноября и от 5 декабря 1973 года.
Фуко М. Ненормальные. Лекция от 19 февраля 1975 года. С. 208–233.
Там же (перевод изменен).
Наст. изд. Лекция от 15 февраля 1978 года. С. 211.
Фуко М. Рождение биополитики. Лекция от 10 января 1979 года. С. 14, — где Фуко объясняет, что он имеет в виду под «искусством управления» «рационализацию управленческой практики при отправлении политического суверенитета» (перевод изменен).
См. выше, прим. 84 и 85.
Фуко M. Рождение биополитики. Лекция от 10 января 1979 года. С. 14: «Я не изучал и не хочу изучать реальную управленческую практику, такую, какой она развивалась, определяя там и тут ситуацию, подлежащую разрешению, возникающие при этом проблемы, избираемые тактики, используемые, создаваемые вновь или модифицируемые инструменты и так далее. Я хотел изучить искусство управлять, то есть продуманный способ наилучшего управления и вместе с тем рефлексию о наилучшем способе управлять из всех возможных. Другими словами, я пытался выявить инстанцию рефлексии в практике управления и о практике управления» (перевод изменен).
Введение к семинару 1979 года (рукопись).
Вопреки версии некоторых немецких комментаторов, слово «gouvernementalite» не является сложносокращённым соединением слов «gouvernement» (управление») и «mental» (ментальность») (См., например, Brockling U., Krasmann S. & Lemke Т., dir. Gouvernementalitat der Gegenwart. Studien zur Okonomisierung des Sozialen. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 2000. P. 8). «Gouvernementalite» происходит от «gouvernemental» («управленческий», «правительственный») так же, как «musicalite» («музыкальность») от «musical» («музыкальный») или «spatialite» («пространственность») от «spatial» («пространственный»), и обозначает, в зависимости от ситуации, стратегическое поле отношений власти или специфические признаки управленческой деятельности. Перевод этого слова как Regierungsmentalitat, появившийся в тексте предисловия к коллоквиуму «Governmentality Studies» (Вена, 23–24 марта 2001 года), является, таким образом, смысловым искажением.
Наст. изд. Лекция от 1 февраля 1978 года. С. 162.
Там же. Процесс, который сводятся к последовательности: пастырская власть — военно-дипломатическое устройство — полиция (с. 163–164).
Наст. изд. Лекция от 8 февраля 1978 года. С. 178.
Фуко M. Рождение биополитики. Лекция от 7 марта 1979 года. С. 239 (перевод изменён).
Краткое содержание курса «Об управлении живущими» (1980) (DE. 1V. № 189. Р. 125).
Об управлении как практике, заключающейся в «поводырстве над поведением» («conduire des conduites»); см. также: Deux essais sur le sujet et le pouvoir (апрель 1983). // Dreyfus H. & Rabinow P. Michel Foucault: Beyond structuralism and hermeneutics. University of Chicago Press, 1982 (фр. пер.: Dreyfus H. & Rabinow P. Michel Foucault. Un parcours philosophique / Trad. F. Durand-Bogaert. Paris: Gallimard («Bibliotheque des sciences humaines»), 1984. P. 314.
Foucault М. L’Hermeneutique du sujet. Cours au College de France, annee 1981–1982 / Ed. par F. Gros. Paris: Gallimard; Seuil («Hautes Etudes»), 2001. P. 241 (цит. по: Фуко M. Герменевтика субъекта. Цикл лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1981–1982 учебном году / Пер. А. Г. Погоняйло. — СПб., «Наука», 2007. С. 278). См. также краткое содержание курса 1981 года «Субъективность и истина» (DE. IV. № 304. Р. 214): одной из целей, которым отвечало изучение «управленчества», был, помимо критики обычных концепций «власти», анализ её «как области стратегических отношений между индивидами или группами — отношений, завязываемых в виду руководства теми или другими…».
Рукопись об управленчестве (не имеющая названия подшивка из 11 листов, пронумерованных от с. 22 до с. 24, далее без пагинации), вставленная между подготовительными текстами лекций от 21 февраля и 7 марта 1979 года курса «Рождение биополитики».
Там же.
Там же.
Ср. Deux essais sur le sujet et le pouvoir. Art. cit. P. 314: «Модус отношения, свойственный власти, следует искать не на стороне насилия и борьбы и не на стороне договора и добровольной связи (которые в лучшем случае могут быть её инструментами), а в той совершенно особой форме деятельности — не военной и не юридической, — каковой есть управление».
Фуко М. Рождение биополитики. Лекция от 24 января 1979 года. С. 94 (перевод изменен).
