Анатолий Альфредович Пископпель:
Научно-техническая концепция в её дисциплинарном и междисциплинарном выражениях

I

В последние годы в сфере философско-методологической проблематики на одно из первых мест, если и не по реальной значимости, то по популярности, стали претендовать проблемы изучения взаимодействия разных форм научного (и не только собственно научного) знания, поиски путей нового, современного синтеза естественных, технических и общественных дисциплин. И это неудивительно, ведь для ХХ века характерна не только интенция на сближение и взаимодействие смежных областей научного знания и появление новых «промежуточных дисциплин» (типа физ- и электрохимии, био- и геофизики, etc), но и рождение таких синтетических дисциплин как генная и социальная инженерия, инженерная психология и эргономика, техническая и экспериментальная эстетика и так далее.

Особенности строения и развития таких дисциплин составляют новую область изучения, новый и во многом ещё неосвоенный объект философско-методологической рефлексии. Но это только одна сторона дела, обусловленная естественным расширением круга гносеологической проблематики и философского умозрения как таковых.

Не менее важна и другая его сторона, непосредственно связанная с запросами общественной практики, вынужденной решать новые, во многом небывалые задачи управления и координации разных сфер и форм культурной, социально-экономической, политической, производственной, etc деятельностей. Они во многом определили распространение и популярность идеи комплексного подхода как широкой области междисциплинарных исследований и разработок, непосредственно заинтересованной в новой методологии, методологии комплексного междисциплинарного исследования ¹.

Ибо, с одной стороны, было совершенно ясно, что исследования, в которых предметом историко-методологического анализа выступали бы не смежные науки, а взаимодействие дисциплин, принадлежащих разным группам наук (естественным, общественным, техническим), наиболее сложны и наименее обеспечены соответствующими теоретико-методологическими средствами, а с другой, именно их анализ и его результаты способны высветить предпосылки и концептуальное содержание проблемы «синтеза знаний» ².

Обращаясь к этой проблематике, — объединения, синтеза научных знаний, выработанных разными научными дисциплинами и проецируемых «на один и тот же» объект, — нельзя не отметить её особого значения для становления методологического подхода, складывавшегося с начала 1960-х годов в рамках системно-структурной методологии (Щедровицкий 1964; Щедровицкий и Садовский 1964–1965). Теоретико-мыслительное освоение ситуации и проблемы синтеза знаний с помощью понятийной оппозиции (категориальной схемы) «объект-предмет» стало основой инструментальной рефлексии, на пути превращения (и преобразования) содержательно-логического подхода сначала в логико-методологический, а затем и в собственно методологический. Многопредметная и многоплоскостная интерпретации междисциплинарных отношений — инвариантные образующие всех теоретических схематизаций, разрабатываемых и используемый в рамках разных форм методологической работы этого направления.

С начала 1970-х годов проблемы интеграции научного знания, взаимодействия наук начинают широко обсуждаться в русле идей комплексного подхода в философско-методологической литературе. В ней все настойчивей высказывается и обосновывается мысль о необходимости оформления нового, особого направления в философско-методологических исследованиях современной науки ³.

Подобная точка зрения отстаивается, в частности, в целом ряде работ, посвящённых обоснованию гносеологической необходимости выделения общенаучного уровня познания в современной науке, существующего наряду с философией и частными науками, и обладающего своей специфической структурой ⁴.

Выделение особого, общенаучного уровня познания так или иначе включает представление о внутренней взаимосвязи процессов дифференциации и интеграции науки (знания) и тезис о приоритете именно интеграции как ведущей тенденции современной науки как таковой. Связь, устанавливаемая здесь между общенаучным и интеграционным в общем случае такова, что «лишь на достаточно высоком уровне своего развития интеграция ведёт к возникновению общенаучного знания. Этот уровень некоторые авторы определяют как внешний синтез знаний (в результате взаимодействия между различными комплексами наук — естествознанием, обществоведением и техническими дисциплинами) в отличие от внутреннего» (Готт, Семенюк, Урсул 1978:139).

Несмотря на сравнительную «молодость» методологической проблематики взаимодействия наук, существуют попытки рационального обобщения опыта подобных исследований на самом верхнем этаже подобного взаимодействия, выделения его основных типов и так далее ⁵.

