Александр Александрович Зиновьев:
Идеология партии будущего.
26. Реальный коммунизм

Говоря о реальном коммунизме, я имею в виду не некий воображаемый человейник, а вполне реальные страны, каких было довольно много на планете ещё не так давно и какие ещё сохранились в каком-то виде. Наиболее развитым экземпляром таких человейников был Советский Союз в лучшие годы его жизни.

Советский коммунизм сформировался не сразу в результате революции. В результате Октябрьской революции 1917 года сравнительно небольшая группа людей, возглавлявшихся большевиками, захватила высшую власть в стране. Социальную сущность этого политического переворота не понимал никто, включая Ленина. Коммунизм как особый тип человейника сложился много лет спустя. Революция лишь осуществила эволюционный прорыв. А дальнейший процесс протекал уже по социальным законам, о которых никто не имел понятия.

В возникновении советского коммунизма сыграло роль совпадение множества исторических обстоятельств. Среди них — такие.

Коммунизм принадлежит к такому типу организации человейников, при котором доминирующей является не самоорганизация масс людей снизу, а принудительная организация сверху, как это имело место в истории России с самого начала её существования. При этой организации решающая роль в объединении людей в целое принадлежит системе власти и управления, а не другим факторам, в том числе — не экономике.

Российское предреволюционное общество базировалось не на двух типах социальных отношений — феодальном и капиталистическом, как принято считать, а на трёх. Имелась ещё «третья сила», которая никем не воспринималась как основа социальных отношений будущего коммунизма, а именно — отношения коммунальные, которые нашли своё выражение в государственном аппарате, в отношениях всех слоёв общества с этим аппаратом, в средствах поддержания общественного порядка (полиция, жандармерия, суды), в армии, в общинном землевладении и так далее. В результате Октябрьской революции 1917 года были сметены отжившие феодальные и ещё неокрепшие капиталистические отношения, а «третья сила» получила простор для своего развития. На месте разрушенного государственного аппарата царизма немедленно сложился новый аппарат власти и управления, который превзошёл его во всех отношениях.

Второе из рассматриваемых обстоятельств — крах российского самодержавия, разруха в результате войны и развал всего российского общества. Основной проблемой для страны стала проблема выживания, создания общественного порядка, который мог бы обеспечить это. В такой ситуации вступил в силу социальный закон регенерации: если разрушается социальная организация человейника, но при этом сохраняется человеческий материал, основы его материальной культуры и другие необходимые факторы выживания, то из обломков разрушенной социальной организации образуется новая, близкая в основных чертах к прежней. Не случайно потому большинство населения послереволюционной России на первых порах восприняло революцию просто как смену власти.

Третий фактор, придавший событиям того периода характер глубокой социальной революции, заключался в том, что в России в течение целого столетия зрели идеи преобразования общества, которыми заразились всё сравнительно образованные слои и даже правящие классы. Во второй половине XIX века получили распространение идеи социализма и затем марксизма (коммунизма). В начале ХХ века сложилась организация профессиональных революционеров, готовившаяся к революции и взятию власти. Лениным была разработана целая теория на этот счёт. Когда возглавляемые Лениным большевики в октябре 1917 года взяли власть, они привнесли в происходящие события фактор, благодаря которому в России стало складываться именно коммунистическое сверхобщество, а не что-то иное. Без большевиков эволюция России вряд ли приняла бы такое направление.

Четвёртый фактор — человеческий материал России. В стране было более ста различных этнических объединений, живших до известной степени автономно, находившихся на низкой, фактически догосударственной (дообщественной) ступени социальной эволюции. Основной российский народ — русские — обладал качествами, которые, с одной стороны, делали сильную диктаторскую власть необходимой для его выживания, а с другой стороны — делали эту власть возможной. Разбросанный по огромной территории, малограмотный, со слабой способностью к самоорганизации, привыкший жить на убогом бытовом уровне, склонный к покорности властям и угодничеству, он оказался чрезвычайно удобным (пластичным, послушным) материалом для социального эксперимента, задуманного не им самим и начатого сверху и извне. Эксперимент вряд ли удался бы, если бы вместо российского, совсем непролетарского населения, был такой человеческий материал, на какой рассчитывали классики марксизма.

