Вадим Маркович Розин:
Методологические проблемы философии техники

Мой доклад задаёт рамку, внутри которой система инженерной деятельности существует и развивается. Начать бы я хотел с фиксации того, что в России в предыдущие годы совершенно автономно развивались науковедение, философия техники, методология инженерной деятельности, методология проектирования и так далее. Хотя в эти годы и стали появляться частные синтезы, например, при анализе инженерной деятельности стало понятно, что её нельзя исследовать, не рассматривая широкий комплекс: инженерная деятельность — научные исследования — проектирование — использование проектов в производстве. Но эти синтезы были достаточно частными. Различные отношения, связи инженерной деятельности с другими компонентами сферы воспроизводства обнаруживались постоянно. Возникла потребность в построении более широкой синтезирующей картины, где бы инженерная деятельность находила своё место и свой смысл.

Нельзя сказать, чтобы у нас философия, методология не обращали внимания на технику. Но это обращение было странным, называлось изучением философских проблем техники, где осуществлялась массированная критика, например, западной философии техники. Там делали реальное дело, а мы их критиковали, ловили на идеализме и так далее. В то же время в ФРГ был основной корпус работ по философии техники, там выходили важные работы — прикладные исследования и исследования по философии техники. И они оказались подготовлены намного лучше, чем мы, по многим проблемам. Наша философия техники, наши исследования — философские, методологические, истории техники и прикладных вопросов техники — шли всегда в оправдание того, что есть. Разрабатывались большие системы, атомные электростанции, энергетические комплексы и так далее, а философская, методологическая наука всегда оправдывала эти темпы научного прогресса, эти технические и политические решения, если она вообще доходила до этого уровня.

Сегодня мы понимаем, что такая позиция оправдывающего была определённым тормозом и авария на АЭС в Чернобыле обнажила все это со всей очевидностью. На совещании, проходившем два месяца назад с немецкими философами техники, выступавший там Ю. Н. Давыдов сказал, что для философии, для социологии сегодня факт Чернобыля является основным. Именно этот факт заставляет на все по-новому смотреть, заставляет серьёзно разворачивать всю эту проблематику. Но мы понимаем, что не только Чернобыль заставил нас менять ориентацию. Это — и экологический кризис, и многочисленные аварии, и ситуация перестройки вообще. Действительно, и подключение широких слоёв населения к обсуждению многих вопросов изменило ситуацию. Поэтому сейчас резко возрос интерес к вопросам философии техники. При этом надо понимать, что когда речь идёт о философии техники, речь идёт не только о сооружениях.

На Западе под философией техники понимается широкий круг философско-методологических, философско-гуманитарных, философско-социальных исследований, которые касаются как проблем техники, так и инженерной деятельности, так и проектирования, так и социокультурных проблем. Это большой круг проблем, который изучается особой дисциплиной — философией техники. При этом существуют два разных направления. Одно — философско-методологическое обсуждение вопросов техники, инженерии, проектирования, технических наук. С другой стороны — очень интенсивно развиваются прикладные исследования: прогнозирование, экспертиза социально-философская, социально-экологическая, создаётся корпус некоторых философско-методологических картин знаний для практиков и так далее.

Какие основные вопросы обсуждаются сегодня в рамках философии техники? Основных вопросов — четыре:

1. Что есть техника, в чём её сущность в отличие от внешнего описания техники.
2. Анализ социокультурных проблем техники, анализ социокультурных контекстов.
3. История техники, периодизация техники.
4. Анализ технического творчества.

Это — основные четыре проблемы, которые изучаются в рамках философии техники сегодня. При этом они обсуждаются под определённым активным ценностным углом. Все философы техники разделились на два больших лагеря.

1. Один лагерь и одна точка зрения, которую очень чётко выражал Хайдеггер, состоит в том, что техника рассматривается как один из основных факторов глубокого кризиса нашей культуры, цивилизации. Здесь разворачивается такая трактовка, такой взгляд на технику, когда техника объявляется особым «заболеванием» культуры, деятельностным её «заболеванием». Мало того, что она рассматривается в ряду других факторов разрушения природы, деструкции различных социальных процессов, но ещё и утверждается, что и сам человек становится лишь функциональным элементом в связи с функционированием техносферы. Хайдеггер употребляет выражение «постав», то есть человек превращается всего лишь в технический элемент сложной техносферы.
2. Второй лагерь и другая точка зрения. Техника — судьба нашей культуры, нашей цивилизации. Особенно не опровергается первая точка зрения, но утверждается другое, что техника есть судьба нашей культуры, цивилизации, и хотим мы или нет, мы с ней родились и умрём. По сути дела, мы не можем, следуя советам «зелёных» вернуться к натуральным формам хозяйства, экономики и так далее. И все задачи, с которыми столкнулось современное человечество, могут быть разрешены только на пути развития техники, но более разумной, более осмысленной. Техники, которая будет гуманизирована и так далее.