В рамках нового направления интенсивно разрабатывается широкий круг вопросов соотношения философского и специально-научного знания, общенаучности и региональности (частно-научности) средств познания, монодисциплинарного, междисциплинарного и комплексного исследования и так далее. Анализируются конкретно-исторические особенности взаимодействия смежных и дистанцированных научных дисциплин (химии и физики, физики и биологии, экономики и социологии, и так далее). Пути интеграции физического, биологического, социогуманитарного и технического знания, etc ⁶.

Каковы же предварительные результаты продвижения в русле новой проблематики? Общий вывод, к которому так или иначе склоняются специалисты, занятые вопросами непосредственного историко-методологического анализа процессов междисциплинарной интеграции знания состоит прежде всего в подчёркивании эмпирической неодномерности и неоднозначности интеграционных процессов, их характера и темпов ⁷.

Более того, в ряде случаев не безосновательно подвергается сомнению тот набор примеров и номинальных констатаций, который зачастую используется для демонстрации хода и результатов интеграционных процессов. Так, С. В. Мейен отмечает: «… в качестве примера сложившихся интегративных дисциплин приводятся такие гибридогенные науки, как биофизика, биохимия, геохимия, биогеохимия, etc. Методы физики и химии были приложены к объектам биологии и геологии. Однако… возникла не общность областей знания, ранее существовавших независимо, а просто новые области знания, обособленные друг от друга и от прежних областей. Наверное, правильнее было бы подобные «стыковые» дисциплины считать проявлением не интеграции, а дальнейшей дифференциации знаний» (Мейен 1986: 90).

Хотя на довольно обширном конкретном историко-научном материале и продемонстрирован ряд эмпирических особенностей современных интеграционных процессов, всё же вопрос о их «природе» во многом остаётся открытым, поскольку в ходе анализа далеко не всегда удаётся прояснить ни того, какие именно компоненты науки участвуют во взаимодействии, ни того, как, посредством чего они воздействуют друг на друга. На каких же путях предлагается искать ответы на возникающие в здесь проблемы?

Первый и основной из них связывается с преодолением эмпиризма и описательности анализа интеграционных процессов, с попытками «концептуализировать ситуацию, «встроить» проблему в определённый набор постулатов, допущений условий осуществимости, чтобы для начала хотя бы приблизиться к какому-то конечному числу точек зрения, допускающих формализацию и строгое обсуждение» (Петров 1981: 57). Но сама по себе концептуализация, будучи необходимой предпосылкой, ещё не в состоянии обеспечить продуктивное продвижение без ответа на вопрос, «что и каким образом» должно концептуализировать.

Определённый ответ на подобный вопрос можно усмотреть в точке зрения, требующей «… во-первых, выделить основные характеризующие прогресс современной науки процессы, а, во-вторых, при системном рассмотрении этих процессов опираться на их реальные характеристики…, выявленные в ходе науковедческих исследований. Только в этом случае утверждения о взаимосвязи наук приобретают минимальную дефинитивность и адресность, а эмпирические исследования развёртываются на представительном социологическом и документальном материале» (Дисциплинарность и…, 1986: 270). Конечно, если толковать эту точку зрения не только и не столько как призыв «держаться твёрдо установленных фактов», а как своего рода указание на то, что «интеграцию нельзя свести целиком только к обезличенным связям научных дисциплин. Интеграция — это личные контакты учёных, это симпозиумы и конференции, это научные коллективы, включающие в свой состав специалистов разного профиля… Интеграция, наконец, это доступность информации, это связи научных организаций и учреждений, это полипредметность образования»… (Розов 1989: 136).

Тем самым, одним из основных вопросов анализа процессов взаимодействия наук становится вопрос о выборе предметных логико-эпистемологических «единиц» анализа, обладающих полнотой и целостностью по отношению к такого рода процессам. Ибо закономерности процессов взаимодействия существуют и проявляются только в отношении подобных «реальных» единиц (присущи подобным полнообъёмным единицам) и являются их процессуальной манифестацией. Это одновременно означает, что исследовательская продуктивность непосредственно зависит от того является ли предметом анализа собственно процесс генезиса и порождаемые им формы междисциплинарного взаимодействия, или не столько он сам по себе, сколько его отдалённые результаты.

Как же реально происходят изменения в структуре научного (и не только научного, заметим мы) знания в процессе взаимодействия научно-технических дисциплин? Как рождаются новые формы их взаимодействия? Что направляет и обусловливает эти процессы?