Пятый фактор — состояние материальной культуры страны. Я уже упоминал о разрухе в стране вследствие Первой мировой войны. Но она лишь усилила то, что было до войны и независимо от неё, а именно — низкий (сравнительно с Западом) уровень материальной культуры вообще, примитивное в целом хозяйство, огромная (если не решающая) роль физического труда масс населения. В условиях послевоенной разрухи первостепенное значение приобрела организация больших масс людей на коллективные действия и возбуждение массового энтузиазма. Это могла осуществить только власть, подобная дореволюционной, но превосходящая её именно в манипулировании массами. Революция и породила такую форму власти, которая в процессе эволюции страны стала, с одной стороны, создавать новую государственность, а с другой стороны — создавать её так, что сама стала превращаться во власть сверхгосударственную, во власть коммунистическую.

Опять-таки русская коммунистическая революция удалась и с этой точки зрения вопреки прогнозам марксизма.

Российский коммунизм возник не как нечто совершенно чуждое и постороннее для западной цивилизации, а как её детище. Дореволюционная Россия складывалась и жила под сильным влиянием западной цивилизации. Она фактически была сферой колонизации и периферией последней. Идеи коммунистического социального строя и коммунистической революции родились на Западе и были занесены затем в Россию. Коммунистическую революцию в России осуществили люди, прошедшие школу революционеров на Западе. Русская революция имела сильный резонанс на Западе. Большое число людей на Западе рассматривало её как начало революции в западном мире. Русская революция имела поддержку со стороны Запада. Без влияния Запада и без контактов с ним построение коммунистического социального строя в России было бы невозможно.

Советский коммунизм, повторяю, сложился не сразу. На создание его ушли десятки лет. Стадии зрелости он достиг лишь в брежневские годы. Но он на протяжении всей своей предшествовавшей истории демонстрировал своё несомненное в те годы превосходство над всеми известными типами социальной организации с точки зрения выживания и прогресса огромного человеческого объединения в наиболее трудных исторических условиях и в постоянной борьбе с внешними врагами, превосходившими его во всех основных аспектах жизни, кроме социальной организации.

Напоминаю, социальная организация человейника характеризуется не одним признаком, а комплексом признаков. По мере жизни человейника она изменяется, но в рамках этого комплекса. Она не есть абсолютное добро или абсолютное зло. Она порождает явления, которые какие-то люди воспринимают как позитивные, и явления, которые другие оценивают как негативные. Её проявления в человейнике меняются с изменением человейника и условий его существования. В одних условиях и в одних отношениях она может сыграть роль позитивную, в других — другую. Но при всех обстоятельствах сохраняется упомянутый комплекс признаков, образующих её социальное качество. Это надо помнить постоянно и при рассмотрении реального коммунизма.

Основу коммунизма на микроуровне образуют такие деловые клеточки (первичные деловые коллективы), которые являются самыми маленькими, стандартными и относительно автономными в своей жизнедеятельности частичками общества, обладающими основными чертами общества в целом, представляющие собой общество в миниатюре. Это суть предприятия и учреждения, созданные для выполнения некоторых деловых функций и относительно автономные в этом своём деле, хорошо всем известные заводы, фабрики, институты, фермы, конторы, магазины, совхозы, колхозы, школы и другие предприятия и учреждения, в которых взрослые и работоспособные члены общества принимаются на работу, получают вознаграждение за труд, добиваются успехов, делают карьеру, получают награды и различного рода жизненные блага.

