Виталий Яковлевич Дубровский:
Структурная модель действия

Введение

Эта работа выполнена в идеологии Московского методологического кружка (ММК) в контексте разработок по методологии проектирования, а затем, и по теории организации и управления, проводящихся под руководством Г. П. Щедровицкого в 1960–1970-х годах. ¹ Одной из задач поставленной Г. П. Щедровицким было создание методов эмпирического исследования деятельности как таковой, как самостоятельного объекта и предмета исследования, в отличие от целенаправленного поведения в психологии, особой переработки информации в когнитивных науках, речевого поведения в лингвистике, или умственных действий в теориях сознания и мышления (Щедровицкий, 1975/1995). Эта статья предлагает один из таких методов — картирование структуры действия с помощью анализа ошибок. Этот метод базируется на одном из основных положений системо-деятельностного подхода, согласно которому деятельность и её организованности исключительно и исчерпывающе детерминированы нормами. Другими словами, этот метод основывается на «абсолютно социализированной» концепции человека (Дубровский, 1906).

Хотя результаты этого исследования частично были опубликованы в материалах различных конференций (Dubrovsky 1985а; 1985b, 1986а; 1986b; 1987а; 1987b; 1996), целесообразно свести эти результаты в одной статье потому, что они всё ещё не устарели и предлагаемая модель действия обладает преимуществами по сравнению с известными мне существующими моделями.

Это исследование было начато в Лаборатории инженерной психологии Факультета психологии МГУ в 1970 году и продолжалось в Лаборатории психологии спорта Института обшей и педагогической психологии АПН до 1978 года, а затем и в Clarkson University. Толчком к этому исследованию послужила необходимость такой модели человеческого действия, которая могла бы использоваться в проектировании деятельности человека-оператора в системах человек-машина. Существующие к тому времени модели не годились для этой цели и, в качестве паллиатива, мы употребляли имеющиеся под рукой подходящие представления, например, алгоритмы Ляпунова (1958).

1. Цель исследования

1.1. О структурных единицах системных моделей

Для исследования и проектирования деятельности, нужная нам модель должна была обладать достаточной общностью (если не всеобщностью) и служить такой структурной единицей деятельности, чтобы деятельность любой сложности могла быть представлена в виде структуры, составленной из таких единиц. Представления о таких единицах издавна известны. Классическими примерами могут служить силлогизм, как единица дедуктивного рассуждения, рефлекс, как единица поведения и кибернетическая обратная связь, как единица системы автоматического контроля. Такие структурные единицы как схема атрибутивного знания, связка кооперации и другие, с самого начала сознательно разрабатывались и широко использовались в московском методологическом кружке (ММК).

Структурная единица системного объекта базируется на различении понятий единицы и элемента, обсуждавшемся ещё Платоном в «Кратиле» (Dubrovsky, 2001). Единица является такой составляющей системного объекта, которая обладает характеристиками целого.

Примером простых, то есть далее неразложимых единиц могут служить химические молекулы, которые являются мельчайшими составляющими веществ, всё ещё обладающими химическими свойствами этих веществ. Другим примером может служить рефлекс, который является мельчайшей единицей поведения как взаимодействия организма с его средой.

Простые единицы не могут быть далее расчленены на единицы, но они могут быть расчленены на элементы, которые, полагаются далее нерасчленимыми и, в отличие от единиц, характеристиками целого уже не обладают. Например химические молекулы могут быть разложены на атомы, которые уже не обладают химическими свойствами исходного вещества.

Точно также, отдельно взятые элементы рефлексов — события в среде организма, играющие в рефлексе роль стимулов, и поведенческие акты организма, играющие роль реакций, взятые отдельно, уже никак не отражают взаимодействия организма и среды.

Операцией обратной расчленению единицы на элементы, является такое объединение элементов с помощью связей, которое воспроизводит исходную простую единицу с её целостными характеристиками. Представление единицы объекта в виде связанных между собой элементов мы и называем структурной единицей объекта. Например молекула, состоящая из атомов, объединённых валентными связями, является простой структурной единицей вещества; а классический рефлекс, состоящий из стимула и реакции, объединённых причинно-следственной связью, является простой структурной единицей поведения. Сложные структурные единицы различных уровней могут быть составлены из простых структурных единиц, а сами системные модели объектов любой сложности могут быть представлены в виде структуры, составленной из таких единиц. Следует отметить, что сложный объект может состоять из различных структурных единиц. Например в современном программировании любая программа может быть представлена в виде иерархии командных единиц нескольких типов, каждый из которых может иметь более одной структурной реализации.

Цель данного исследования состояла в реконструкции структурной единицы (или единиц) действия и формулировке принципов конструирования моделей сложных действий из таких единиц.

1.2. О структурных единицах действия

При рассмотрении человеческого действия мы основывались на понятии акта деятельности (Г. Щедровицкий, 1975). Представление акта деятельности, принятое в ММК, не является системным представлением ², так как оно синкретически включает в себя процессы-действия наряду с вовлечёнными в него объектами и их организованностями. Это синкретическое представление акта является адекватным средством для исследования и проектировании кооперативных структур деятельности (Щедровицкий и Дубровский 1967, Dubrovsky and Mosier 1987, Dubrovsky 1991b, Dubrovsky and Piscoppel 1991). Вместе с тем оно не приспособлено для исследования и проектирования самого акта деятельности. Настоящая статья имеет дело только с первым, или процессуальным слоем системы акта деятельности — структурой действия. Соответствующие этой процессуальной структуре организованности лишь кратко характеризуются по ходу дела.

Принято считать, что целостность действия задаётся его целью. В качестве простой единицы мы будем рассматривать простое действие, которое соответствует простой цели, то есть цели неразложимой на подцели. По определению, простые действия могут быть разложены только на элементы, каждый из которых своей цели уже не имеет. Мы будем называть такие элементарные составляющие простого действия стадиями. В первой части этой статьи мы установим стадийную структуру простого действия, а во второй её части сформулируем принципы конструирования сложных действий из простых единиц.

2. Структура простого манипуляционного действия

2.1. Объект и метод эмпирического анализа

2.1.1. Объект эмпирического анализа

В качестве начального объекта эмпирического анализа, мы выбрали простое манипуляционное действие, предполагающее физическое задействование материальных предметов. Примером может служить освещение комнаты нажатием на кнопку выключателя настольной лампы.

Такой выбор базировался на предположении, что манипуляционные действия являются генетически первичными и лежат в основе всех других типов действия.

Предположение простоты действия означает что (1) его нельзя разложить на более простые поддействия, (2) обстоятельства, в которых это действие происходит, не предъявляют никаких затруднений, (3) актор стремиться осуществить действие правильно и (4) единственной причиной неуспешности простого действия являются ошибки актора. (Мы рассмотрим действия в затрудняющих обстоятельствах позднее, анализируя сложные действия.)

2.1.2. Метод построения модели простого действия

Правильность любой модели человеческого действия, независимо от способа её получения, может быть легко оценена на основании личного опыта каждого из нас. Вместе с тем, в силу чрезвычайной сложности даже самых простых действий, наиболее надёжным путём построения модели действия является систематический анализ. Метод систематического анализа действия, использованный в этом исследовании может быть охарактеризован как картирование стадийной структуры простого действия с помощью анализа ошибок. ³

Хотя общепринятого строгого определения ошибки не существует, большинство исследователей и практиков пользуются рабочим определением ошибки как ненамеренного отклонения выполнения действия от того, как оно должно выполняться. (Senders and Moray, 1991). Это определение, которое мы принимаем как предварительное или исходное, имплицитно предполагает:

1. Стандарт, или норму действия (Meister and Rabideau 1965; Groeger and Chapman 1990; Пископпель 1999).
2. Выполнение действия, как отклонения от этой нормы.
3. Квалификацию выполненного действия исследователем как ошибки определённого типа (Leplat 1990).
4. Нормы самого анализа ошибок (Rasmussen, 1990).

Важно подчеркнуть, что характеристика неуспешного действия просто как «ошибки человека» не имеет большого смысла, если не указан специфический тип ошибки. Такая квалификация обычно осуществляется за счёт отнесения данного ошибочного действия к типологии ошибок, или референтному набору типов ошибок. Эта типология выступает в качестве стандарта для идентификации ошибок. Ошибки могут классифицироваться самыми различными способами (Altman 1967). По мнению Fleishman и Stephenson (1970), каждая типология ошибок наиболее эффективна в тех приложениях, ради которых она разрабатывалась. По наблюдению Meister (1984), типологии, основанные на структуре действия, оказываются наиболее эффективными в широком применении. Таким образом получается, что для определения структуры действия нужна типология ошибок, а для создания эффективной типологии ошибок нужна структура действия. Такие «порочно-круговые» задачи типичны для науки; и метод, который мы заимствовали из генетики позволяет решить и эту задачу. Стратегия решения состоит в том, что типология ошибок и структура действия развёртываются шаг за шагом одновременно и в координации с друг другом.

2.1.3. Основные гипотезы

Анализ простого действия основан на следующих предположениях:

1. Существует единая архетипическая структура, общая для всех простых действий. ⁴
2. Простое действие состоит из далее неделимых элементов — стадий. ⁵
3. Ошибка может произойти на любой из стадий простого действия.
4. На каждой стадии простого действия могут происходить ошибки только одного специфического типа, и наоборот, специфические ошибки определённого типа могут происходить только на соответствующей стадии действия. ⁶
5. Стадии простого действия упорядочены во времени.
6. Ошибки, совершённые на некоторой стадии, могут быть обнаружены во время выполнения каждой из последующих стадий. ⁷

2.2. Эмпирический материал и процедура анализа

2.2.1. Эмпирический материал

При исследовании простого манипуляционного действия систематически использовались:

• ошибки пилотов, описанные Фитсом и Джонсом (Fitts and Jones, 1947–1961а);
• описание технических средств борьбы с ошибками в человеко-машинных системах (Sanders and McCormick 1993);
• описание техники и тактики спортивной борьбы (Алиханов 1977, Кожарский 1978, Carson 1977).

Помимо использования этих и других литературных источников, привлекались типичные ошибки, знакомые нам из повседневной жизни.

Обычно описание ошибки имплицитно или эксплицитно включает следующее:

• цель;
• требуемый результат действия;
• полученный ошибочный результат;
• ошибки в выполнении действия;
• действие как оно должно выполняться;
• ситуацию, или системный контекст выполнения действия.

Например: «Слишком резкое увеличение мощности. Самолёт был подготовлен к посадке. Курсант взял слишком высоко и вынужден был сделать повторный круг. Он включил дроссель на полную мощность, и нос BT–13 задрался вертикально вверх. Прежде чем ему удалось выровнять машину, самолёт потерял скорость и рухнул наземь». (Fitts and Jones, 1947/1961а, p. 22).