Горизонт этих вопросов и очерчивает ту рамку, в которую, на наш взгляд, должна вписываться проблематика междисциплинарности современных форм мышления и знания.

II

В подавляющем большинстве работ, посвящённых структуре и генезису научного знания и науки, как у нас в стране так и за рубежом, в качестве основной логико-эпистемологической абстракции (единицы изучения науки) используется понятие «теории», через призму которой и производится рациональная реконструкция истории науки. Причём, эта абстракция является основной как для логико-научного (К. Поппер, И. Лакатос, Д. Агасси и так далее), так и для историко-научного (Т. Кун, С. Тулмин, А. Койре и так далее) крыла философии и методологии науки. При всей разнице свойственных им логико-методологических подходов, то видение проблематики логического анализа науки через призму общей рамки «опыт — теория», которое было выработано ещё Венским кружком, остаётся и их видением и их общей рамкой.

Однако «теория» является единицей генезиса научного знания, но не науки в её целостности. И хотя такие исследователи как, например, Фейерабенд и Агасси признали необходимость использования психологических и социологических мотивов при создании моделей научного развития, ими не было предложено какого-либо продуктивного способа концептуализации этих мотивов, без чего подобные мотивы способны выступать лишь в качестве эмпирических условий развития науки и научного знания. И, на наш взгляд, это неизбежно, если при построении подобных моделей не пытаться вписать саму науку в более широкую рамку и не рассматривать её как наиболее важный, но всё же один из элементов более широкого целого, как особую сферу социокультурной деятельности.

И, наоборот, если с самого начала поставить перед собой задачу расширения такой рамки, то для неё схема истории науки типа попперовской (проблема 1-теория-фальсификация-проблема 2) явно узка и надо переходить к другой схеме и другой линии развития науки, например такой: концепция-направление-дисциплина (включащей попперовскую схему на правах одного из механизмов). Если пойти по такому пути и выделить и разработать модель другой единицы («научной концепции»), воспроизводящей в себе структуру и генезис именно науки как целостности в её современном дисциплинарном выражении, то выбор такой абстракции предопределит её синтетический, конфигуративный характер, а значит позволит явным и регулярным путём учесть и социологические и психологические мотивы в развитии науки.

Использование намеченных принципов в предметно-тематической области изучения современных форм научно-технической деятельности позволило ввести обобщённое, структурно-функциональное представление (онтологическая модель) состава и строения отдельной научно-технической концепции, способное служить ориентировочным средством анализа особенностей функционирования и развития как собственно познавательных (фундаментальных и прикладных), так и технических наук и инженерных дисциплин применительно к линии их развития по схеме «концепция — направление — дисциплина». Хотя отправной точкой в этом случае была собственно научная деятельность и «научная концепция» ⁸.

Модель, изначально ориентированная на генезис в рамках такой «линии», позволяет (в отличие от набора признаков) рассматривать отдельную дисциплину в качестве целостного образования относительно механизмов сохранения внутреннего единства, находящегося в тесном взаимодействии с внешним окружением и осваивающего его «ресурсы» как внутренние условия своего существования и развития.

Какова природа такой целостности и соответствующего её духу системообразующего «фактора», благодаря которому научная дисциплина обретает внутреннее единство?

Ответ на подобный вопрос зависит от выбранного подхода. С позиций деятельностного подхода, с присущим ему истолкованием содержания категории деятельности, основным процессом, обеспечивающим само существование (бытие) деятельности как действительности особого рода, является процесс её воспроизводства (деятельность выступает здесь как организованность — «предмет» — относительно процесса её воспроизводства).

Выделение единицы линии «концепция-направление-дисциплина» предполагает наличие особой формы организации научной (и шире — научно-технической) деятельности — её дисциплинарной организации и дисциплинарного же способа её воспроизводства.

Современное науковедение располагает данными, позволяющими утверждать, что дисциплинарная организация современной (классической) науки носит тотальный (на определённом уровне) характер как во времени (с конца XVII века и до наших дней), так и в пространстве (при освоении европейской наукой инокультурных регионов). Именно она выступает в качестве основной (базовой) формы существования современной науки как социокультурного феномена. Очевидно, что относительная целостность научной дисциплины подразумевает и существование, наряду со множеством научных дисциплин, особых форм их соорганизации (междисциплинарных, наддисциплинарных) в единую сферу научной деятельности.