Все трудоспособные граждане обязаны быть членами каких-то первичных деловых коллективов — трудиться в клеточках. Эта необходимость и обязанность обусловлена тем, что, по идее, люди не имеют иных источников существования и путей жизненного успеха, кроме тех, какие им предоставляются в первичных коллективах (в клеточках). Тут работа не просто гарантируется, она является обязательной. Тут взрослые трудоспособные люди должны быть прикреплены к какому-то трудовому коллективу.

Коммунистические клеточки создаются решениями властей и юридически узакониваются. Власти определяют деловой статус клеточек, назначают руководство и юридических лиц, несущих ответственность за их деятельность перед государством.

Коммунистическая клеточка имеет сложную структуру. В ней можно выделить три аспекта. Первый аспект — деловой. В нём сотрудники клеточки выполняют деловые (рабочие) обязанности и структурируются в зависимости от интересов и организации дела. Второй аспект — коммунальный. В нём имеют место неделовые организации — партийная, профсоюзная, молодёжная, контрольная и многие другие. В этом аспекте структурирование людей происходит независимо от делового. Точно так же и их коммунальные функции отличаются от деловых. И третий аспект — бытовой.

В деловом отношении клеточка имеет свой деловой орган управления (дирекцию, отдел кадров, бухгалтерию и различного рода деловые учреждения). Для исполнения своих функций она получает во владение от общества (от представляющего его государства) необходимые средства деятельности. Коллектив владеет этими средствами и использует их, но они не являются его собственностью. Коллектив не может распорядиться ими по своему произволу, уничтожить, передать другим без ведома государства, продать и так далее, то есть обращаться с ними так, как обращаются частные собственники с их собственностью в западных странах.

В коммунистическом обществе отсутствует частная собственность на средства деятельности общественного значения. Все члены коллектива клеточки не различаются по отношению к средствам деятельности, которыми владеет клеточка. В этом — одно из фундаментальных отличий коммунистических клеточек от западных частных предприятий. Члены клеточки различаются лишь в системе организации деятельности клеточки и в коммунальном аспекте. Директор фабрики или заведующий учреждением находится в таком же социальном отношении к средствам деятельности клеточки, как подчинённые им рабочие и служащие.

Результаты деятельности клеточек вливаются в общий «общественный котёл». Клеточка получает из этого «котла» определённую долю средств для вознаграждения её членов за труд. Это — денежные суммы для выплаты заработной платы, премий, ссуд, а также жилищный фонд, дома отдыха и санатории, средства транспорта и многое другое. Члены коллектива получают свою долю жизненных благ по установленным нормам, причём независимо от реализации результатов деятельности клеточки. Важно, чтобы продукция клеточки удовлетворяла установленным требованиям к ней и чтобы соответствующие органы власти и управления признавали это.

Членам коллектива гарантирован законами и фактически оплачиваемый отпуск, бесплатное медицинское обслуживание, оплата времени болезни, пенсия по старости и инвалидности, жилье, детские сады, бесплатное и даже оплачиваемое образование и обучение профессии и многое другое. Основные жизненно важные потребности граждан так или иначе удовлетворяются по крайней мере на некотором минимальном уровне.

В коммунальном аспекте в клеточках имеются организации, не связанные с её деловыми функциями, — партийная, профсоюзная и комсомольская. Кроме того, имеются разного рода другие неделовые организации (спортивные секции, творческая самодеятельность, и так далее).

Основное содержание жизни работающих людей образует (теперь приходится говорить — образовывало) то, что они делают в первичном коллективе и через него. Здесь люди не только трудятся, но проводят время в обществе знакомых, обмениваются информацией, развлекаются, заключают нужные контакты, добиваются успехов, делают карьеру, посещают собрания, получают жилье, повышают квалификацию, занимаются спортом, участвуют в разных кружках и так далее. Тут происходит жизнь в самом точном смысле слова со всеми её радостями и горестями, удачами и неудачами.

