Александр Александрович Зиновьев:
Идеология партии будущего.
28. Запад на пути к сверхобществу

Выше я говорил о различиях коммунистического и западнистского путей к сверхобществу. Несмотря на эти различия, социальная организация западнистского сверхобщества складывается по тем же объективным социальным законам, что и коммунистическая. Схематично это выглядит так. В компонентах социальной организации общества вырастают надстроечные части, так что образуется сверхгосударство, сверхэкономика, сверхидеология, сверхправо, сверхкультура, сверхклеточные объединения и так далее. Они объединяются в надстроечную часть социальной организации в целом.

Сверхгосударственность западнизма формируется по многим линиям. Назову некоторые из них. Источником сверхгосударственности стало прежде всего непомерное разрастание самой государственности. В ней занято до двадцати процентов работающих граждан (если не больше). Во всяком случае, это больше, чем общее число людей, занятых физическим трудом. Так что сама государственность нуждается в управлении, можно сказать, в своей внутренней власти. Последняя не конституируется формально, то есть как официально признанный орган государственной власти. Она складывается из людей самого различного рода: представителей администрации, сотрудников личных канцелярий, сотрудников секретных служб, родственников представителей высшей власти, советников, и так далее. Сюда входит совокупность секретных учреждений официальной власти и вообще всех тех, кто организует и осуществляет скрытый аспект деятельности государственной власти. Сюда входит также множество людей из представителей частных интересов, лоббистов, мафиозных групп, личных друзей. Это — «кухня власти». Она является постоянно действующим элементом власти, стоящим над государством и отнимающим у него часть суверенитета. Наряду с «кухней власти» сложилась среда из активных и влиятельных личностей, занимающих высокое положение на иерархической лестнице социальных позиций. Она получила название правящей элиты.

Достаточно перечислить явления огромного масштаба, ставшие обычными в современном западном мире и в мире вообще вследствие активности Запада, чтобы отбросить всякие сомнения насчёт ограниченности традиционных средств власти: махинации гигантских предприятий в сфере экономики, укрывательство от налогов, порча природной среды и продуктов питания, организованная преступность, научно-технические проекты неслыханных ранее масштабов, грандиозные стройки, военные операции, международные финансовые проблемы, демографические проблемы, миграция миллионов людей, безработица, и так далее. Список таких явлений, требующих усилий власти в больших масштабах и постоянно, можно продолжать и продолжать. В результате произошло разделение задач и действий власти на обычные и стратегические. Возник стратегический уровень — уровень задач, ресурсов и действия власти, превосходящий обычные по масштабам, значимости и продолжительности. Возникли задачи и операции власти, рассчитанные на многие годы, требующие колоссальных затрат средств, вовлекающие огромные массы людей, использующие новейшие научные открытия и технические изобретения, использующие всю интеллектуальную мощь общества и блоков обществ. Сложился особый аппарат для этого.

Следующая линия формирования сверхгосударства связана с взаимоотношениями западных стран между собой, с взаимоотношениями западного мира с другими частями человечества, с проблемами мирового масштаба. По этой линии сложились бесчисленные учреждения и организации, которые даже формально возвышаются над государствами отдельных стран. Сферой их деятельности являются блоки и союзы западных стран, весь западный мир и даже вся планета. В их деятельность вовлечены сотни тысяч людей. Они распоряжаются колоссальными материальными, интеллектуальными, идеологическими, пропагандистскими, культурными, психологическими и военными ресурсами.

Сфера сверхгосударственности не содержит в себе ни крупицы демократической власти. Тут нет никаких политических партий, нет никакого разделения властей, публичность сведена к минимуму или исключена совсем, преобладает принцип секретности, кастовости, личных контактов и сговоров. Тут вырабатывается особая «культура управления», которая со временем обещает стать самой деспотичной властью в истории человечества.

Надстроечные явления сверхгосударственности не обладают законодательными функциями. Последние были и остаются функциями государственности. Если надстроечной части требуется что-то в отношении законодательства, она для этой цели имеет в своём распоряжении государственность. Она обладает негосударственными средствами принуждать государственность поступать так, как это ей требуется. Эти средства, например, суть личные связи, проведение своих людей на ответственные должности, лобби, манипулирование финансами и средствами массовой информации, манипулирование партиями и массами, подкуп.

Сверхэкономика точно так же формируется по многим линиям. Назову некоторые. Определяющую роль в экономике стали играть предприятия и целые отрасли с наивысшим технологическим уровнем, с максимальным использованием результатов научно-технического прогресса. Они имеют более высокую сравнительно с другими предприятиями прибыль за этот счёт, а не за счёт эксплуатации наёмных работников по законам экономики.