Одним из результатов (и предпосылок) тесного взаимодействия науки и техники стало распространение дисциплинарной организации научной деятельности на деятельность техническую, что, заметим, одновременно привело к деформации идеала дисциплинарной организации и появлению современных, «неклассических» научно-технических дисциплин. Наиболее очевидны результаты оргдисциплинарного устроения сфер (технико) -научной и (научно) -технической деятельности. С этим обстоятельством, в частности, связаны многочисленные квалификации инженерных дисциплин в качестве наук (инженерных наук) ⁹.

Таким образом, дисциплинарная организация может рассматриваться в качестве современной (эффективной) формы организации социально-значимой деятельности как таковой, в общем случае продуктивной и за непосредственными пределами науки и техники. Другими словами, выделение единицы в рассматриваемой нами линии «концепция-направление-дисциплина» практически одновременно приводит нас и к собственно «научной концепции», и к её обобщённой модели — «научно-технической концепции». Причём, с формально-конструктивной точки зрения, эта единица в равной мере должна представлять на одном полюсе «концепцию», а на другом «дисцилину». то есть концепция должна быть представлена как «зародыш» дисциплины, а соответственно дисциплина как развёрнутая (развитая) концепция. Поэтому, именно единица-дисциплина в полной мере демонстрирует специфику единицы линии «концепция-направление-дисциплина».

С точки зрения «внутреннего строения» такая единица имеет два — «горизонтальное» и «вертикальное» — измерения. В этом случае исходная абстракция представляет научно-техническую дисциплину в «горизонтальном» измерении в виде четырёх софункциональных субсистем: продуктивной (производство и воспроизводство духовных «образов» и «образцов» дисциплинарной деятельности), трансляционной (производство и воспроизводство духовных и вещных «условий» дисциплинарной деятельности), кооперационной (производство и воспроизводство «форм общения» субъектов дисциплинарной деятельности), профессионализационной (производство и воспроизводство самого дисциплинарного «сообщества»).

Отдельная научно-техническая концепция в своей зародышевой форме, в рамках этой абстракции, является в структурном отношении изоморфной продуктивной субсистеме, а в развёрнутой — самой дисциплине, выступая в качестве её структурно-функционального аналога и единицы.

В той же исходной абстракции научно-техническая дисциплина в «вертикальном» измерении может быть представлена как субструктура трёх иерархизированных видов деятельности.

Регулярное воспроизводство массовой, достаточно развитой, социально значимой деятельности возможно только на основе её сохраняющегося «образца» — идеализированной (парадигмальной) структуры. Носитель такого образца в «телосе» любой деятельности — метадисциплинарная деятельность (область), противопоставляемая эндодисциплинарной деятельности (области), непосредственно выполняющей по отношению к ней продуктивную функцию (путем воплощения образца). Эндодисциплинарная деятельность создаёт свои целевые продукты не из ничего, а преобразуя некий специфический для неё «материал» ¹⁰.

Такой материал, как возможность деятельного преобразования, может рассматриваться в качестве предельной, вырожденной протодисциплинарной формы деятельности (области ассимилируемых явлений).

Тогда дисциплинарная организация предполагает различение и относительное обособление трёх уровней научно-дисциплинарной деятельности: метадисциплинарного, эндодисциплинарного и протодисциплинарного. Для научной дисциплины в целом «внутренняя» (эндодисциплинарная) область может рассматриваться в качестве своеобразного «ядра» дисциплины, оформляющего и выражающего её специфическое внутреннее содержание. «Внешняя» же (экзодисциплинарная) область выполняет здесь роль своеобразной «оболочки», обеспечивающей и опосредующей связи «ядра» с внешней «средой»: с «естественной» (природной) — через протодисциплинарную область и с «искусственной» (культурной) — через метадисциплинарную область. Ассимилятивно-диссимилятивные отношения между эндодисциплинарной и протодисциплинарной областями и организационно-управляющие отношения между первой из них и метадисциплинарной областью — основные внутренние связи научной дисциплины.

В результате, в свете намеченных различений, дисциплинарность научной деятельности в структурно-функциональном отношении предстаёт как процесс и структура софункционирования её четырёх функционально необходимых видов — субсистем, имеющих трёхуровневое строение.