В этом примере следующее:

• цель действия состояла в увеличении мощности двигателя;
• требуемый результат — мощность, необходимая для повторного круга;
• ошибочный результат — опасное положение самолёта;
• ошибка — «слишком резкое увеличение мощности»;
• правильное действие — мощность должна увеличиваться плавно;
• системный контекст — необходимость повторного круга для посадки.

2.2.2. Процедура исследования

При рассмотрении каждого очередного описания ошибки с целью обнаружить ошибку нового типа, а значит и ещё одну стадию простого действия, мы применяли следующую аналитическую процедуру

2.2.2.1. Отбор ошибок простого действия:

Прежде всего нам следовало убедиться в том, что мы имеем дело именно с ошибкой простого действия.

Так например, «ошибка в порядке выполнения действий» (sequential error) (Swain and Guttman, 1980) является ошибкой простого действия только в случае, если каждое «действие» в последовательности на самом деле является стадией простого действия, не имеющей своей собственной цели. Последнее не всегда очевидно.

Опечатка в компьютерной команде может служить тому примером. Если, эта ошибка совершена оператором, имеющим навык слепой печати, то напечатание команды является простым действием, целью которого является именно введение команды. Та же опечатка, совершённая новичком, плохо знакомым с клавиатурой, является ошибкой сложного действия, которое включает последовательность простых действий.

Каждое действие в этой последовательности имеет целью введение отдельной буквы команды и включает поиск клавиши и её нажатие.

2.2.2.2. Поиск новых референтных типов ошибок и постулирование стадий действия:

Каждая рассматриваемая ошибка простого действия соотносилась с референтной типологией ошибок. Очевидно, что в начале эта типология была пуста.

Просматривая ошибки пилота, мы обнаружили, что наиболее частыми (50 процентов всех ошибок) были ошибки «замещения» (Fitts and Jones, 1947/1961а), состоящие в задействовании неправильного органа управления. Например, чтобы избавиться от нежелательного торможения, пилот должен был установить пропеллер отказавшего двигателя двухмоторного самолёта на режим флюгерования (feathering), но, по ошибке, нажал не ту кнопку, и тем самым неправильно установил пропеллер работающего двигателя. Поскольку наша референтная типология пуста, мы вписываем в неё ошибку замещения (задействование неправильного объекта оперирования) и постулируем «стадию–1» простого действия.

Согласно нашей задаче, мы выискивали новые типы ошибок, не содержащиеся в нашей референтной типологии. Например, Fitts и Jones (1947/1961а, pp. 11–13). описывают «ошибки настройки», составлявшие 18 процентов всех ошибок и состоящие в слишком медленном или слишком быстром повороте ручки настройки или переключения тумблера в неправильное положение. Очевидно, этот тип ошибки отличается от ошибки замещения. Поскольку задействован был как раз правильный орган управления, а ошибка состояла в его неправильном задействовании, это даёт нам основание пополнить нашу типологию вторым референтным типом ошибки — неправильным задействованием объекта оперирования, и на основании предположений 1 и 4 постулировать «стадию–2» простого манипуляционного действия. Теперь в нашей типологии уже два референтных типа ошибок, а в структуре простого действия постулированы две соответствующие стадии. Эта процедура повторялась по отношению к каждой предполагаемой ошибке нового типа.

В некоторых случаях мы различали два типа ошибок там, где описывающие ошибки авторы рассматривали их как один тип. Например, Fitts и Jones (1947/1961а) объясняли ошибки «замещения» двумя различными факторами — либо слишком тесным расположением приборов в кабине, либо непривычным их расположением. В первом случае, пилот ненамеренно задействовал неверный орган управления, слишком близко расположенный к правильному. Оставляем стадию–1 для этого случая. Во втором случае, пилот намеренно задействовал неверный орган управления, поскольку на том типе самолёта, на котором он прежде летал, нужный орган управления располагался как раз в том же месте, что и ныне ошибочно задействованный. Следовательно, в этом случае ошибка состояла не в задействовании неверного органа управления, а в ошибочной спецификации того, какой орган управления следует задействовать. Постулируем стадию–3, соответствующую этому типу ошибки.

Подобным образом Fitts и Jones (1947/1961а) различили два типа ошибочного задействования органа управления. Первый тип — ошибки «настройки», состоящие в ненамеренном слишком быстром или слишком медленном задействовании органа управления. Оставляем стадию–2 для этого случая. Второй тип — «реверсивные» ошибки намеренного задействования органа управления в направлении противоположном требуемому — ошибочная спецификация задействования. Поскольку спецификация задействования (повернуть вправо) бессмысленна без указания или подразумевания предмета задействования (того, чтό повернуть, например, чёрную ручку). Поэтому, мы, вместо постулирования стадии–4, оставляем для этого случая стадию–3 — спецификацию задействования, теперь понимая её как спецификацию связки «способ задействования — предмет задействования».

2.2.2.3. Интерпретация роли и отношений стадий в структуре действия:

Референтные типы ошибок маркировали стадии действия, не учитывая их роли в структуре действия и их отношения друг к другу.

Определение роли каждой стадии в структуре действия и интерпретация функциональных отношений стадий могут быть осуществлены путём соотнесения этих стадий с целью действия (например, осветить тёмную комнату) и с объектом оперирования (например, выключателем). Наш обыденный опыт действования облегчает эту интерпретацию.

Например, представляется очевидным, что постулированная стадия–2 (референтный тип ошибки — неправильное задействование), которую мы назовём «задействование», является основной, так как цель действия непосредственно достигается именно за счёт правильного задействования правильного объекта оперирования. Правильность же задействованного объекта определятся постулированной стадией–1 (референтный тип ошибки — задействование неправильного объекта оперирования), состоящей в приближении к этому объекту действующего органа (скажем, руки). Мы назовём эту стадию, которая очевидно является подготовительной по отношению к задействованию, «подход».

2.2.2.4. Установление проверочных стадий действия:

Описанная выше процедура, включающая поиск новых референтных типов ошибок, постулирование соответствующих стадий и их интерпретацию, позволила установить большинство, но не все описанные ниже стадии действия.

Каждый референтный тип ошибки не только маркирует стадию действия, но и ставит вопрос о последующих стадиях, во время выполнения которых этот тип ошибки может быть обнаружен. Поскольку, по определению, каждая стадия действия элементарна, а значит, нерасчленима, скажем на задействование объекта и обнаружение ошибки, то сам факт обнаружения ошибок свидетельствует о существовании стадий, специализирующихся в проверке правильности других стадий. Это означает, что если ошибка, совершённая на предыдущей стадии, обнаруживается во время выполнения последующей стадии, она обнаруживается на этой последующей стадии только если эта стадия является проверочной. Поэтому мы предположили, что для каждой стадии, маркированной ошибкой, существует проверочная стадия, на которой этот тип ошибки может быть обнаружен.

В согласии с предположением 4 (о взаимно однозначном соответствии стадий действия и референтных типов ошибок), для каждой постулируемой проверочной стадии действия следовало найти соответствующий тип ошибки. Поскольку, по самому их назначению, проверочные стадии должны быть особенно надёжными, ошибки при их выполнении, если и случаются, то чрезвычайно редко. Единственным относящимся к проверочным стадиям типом ошибок, встретившимся мне в литературе, были ошибки «опущения проверки», то есть простого невыполнения проверочной стадии (Fitts и Jones 1947/1961а; Носов 1990).

2.2.2.5. Обобщение установленных стадий на все простые действия:

В соответствии с предположением 1 (существует единая архетипическая структура, общая для всех простых действий), каждая вновь обнаруженная стадия конкретного действия немедленно распространялась на все простые манипуляционные действия. В большинстве случаев, благодаря нашему опыту осуществления таких действий, было легко распознать эту стадию в каждом произвольно выбранном действии. Например, если вам надо налить чай из заварного чайника в чашку, то стадия подхода может состоять из нескольких шагов приближения к чайнику и протягивания к нему руки.

Поскольку в некоторых действиях определённые стадии слишком просты и даже рудиментарны, может показаться, что они и вовсе отсутствуют. Предположим например, что матрос не смог отдраить люк из-за того что взялся за рычаги слишком близко к центру и поэтому не смог развить нужное усилие, чтобы его повернуть. Поскольку ошибка «неправильного захвата» объекта оперирования отличается и от задействования неправильного объекта и от неправильного задействования объекта, мы вносим её в нашу типологию ошибок как новый референтный тип и постулируем новую стадию действия, обобщённо называя её «установление контроля» над объектом оперирования. Обычно эта стадия выполняется между подходом и задействованием, например, сначала матрос подошёл к люку и протянул руки к рычагам (подход), затем захватил рычаги в определённых местах (установление контроля) и только затем стал отворачивать люк (задействование).

Но какова стадия установления контроля при нажатии кнопки? Её существование может быть продемонстрировано тем, что во время выполнения этой стадии могут быть обнаружены ошибки предыдущей стадии (подхода). Например, если каждая кнопка в группе близко расположенных кнопок будет «закодирована» особой формой поверхности (гладкой или шероховатой), легко распознаваемой на ощупь, то оператор протянув руку к неправильной кнопке, обнаружит ошибку подхода прежде, чем нажмёт на кнопку (Sanders and McCormick 1993). Иными словами, в данном случае ошибка обнаружена во время выполнения стадии, следующей за подходом и предшествующей задействованию. Эта стадия становится очевидной при нажатии на специальную двухпозиционную «качельную» кнопку, установленную на некоторых электронных фотокамерах. Чтобы посмотреть следующую фотографию надо нажать на кнопку слева, чтобы посмотреть предыдущую — справа.

Несмотря на рудиментарность стадии установления контроля в этом случае, легко совершить ошибку, установив палец с неверной стороны и сменить фотографию в направлении, противоположном желаемому.

2.3. Результаты: модель простого манипуляционного действия

2.3.1. Стадии простого манипуляционного действия

В процессе данного исследования были установлены восемнадцать стадий простого манипуляционного действия, которые мы объединяем в четыре группы.

1. Стадии планирования, куда входят целеполагание, выбор метода и спецификация процедуры.
2. Стадии оперирования — подход, установление контроля, задействование, снятие контроля и отход.
3. Проверочные стадии — оперативный контроль, оценка результата воздействия, оценка достижения цели и оценка уместности цели.
4. Межуровневые стадии — запуск, остановка и четыре гипотетические стадии.