Фундаментальная функция экономики — снабжать общество средствами существования — отошла на задний план или перешла в значительной мере к явлениям неэкономическим. Тон в экономике задают не фундаментальные уровни, а вторые и более высокие — производство сверхнеобходимого, инвестиции с целью извлечения доходов из экономики низших уровней, паразитарные предприятия, предприятия, обслуживающие сверхпотребности высших слоёв общества, символическая экономика, и так далее. Глобализация экономики позволяет западному миру эксплуатировать всю планету методами, которые по форме выглядят как экономические (эквивалентный обмен, свобода предпринимательства, свободный рынок и так далее), а по сути дела не являются таковыми. Например, вынос предприятий в страну, где сырье и рабочая сила в десятки раз дешевле, чем дома, не есть операция чисто экономическая. Она невозможна без политической, идеологической и военной защиты. Здесь политика, армия, полиция, специальные службы, средства массовой информации являются не обычными средствами защиты экономики, а завоевательными средствами насилия в чужой стране. Ограбление европейскими завоевателями аборигенов Америки не было экономической операцией. Так и теперь.

Экономические гиганты внутри западных стран организуются как своего рода автономные объединения со своей социальной структурой подобно структуре коммунистической страны. А выйдя за пределы национальных государств на мировую арену, они стали вести себя во многом не как подвластные своего государства, а как равные ему партнёры. Ещё дальше в этом направлении пошли наднациональные экономические гиганты. Они вообще ведут себя как суверенные человейники. Если они кому-то и в какой-то мере подчиняются, так это — глобальному денежному механизму. Наднациональные и глобальные экономические империи и организации приобрели такую силу, что теперь от них решающим образом зависит судьба экономики национальных государств Запада, не говоря уж о прочем мире. Они властвуют над экономикой в её традиционном смысле.

Наиболее важным компонентом сверхэкономики стал механизм денежного тоталитаризма (по моей терминологии). Его образует гигантская финансовая система общества, которая теперь обусловлена прежде всего необъятным числом денежных операций, охватывающих все аспекты жизни людей и общества в целом, в том числе и всё то, что связано с капитализмом. Этот механизм есть механизм особого подразделения делового аспекта общества — денежного дела. Но в силу особой роли этого подразделения общества он превратился в механизм общества в целом.

В современном западном мире денежный механизм из средств экономики (из её слуги) превратился в её доминирующий фактор (в господина над ней). Благодаря этому в сферу экономики включились сферы культуры, образования, развлечения, спорта и все другие, ранее таковыми не являвшиеся. Изменилось само понятие экономики.

Произошло «вертикальное» структурирование экономики: над экономикой, создающей ценности, выросла экономика, использующая упомянутую (скажем, экономику первого уровня) в качестве источника доходов для занятых в ней (в экономике второго уровня) лиц. Она разрослась и усилилась настолько, что стала играть не менее важную роль в обществе, чем экономика первого уровня. И над всем этим выросла сфера экономики на уровне механизма условных или символических денег — символическая экономика, то есть экономика огромных символических капиталов.

В настоящее время реальная и символическая экономики существуют в значительной мере независимо друг от друга. Сумма условных (символических) денег, циркулирующих на уровне символической экономики, во много десятков раз превосходит ту, которая достаточна для экономики реальной.

Наконец, денежный механизм вышел в своей власти над обществом за пределы экономики, став частью механизма сверхгосударственности. Неверно утверждать, будто экономика стала властителем общества. Тут произошло нечто более значительное, а именно: сложился уровень сверхэкономики и сверхгосударственности, подчинивший себе и государственность, и экономику. Возник качественно новый социальный феномен в структуре человейника, выходящий за рамки социальной организации общества «сверху».

Денежный механизм имеет доходы не за счёт эксплуатации наёмных работников — вовлечённые в его работу люди получают заработную плату, не производя никакой прибыли. Они суть служащие аппарата власти, подобного государственному. Этот аппарат берёт дань с подвластного человейника в виде платы за услуги и процентов за кредиты. Это похоже на извлечение прибыли путём инвестиции денег. Но только похоже, поскольку этот аппарат оперирует деньгами, и это путает. На самом же деле он имеет доходы подобно тому, как имеет государство, не производящее ничего. Он берёт дань с тех, кого он обслуживает, то есть эксплуатирует.

Денежный механизм в его высшей функции власти над экономикой и над человейником вообще определяет судьбы социальных феноменов огромного масштаба — экономических империй, отраслей экономики, слоёв населения, народов и даже целых регионов планеты. Он определяет социальную стратегию большого исторического масштаба. Очевидно, например, планирование и руководство крупнейшей в истории операцией Запада, именуемой «Холодная война», и финансирование её (то есть траты на нее) было делом рук денежного механизма Запада. Теперь он стал явлением глобального масштаба.