Жизнь коллектива включает в себя также личные взаимоотношения, которые сплачивают коллектив в своего рода единую суперличность. Здесь носителем личностного начала становится не отдельный человек, а целое учреждение. Потому здесь лозунг «Интересы коллектива выше интересов индивида» есть практически действующий принцип.

Анализ самых глубоких основ коммунистического образа жизни обнаруживает, что добродетели и дефекты коммунизма имеют один и тот же источник. Более того, здесь дефекты являются неизбежными следствиями того, что на первый взгляд выглядит и большинством граждан воспринимается как достоинство. Гарантии основных жизненных потребностей, являющихся высшим социальным достижением коммунизма, имеют неизбежным следствием сравнительно низкий уровень удовлетворения этих потребностей, подчинение индивида коллективу, неравенство в распределении благ, принудительный труд, низкий уровень деловой активности и другие дефекты коммунизма, ставшие теперь всем очевидными.

В качестве образца коммунистической власти я беру советскую власть. Она имела множество ветвей, основные из которых суть следующие три:

1. Государственная.
2. Деловая.
3. Сверхпартийная (или псевдопартийная).

Последнюю называли и до сих пор называют партийной.

Первую ветвь образовали советы разных территориальных уровней. Советы мыслились как главная власть, а «партийный» аппарат — как их орудие. Но произошло нечто непредвиденное. Советы остались высшей государственной властью, но над ней возникла сверхгосударственная власть, подчинившая её и превратившая всю систему власти в феномен более высокого уровня организации — в сверхгосударство. Эту функцию присвоила себе третья из упомянутых линий — «партийная».

Вторую линию коммунистической власти образовало управление различными сферами общества помимо государственной и «партийной» — иерархия органов управления, начиная от базисных клеточек и кончая министерствами и Советом Министров страны. Все работники этих учреждений сплошь невыборные наёмные служащие. Эта линия, как и линия советов, оказалась точно так же подчинённой «партийному» аппарату сверхвласти. Одним словом, советская власть (власть Советского Союза) сформировалась как единство государственности и сверхгосударственности.

Партийный аппарат стал сверхвластью как аппарат партии. Последняя состояла из первичных организаций и вырастающего на её основе аппарата. Первые были объединениями членов партии, работавших в одних и тех же деловых коллективах. Их активность ограничивалась рамками этих коллективов. Но роль их здесь была значительная. Они были частью социальной структуры деловых клеточек. Секретарь партийного бюро коллектива являлся одним из руководителей коллектива наряду с директором и председателем местного комитета профсоюзов. Порой партийный секретарь играл в этом «триумвирате» первую роль.

Партийные организации различных коллективов не были связаны между собой в некоторые более обширные организации сами по себе. Они выбирали делегатов на районные партийные конференции, на которых формировалась основа партийного аппарата. И лишь благодаря этому аппарату они образовывали единое целое — партию.

Партийный аппарат начинался с районных комитетов (райкомов) и имел в основном территориальную и связанную с ней иерархическую структуру — районные, городские, областные, краевые, республиканские и центральный (для всей страны) комитеты партии. Он был частью системы власти. Но особой частью, которая управляла всей остальной системой власти и управления. Он был властью над властью, или сверхвластью. Поскольку он был властью и над государственностью, он был сверхгосударственностью.

Возникает вопрос: как это возможно, что высшая законная государственная власть признает власть над собой неузаконенной организации, не нарушая законности? Партийный аппарат управлял всей системой власти и управления, контролируя назначение начальников на все более или менее важные посты и их деятельность на этих постах. Они фактически были представителями партийного аппарата и членами его учреждений. И как таковые они исполняли волю этого аппарата, занимая решающие посты в учреждениях государства. Почти все работники системы власти были членами партии. Через партийные организации, насчитывавшие многие миллионы людей, партийный аппарат контролировал почти всю массу населения. Плюс к тому — ему подчинялся аппарат профсоюзов и союза молодёжи.