2.3.2. Стадии планирования

2.3.2.1. Целеполагание:

Широко принятое категориально предметное определение цели как субъективного представления желаемого результата действия (в натуралистически ориентированных бихевиоральных науках) или как социально заданного результата действия (в социальных и организационных науках), является древним теоретическим заблуждением, которое противоречит и здравому смыслу и повседневному опыту.

В обыденной жизни, на вопросы зачем, для чего, с какой целью, все и всегда отвечают фразой, которая, помимо существительного — предмета, неизменно включает глагол, означающий действие или деятельность, например, «купить картошку», «стать (быть) президентом», «получить заём», «вылечить больного». Это нашло отражение в американской «теории действия» (Action Theory), согласно которой содержанием цели является социальный акт или состояние социального процесса (Argyle, Furnham, and Graham, 1981). Schank и Abelson (1977) обнаружили, что различные глаголы соответствуют различным типам целей.

Например, «получить» употребляется с целями «удовлетворения» — получить письмо, работу, образование; а глаголы «быть» и «стать» с целями «достижения» — стать президентом, быть богатым. Чтобы избежать обсуждение этой необъятной темы, мы будем говорить только о целях отдельных актов деятельности, а не координированных систем актов. Цели актов обычно именуют эти акты, задавая обобщённый способ их осуществления (купить картошку, а не накопать; устранить торможение самолёта, а не усилить). Очевидно, иметь картошку, стать или быть президентом, получить образование или разбогатеть такими «актуальными» целями не являются. В этом разделе мы должны ещё более ограничить себя и сфокусировать наше обсуждение на целях простых актов деятельности.

Цели простых актов стандартны по отношению к стандартным социотехническим ситуациям. Стандартность целей по отношению к ролевым ситуациям в контексте кооперации деятельности отметил ещё Аристотель: «Решение наше касается не цели, а средств к цели, ведь врач принимает решение не о том, будет ли он лечить, … и никто из прочих мастеров [не сомневается] в целях…» (Никомахова этика, 1112b 10–15). Социальные характеристики социотехнической ситуации определяются стандартной ролью актора в обществе — врач лечит, а учитель учит. Технические характеристики социотехнической ситуации определяются стандартными функциями соответствующей роли в структуре кооперации деятельности (врач осматривает больных, руководит медсёстрами, заполняет историю болезни и так далее). Таким образом, стандартным социотехническим ситуациям (далее просто ситуациям) соответствуют стандартные цели.

Целеполагание, или формулировка цели (устранить торможение самолёта справа) связывает действие с ситуацией через указание фокального элемента ситуации. В целеполагании императивной модальности действия (купить, устранить, вылечить), соответствует дефициентное состояние фокального элемента ситуации (отсутствующая картошка, угрожающее миссии полёта торможение, страдающий одышкой пациент), которое должно быть преодолено с помощью предписанного действия. Таким образом, фокальный элемент ситуации выполняет функцию предмета акта деятельности, или актуального ⁸ предмета. Стандартные модальные связки «ситуация-цель» образуют содержание целе-ситуативных императивов. Пилот знает, что возникшее в полёте торможения самолёта (ситуация) должно быть устранено (цель). Таким образом, в простом действии элементарность целеполагания обеспечивается знанием целе-ситуативного императива.

Референтный тип ошибки на стадии целеполагания — это постановка неуместной, то есть не соответствующей ситуации цели. Неуместность цели может означать и неверное задание действия и неверное задание актуального предмета. Примером первого является принятое неопытным пилотом ошибочное решение дополнительно затормозить самолёт при посадке за счёт снятия с флюгерования пропеллера отказавшего двигателя (Fitts и Jones 1947/1961а). Примером второго является ошибочное решение пилота избавиться от торможения слева вместо справа, которое было принято в результате неверной интерпретации ситуации (error of comprehension), когда пилот неправильно определил какой из двигателей отказал (Fitts and Jones 1947/1961а, с. 12).

2.3.2.2. Выбор метода действия:

Как пишет Аристотель (Никомахова Этика, 1112b 15–1113а 14; Евдемова Этика, 1226b 17–1227a 18): «… поставив цель, он [актор] заботится о том каким образом и какими средствами её достигнуть; а если окажутся несколько средств, то прикидывают, какое самое простое и наилучшее». В нашем примере, пилот. зная, что для того, чтобы избавиться от торможения, он, в соответствии с законами аэродинамики, должен установить пропеллер на режим флюгерования, решает установить правый пропеллер на флюгерование, чтобы избавиться от торможения возникшего справа. В общем случае, основанный на знаниях (или предположениях) о природных механизмах или социальных нормах, метод задаёт такое преобразование определённого элемента ситуации, которое должно привести к достижению цели.

Этот элемент ситуации, мы будем называть предметом преобразования. ⁹ Референтный тип ошибки на стадии выбора метода — это выбор метода не соответствующего цели действия, то есть метода, правильное выполнение которого не ведёт к достижению поставленной цели. ¹⁰ Ошибка выбора метода может означать и задание неверных, то есть не соответствующих цели, преобразования и/или предмета преобразования. Например, в самом конце схватки борец, значительно проигрывающий по очкам, успешно проводит приём, приносящий очко, в то время, как цели — выиграть схватку соответствовало бы проведение приёма, приносящего чистую победу.

2.3.2.3. Спецификация процедуры действия. ¹¹:

В полёте пилот не может поставить пропеллер на флюгерование непосредственно своими руками, но если он нажмёт соответствующую кнопку, пропеллер установится в нужное положение. Как говорит Аристотель, решив как достичь цели «при помощи этого средства, и что будет средством для этого средства», и так далее, пока не дойдём до средств «непосредственно доступных нам» и действий, совершение которых «в наших собственных силах» (Евдемова Этика, 1226b17–1227a18). Последнее и есть то, что мы называем спецификацией процедуры. Если метод задаёт действие в терминах предмета преобразования, то процедура задаёт действие в терминах непосредственного задействования непосредственно доступного актору элемента ситуации — предмета задействования. Спецификация процедуры основывается, во-первых, на знании актора, что заданное задействование должно автоматически привести к соответствующему изменению предмета преобразования, а, во-вторых, на предположении о наличии у актора навыка такого задействования.

В случае простого действия это знание сводится к простому «для того чтобы поставить левый пропеллер на флюгерование, следует нажать на кнопку, расположенную в левом верхнем углу панели», а навык к «нажатию кнопки». Референтный тип ошибок на стадии спецификации процедуры — это задании задействования, не соответствующего методу, то есть задание такой процедуры, правильное выполнение которой не переводит предмет преобразования в нужное состояние. Ошибка спецификации процедуры может означать задание неверного задействования и/или задание неверного предмета задействования. Примером первого может служить ошибка, часто совершаемая американцами, по привычке, пытающимися отвернуть рукой крышку пивной бутылки европейского производства (крышки пивных бутылок американского производства выглядят точно также, но легко отворачиваются рукой). Примером второго являются уже упоминавшиеся ошибки, состоявшие в том, что пилоты намеренно задействовали неверный орган управления потому, что нужный орган управления был расположен именно в этом месте в самолётах, на которых они летали прежде.

2.3.3. Стадии Оперирования:

В течение длительного времени манипуляционные операции были предметом «исследований движений и времени» — Motion and Time Studies — (Gilbreth and Gilbreth 1924, Barnes 1937, Maynard, Stegemerten, and Schwab 1948, Mundel 1950, Zandin 1983). В этих исследованиях были разработаны различные типологии элементарных рабочих движений — операций или «терблигов», таких, как протягивание руки, захват, держание, употребление, поиск и многие другие. Мы используем отличные от терблигов термины, поскольку задачей данного исследования является установление стадий простого действия, а не описание базисных движений, и как будет показано ниже, стадии простого действия и элементарные движения не обязательно соответствуют друг другу.

В соответствии с найденными нами типами ошибок, мы установили пять стадий физического оперирования объектами в простом действии: (1) задействование — основная и центральная стадия оперирования (перевод рычага в нужную позицию); две подготовительные стадии — (2) подход (протягивание руки к рычагу) и (3) установление контроля (захват рычага); и две заключительные стадии — (4) снятие контроля (освобождение захвата) и (5) отход (отвод руки от рычага).

Предмету задействования заданному процедурой, соответствует объект оперирования, включённый в вышеперечисленные стадии оперирования. По названию это та же «кнопка», нажатие которой приводит к установке пропеллера на флюгерование. В процедуре достаточно задать только задействование и его предмет. Остальные стадии оперирования «определяются» актуализацией навыка, предполагаемого в спецификации процедуры.

2.3.3.1. Подход:

На этой первой подготовительной стадии выполняется пространственное приближение актора и/или его конечности (ей) к объекту оперирования для установления контроля над этим объектом и его последующим задействованием. Примерами этой стадии является протягивание руки к рукояти штурвала или приближение борца к противнику с одновременным протягиванием рук (и). При оперировании «не глядя», как это часто делают операторы, нечаянный подход не к тому элементу управления, как правило, означает его ошибочное задействование (хотел нажать на одну кнопку, а нажал на другую).

Обычными причинами ошибочного подхода является ограниченная точность человеческих движений и слишком тесное расположение элементов на панели управления (Fitts and Jones, 1947/1961а, с. 9). Превентивными мерами, снижающими частоту ошибок этого типа, являются пространственное разнесение элементов управления на панели, «кодирование» элементов управления с помощью унификации расположения и/или ярлыков, символически или текстуально обозначающих назначение элемента управления (Sanders and McCormick 1993, pp. 335–350). ¹²

2.3.3.2. Установление контроля:

На второй подготовительной стадии должен быть осуществлён физический контакт с объектом оперирования, позволяющий надёжно его задействовать. Примерами могут служить захват ручки настройки, удобный для её вращения, или принятие нужной стойки и захват противника борцом, требуемые для проведения броска.

Хотя Fitts и Jones (1947/1961а) ошибок установления контроля не описывали, они нам хорошо известны из повседневной жизни. Например, неправильный захват крышки не позволяет её отвернуть; борец неправильно захватывает противника и последний легко этот захват срывает. В то время как совершенные на этой стадии ошибки могут быть обнаружены во время выполнения последующих стадий оперирования, ошибки, совершённые на предыдущей стадии подхода, могут быть обнаружены во время выполнения установления контроля.

Как упоминалось выше, «кодирование» элементов управления с помощью отличительной пространственной формы (круглая или квадратная ручка), размера или фактуры (гладкая или шероховатая) доказало свою эффективность в обнаружении ошибок подхода. То, как устанавливается физический контроль (захват, постановка пальцев или стопы), зависит как от формы объекта оперирования, так и от способа его задействования. Поэтому, если форма органа управления отличается от ожидаемой, ошибка подхода, как правило, обнаруживается, действие останавливается и делается попытка задействовать правильный орган управления.