В менталитетной сфере человейников западного мира сложился механизм сверхидеологии. Наиболее важный компонент его — медиа, или СМИ.

Выражением «масс-медиа», или просто «медиа», принято обозначать совокупность таких явлений современного западного мира, как радио, телевидение, газеты, журналы, различные периодические, спорадические и одноразовые издания типа газет и журналов, а также другие средства, выполняющие аналогичные функции. После Второй мировой войны в эволюции западных медиа произошёл грандиозный качественный «скачок» — они оформились в одну из наиболее важных сфер общества. Так что их теперь следует рассматривать не просто как множество разрозненных явлений со сходными свойствами, а как единое целое со сложной структурой и разнообразными функциями.

Конечно, медиа есть одна из сфер приложения и активности капиталов и интересов государства. Но сводить их к этому ошибочно. Они есть нечто большее, выходящее за рамки бизнеса и политики. Это, можно сказать, есть «третья сила» западнизма. Это — и информация, и дезинформация, и апологетика, и критика, и услуги властям и бизнесу, и оппозиция к власти и к бизнесу, и проповедь морали, и проповедь разврата, и просвещение, и оглупление, и борьба идей и интересов, и отражение жизни, и искажение реальности и делание жизни, — короче говоря, квинтэссенция общественной жизни во всех проявлениях её субъективного фактора. Медиа суть арена общественной жизни, ставшие одним из наиболее важных факторов этой жизни. Они состоят из десятков тысяч учреждений, организаций, предприятий. В их работу вовлечены в качестве сотрудников сотни тысяч людей. Они привлекают для участия в своей работе миллионы людей всех социальных категорий. Медиа — это могущественный инструмент формирования сознания, чувств и вкусов огромных масс людей и инструмент воздействия на них в желаемом для кого-то духе. Короче говоря, есть все основания считать его механизмом сверхидеологии.

Медиа вторгаются во все сферы общества: в политику, экономику, культуру, науку, спорт, бытовую жизнь. Им до всего есть дело. Они не просто влияют на умы и чувства людей. Они проявляют власть над ними, причём, власть диктаторскую. Эта власть осуществляется по многим каналам. Назову основные из них.

Медиа буквально приковывают к себе внимание подавляющего большинства населения западных стран, снабжая людей в изобилии практически любой нужной им информацией, сплетнями, развлечениями, сенсациями. Никакая церковь не может с этой точки зрения сравниться с «церковью» западнизма.

Наиболее важным каналом всевластия медиа является то, что они контролируют и направляют всю интеллектуальную и творческую деятельность общества, создавая паблисити творцам произведений культуры, давая им оценку, отбирая их, показывая их. Медиа присвоили себе функции публичного судьи того, что производит культура, предопределяя само это производство с точки зрения тематики, идейной ориентации и эстетических вкусов.

Значительным каналом всевластия медиа является то, что они дают трибуну политикам и арену для политических спектаклей. Они раздувают и используют непомерное тщеславие политиков. Они влияют на их успехи и неудачи, порой роковым образом. Без них немыслимы никакие выборные кампании, парламентские баталии, встречи, визиты, выступления, демонстрации, массовые движения, партийные мероприятия и вообще все наиболее важные явления общественно-политической жизни западных стран.

Наконец, медиа сконцентрировали в себе общественное мнение и гражданское общество, став их рупором и одновременно лишив их самостоятельности. Они нашли в медиа свою организующую силу, отчуждая им свою собственную независимость и власть.

Медиа есть безликое божество западного общества, которому поклоняются и все те, кто считается или воображает себя её хозяевами и начальниками. Медиа есть социальный феномен, концентрирующий и фокусирующий в себе силу безликих единичек общественного целого: зрителей, читателей, учёных, артистов, идеологов, политиков, спортсменов и прочих граждан. Это их коллективная власть, выступающая по отношению к каждому из них по отдельности как власть абсолютная.

Медиа не исчерпывает механизм сверхидеологии. Подразделениями последнего являются западные «голливуды», крупнейшие издательства, газетные концерны, бесчисленные исследовательские центры и так далее.

И по содержанию сложилась сверхидеология западнизма. Она не выражена явно в виде одного текстуально локализованного учения (что в принципе невозможно). Она рассеяна в менталитетном аспекте западных человейников и западного мира в целом. Тем не менее можно установить её черты по отдельным широко известным сочинениям и выступлениям западных политиков и идеологов. Это — идеология мировых агрессоров и завоевателей, претендующих на господство над всем прочим человечеством и на превосходство над ним во всех человеческих качествах.