В основе всех функций коммунистического сверхгосударства лежала функция обеспечения жизнедеятельности человейника как органического целого. В этом человейнике для каждого коллектива и каждого более значительного объединения коллективов должны быть определены его положение в стране, деловые функции, отношения с другими коллективами, внутреннее строение, доля в производимом продукте и в получаемом вознаграждении. Здесь сверхгосударство присвоило себе всё те функции, какие в западных странах выполняют частные предприниматели и их конторы, банки и всякого рода негосударственные организации и механизмы самоорганизации. Наиболее важным проявлением рассмотренной фундаментальной функции сверхгосударства является планирование и контроль над исполнением планов. Планирование деятельности всех частей человейника есть коммунистическое средство сохранения его единства, ограничения коммунальной стихии и хаоса, неизбежного без этого в большом скоплении людей. Планы определяют статус коллективов и их объединений в человейнике в целом, а выполнение плана является основным показателем их деятельности. Обязанность руководства — заставить коллективы действовать в рамках планов.

Коммунистическому сверхгосударству принадлежит также функция реформаторства и прогресса. Это обусловлено самим положением и ролью руководства. Руководство не просто захватывает эту функцию из каких-то эгоистических соображений, а вынуждается на это всей организацией жизни человейника. Здесь все значительные преобразования осуществляются как решения свыше.

Всё то, что выше говорилось о коммунистических клеточках, целиком и полностью относится к клеточкам хозяйственным. Совокупность деловых клеточек, задача (функция) которых заключается в производстве и распределении материальных благ, совместно с системой учреждений, управляющих этой совокупностью, образует экономику коммунистического человейника, в коммунистическом человейнике существуют денежные отношения, банки, денежные расчёты, инвестиции денег и даже прибыль. Но доминирующей в экономике является её изначальная и фундаментальная функция — снабжение человейника предметами материального (вещного) потребления.

Экономические клеточки включались в систему других клеточек, то есть были частичками больших экономических объединений (как отраслевых, так и территориальных) и, в конечном счёте, экономики в целом. Они, конечно, имели какую-то автономию в своей жизнедеятельности. Но в основном они были лимитированы задачами упомянутых объединений и экономики в целом. Над ними возвышалась разветвлённая иерархическая и сетчатая структура из учреждений власти и управления, которая обеспечивала их согласованную деятельность. Эта структура превращала экономику в сверхэкономику.

Общепринято думать, будто экономика западного общества является высокоэффективной, а коммунистического — неэффективной. Я считаю такое мнение совершено бессмысленным с научной точки зрения. Для сравнения двух различных феноменов нужны чётко определённые критерии сравнения. А в зависимости от выбора таких критериев и выводы могут оказаться различными. Возможны, в частности, экономические и социальные критерии оценки производственной деятельности людей, предприятий, экономических систем и целых обществ.

Экономические критерии основываются на соотношении затрат на какое-то дело и его результатов. Социальные же критерии основываются на том, в какой мере деятельность предприятий соответствует интересам целого общества или какой-то его части. При этом предприятиям устанавливаются определённые рамки деятельности, включая источники сырья и сферу сбыта продукции. И эффективность их характеризуется тем, насколько успешно они придерживаются установленных для них норм. Главным, подчёркиваю, здесь является не экономическая эффективность отдельно взятых предприятий, а интересы целого, причём не обязательно экономические. Например, коммунистические предприятия должны обеспечить работой и тем самым дать источники существования максимально большому числу людей, в принципе исключив безработицу. И если принять во внимание комплекс других факторов, можно убедительно показать, что коммунистическая экономика имела боле высокую степень эффективности, чем западная экономика.