2.3.3.3. Задействование:

На этой основной и центральной стадии оперирования осуществляется заданное в спецификации процедуры задействование, вследствие которого должна быть достигнута цель действия.

Fitts и Jones (1947/1961а) характеризуют ошибки задействования как ошибки «настройки» (adjustment). Примерами таких ошибок могут служить переключение тумблера в неправильную позицию или опечатка в напечатанной вслепую команде. Ошибки, совершённые на стадиях подхода и установления контроля, могут быть обнаружены во время выполнения задействования (Sanders and McCormick, 1993). Например, обнаружение ошибки подхода может быть обнаружена благодаря невозможности переключить неправильный тумблер в нужном направлении, а ошибка установления контроля — благодаря безуспешной попытке нажать пальцем специальную, тяжело нажимаемую ладонную кнопку (palm-button).

2.3.3.4. Снятие контроля и отход:

После того как задействование осуществлено, сохранять контроль над объектом оперирования нет никакого смысла. Кроме того, обычно актору необходимо освободить конечности для выполнения других операций. Поэтому за стадией задействования следуют две заключительные стадии оперирования — снятие контроля и отход. Например, после включения света в комнате, актор перестаёт нажимать пальцем на выключатель и прерывает контакт с ним (снятие контроля); затем он отводит руку (отход).

Поскольку заключительные стадии следуют за задействованием, то ошибки на этих стадиях обычно редки и носят специфический характер.

Ошибки снятия контроля сводятся к ненамеренному постороннему (extraneous) задействованию объекта оперирования. Например, при построении карточного домика, недостаточная осторожность при снятии пальцев с только что пристроенной карты обычно приводит к разрушению домика. Ошибки отхода сводятся к ненамеренному задействованию другого объекта оперирования. Fitts и Jones (1947/1961а) описывают часто случающиеся ошибки «нечаянного задействования» (5 процентов всех ошибок), когда пилот, отводя руку после осуществления нужной операции, ненамеренно задевает другой орган управления рукой или рукавом.

2.3.3. Проверочные стадии действия

Как уже упоминалось в описании процедуры этого исследования, поиск новых референтных типов ошибок, постулирование соответствующих стадий и их интерпретация позволяют установить многие (например, все вышеописанные), но отнюдь не все стадии действия. Каждый референтный тип ошибки не только маркирует определённую стадию действия, но и будирует вопрос о стадии, на которой ошибки этого типа могли бы быть обнаружены.

Как мы видели выше, в случае стадий оперирования (подход, установление контроля, задействование, снятие контроля и отход) ошибки, совершённые на одной из этих стадий могут быть обнаружены во время выполнения любой из последующих стадий оперирования. Напомним, что, по определению, каждая из стадий действия элементарна, а значит, нерасчленима, скажем на установление контроля и обнаружение ошибок подхода. Таким образом, сам факт обнаружения ошибок наводит на предположение о существовании стадий, специализирующихся в проверке правильности других стадий.

2.3.3.1. Оперативный контроль:

Основываясь на том, что обнаружение ошибки, совершённой на любой из стадий оперирования, как правило, ведёт к приостановлению оперирования, мы предположили существование стадии оперативного контроля, специализирующейся на проверке соответствия оперирования процедуре и осуществляемой одновременно с оперированием. То, что процедура задаёт только задействование, в остальном полагаясь на навык, свидетельствует о том, что оперативный контроль является составляющей навыка. Согласно этому предположению, навык актора является организованностью соответствующей контролируемому выполнению оперирования.

Референтным типом ошибок оперативного контроля является опущение проверки соответствия оперирования процедуре. Fitts и Jones (1947/1961а) упоминают ошибки «необнаружения неокончания операции», совершённые несмотря на специальные средства «кодирования». Например, пилот преждевременно перестал нажимать на кнопку с защёлкой (ошибка задействования), не дождавшись требуемого щелчка (кодирование завершения задействования).

2.3.3.2. Оценка результата преобразования:

Поскольку процедура задаётся как реализация метода, то после правильной реализации процедуры, наступает очередь проверки соответствия процедуры методу. Это осуществляется путём сравнения результата преобразования тому, что заданно методом. Несоответствие результирующего состояния предмета преобразования тому, которое задано методом, означает, что спецификация процедуры была ошибочной. Например, после нажатии кнопки, следует проверить действительно ли пропеллер правого двигателя установился на режим флюгерования.

Референтным типом ошибок проверки результата, как и в случае оперативного контроля, является опущение проверки (Носов 1990). Одно время в нашей кухне барахлило автоматическое зажигание на одной из камфорок газовой плиты. Члены семьи, включив камфорку, считали её зажжённой, забывая проверить, действительно ли газ загорелся. И только впоследствии запах газа указывал на ошибку.

2.3.3.3. Оценка достижения цели:

Ошибки в выборе метода действия могут быть обнаружены на стадии оценки достижения цели.

Если действие осуществлено в соответствии с выбранным методом, то есть результирующее состояние предмета преобразования соответствует тому, которое задано методом, но при этом цель действия не достигнута, то это означает, что метод был выбран неверно. В уже упоминавшимся выше примере, в самом конце схватки, борец, значительно проигрывающий по очкам, успешно проводит приём, приносящий очко, но цели схватки — победы не достигает.

В охваченном мной эмпирическом материале я не встретил ни одной ошибки оценки достижения цели простого манипуляционного действия.

2.3.3.4. Оценка уместности цели:

Назначение стадии оценки уместности цели состоит в установлении ошибок в постановке цели, или целеполагании. Успешное достижение неверно поставленной цели обычно ведёт к нежелательным последствиям. Ошибка целеполагания, как правило, не может быть обнаружена в процессе простого действия. «Хотя такие ошибки могут иметь важные последствия, их трудно или даже невозможно обнаружить — ведь действие всё-таки выполнено в соответствии со своей целью» (Norman 1988, p. 106). Таким образом, после того, как цель достигнута и действие закончено успешно по отношению к данной ситуации, существует возможность, что оно также имеет серьёзные нежелательные последствия за пределами данной ситуации. Например, школьник, пожаловавшийся на одноклассника учителю, добился чего хотел — одноклассник был наказан. Но в то же время, этот школьник приобрёл репутацию ябедника, так что никто с ним не хотел дружить.

Хотя оценка уместности цели действия может быть выполнена только после того, как действие уже закончилось, а подчас, даже после выполнения последующих действий, её целесообразно включить в структуру действия. Согласно следствию постулата 6 (ошибка совершённая на некоторой стадии действия может быть обнаружена во время выполнения последующих стадий этого действия) оценка уместности цели и является такой стадией, на которой проверяется правильность целеполагания.

Другим аргументом в пользу включения оценки уместности цели в структуру действия может служить то, что если действие оказывается неуместным и вызывает отрицательную социальную (отрицательную санкцию) или техническую (порождает аварийную ситуацию) реакцию, то соответствующее компенсаторное действие (извинение за нанесённую обиду или коррекция состояния технической системы) будет правильно рассматриваться как корректировка именно данного действия (Dubrovsky 1999; Дубровский 2006).

2.3.4. Темпоральная организация простого действия

2.3.4.1. Хронологический порядок стадий в действии:

Обычно хронологическая временная последовательность стадий любого знакомого нам действия очевидна благодаря нашему опыту выполнения подобных действий. В Таблице 1 стадии простого манипуляционного действия представлены в типичном порядке их следования. Например, при возникновении аварийной ситуации, оператор решает предупредить членов команды об опасности (целеполагание) с помощью сирены (выбор метода), которая может быть включена переводом рубильника в верхнее положение (спецификация процедуры); оператор подходит к рубильнику, протягивает к нему руку (подход), берётся за ручку (установление контроля) и поднимает рубильник (задействование) пока не слышит характерный щелчок (оперативный контроль), слышит сирену (проверка результата), отпускает ручку рубильника (снятие контроля) и отводит от него руку (отход), и, убедившись, что сирена услышана (оценка достижения цели), выключает сирену (следующее простое действие). Впоследствии уместность цели оценивается в зависимости от влияния тревоги на действия команды (началась паника вместо мобилизации).

2.3.4.2. Состояния и собственное время действия:

Действие как процесс обладает следующими существенными для данного исследования специфическими чертами. В отличие от линейных и периодических процессов, представляемых в виде переходов из одного состояния объекта в другое, действие обладает целостностью-завершённостью с наличием чёткого начала и конца.

Оно начинается с целеполагания и заканчивается оценками достижения и уместности цели. Кроме того, в отличие от непрерывно повторяющихся циклических процессов, например биологических жизненных циклов, действие осуществилось и нет его. Действие «существует», а лучше «осуществляется», благодаря постоянному воспроизведению определённого нормами способа этого действия.

Воспроизводимое действие может находиться в трёх различных состояниях: ещё невыполненное, выполняемое и уже выполненное. Действие выполняется благодаря выполнению последовательности стадий, каждая из которых в каждый момент времени, в свою очередь, находится в одном из этих трёх состояний. Это даёт возможность более точного определения состояния действия через указание выполняемой стадии, играющей роль настоящей длительности (подчеркнём, не настоящего момента).

В противоположность «естественному» времени, в котором состояния моментальны, а переходы между состояниями длительны, в собственном времени действия, наоборот, состояния длительны, а переходы моментальны. Собственное время модально-динамично — выполненные стадии составляют его осуществлённое прошлое, выполняемые — осуществляемое настоящее, а невыполненные должное будущее. Подчёркивая эту модальность, Miller, Gelernter и Pribram, (1960) назвали невыполненную часть плана действия «намерением».

Обобщая сказанное на сложные действия, можно сказать, что иерархическая структура действия задаёт систему собственного времени действия с такой иерархией единиц времени как длительности действия, под-действия, под-под-действия, и так далее, и мельчайшей «дискретной» длительности стадии. Эта иерархия подобна иерархической системе «естественного» времени, включающей год, месяц, неделю, день, час, и так далее. Важным отличием системы собственного времени действия является то, что оно меняется и пульсирует в зависимости от ситуативных изменений. ¹³

Такое понимание процесса действия соответствует нашему здравому смыслу, например, когда мы спрашиваем «на какой стадии сейчас ваш проект?» ещё одним важным отличием времени действия является его нелинейность, которая может быть представлена с помощью уровней действия.