Ср. Deux essais sur le sujet et le pouvoir. Art. cit. P. 300, — где Фуко предлагает новый способ исследования отношений власти, «исходя из форм сопротивления различным типам власти».
Рукопись об управленчестве, цитированная выше, прим. 134. Рукописи Фуко содержат множество неразборчивых фрагментов, поэтому мы не цитируем отрывки, транскрипция которых частична или неопределённа.
Впервые опубликован на итальянском языке, в журнале «Aut-Aut» (1978. N 167–168), затем на французском в журнале «Actes» (N 54, лето 1986). Именно этот текст, существенно отличающийся от представленного нами, вошёл в «Тексты и выступления» (DE. 111. № 239. Р. 635–637; в свою очередь по этому изданию выполнен первый русский перевод лекции: Фуко M. Правительственность / Пер. И. Окуневой под редакцией Б. М. Скуратова. // Логос. 2003. N 4–5 (39). С. 4–22). Английский перевод лекции выходил в журнале «Ideology and Consciousness» (1979. N 6).
Отрывок из «Рождения биополитики» (лекция от 31 января 1979 года) под названием «Страх перед государством» был напечатан в газете «Liberation» (967, 30 июня — 1 июля 1984 года; в немецком переводе: Brocklirtg U., Krasmann S. & Lemke Т. dir. Gouvernementalitat der Gegenwart. P. 68–71); отрывок из того же курса (лекция от 24 января 1979 года) под названием «Мишель Фуко и вопрос о либерализме» вышел в газете «Le Monde» (приложение к N 7 за май 1999 года). Напомним, кроме того, что вступительные лекции каждого из двух публикуемых нами курсов выходили на аудиокассетах под заголовком «Об управленчестве» (Paris: Le Seuil, 1989).
Foucault М. «Omnes et singulatim». Art. cit. P. 134–161.
Помимо уже цитированного коллективного труда (см. выше, прим. 126 и 142), ср. многочисленные статьи Т. Лемке, последовавшие за выходом его книги «Критика политического разума. Фуко как аналитик управленчества Нового времени» (Lemke Т. Eine Kritik der politischen Vernunft. Foucaults Analyse der modernen Gouvernementalitat. Berlin; Hambourg: Argument Verlag, 1997.
Burchell G Gordon C. & Miller P., eds. The Foucault Effect: Studies in governmentality. London: Harvester Wheatstheaf, 1991.
Ср., в частности, статьи Ж. Донзело «Мобилизация общества» (с. 169–179 указ. книги), Ф. Эвальда «Страхование и риск» (с. 197–210), Д. Дефера «Народная жизнь и технология страхования» (с. 211–233) и Р. Кастеля «От опасности к риску» (с. 281–298). Текст Д. Дефера представляет собой общее введение в работы научной группы (основанной в 1977 году с участием Ж. Донзело, Ф. Эвальда и другие), которая изучала «формирование механизмов страхования как схему социальной рациональности и социального управления» (с. 211). О результатах её деятельности можно судить по ряду отчётов и записок: «Социализация риска и власть на предприятии» (машинописный текст, представленный в Министерство труда в 1977 году); «Страхование — предвидение — безопасность: историческое формирование техник управления в индустриальных обществах» (машинописный текст, представленный в Министерство труда в 1979 году). Разбор этих работ см. в изд.: O’Malley P. Risk and responsibility. // Barry A., Osborne T. & Rose N., eds. Foucault and Political Reason: Liberalism, Neo-liberalism and rationalities of government. Londres: University College, 1996.
Dean М. Governmentality: Power and rule in modern society. London; Thousand Oaks; New Dehli: Sage Publications, 1999.
Lemke T. Neoliberalismus, Staat und Selbsttechnologien. Ein kritischer Uberblick tiber die governmentality studies. // Politische Vierteljahresschrift. 2000.41 (1). P. 31–47.
Ср. в частности: Townley В. Reframing Human Resource Management: Power, ethics and the subject at work. London; Thousand Oaks; New Delhi: Sage Publications, 1994; Barratt E. Foucault, HRM and the ethos of the critical management scholar. // Journal of Management Studies. July 2003. 40 (5). P. 1069–1087.
Ср. McKinlay A. & Starkey K. dir. Foucault: Management and organization theory, from Panopticon to technologies of the Self. Londres; Thousand Oaks; New Dehli: Sage Publications, 1998; а также коллоквиум «Организация после Фуко» (Париж, 12–13 декабря 2002 года).

Разделы и рубрики

Мишель Фуко:
Безопасность, территория, население.
Контекст курса лекций. Мишель Сенеляр

Структура и цель курса 1978 года «безопасность, территория, население»

Основные понятия

Управление

Управленчество

Примечания:

Содержание

Новые стенограммы

Популярные стенограммы