Менталитетная сфера отчётливо дифференцировалась на множество частичных сфер. Основные из них — наука, воспитание и образование молодёжи, литература, музыка, изобразительное искусство, театр, кино, телевидение. И, само собой разумеется, идеологическая сфера. Каждая из них представляла собой единое целое, управляемое системой особых учреждений системы власти и управления. Они объединялись в тех или иных комбинациях в более сложные сферы и, в конце концов, в единую менталитетную сферу, обеспечивавшую потребности советского человейника в плане формирования менталитета людей и снабжения их «духовной пищей». Главенствующая роль в объединении их в единое целое и в управлении их деятельностью играла идеологическая сфера. Все прочие сферы в той или иной мере и форме выполняли идеологические функции. Через них идеологическая сфера запускала свои щупальца во все места человейника вплоть до сознания каждого члена человейника. Она составляла часть партийной сферы, а управляющая ей система учреждений и лиц составляла часть партийного аппарата. В этом смысле она была не просто идеологической, а сверхидеологической сферой советского человейника.

Официально считается, что граждане коммунистического общества вознаграждаются соответственно их труду. Но принцип вознаграждения по труду имеет очень узкую сферу приложения. В силу разнообразия видов деятельности единственным универсальным критерием сравнения трудовых вкладов людей в общественное благосостояние становится сравнение людей по их социальным позициям и по их социальной ценности (значимости) вообще. Так что фактически действующим принципом вознаграждения за труд здесь является принцип «Каждому — по его социальному положению». Даже самое педантичное следование этому принципу порождает неравенство в распределении жизненных благ. Неизбежным следствием рассматриваемого принципа является также система социальных привилегий, то есть тех преимуществ, которые человек в данной социальной позиции имеет сравнительно с нижестоящими.

Короче говоря, коммунизм не устраняет социальное и материальное расслоение людей и неравенство. Он устанавливает их новую форму. Однако имеют силу факторы, сдерживающие и ограничивающие эту тенденцию. Главные из этих факторов — власть, идеология и прогресс общества в науке, технике, образовании, культуре и других сферах. Человейник, в котором полностью отсутствует социальное и материальное неравенство, в принципе невозможен. Но реальный коммунизм есть человейник, в котором это неравенство может быть сведено к некоторому минимуму, во всяком случае, может быть меньше, чем в человейниках другого типа.

Согласно советской идеологии, советское население имеет такую социальную структуру: два дружественных класса рабочих и крестьян и интеллигенция. Конечно, в Советском Союзе были рабочие и крестьяне, была интеллигенция. Но дают ли эти три понятия — «рабочие», «крестьяне» и «интеллигенция», достаточно полное и точное описание социальной структуры советского населения? Уже в первые десятилетия в стране произошли такие перемены, что рассматриваемая классификация стала выглядеть анекдотично смешной.

Население коммунистической страны структурируется во многих измерениях и по многим признакам. Дать суммарную классификацию трудно. Классы в марксистском смысле тут либо исчезают, либо «растворяются» в паутине других структур. Я ввёл для классификации граждан страны понятие их социального статуса. Последний характеризуется следующими параметрами: положение на иерархической лестнице социальных позиций, престижный уровень профессии, размер заработной платы, наличие или отсутствие привилегий, характер привилегий, возможности использования служебного положения, образование и культурный уровень, бытовые условия, доступ к жизненным благам, сфера общения, перспективы улучшения положения и устройства детей. Лишь совокупность этих параметров определяет социальный статус человека, а не каждый по отдельности. По социальному статусу население коммунистической страны разделяется на три группы слоёв — на высшие, средние и низшие слои. Причём, это разделение является территориальным и многоступенчатым. Это означает, что слои не образуют нечто целое для всей страны. Их можно заметить в каждом регионе страны и на разных уровнях административной иерархии (район, город, область, край, республика, вся страна). Тот или иной слой на данном уровне образуется не как сумма таких слоёв на более низком уровне, а независимо от них.

К высшему слою на данном уровне принадлежат высшие лица аппарата власти этого уровня, начальники наиболее значительных предприятий и учреждений этого уровня и категория лиц, так или иначе входящих в правящую и привилегированную клику этого уровня.