2.3.4.3. Уровни простого действия:

Одним из основных предположений этого исследования было то, что стадии простого действия упорядочены во времени. Если бы этот порядок был линеен, то ошибка, допущенная на некоторой стадии действия, могла бы быть обнаружена во время выполнения любой из хронологически следующих за ней стадий. Оказывается, что это не так. Например, очевидно, что в простом действии ошибка целеполагания не может быть обнаружена во время выполнения стадий выбора метода, спецификации процедуры, или оперативных стадиях действия. Она может быть обнаружена только во время и на стадии оценки уместности цели.

Более того, как мы уже отмечали выше, само обнаружение ошибки в форме «в действии была допущена ошибка» бесполезно во всех отношениях, если не установлен референтный тип этой ошибки или, что тоже самое, пока не установлено на какой стадии действия произошла ошибка. Например, факт того, что цель не достигнута, может означать что метод неверен, процедура неправильно специфицирована или ошибка допущена на некоторой стадии оперирования. Если цель не достигнута значит на какой-то стадии (стадиях) была допущена ошибка ¹⁴.

Факт нелинейности следования стадий и требование установления референтного типа ошибки, а не просто обнаружения факта какой-то ошибки, заставляет нас переформулировать вопрос о последовательности стадий в действии следующим образом: на какой стадии может быть установлен референтный тип ошибки, совершённой на данной стадии? Ответ не трудно получить, исходя из описанных выше стадий.

При условии достижения цели (что устанавливается на предыдущей оценочной стадии), ошибка целеполагания может быть установлена только на стадии оценки уместности цели. При условии правильности результирующего состояния предмета преобразования, ошибка выбора метода может быть установлена только на стадии оценки достижения цели. При условии правильного выполнения процедуры, ошибка спецификации процедуры может быть установлена только на стадии оценки результата преобразования. Специальным случаем являются ошибки, совершённые на стадиях оперирования, которые могут быть установлены только на выполняющейся одновременно с ними стадии оперативного контроля. Поскольку оперативный контроль должен длится, по крайней мере, на протяжении первых трёх оперативных стадий, то ошибка, совершённая на одной из первых двух оперативных стадий может быть обнаружена во время выполнения одной из оперативных стадий, следующих за ошибочной.

Обобщая можно сказать, что референтный тип ошибки, совершённой на некоторой стадии планирования может быть установлен только на оценочной, стадии, непосредственно следующей за ошибочной в собственном времени действия.

Идея уровней действия (Лефевр и Генисаретский 1966; Von Cranach 1982; Norman 1986) позволяет соотнести вышеприведённую нелинейность отношения «стадия — оценочная стадия» с хронологической линейно-временной последовательностью выполнения стадий действия. Это соотнесение указывает на четыре уровня простого действия (Схема 1): (1) уровень цели, который включает целеполагание и непосредственно следующую за ним на этом уровне оценку уместности цели; точно также (2) уровень метода включает выбор метода и оценку достижения цели; (3) уровень процедуры включает спецификацию процедуры и оценку результата и (4) оперативный уровень, включает оперативные фазы и одновременно параллельно протекающую стадию оперативного контроля. При этом временная последовательность выполнения идёт сначала сверху вниз от целеполагания до оперативных стадий с параллельным оперативным контролем, а затем снизу вверх в исполнении оценочных стадий, оканчиваясь оценкой уместности цели. Следует отметить, что задание, сделанное на более высоком уровне, выступает в качестве критерия оценки на более низком уровне. Например, выбор метода задаёт критерий (результирующее состояние предмета преобразования) проверки результата на уровне процедуры.

2.3.5. Межуровневые стадии действия

Поскольку стадии являются элементами действия возникает вопрос о связях, объединяющих эти элементы в единую структуру.

2.3.5.1. Запуск и остановка:

До сих пор мы не упоминали ещё две особые, маркированные ошибками, стадии действия — запуск (triggering) оперирования и остановку (halting) задействования. Соответствующие ошибки — это неверные моменты начала оперирования и конца задействования. Слишком ранний или поздний старт при забеге или заплыве — примеры ошибок запуска. Примером ошибки остановки является нажимание кнопки дверного звонка слишком короткое время, недостаточное для того, чтобы звонок был расслышан в шумной обстановке. Ошибки запуска и остановки следует отличать от «временных ошибок» (time errors), состоящих в несвоевременном выполнении всего действия, а не конкретно стадии задействования (Swane and Guttman, 1980; Reason, 1990).

Стадии запуска и остановки необычны, по крайней мере, в двух отношениях. Первое: они не имеют длительности, то есть являются моментными. Стадии, которые мы до сих пор рассматривали, могли находиться в одном из трёх состояний: не выполнена, выполнена и выполняется. В отличие от них запуск и остановка могут быть только в одном из двух состояний — либо не выполнены (оперирование ещё не запущено или задействование ещё не остановлено), либо выполнены (оперирование уже запущено или воздействие уже остановлено); они не могут быть в состоянии выполнения. Последнее означает, что ошибки совершённые на предыдущих стадиях не могут быть установлены во время этих стадий. Точно также, ошибки запуска и остановки не могут быть установлены во время последующих стадий действия. Точнее, хотя их отрицательные последствия могут быть обнаружены во время последующих стадий (скажем, на стадии оценки результата может быть обнаружено плохое время, нехарактерное для данного пловца). Установление того, что произошла ошибка именно этого типа обычно предполагает специальный анализ последствий действия (aftermath postmortem) уже после его окончания. ¹⁵

Вместе взятые, невозможность установления ошибок других стадий во время запуска и остановки и невозможность установления ошибок этих стадий во время последующих стадий действия означает, что эти стадии не принадлежат никакому уровню действия. Поэтому нам представляется целесообразным предположить, что эти стадии являются межуровневыми. Эти стадии соединяют уровень процедуры с уровнем оперирования, запуская оперирование и останавливая задействование, соответственно (Схема 1).

2.3.5.2. Гипотетические межуровневые стадии действия:

Поскольку стадии запуска и остановки соединяют только уровни процедуры и оперирования, возникает вопрос о том, что объединяет остальные уровни в единую структуру действия.

Межуровневые стадии запуска и остановки наводят на предположение о существовании и иных моментных стадий, соединяющих остальные уровни простого действия. В существующих психологических уровнево-стадийных моделях действия, уровни либо объединяются стрелками, имплицитно означающими порядок выполнения (Noman 1990), либо, когда механизмы межуровневых связей эксплицитно обсуждаются, они сводятся к различного рода кибернетической обратной связи (Miller, Galanter and Pribram 1960; Von Cranach 1982).

Хотя нам не удалось найти ошибки, маркирующие межуровневые связи, кроме ошибок запуска и остановки, мы полагаем существование этих связей и ставим задачу их исследования. Учитывая «динамический» характер стадий запуска и остановки, мы предполагаем, что и гипотетические связи имеют тот же характер. Когда мы смотрим на действие с точки зрения воспроизводства массовой деятельности, мы видим только его «кинематику» — действие как бы происходит само по себе, протекая в русле определённых норм деятельности и стандартных ситуаций. В «динамике» простое действие осуществляется усилиями индивида, который, выполняя роль актора, следует тем же нормам в тех же стандартных ситуациях.

Это соображение подсказывает возможный способ анализа этих стадий, основывающийся на принципе Жане — Выготского (Janet 1928, Выготский 1960). Мы предлагаем следующую теоретико-деятельностную формулировку этого принципа: организованности индивидуальной деятельности являются интериоризированными формами социального со-действия, образованными в процессе воспитания и обучения индивида. В соответствии с этим принципом, запуск и остановка являются «волевыми» стадиями «самоприказа-самовыполнения-самоотчёта».

В условиях коллективного со-действия эти стадии соответствуют таким командам как «огонь», «марш», «стоп», «отставить» и таким отчётам как «сделано» «приказание выполнено». По-видимому, интерпретацию других межуровневых стадий следует искать на этом же пути, анализируя социальные связи субординации и координации в осуществлении сложных групповых или организационных действий.

2.4. Обсуждение

2.4.1. Стадии и операции

Как уже отмечалось выше, оперативные стадии простого действия, следует отличать от операций, которые представляют собой элементарные движения типа терблигов (therblig) в исследовании методов и времени (Gilbreth and Gilbreth, 1924; Maynard, Stegemerten, and Schwab, 1948). Во многих случаях оперативные стадии и операции часто находятся во взаимно однозначном соответствии. Тем не менее нередки случаи, когда одна операция реализует более одной стадии. Простым примером может служить терблиг «перенесение пустой» («transport empty») руки, которое одновременно может служить отходом в одном действии и подходом в следующем за ним действии. Случается и обратное — выполнение одной оперативной стадии предполагает более одного терблига. Например, в системе MOST (Maynard Operation Sequence Technique) подход может потребовать два движения — приближения тела («action distance») и протягивания руки («transport empty») (Zandin 1983, pp. 18–22). Более того, при хорошо отработанных навыках выполнение последовательных оперативных стадий часто перекрывается. Например, пилот, протягивая руку к штурвалу, одновременно устанавливает ладонь и пальцы, чтобы ухватить его — конец подхода перекрывается с началом установления контроля.

2.4.2. О выборе исходного эмпирического материала для анализа

Как мы видели выше, то, что в системо-деятельностном подходе называется способом действия задаётся на четырёх различных уровнях и в различных терминах: целью, методом, процедурой и навыком. Существенно, что каждый уровень задаётся специфической процессуально-предметной связкой. При этом актуальный предмет, предмет преобразования, предмет задействования и объект оперирования, являются элементами, или факторами, ситуации и их связи должны рассматриваться в её контексте. Мы не случайно выбрали в качестве исходного эмпирического материала действия оператора в системах человек-машина. Именно в этих действиях, каждый функциональный тип предмета имеет своё отдельное объектно-морфологическое воплощение.

Например, торможение как актуальный предмет, пропеллер как предмет преобразования, кнопка как предмет задействования, но та же кнопка как объект оперирования. Такие действия, как «призма» позволяют эмпирически разделить «цвета» предметного спектра, а также наглядно различить соответствующие организованности — различные знания и навыки. Предположение–1 (об общей для всех простых действий архетипической структуре) требует распространения этих предметных различений на все простые манипуляционные действия. В тех случаях, в которых один и тот же включённый в действие объект выполняет более одной предметной функции, полученные нами предметные различения позволяют выделить в нём соответствующие предметно-функциональные «стороны». Например, если мы переставляем вазу в то место, где она будет лучше смотреться, мы должны иметь представления и знания о вазе, во-первых, как об актуальном (эстетическом) предмете, во-вторых, как о предмете преобразования (перемещения из одного места в другое), в-третьих, как предмете задействования (переноски вручную) и, в-четвёртых, как объекте оперирования (поскольку она тяжёлая, скользкая и хрупкая, её следует осторожно взять обеими руками, держать крепко, и так далее).