Такая модель описывает научно-техническую концепцию прежде всего предметно, в то время как традиционная логико-методологическая проблематика ориентирована на процессуальное представление науки и научного знания. Процессуальной подобная модельная схема может стать при особом употреблении, связанном с различением и противопоставлением двух основных процессов: во-первых, процесса структурно-функционального оформления концепции, обретения ей полнообъёмности и самодостаточности, а во-вторых, оформления внутреннего содержания «предметных блоков», отправлющих те или иные функции в телосе концепции.

В этом случае появляется возможность выделения в качестве основного внутреннего объективного детерминанта генезиса в рамках линии «концепция-направление-дисциплина» необходимости преодоления по крайне мере двух типов дефициентности (недостаточности): функциональной (связанной с отсутствием или недоразвитием тех или иных структурно-функциональных составляющих) и содержательной (связанной с несоответствием друг другу содержаний различных структурно-функциональных составляющих).

Оестествление подобного употребления модельных представлений научно-технической концепции стало одним из средств выработки исходной принципиальной схемы генеза сначала научной (моно- или внутри-дисциплинарной), а затем и научно-технической концепции (см. Артыков и Пископпель 1980, 1981; Пископпель 1990) ¹¹.

Кратко описать принципиальную схему генезиса проще всего, взяв за основу, с одной стороны, её кумулятивисткую «спектральную» линию, а с другой логические этапы: возникновение-оформление-развитие-стабилизация. Такие этапы могут быть рассмотрены в качестве компонентов двух периодов исторического существования концепции. Периода «внутреннего генезиса» (возникновение и оформление) и периода «внешнего генезиса» (развитие и стабилизация) ¹².

В рамках кумулятивистской её линии, возникновение отдельной научной концепции коррелятивно открытию «новых фактов» в той области явлений, которая признана ведущей для объемлющего научного направления, и попыткам их эмпирического изучения в отличие от других фактов, характерных для той же области явлений. Причём поиск свойственных им эмпирических закономерностей осуществляется при этом с помощью уже существующих концептуальных средств, то есть средств, разработанных в русле других, уже оформившихся дисциплинарных концепций.

Оформление же концепции происходит путём модификации онтологической картины (принципа идеализации) и связанных с ней принципов схематизации, метода и представления явлений. Оно происходит за счёт конструирования нового идеального объекта и экспериментальной его верификации и завершается теоретическим обоснованием и «выведением» законов поведения идеальных объектов. Здесь концепция располагает только своим собственным, внутренне ей присущим эмпирическим базисом и на этом заканчивается период её внутреннего генезиса.

На этапах же развития и стабилизации происходит «внешняя» экспансия созданного на основе собственных эмпирических ресурсов концептуального потенциала концепции. Прежде всего экспансия предметная, когда теоретические представления объяснительные или расчётные схемы распространяются на области явлений и артефактов объемлющего (концепцию) направления и заново переинтерпретируются в её (концепции) новом свете. Затем экспансия методологическая, когда осуществляется интенсивная критика других направлений и строится программа их развития на новой концептуальной основе — то есть своих онтологии, принципов схематизации, метода и представления. Внешний генезис включает и экспансию на приложения, когда под углом зрения новой концепции происходит освоение прикладных областей знания, «закреплённых» за собственным и смежными направлениями. Завершающим же этапом внешнего генезиса является философская экспансия, когда выработанные в рамках научной концепции теоретические принципы и установленные закономерности рефлексивно распространяются на познавательную деятельность самого исследователя и трактуются уже как принципы гносеологические.

Нам нет нужды лишний раз подчёркивать, что речь здесь идёт о «поле возможностей», задаваемом принципиальной логической схемой от которой возможны любые отклонения исторического пути конкретной научной концепции. Здесь внешний генезис концепции происходит как бы изотропно, равномерно во всех её «измерениях». Концепция представляет собой своего рода расширяющуюся после большого взрыва «вселенную» в центре которой располагается её концептуальный базис. Хотя реально её границы лежат преимущественно в пределах определённой дисциплины, то есть любая концепция стремится, в конечном счёте, превратится в саму дисциплину ¹³.