Представители высших слоёв имеют самый высокий жизненный стандарт. В их распоряжении все блага, достижимые в данной стране, причём они имеют все почти без денег или за условную плату. На всех уровнях они связаны служебными и личными отношениями, круговой порукой, взаимными услугами.

Средние слои образуют сотрудники системы власти и управления среднего уровня, директора и заведующие обычными предприятиями и учреждений, преподаватели высших учебных заведений, деятели культуры, научные работники, короче говоря, — основная масса служащих и начальников среднего уровня иерархии, а также творческая и интеллектуальная часть населения, деятели спорта и других непроизводительных профессий. Эти слои разнообразные по составу. В них входят работники идеологии и пропаганды, сотрудники партийного аппарата, карательных органов. Вместе с тем, эти слои являются основой новых веяний в стране, прогрессивных и даже порой оппозиционных умонастроений. Они имеют самый высокий образовательный и культурный уровень. В них входит самая деловая и творческая часть населения. И одновременно они являются проводниками политики высшей власти. Они суть самая живая ткань общества.

К низшим слоям относятся рабочие всех типов, работники сферы обслуживания, не занимающие постов, лица, занятые на подсобных работах в различных учреждениях, служащие контор и канцелярий, низший медицинский и научный персонал, воспитатели детских учреждений, рядовые милиционеры и прочие лица, выполняющие непосредственные деловые функции на низших ступенях социальной иерархии. Социальная активность низших слоёв близка к нулю. Они раздроблены, имеют самый низкий образовательный уровень, легче всех поддаются манипуляциям властей. Их солидарность ограничивается бытовыми отношениями асоциального характера. Их интересы представляют официальные общественные организации, администрация и органы власти. Их материальное положение в основном зависит от общих условий в стране и от политики руководства.

Каковы количественные характеристики этих уровней, трудно сказать. Коммунистические человейники только ещё начинали жить. Структура населения менялась. Официальные измерения не производились.

Отмечу также то, что в Советском Союзе складывалась новая социальная общность людей, в которой всё меньшую роль играли этнические различия. Распад Советского Союза и этнические конфликты постсоветского периода были результатом искусственных действий сил Запада и его «пятой колонны», а не некоей естественной эволюции коммунизма.

В реальном коммунизме социальная борьба не исчезает. Она здесь принимает формы, адекватные социальному статусу граждан и реальным условиям. Этот аспект коммунизма совсем не изучен, — не было времени, материала и возможностей. Пока в общей форме я могу отметить следующее. Социальная борьба погружена во внутреннюю жизнь деловых коллективов и профессиональных объединений и сред. Обобщающий характер она принимает, когда она происходит в системе власти и при этом достигает такой силы, что в неё вовлекаются более или менее широкие слои населения. В истории Советского Союза имели место такие случаи. Наиболее сильные из них — десталинизация после смерти Сталина и период либеральной фронды и диссидентства.

Хочу особое внимание обратить на одно обстоятельство, которое (среди многих других) полностью выпало из поля внимания как апологетов, так и критиков коммунизма. Идеологи коммунизма и потребители коммунистической идеологии представляли себе будущий коммунизм как некое конечное состояние эволюции человейника, достигнув которое люди будут лишь наслаждаться обещанными благами. Реальный же коммунизм приносил с собой лишь условия, необходимые для движения в направлении к идеалу, и возможность более успешной борьбы за этот идеал. В Советском Союзе такая борьба только зародилась. Она была осознана не как борьба в рамках коммунизма, а как борьба против коммунизма. И в этом качестве её использовали силы Запада в «Холодной войне».