Подобный «спектральный анализ» может оказаться неоценимым при анализе ошибок и затруднений и планировании и нормировке деятельности.

2.4.4. О неманипуляционных действиях

В соответствии с Предположением–1, уровнево-стадийная модель является представлением любого простого манипуляционного действия. Охваченный нами эмпирический материал свидетельствует в пользу такого обобщения. Более того, в соответствии с Предположением–1, мы должны распространить уровнево-стадийную модель на простые действия любого типа, включая и те, которые мы называем «перцептивными» и «умственными» действиями.

Предварительный анализ ошибок проведённый нами на материале «перцептивных» действий пилота по считыванию показаний приборов, описанных в Fitts и Jones (1947/1961b), и наш опыт представления «умственных» действий принятия решений с помощью уровнево-стадийной модели (Dubrovsky 1991) при проектировании систем поддержки решений (decision support systems), свидетельствуют в пользу этого более широкого обобщения. Читатель может легко убедиться, что и эта часть статьи организованна в соответствии с уровнево-стадийной архетипической структурой действия. Эти свидетельства позволяют надеяться, что дальнейшие исследования простых действий различного типа как с помощью анализа ошибок, так и другими методами подтвердят гипотезу, выраженную в Предположении–1.

3. Сложное действие

В этой части статьи мы рассмотрим в самых общих чертах принципы конструирования моделей сложных действий из простых уровнево-стадийных единиц. При этом мы ограничимся только сложными манипуляционными действиями.

3.1. Принципы составления сложных структур из простых единиц

Выделение в элементе места и наполнения (Генисаретский 1965) лежит в основе составления сложных структур из простых единиц. Место элемента задаётся набором его связей с другими элементами структуры. Например в классическом поведенческом рефлексе, имеющем единственную причинно-следственную связь между стимулом и реакцией, местом стимула является причина, а местом реакции — следствие. Наполнение, в зависимости от категориального типа структуры, — это объект или событие, занимающее данное место. Например, наполнением стимула является событие в среде организма (появление пищи), наполнением реакции является поведенческий акт организма (выделение слюны). Один и тот же объект или событие могут служить наполнением элементарных мест различных структур. Например, женщина может быть «одновременно» директором завода, женой, матерью, дочерью и другой, и эти различные роли, очевидно, могут влиять друг на друга.

Существует три основных способа монтажа сложных структурных моделей из простых единиц. Первый — это образование новой структурной единицы, элементы которой также служат наполнениями элементов других единиц. При этом исходные простые единицы становятся составляющими более сложной единицы, а новые связи модифицируют места соответствующих элементов, сохраняющих те же наполнения.

Примером может служить расширение родни, благодаря браку (новая структурная единица) членов двух, теперь породнившихся, семей. Новоиспечённый муж теперь становится также и зятем, деверем, шурином и дядей, и, в идеале, должен взять на себя соответствующие обязанности.

Второй способ монтажа структурных единиц — это отождествление элементов разных единиц, имеющих одно и то же наполнение. Так различные виды кооперации деятельности могут быть получены путём отождествления продукта одного акта деятельности с определённым элементом (исходным материалом, орудием, знанием и так далее) другого акта. Излюбленным примером Платона и Аристотеля является кооперация плотника и кормчего. Плотник изготавливает весло — наполнение элемента-продукта), которое употребляется кормчим в управлении судном (наполнение элемента-орудия).

Третий способ монтажа, в зависимости от контекста, может интерпретироваться либо как погружение одной единицы в качестве наполнения элемента другой единицы, либо как развёртывание наполнения элемента исходной основной единицы в полную структуру производной единицы (Дубровский, 1990). Классическим примером этого способа монтажа является принцип Гюйгенса, согласно которому каждая точка волнового фронта является источником вторичной элементарной сферической волны — элементарного волнового фронта. Точка-источник и элементарная волна, связанные связью «порождения» образуют простую структурную единицу распространения волн. Результирующее интегральное целое конструируется следующим образом. Новый волновой фронт определяется как огибающая всех вторичных элементарных волн и имеет своим источником предыдущий волновой фронт, как геометрическое место точек, излучающих вторичные волны. Именно этот способ соответствует конструированию сложных действий из простых уровнево-стадийных единиц.

3.2. Сложные действия, развёртывающиеся в реальном времени

Рассмотрим следующий пример. Предположим, вам надо переставить большую вазу с цветами со стола на буфет. Вы подходите к вазе и протягиваете к ней руку, приготовив пальцы для захвата (подход), берёте вазу (установление контроля) и попытавшись её переставить (задействование), обнаруживаете, что ваза оказалась тяжелее, чем вы думали, да ещё и скользкой. У вас появляется производная цель по отношению к исходной цели перестановки вазы — справиться с весом и скользкостью вазы (целеполагание) удерживая её более надёжно (метод), для чего вам следует ухватить и удерживать её двумя руками (спецификация процедуры). Вы отпускаете ваш захват и перемещаете руки для нового захвата (подход), захватываете вазу должным образом (установление контроля), удерживая вазу в руках (задействование, соответствующее производной цели — сохранение контроля) переносите её из одного места в другое (задействование, соответствующее исходной цели), отпускаете захват (снятие контроля) и отводите руки от вазы (отход).

Накладывая уровнево-стадийную схему на производное действие сохранения контроля, легко убедиться, что оно содержит все стадии простого манипуляционного действия. При этом стадии задействования исходного и производного действий хотя и различны, но совпадают по времени (что не удивительно, так как контроль всегда сохраняется при задействовании, обычно как часть навыка), а стадии снятия контроля и отхода в обоих действиях просто идентичны.

Чтобы убедиться, что мы здесь имеем дело именно с двумя различными стадиями задействования — удерживания и переноски, достаточно рассмотреть соответствующие стадии остановки. Например, если вы несёте тяжёлую и скользкую вазу, вас что-то отвлекло и вы ослабили захват, и ваза выскользнула из рук и разбилась, то это ошибка остановки удерживания, а не остановки переноса.

Прикладное значение этого факта состоит в том, что когда в сложном действии две разноименные стадии совпадают во времени (удерживание и перенос), то в одном интервале выполнения этих стадий возможны ошибки двух разных типов, а не одного, как в простом действии.

Рассмотрим другой пример. Вы решили прокатиться верхом на лошади. Подходите к ней сбоку (подход), чтобы запрыгнуть в седло и взять уздечку (установление контроля) и так далее, но норовистая лошадь отходит, как только вы к ней приближаетесь. Вы вынуждены осуществить сближение с лошадью иначе (производная подцель). Теперь вы подходите к лошади спереди (подход для сближения), захватываете уздечку покрепче (установление контроля теперь уже ради сближения), удерживая лошадь с помощью уздечки, маневрируете — подходите к ней сбоку (задействование сближения), берётесь за облучок, запрыгиваете в седло (частичное установления контроля), перехватываете узду (снятие контроля и отход сближения и завершение установления контроля для езды) и продолжаете исходное действие. Всё производное действие сближения в исходное положение выполняет роль подхода по отношению к исходному действию.

Сравнив эти два примера, легко убедиться, что тип производного действия и соотношение стадий производного и основного действий зависит того на какой стадии возникло затруднение. В случае затруднении на стадии установлением контроля производным действием было сохранение контроля и его стадии задействования, снятия контроля и отход совпадали по времени с соответствующими стадиями основного действия. В случае затруднения на стадии подхода производным действием было сближение все стадии которого укладывались в стадию подхода основного действия.

Вышеприведённые примеры иллюстрируют первый принцип конструирования сложного действия из простых единиц:

Принцип–1:

Если выполнение некоторой стадии простого действия наталкивается на непредвиденные затруднения, то (а) эта стадия развёртывается в реальном времени в производное действие, обладающее полной уровнево-стадийной структурой и (б) т ип производного действия и соотношение стадий исходного и производного действий определяется стадией, из которой производное действие развернулось. ¹⁶

Следует отметить, что «совмещение» стадий основного и производного действий осуществляется за счёт отождествления «наполняющих», то есть реализующих эти стадии операций. Эта процедура совмещения стадий является аналогом построения огибающей в принципе Гюйгенса.

Установление ошибок в процессе осуществления простого действия составляет особый случай развёртывания сложного действия в реальном времени. Установление ошибки, допущенной во время осуществления действия до задействования объекта оперирования, обычно ведёт к прерыванию действия, осуществлению завершающих стадий — снятия контроля и отхода и попытке правильного выполнения процедуры того же простого действия. В случаях же когда ошибка обнаружена после задействования, скорее всего изменяющего ситуацию, приходится осуществлять другое сложное действие, которое, обычно, в качестве одной из своих подцелей, включает компенсацию результатов совершенного задействования.

3.3. Запланированные сложные действия

В отличие от непредвиденных затруднений, при которых простые действия развёртываются в сложные в реальном времени, предвидимые затруднения позволяют заранее планировать сложные действия, преодолевающие эти затруднения. Яркими примерами могут служить различного рода спортивные противоборства, где трудности в выполнении действий гарантированы благодаря противодействиям противника.

Казалось бы, борцовская схватка это простое манипуляционное действие, которое должно занимать считанные секунды. Чего проще, чтобы победить противника (цель), например, броском на лопатки (метод), за счёт осуществления излюбленного борцом приёма (процедура) — сближаешься с противником и протягиваешь руки (подход), принимаешь соответствующую стойку, захватывая противника определённым образом (установление контроля), проводишь заученный приём и удерживаешь противника на лопатках до свистка судьи (задействование), отпускаешь противника (снятие контроля), идёшь в свой угол (отход) и ждёшь объявления твоей победы (оценка достижения цели). Однако мы хорошо знаем, что борцовская схватка, как правило, весьма сложное и трудное действие. Борец заранее знает и ожидает, что схватка будет полна неожиданностей и затруднений на каждой стадии, благодаря противодействию противника и необходимости противодействовать его действиям, и следовательно, с самого начала планирует схватку как сложное действие. Это планирование осуществляется на основании опыта, накопленного в истории спортивной борьбы, обычно отражённого в соответствующих руководствах, опыта тренера и опыта самого спортсмена. В этом исследовании мы систематически использовали руководства Алиханова (1977), Кожарского и Сорокина (1978), Carson (1977) и Hatta (1982).