Для того чтобы описать принципиальную схему генеза во всём её объёме (и тем самым указать на отличие такой схемы от чисто кумулятивисткой) достаточно отказаться от базовой кумулятивисткой идеи, что зарождение новой концепции всегда начинается с открытия неких «новых фактов» — то есть от идеи, что вначале была фактологическая инновация. Радикальный отказ от подобной идеи состоит в утвержении, что начало новой концепции может быть положено практически любой инновацией (то есть связанной с любой определённостью концепции) — программной, методической, средство-выразительной, etc. ¹⁴

Концепция (в неклассической её трактовке) — это генетическая единица не с одним, а со многими «входами». Главное в её генеза не то, с чего она начинается (наоборот, в этом скорее проявляется её неповторимая историческая судьба), а то, что принципиальной схемой полагается та «содержательная форма», к которой необходимо стремится любая продуктивная современная научно-техническая концепция.

III

Непосредственным эмпирическим базисом очерченных схем строения концепции и её генезиса были концепции монодисциплинарного характера. В какой мере подобные схематизации можно использовать там, где речь идёт о концепциях междисциплинарных? Что необходимо изменить, чтобы выраженное в них и через них понятие «концепция» включило в свой эмпирический объём в явной форме действительность междисциплинарного взаимодействия?

Хотя подобные вопросы по форме адресованы лишь к одной из логико-эпистемологических единиц научно-технической сферы у них есть и более широкий контекст. Контекст, связанный прежде всего с возможностью и необходимостью (продуктивностью) выделения особого уровня взаимодействия естественных, технических и общественных дисциплин — концепционального (концептуального). то есть такого уровня, в горизонте которого механизмом их взаимодействия является становление и развитие междисциплинарных концепций.

Прежде всего следует отметить, что в описанной схеме генеза концепции содержится зародыш концепции междисциплинарной — интенция к обобщению и выходу за свои собственные пределы. Она представлена в схеме периодом «внешнего генезиса» концепции — реализации имманентного «стремления» любой концепции стать сначала направлением, а затем и дисциплиной в целом. Но непосредственно на междисциплинарный уровень, согласно этой схеме, концепция способна выйти лишь в результате философской экспансии (характерный пример — судьба «принципа дополнительности» Н. Бора), то есть в той форме, когда от реальной концепции остаются лишь всеобщие регулятивные принципы. И, тем самым, на этом пути сама по себе монодисциплинарная концепция ещё становится междисциплинарной, хотя отдельные её концептуальные компоненты и могут приобрести метадисциплинарное значение.

В то же время, если отправляться от схемы концепции как таковой, то в ней ничто непосредственно не связано с внутридисциплинарностью. А это значит, что, с одной стороны, нет никаких чисто логических ограничений возможности рассматривать эту схему в качестве схемы научно-технической концепции «вообще», а с другой, следует указыва на ней же различия концепций внутри- и меж-дисциплинарных.

Самый простой и очевидный здесь ход — связать эти две логические стороны полагаемой схемы с двумя различными позициями — «внешней» и «внутренней». Тогда с внешней стороны, со стороны функций и назначений, междисциплинарная концепция есть единство такого же рода, что и любая другая (внутридисциплинарная) концепция (в рамках нашей схемы: процесс и структура софункционирования четырёх функционально необходимых видов мыследеятельности — субсистем, имеющих трёхуровневое строение). Со стороны же внутренней она прежде всего «состоит из» (двух и более) внутридисциплинарных концепций, причём имеющих, в свою очередь, то же самое внешнее строение. Но кроме этой прямой разложимости междисциплинарной концепции на её дисциплинарные образующие необходимо, чтобы существовал ещё и неразложимый «остаток» (аналог энергии связи).

Такой остаток не может и не должен быть чем-то однородным, скорее наоборот, он сам должен иметь строение концепции как таковой и представлять собой иерархическую систему категориально-определённых «рамок» (рамочную матрицу), позволяющих объединять в одну междисциплинарную концепцию её дисциплинарные образующие на каждом уровне их иерархии и применительно к особенностям каждой из интегрируемых субсистем. Каждая такая «рамка», с гносеологической точки зрения, может рассматриваться как своего рода «очки», через которые те или иные аллельные образующие дисциплинарных концепций идентифицируются друг с другом, выступают как тождественные.