Надстроечная часть западнистского сверхобщества не есть всего лишь сумма надстроечных явлений компонентов социальной организации общества. Упомянутые явления суть лишь отдельные потоки эволюционного процесса, которые сливаются в единый поток и перемешиваются в этом единстве. Образуется качественно новое подразделение в структуре человейника. Оно как целое выступает как сверхгосударственность по отношению к государственности, как сверхэкономика по отношению к экономике, как сверхидеология по отношению к идеологии и так далее. И в этом качестве оно становится доминирующим компонентом социальной организации человейника.

Я рассмотрел лишь основные линии, по которым происходит формирование западнистского сверхобщества. Реально этот процесс уже захватил все жизненно важные аспекты жизни людей. Назову два из них, один из которых уже сыграл огромную роль в эволюции человечества в XX веке, а другому предстоит не менее важная роль в будущем.

В годы после Второй мировой войны в западном мире произошла научно-техническая революция, ставшая одним из наиболее важных факторов всестороннего взлёта Запада и его победы в конкурентной борьбе с коммунистическим миром. Запад оказался в чрезвычайно выгодном положении по отношению к прочему человечеству. И он успешно использовал своё преимущество для эксплуатации всей планеты в своих интересах и для влияния на умонастроения людей в незападном мире, включая мир коммунистический.

Создав необычно высокий (сравнительно, конечно) материальный уровень жизни для большинства своих граждан, Запад перехватил у марксистского коммунизма его самую соблазнительную (с точки зрения влияния на низшие слои населения) идею — идею материального изобилия («каждому — по потребности»). Сотни миллионов незападных людей, не понимавших сущности реального коммунизма и реального западнизма, стали видеть «полный коммунизм» в странах Запада. А Запад умело использовал это в антикоммунистической и прозападнистской пропаганде.

Запад реализовал марксистскую идею потребительского коммунизма. Но как? Запад породил величайшие жизненные блага и способность воспроизводить эти блага. Об этом знают все, об этом неутомимо кричат все мощнейшие средства массовой информации. Продление жизни и сохранение жизненных функций до ста лет, а в ближайшем будущем — до ста тридцати. Лечение почти от всех болезней, ещё недавно бывших смертельными. Сказочный бытовой комфорт. Неограниченные средства наслаждения и так далее. Все это общеизвестно. Всё это стало величайшим соблазном, перед которым невозможно устоять.

Но доступны ли эти жизненные блага всем? Доступны ли они людям в одинаковой мере? Конечно, нет. Можно установить иерархию этих благ по степени их стоимости, важности, объёму, доступности. Соответственно складывается и иерархия людей с точки зрения долей этих благ, какие им достаются. Складывается социальный механизм распределения этих благ, обусловленный распределением людей в системе жизнедеятельности. В результате действия этого механизма складывается иерархия потребления жизненных благ в диапазоне от минимума, близкого к нулю, до максимума, близкого к полному изобилию. Лозунги коммунистов «по потребностям» и об изобилии фактически реализуются, но не для всех и не в одинаковой мере, а лишь для части людей, причём в разной мере.

Пропагандируя достигнутые жизненные блага как потенциально доступные всем и создавая социальную организацию, исключающую такую доступность фактически, правящие силы человечества обрекают на непреходящие страдания подавляющее большинство людей и превращают тех, кому перепадают достаточно большие доли благ, в гнусных тварей, пожирающих эти блага и охраняющих свои привилегии. Достижения гуманизма прошлых веков превращаются в орудия идеологического оболванивания упомянутого большинства в интересах благополучного меньшинства. Последнее выделяется из массы людей и возвышается над ней в качестве сверхлюдей.

Второй из упомянутых выше аспектов — образование уровня социального бытия, который довольно часто называют виртуальным. Поясню, что это такое. Я называю виртуальными действия одних людей, совершаемые с целью произвести желаемое (и планируемое заранее) воздействие на сознание и чувства других людей. Именно этой целевой установкой они отличаются от прочих действий, которые я называю сущностными. Виртуальные действия, будучи действиями в различных сферах человеческого объединения, выполняют идеологическую функцию.

В человеческой истории этот изначальный аспект социального бытия развивался, обогащался, разрастался, вырабатывал свои средства и профессионалов, приобретал все более важное значение. Он включает в себя игры, театральность, имитацию, обман, ритуалы, церемонии, обряды, этикет, символические события, юбилеи, конференции, речи, приёмы, показуху, массовые мероприятия, и так далее. Сейчас аспект виртуальности достиг таких масштабов и приобрёл такое значение, что провести чёткую грань между ним и другими аспектами (сущностными) невозможно. Виртуальные явления становятся важнее сущностных — происходит вообще виртуализация всей общественной жизни. Проблема «быть или слыть?» все более решается в пользу «слыть», причём в форме «быть — значит слыть».