Рассматривая планирование по отношению к уровнево-стадийной структуре действия, мы должны различать четыре возможных уровня планирования:

1. На оперативном уровне — отработка навыков производных действий, соответствующих оперативным стадиям простого действия.
2. На уровне спецификации процедуры — оперативное планирование связок задействования.
3. На уровне метода — тактическое планирование комбинаций преобразований.
4. На уровне целеполагания — стратегическое планирование подцелей.

3.3.1. Заблаговременная отработка навыков производных действий

Отработка навыков производных действий не относится к собственно планированию — разработке программ будущей деятельности. Тем не менее, она готовит актора к предстоящим трудностям в будущем и обеспечивают реализацию запланированных сложных действий. Как мы и ожидали, в арсенале спортивной борьбы разработаны разнообразные специальные приёмы для преодоления трудностей на каждой оперативной стадии борцовской схватки. Иллюстрацией могут служить различные способы сближения с противником — производные действия, соответствующие стадии подхода. Например, Carson (1977) рекомендует контролируемые сближения, включающие приближение к противнику (подход сближения), предварительный захват (установление контроля сближения), и маневрирование (задействование сближения) ради основного захвата. Правильный предварительный захват (например, прочный захват затылка, пригибающий голову противника) позволяет утомить противника и, в целях свободы маневрирования, сохранять определённое расстояние от противника, предотвращая его приближение свободной рукой. Угрозы, обманы, уходы, защиты, преследования, и другие являются производными действиями, соответствующими различным стадиям основных действий борца.

3.3.2. Составные действия и оперативное планирование связок

Даже рассмотренное выше производное действие сближения Carson (1977) не рассматривает как простое, включая в него производное действие второго порядка, соответствующее стадии установления контроля в производном действии сближения. Так по Carson, поскольку простой захват затылка противника чреват опасностью быть брошенным на спину или переведённым в партер, предварительный захват следует осуществлять следующим образом: вначале следует поймать одну или обе руки противника, затем, ослабив захват одной руки, следует перемещать её вверх по руке противника к затылку, всё время сохраняя контакт с рукой и сковывая её движения, и достигнув затылок, прочно захватить его.

Легко видеть, что цель этого производного действия второго порядка — установление предварительного контроля — остаётся неизменной как и метод действия — захват затылка противника. Всё что меняется это его процедура. Теперь она задаётся как жёсткая сложная последовательность задействований, или связка, выполнение которой отрабатывается как сложный навык — приближение к противнику и протягивание к нему рук (подход к захвату рук и первая часть подхода к захвату затылка); захват одной или двух рук противника (установление контроля и вторая часть подхода к захвату затылка); ослабление захвата руки (снятие контроля с захваченной части руки); контролирующее (задействование сохранения контроля) перемещение руки к затылку (отход от изначально захваченной части руки и третья часть подхода к захвату затылка) и захват затылка (установление предварительного контроля).

Такие действия с простой целью, простым методом и сложной процедурой мы будем называть составными. Составные действия включают процедуры, состоящие либо из повторяющихся циклов задействований, например забивание гвоздя; либо из жёсткой последовательности различных задействований, например «разбег, прыжок и стыдно подниматься». Ключевой характеристикой составной процедуры является жёсткая последовательность задействований, или связка. Реализация связки обеспечивается единым составным навыком, который включает оперативный контроль, достаточно надёжно связывающий последовательность задействований. Составные действия генетически ближе всего к простым, ведь в простом действии последовательность операций, реализующих подход, установление контроля, задействование, снятие контроля и отход, уже являются простой связкой операций.

3.3.3. Комбинированные действия и тактическое планирование комбинаций

Комбинированные действия и тактическое планирование комбинаций Планирование жёсткой последовательности операций в процедуре составного действия основано на сравнительно надёжном контроле и задействовании объекта оперирования (гвоздя или тела противника), при котором правильно выполненное задействование надёжно изменяет ситуацию в нужном направлении. Например, захват руки противника с ограничением её движения во время продвижения руки борца к затылку противника, позволяет уверенное осуществление всей последовательности движений. Именно эта надёжность позволяет планировать и отрабатывать связки задействования.

Но надёжные контроль и задействование не всегда возможны в отношении предмета преобразования, например, из-за непредсказуемости как его собственного поведения или его реакции на действия актора. В таких случаях, каждое последующее действие атакующего борца должно зависеть от реакции атакуемого на предыдущее действие. В спортивной борьбе такая обусловленная последовательность называется комбинацией. Основное отличие комбинации от связки состоит в том, что в комбинации последовательность задействований не является жёсткой, а каждое последующее задействование обусловлено поведением и текущим состоянием предмета преобразования.

Характерно, что комбинации обычно задаются на двух уровнях. Во-первых, они задаются как методы, в терминах предмета преобразования (противника): маневрирование, сковывание, вызов, угроза, атака, контратака, защита, уход, преследование, обман, и так далее, которые принято считать тактическими (Алиханов 1977). Простейшая комбинация в спортивной борьбе имеет тактическую схему «имитация атаки — защита — намеченная атака». Существуют комбинации с более сложными тактическими схемами, «атака — защита и контратака — защита и атака (контратака)» (Кожарский и Сорокин 1978).

Если обманное движение выглядит как атака, то создаётся основанная на предполагаемой реакции противника желаемая динамическая ситуация, — он защищается или контратакует, а значит становится в стойку, перемещается и делает усилия в направлении, которые облегчают намеченную атаку (Carson 1977). Если же реакция противника отличается от предполагаемой, например, если противник не защищается, то атакующему следует завершить атаку, которую он начал как имитацию (Кожарский и Сорокин 1978). Следует стремиться к отработке таких вариантов комбинаций, в которых, для каждоймыслимой реакции атакуемого, заготовлен соответствующий вариант последующей атаки. В идеале, такая тактика означает, что «чтобы противник ни делал будет иметь для него отрицательные последствия» (Carson 1977, с. 131).

Во-вторых, комбинации задаются в оперативных терминах процедур и объектов задействования (рук, нок, туловища и так далее), реализующих соответствующие тактические схемы. Например, «захватив в стойке атакуемого за руку двумя руками, атакующий пытается одним из способов сбить его; атакуемый, защищаясь, отставляет ногу назад; используя этот момент, атакующий, не меняя захвата, выполняет бросок через спину с захватом руки через плечо» (Кожарский и Сорокин 1978;, с. 239). Подобное двухуровневое описание тактики типично, см. например, в теннисе (Белиц-Гейман 1988), футболе (Максименко 2000), в военном деле, (von Clausewitz 1827).

Два обстоятельства делают двухуровневое описание комбинаций необходимым для тактического планирования.

Первое — это то, что сравнительно небольшому количеству тактических схем соответствует большое разнообразие технических средств и оперативных реализаций.

Второе — это то, что конкретные тактические комбинации должны быть заранее заготовлены и отработанны актором, чтобы их можно было надёжно применять в реальном времени и в реальных затруднительных обстоятельствах. Отработка разнообразных комбинаций позволяет опытному борцу или военачальнику импровизировать, создавая на ходу новые комбинации. Тактически спланированные действия, то есть действия с простой целью и сложным методом, мы будем называть комбинированными.

3.3.4. Сложные действия и стратегическое определение подцелей

В многих случаях, в связи с трудностями ситуации, заранее известно, что для достижения поставленной цели единого адекватного метода не существует, то есть цель не может быть достигнута с помощью одного простого, составного или комбинированного действия. В таких случаях на уровне целеполагания осуществляется стратегическое планирование сложного действия путём формулировки подцелей, достижение которых обеспечивает достижение исходной цели. Мы сначала рассмотрим стратегическое планирование на примере военной стратегии, предполагая, что это исторически наиболее раннее понятие облегчит понимание сущности стратегии вообще.

Von Clausewitz определяет военную стратегию следующим образом: «Стратегия схематизирует план войны, связывая её цель с серией действий, ведущих к её достижению, то есть она планирует отдельные компании и упорядочивает боевые действия для каждой из них» (von Clausewitz 1827/2000, р. 390).

Суть стратегии — суммарная формулировка группы подцелей, в соответствии с основной целью. Эта формулировка затем используется для определяется каждой очередной подцели в соответствии с текущей ситуацией.

Рассмотрим следующий пример стратегии разгрома превосходящей армии противника: умножить свои небольшие вооружённые силы с помощью быстрых маршей и разворачивания флангов, сохраняя небольшую армию постоянно сконцентрированной, так чтобы она была способна в любой момент сразиться на равных с отдельными соединениями разбросанных превосходящих сил противника (р. 393).

Эта формулировка иллюстрирует две основные характеристики стратегии. Первая — это то, что формулировки стратегий «чрезвычайно просты и, в силу их постоянного повторения, общеизвестны» (р. 283). Вторая — это её двухуровневое описание. Она не только указывает основную цель (разгромить превосходящую армию противника) и подцели (поочерёдно громить, сражаясь на равных, разбросанные части противника), но также и методы (тактики) их осуществления (с помощью маршей, разворачивания флангов). Об этом втором слое von Clausewitz пишет: «Как только установлено на основании оценки состояния своей страны чего следует и возможно достичь в результате войны, способ достижения найти легко» (р. 392). Он также добавляет третью характеристику военной стратегии — как и всё на войне, стратегия чрезвычайно проста в формулировке, но чудовищно трудна в исполнении. Поэтому стратег должен находиться в поле вместе с армией, в целях разработки деталей на месте и, при необходимости, модификации общего плана. «Следовательно, стратегия не может иметь ни момента отдыха» (р. 391).

Теперь рассмотрим чрезвычайно простой пример стратегии сложного действия, упомянутого нами в начале этой статьи. Компьютерная команда должна быть введена (цель) новичком, не знакомым с клавиатурой. Для этого он выполняет последовательность действий, каждое из которых имеет целью напечатать очередную букву команды и является составным, включая связку «поиск клавиши — её нажатие». В этом примере стратегией служит правописание команды. Эта стратегия организует подцели — напечатание последовательности знаков команды. Даже и в этом простом случае стратегия «не может иметь ни момента отдыха». Действительно, если актор сделает опечатку, то в соответствии со стратегией, он должен стереть неправильный знак, и вместо него ввести правильный.

Последний пример показывает, что даже в простейших случаях сложного действия, подтверждение или модификация следующей подцели зависит от достижения предыдущей и, следовательно иерархия подцелей развёртывается в реальном времени, в соответствии со стратегией как общей схемой сложного действия. Это соответствие подцелей стратегии обеспечивается за счёт непрерывного стратегического контроля по отношению к достижения иерархии подцелей.