Таким образом, любая междисциплинарная концепция со стороны своего общего внутреннего строения (то есть как организованность относительно процесса анализа/синтеза) может быть представлена в виде совокупности соответствующих внутридисциплинарных концепций и рамочной междисциплинарной матрицы, выполняющей функцию объединяющей их структуры связей.

Здесь «рамка» понятие чисто функциональное. По отношению к различным логико-эпистемологическим определённостям концепции каждая из них обладает собственным субстанциональным выражением. Сами рамочные конструкции могут иметь как локальный, так и универсальный характер. Другими словами, они могут вырабатываться и употребляться, или только применительно к единичным междисциплинарным концепциям, или ко многим из них (в общем случае ко всем).

Примером такой универсальной рамки для всех естественнонаучных и инженерно-технических дисциплин является математический формализм — оперативные системы математики, выступающие в качестве теоретических «средств выражения» для абстрактных объектов тех или иных теорий. Ещё более универсальной рамкой, по интенции охватывающей и общественные и даже гуманитарные дисциплины, являются системные представления, вырабатываемые в разными направлениями ОТС (общей теорией систем), занятой созданием универсальных «онтологических моделей». Если математика и ОТС разрабатывают рамочные конструкции для эндодисциплинарного уровня междисциплинарных концепций, то методология в форме, например, СМД-методологии претендует на создание универсальной метадисциплинарной рамки (рамок) для всех форм мыследеятельности, а значит и для тех, которые оформляются в виде междисциплинарных концепций.

Очевидно, степень универсальности междисциплинарных рамок, способных интегрировать внутридисциплинарные концепции, непосредственно зависит от парадигматической близости самих концепций (дисциплин). Чем изоморфнее между собой дисциплины «скрепляемые» междисциплинарной концепцией, тем более локальный характер могут иметь рамки междисциплинарной матрицы. В случае наиболее С самой элементарной такой локальной рамкой мы сталкиваемся в случае, когда в роли междисциплинарной рамки выступает та или иная определённость одной из внутридисциплинарных концепций по отношению к другой.

Если от схемы самой концепции перейти к схеме её генеза, то есть к логико-методологическому представлению процесса обретения той или иной концепцией статуса междисциплинарной, то и в этом случае целесообразно схемно рассматривать междисциплинарный генез как развитие и снятие генеза монодисциплинарного.

Такая генетическая схема должна включать в себя (в соответствии с общей схемой междисциплинарной концепции), с одной стороны, процессы генезиса внутридисциплинарных концепций, а с другой, рамочной матрицы, необходимой для интеграции ряда концепций в одну. Причём процесс формирования самой рамочной матрицы вряд ли может рассматриваться в качестве автономного и относительно самодостаточного процесса ибо по самому своему смыслу это процесс связывания внутридисциплинарных процессов и тем самым непосредственно от них зависящий, то есть в определённом смысле формальный ¹⁵.

Однако, возможна его косвенная содержательная интерпретация. Случай инициирования становления междисциплинарной концепции со стороны её матричной рамки может быть рассмотрен как паралелльный и независимый генез внутридисциплинарных концепций «внутри» концепции междисциплинарной. Прямо противоположный вариант — линейное становление и развитие внутридисциплинарных концепций. Когда процесс становления и развития тех или иных внутридисциплинарных концепций инициируется после того, как внутридисциплинарная концепция-лидер обретает полнообъёмное содержание. Между двумя такими полюсами существует, конечно, целоее поле возможных вариантов их комбинирования, применительно к внутренней логико-эпистемологической расчленённости самого генезиса.

Таковы, в первом приближении, схемы междисциплинарной концепции и её генезиса, полученные в результате непосредственного развития схем монодисциплинарных.

IV

Как некоторый пример в рамках case studies, применительно к описанным модельным схемам, можно привести результаты изучения на конкретно-исторического материале процесса становления концепции надёжности, конечно в самом общем и концентрированном виде.

Первым шагом на пути её становления в качестве междисциплинарной стало превращение из частнодисциплинарной в наддисциплинарную, общетехническую концепцию. Такому обобщению и обобществлению непосредственно способствовали предпосылки как объектно-онтологического, так и логико-методологического характера.

В объектно-онтологическом плане она оформляется как концепция «аспектная» — отражающая и выражающая новую «сторону» (способность, качество, свойство) технического объекта и, тем самым, достраивающая и дополняющая его до новой целостности. В логико-методологическом плане она с самого начала выступает как концепция «системная», ибо новое качество по сути дела интегрировало целый ряд более частных свойств, аналитически выделяемых и конструктивно определяемых (формируемых) в техническом объекте и, тем самым их систематизировало и обобщало.