Во всяком достаточно большом и развитом человейнике возникает стремление к подчинению других человейников. Это было свойственно и советскому человейнику. Характерным для него было стремление к овладению окружающим миром путём навязывания другим странам и народам своего типа социальной организации, то есть коммунизма, можно сказать — стремление к коммунизации других народов и стран. Таким путём Советский Союз, одержавший победу над Германией во Второй мировой войне, навязал коммунистический социальный строй ряду стран Восточной Европы. В дальнейшем он способствовал созданию коммунистических («марксистских», как выражались в западной пропаганде) режимов во многих местах планеты и поддерживал их. В этом отношении он выступал как новатор в деле покорения планеты. Западный мир фактически пошёл по стопам Советского Союза, когда ход «холодной» войны стал склоняться в его пользу. Но пошёл, разумеется, в своих интересах и своим путём.

Мотивы такого стремления к коммунизации планеты очевидны. Это — естественное стремление усилить свою обороноспособность, переходящее столь же естественно (закономерно) в стремление к мировой гегемонии. При этом действовала уверенность в том, что коммунизм есть благо для всех народов и что народы мира примут его добровольно и с энтузиазмом. Действовала также уверенность в том, что союзники с такой же социальной организацией надёжнее, что с ними легче устанавливать контакты, что крепче будет их зависимость от метрополии коммунизма (от «Москвы»).

Советский Союз потерпел поражение в этой борьбе. Думаю, что это произошло не случайно. Во-первых, Советскому Союзу просто не хватило сил конкурировать с Западом в борьбе за мировое господство — Запад превосходил его во много раз во всех отношениях, важных в этой борьбе. Во-вторых, советский коммунизм вообще оказался по самой своей природе неспособным к организации таких огромных массивов людей, народов и стран в единое целое.

Те суперструктуры, которые раньше создавали западные страны, и та мировая суперструктура, которую сейчас стремится создать Запад, суть структуры имперские, «вертикальные». В советском же человейнике для этого не было необходимых условий. Не было человеческого материала с качествами народа господ, какими в избытке обладают народы западные. В самой социальной организации советского коммунизма не было предпосылок для вертикального структурирования народов и стран. Советский Союз в западной идеологии и пропаганде рассматривался как империя, что было вопиющей ложью. Если тут и было что-то имперское, то наоборот, ибо основной народ этой «империи» — русские — жил в гораздо худших условиях, чем прочие народы, которые он якобы эксплуатировал. Советская идеология в принципе исключала вертикальную суперструктуру народов и стран мира. А то мировое объединение коммунистических и стремившихся к коммунизму стран, какое на короткое время возникло на планете, было «горизонтальным» объединением взаимозависимых стран. Это было одной из причин того, что блок коммунистических стран в Европе распался с поразительной лёгкостью и быстротой.

Западный мир одержал победу над СССР в «Холодной войне». Но отсюда не следует, будто уровень социальной организации стран Запада превосходил таковой Советского Союза. Запад победил, поскольку во много раз был сильнее советского блока — по числу населения и качеству человеческого материала, по мощи экономики и военного потенциала, по другим жизненно важным факторам. Почти полувековая «Холодная война» вынуждала нашу страну на образ жизни, превышающий её возможности. В Советском Союзе была создана мощная «пятая колонна» Запада. Назревал общий кризис советской системы, первый в истории специфически коммунистический кризис. Происходили социальные перемены в структуре советского населения. Возникла кризисная ситуация в высших учреждениях системы власти. Короче, сложился комплекс внешних и внутренних факторов, которыми умело воспользовались стратеги и организаторы «Холодной войны». Они запланировали и педантично провели серию диверсионных операций огромного масштаба. В результате контрреволюции 1991–1993 годов была просто физически уничтожена советская социальная организация в странах бывшего Советского Союза, в России прежде всего.

Всячески насаждается утверждение, будто русский коммунизм рухнул в силу внутренней несостоятельности. Это — циничная ложь. Русский коммунизм был молодым и жизнеспособным социальным образованием, находился в самом начале своего исторического бытия, не изжил себя, не одряхлел внутренне. Он был просто убит.