Рассмотрим примеры стратегий в спортивных единоборствах. Целью всякого противоборства является победа над противником. Борцовская стратегия — вывести противника из равновесия, удержать его в этом состоянии и провести атаку Carson 1977, р. 127). В американских руководствах по борьбе в этой стратегии соответствует последовательность, состоящая из трёх подцелей: сковать (tie-up), подловить (set-up) и низложить (take-down) противника (Carson 1977, Hatta 1982). Одно из русских руководств даёт следующую обобщённую характеристику тактики реализующей эту стратегию: (1) добиться излюбленного захвата, (2) атаковать приёмом, зависящим от защитных действий противника, (3) использовать защиту от одного приёма как выгодную динамическую ситуацию для проведения другого приёма (Алиханов 1977, сс. 18–19)

В таких видах спортивных единоборств, где противники не имеют непосредственного контакта, сущность стратегии не меняется. Например в фехтовании: «С помощью неуловимых трюков вы заманиваете противника в западню — вы провоцируете его/её открыться, так что вы можете вдоль этой линии попасть в цель. Вы достигаете этого любым известным вам способом: смените дистанцию, обманите, сорвите темп, или разрушьте его/её приготовления. Используйте неожиданные движения. Всё это относится к стратегии». (Yerkow 2004). Подобным образом стратегии в связке с их тактической реализацией обсуждаются и в других видах спортивных единоборств, например в теннисе Белиц-Гейманом (1988), в боксе Werner and Hatmaker (2004)

Теперь мы можем сформулировать принцип конструирования моделей сложных действий из простых единиц, когда сложные действия планируются заранее:

Принцип–2:

В ситуациях, когда трудности в выполнении действия предвидимы:

• сложное действие планируется/отрабатывается заранее на одном или более уровней действия;
• на оперативном уровне осуществляется предварительная отработка навыков производных действий, соответствующих стадиям оперирования;
• на уровне процедуры осуществляется оперативное планирование и отработка составных действий с жёсткой последовательностью задействований — связкой;
• на уровне метода осуществляется тактическое планирование и отработка обусловленных динамикой ситуации комбинаций;
• на уровне цели осуществляется стратегическое планирование сложных действий, включающее формулировку стратегии и определение иерархии подцелей, ей соответствующих.

Следует подчеркнуть, что мы обсуждали только те сложные действия, которые были связаны с трудностями выполнения стадий оперирования. Мы не обсуждали сложных действия, связанных с трудностями при осуществлении стадий планирования — целеполагания, выбора метода или спецификации процедуры. Эмпирическое исследование таких действий должно быть следующим шагом после эмпирического анализа различных простых «умственных действий», например принятия решений.

4. Обсуждение

В заключение мы обсудим несколько принципиальных моментов, отличающих системо-деятельностный подход от других существующих подходов к исследованию действий человека.

4.1. Уровнево-стадийная модель и существующие модели действия

Уровнево-стадийная модель пересекается по смыслу со многими моделями, обсуждающимися в бихевиоральных и социальных науках и прикладных дисциплинах (Shank and Abelson 1977, Cranach and Harre 1982, Zandin 1983, Frese and Sabini 1985, Rasmussen 1986, Norman 1986, 1990). В этих моделях обсуждаются стадии, уровни и другие аспекты моделей, такие как нормы, социальные стандарты и правила. Во всех этих обсуждениях человеческая деятельность и действие рассматриваются в контексте соответствующих дисциплин и их онтологий — психологических, социологических, лингвистических и так далее. Соответственно, действие выступает не как самостоятельный предмет исследования, а как частный случай дисциплинарного предмета исследования, например как целенаправленное поведение (goal directed behavior), переработка информации на основе знаний, правил, или навыков (knowledge-based, rule-based and skill-based information processing) или переработка информации в соответствии со сценариями (script processing).

Интересно, что в описании человеческих действий с помощью этих моделей проявляется бессилие психологических (внимание, память, намерение, и так далее) и когнитивных понятий переработки информации (кратковременная и долговременная память, схема, прототип и так далее). Это бессилие не бросается в глаза только благодаря употреблению, наряду с этими понятиями, терминов обыденного языка (Polner 1974).

Главным отличием нашего системо-деятельностного подхода от других подходов к человеческой деятельности является то, что в нём деятельность выступает как самостоятельный объект и предмет исследования, со своими специфическими онтологическими представлениями — воспроизводство, акт, кооперация, мыследеятельность и другими (Щедровицкий, 1975/1995). Эти схемы позволяют ассимилировать смыслы других подходов, реконструировав их в терминах системо-деятельностного подхода. В частности, наша уровнево-стадийная модель конфигурирует две известные прикладные модели действия — семи-стадийную модель действия (Seven Stage of Action) предложенную когнитивным психологом D. Norman [1986, 1990] и модель общей последовательности движений (General Move Sequence) разработанную в исследовании движений и времени (Zandin 1983).

Как видно из Схемы 2. когнитивная модель имеет две ветви — исполнение и оценку, находящиеся между «целью» и «миром». Хотя по видимости модель схожа с нашей уровнево-стадийной моделью, она не имеет определённых уровней, а нашим пяти стадиям оперирования соответствует единственная стадия — «исполнение последовательности действий» (Norman 1990), или в раннем варианте этой модели «физическое исполнение» (Norman 1986).

Схема 2. Семи-стадийная модель действия (Norman 1990).

Физическое исполнение является главным содержанием модели «общей последовательности движений» (General Move Sequence). То, что в когнитивной модели было единой стадией «физического исполнения» расчленено на пять «шагов» (Zandin 1983, р. 15):

1. Достижение объекта одной или двумя руками непосредственно или в сочетании с движениями тела.
2. Обретение контроля рук над объектом.
3. Перемещение объекта в нужное положение непосредственно или в сочетании с движениями тела.
4. Установление объекта во временное или окончательное положение.
5. Возврат в исходное положение.

Легко видеть, что эти шаги близки к оперативным стадиям нашей уровнево-стадийной модели. Модель общей последовательности движений употребляется как единица при конструировании большого разнообразия сложных манипуляционных действий. Эта модель позволяет довольно точно оценивать время, требующееся для исполнения конкретной физической работы. Что же касается умственных операций, то их здесь две: «думай» (think), состоящей либо в «проверь» (inspect), либо «прочти» (read), и «запиши» (record), состоящей либо в «напиши» (write), либо «пометь» (mark).

Таким образом, в то время как когнитивная психология не имеет средств для исследования физических операций, изучение времени и движения не интересуется умственными операциями, поскольку большинство из них не занимают отдельного от физических операций времени. Тем не менее, обе эти модели показали себя весьма продуктивными. Первая — в дизайне, вторая — при планировании физических работ. Поскольку уровнево-стадийная модель конфигурирует эти две модели, она обещает быть более эффективной в приложениях чем эти частичные модели.

4.2. Несводимость действий и их организованностей к физиологическим механизмам

В соответствии со своей натуралистической ориентацией, когнитивные и бихевиоральные науки ищут причинное объяснение человеческой деятельности во внутренних механизмах, сводя последние к физиологическим процессам, и прежде всего, к нейронным процессам коры головного мозга. Norman, иллюстрируя свою семи-стадийную модель действия включением света в комнате, пишет: «Цель должна быть трансформирована в намерение, которое, в свою очередь, должно быть переведённым в последовательность действий, которая может контролировать мои мускулы» (Norman 1988 p. 46–48). Подобное сведение к мускулам недопустимо в системо-деятельностном подходе.

Уже Аристотель в своих работах (Физика, Метафизика) противопоставлял деятельность («искусство») и её организованности, и, в частности навыки, как детерминированные внешне, природным процессам, как детерминированным внутренне (Физика, 195b 25). Взгляд о внешней детерминации деятельности вернулся в науку благодаря социологам французской школы, и прежде всего, Дюркгейму. Свою законченную форму принцип внешней детерминации деятельности получил в системо-деятельностном подходе.

В целях причинного объяснения, вместо натуралистического сведения человеческих действий и их организованностей, например знаний и навыков, к внутренним нейронным механизмам, системо-деятельностный подход возводит их к различного рода нормам и стандартам — культурным, промышленным, профессиональным, организационным, и так далее. При таком подходе организованности деятельности детерминируются двумя типами норм — норм, задающих способ действия, и норм, задающих способ формирования соответствующих организованностей.

Иными словами, каждая организованность деятельности определяется в соответствии с двумя типами процессов, между которыми она «зажата» — процессом её функционирования и процессом её генезиса. Например, структура навыка, в принципе, не может быть объяснёна физиологическими механизмами. Но она может быть исчерпывающе определена и надёжно воспроизведена в соответствии со спецификациями отработки этого навыка и типом задействований, для которых он отрабатывается. При освещении комнаты, мне достаточно употребить свой навык; о мускулах я и не вспомню, если, конечно, они не болят.

4.3. Принцип неотделимости «сторон» действия и его организованностей

Сведение деятельности и её организованностей к внутренним физиологическим механизмам есть только одна сторона натуралистического объяснения. Другая сторона — это выделение, а лучше отделение сторон действия, его составляющих и соответствующих организованностей в соответствии с психологическими функциями моторики, восприятия, памяти, мышления и так далее. Такое отделение противоречит не только системо-деятельностному подходу, но и здравому смыслу.

Рассмотрим установление контроля при захвате рукояти штурвала самолёта. В этом захвате участвуют все пять пальцев руки. Конечно, мы можем описать захват, разложив его на движения отдельных пальцев и их координацию, но при этом мы потеряем сам захват. В этом легко убедиться, если попытаться научить захвату пользуясь этим описанием. Подобные навыки обычно осваиваются учеником, благодаря живой демонстрации захвата в его целостности инструктором.

Если захват включает зрительный контроль, то соответствующие сенсорика и умственные операции следует рассматривать просто как дополнительные «пальцы», участвующие в захвате, неотделимые от него как целого. Структура навыка захвата, включающего зрительный контроль, может быть реконструирована, благодаря анализу, с одной стороны, целостного процесса захвата (включая ошибки, совершаемые при его выполнении), а с другой — социального взаимодействия инструктора и ученика в процессе обучения захвату и процесса интериоризации этого взаимодействия.

Принцип неотделимости сторон действия и его организованностей означает, что при исследовании деятельности не имеет смысла пользоваться традиционными психологическими понятиями (воля, интуиция, память, восприятие, мышление, сознание, намерение, и так далее). Вместо них следует использовать понятия непосредственных действий (считывание показаний приборов, тактическое планирование, принятие решения, отдача приказа, передача сообщения и другие) и их организованностей (актуальный предмет, предмет преобразования, предмет задействования, знание, навык и так далее). Если потребуется, мы должны реконструировать психологические реалии в терминах теории деятельности (Dubrovsky 1981, 1997).