Наряду с отмеченными частнодисциплинарными предпосылками сложились предпосылки и междисциплинарные, способствовавшие превращению концепции надёжности в общетехническую. Речь идёт о системно-структурном подходе, получившим развитие в рамках общей теории систем и её различных версиях кибернетического толка (прежде всего системотехнического и системологического). Эти общесистемные идеи и представления в качестве «рамочных» легли в основу принципов идеализации и схематизации концепции надёжности технических систем как концепции общетехнической.

Возникновение и оформление концепции надёжности в сфере техники и технической науки это наиболее важная, но только одна сторона становления междисциплинарной концепции. Другая её сторона — это процессы, происходившие в сфере психологии, так или иначе подготовлявшие почву для ассимиляции нового концептуального содержания.

Одновременно, в рамках профессионально-практической психологии, оформляется и обособляется её новое направление и дисциплина — психология инженерная, внутренне связанная с современными проблемами создания и эксплуатации технических систем сначала военного, а потом и общего назначения. Учёт человеческих факторов при создании технических систем — такова была первая программная установка дисциплинарного оформления инженерной психологии. Тем самым, области явлений и артефактов профессионально-практической психологии (в лице инженерной психологии), технической науки и техники пересеклись друг с другом и в центре этого взаимопересечения оказалась техническая система, «технический объект» как таковой.

Другими словами, уже на протодисциплинарном уровне складываются объектно-онтологические предпосылки их сближения и взаимодействия, обусловленные потребностями и самим ходом научно-технического прогресса.

Но и на другом — метадисциплинарном «полюсе» намечаются самые общие предпосылки сближения и взаимодействия между ними. Речь опять таки идёт о системно-структурном и информационном подходах в лице, например, общекибернетических представлений о субстанциональном значении «информации», и их влиянии на принципы идеализации и схематизации современной психологии. Они же выступают в качестве универсальных междисциплинарных рамок для технических и психологических концепций. Идеи и методы когнитивной психологии, взявшей на вооружение принципиальную схему «машинной» обработки информации, оказывают в это время определяющее влияние на концептуальный строй и язык всей системы психологического знания и особенно на профессионально-практическую психологию.

Наконец, нельзя не отметить ещё один канал взаимодействия технической и психологической наук — организационный (огранизационную рамку). Участие психологов (инженер-психологов) в проектировочных бригадах при разработке новой техники и освоении ими проектного мышления и деятельности (проектной мыследеятельности). В результате, общетехническая (праксеологическая) парадигма становится непременной составляющей парадигматики профессионально-практической психологии.

Казалось бы налицо образование круга необходимых внешних предпосылок для обретения общетехнической концепцией междисциплинарного статуса. Однако, очевидно, непосредственное её утверждение в таком качестве в силу существовующих концептуальных различий между сферами технических и общественных наук было или невозможно или нерационально. На их стыке возникает особое, промежуточное квазидисциплинарное образование-медиатор — новое научное направление, опосредующее реальное взаимодействие технической науки и профессионально-практической психологии — «теория эффективности и надёжности комплексных систем «человек-техника».

Область явлений и артефактов этого направления объединила соответствующие области явлений и на одном её полюсе расположились чисто технико-технологические системы, а на другом системы чисто организационные. В основу же концептуального аппарата нового направления были положены, в основном, принципы идеализации и схематизации (прежде всего, в лице вполне определённой оперативной, рамочной системы математического формализма) общетехнической теории надёжности. Именно подобное обстоятельство определило и основные достоинства и основные недостатки концепции надёжности как концепции междисциплинарной, ограниченный и дефициентный характер сложившейся формы междисциплинарного взаимодействия.

Такая дефициентность проявилась, в частности, в появлении двух различных способов и результатов (тенденций) концептуального взаимодействия психологии и технической науки в процессе становления концепции надёжности — прямого, связанного с оформлением отдельной проблемно-тематической области, непосредственно воспроизводящей в психологии парадигму технической концепции надёжности в целом, и косвенного, в котором понятие надёжности выступило в роли принципа системной организации самого концептуального аппарата профессионально-практической психологии.