Между этими точками зрения существует резкая полемика. Представители первой заявляют, что всё это — паллиативы, и разрешить ситуацию на основе технических средств невозможно, что этим вы только усугубляете процесс, перемещаете заболевание извне вовнутрь, и крах будет ускорен, так как он неизбежен. Я обнажаю этот момент, чтобы подчеркнуть, что сегодня проблемы философии техники выдвигаются на первый план, они начинают тесно связываться с обсуждением сути нашей цивилизации, с обсуждением вопроса: человек и техника, с обсуждением вопроса альтернативного существования, альтернативной культуры, альтернативной цивилизации. И, естественно, с вопросом о том, так ли это на самом деле и нельзя ли найти и понять корни техники и её место в культуре и цивилизации.

Эта проблематика обсуждается уже давно, наверное, лет 15–20. Но сегодня мы видим, что эта проблематика идёт по кругу — обсуждается второй, третий раз, выдвигаются всё те же тезисы, аргументы, контраргументы и нет продвижения. В чём дело? Мне кажется, что дело во многом в том, что философский способ обсуждения проблемы во многом себя исчерпал. Действительно, сегодня складывается ситуация, которая связана с тем, что начинает разворачиваться следующий цикл изучения, но уже не только философского, но философско-методологического, и такого изучения, в котором начинают концентрироваться и исследования инженерии, проектирования, технических наук, гуманитарные исследования, социологические. То есть, мы сейчас входим в следующий цикл развития философии техники, в котором возникает интеграция и философских размышлений, и методологических исследований, и исследований в рамках естественных, гуманитарных наук и экспериментов самого разного толка. Ясно одно, что мы не можем рассматривать технику в широком смысле слова технические науки, инженерия, проектирование просто с познавательным интересом. Речь идёт не просто об изучении, а о таком изучении, которое бы позволяло нам занять ту или иную позицию, разрешать тот кризис, о котором я говорил. В чём сущность техники, какую роль она занимает в культуре, в отношении к человеку, к оргструктурам и так далее.

Следующий пункт моего сообщения связан с характеристикой основных направлений, планов представления техники, которые сегодня мыслятся. Здесь я хотел бы предложить несколько схем.

Первая схема под условным названием «трилистник». Это координатная ось: деятельность, вторая: культура, третья — природа.

Я утверждаю, что сущность техники надо рассматривать в пространстве трёх координат, связанных с деятельностным планом, культурным и природным. Два из этих планов обсуждаются довольно давно, то есть уже в исследованиях Маркса отмечалось, что когда говорится о технике, речь идёт не о каких-то морфологических структурах, а о конструкциях. Маркс отмечал, что всякая техника есть по сути дела элемент деятельности или сама деятельность. Это довольно легко обнаружить, протянув простой ряд: когда-то человек бросал камень, потом он изобрёл пращу, в Античности были созданы довольно сложные метательные машины и так далее. Но каждый раз сохраняется момент, связанный с деятельностным искусственным отношением, то есть техника создаётся как средство для определённой деятельности. Она позволяет достичь определённой цели. Какое бы сложное устройство перед нами ни было бы, мы всегда можем реконструировать и обнаружить деятельностный момент, который предопределил функцию этого устройства и другие его аспекты. Но точно также мы понимаем, что техника не была бы техникой, если бы даже в простейшем приспособлении не действовала сила природы. То есть, всегда, когда мы имеем некоторое техническое сооружение, мы имеем какие-то специально организованные естественные процессы, которые были запущены на основе этой деятельностной компоненты.

Техника есть, с одной стороны, то, что живёт по законам деятельности и, с другой — то, что живёт по законам природы. И каким-то образом в технических устройствах это сходится, организуется, существует! Но есть ещё и третья сторона существования техники, а именно, что техника есть культурный феномен. Древние рассматривали свой лук, меч как средство, в котором поселились духи, помогающие человеку, то есть они не рассматривали их как функциональные элементы, а как вместилища духа. Позднее. в Средние века техника рассматривалась как реализация божественных сил. Божественные силы действовали в природе, в инструментах, в механизмах, а само инженерное творчество было мудростью, которую инженер получал от бога. В новое время на технику начинают смотреть как на особую реализацию процессов природы. В рамках каждой культуры техника существует как культурный осмысленный феномен. В рамках культуры она может развиваться, но за пределами этих представлений никогда не получит своего развития. Таким образом, эта триада задаёт то пространство изучения, те координаты изучения, с точки зрения которых мы должны взглянуть на технику.

Что же остаётся от самой техники? К примеру, мы можем взять магнитофон и расписать его как особую цель, средство, мы можем рассмотреть его как систему определённых процессов природы (электрических и других), как особое средство культурной коммуникации в рамках нашей культуры. Но где же, собственно, сама техника? Но именно такой путь является наиболее плодотворным, потому что становится всё более понятным, что основные ошибки инженера не в созерцании окончательного устройства, а когда он проектирует, когда думает о культурном назначении этого устройства, когда он выбирает цель и так далее. Сбои всегда — в структуре организации деятельности, в структуре её нормирования.

Второе представление и второй взгляд на технику — техника как предмет. Мы не можем уйти от представления техники как определённой среды, как определённого предмета. Когда мы говорим о технике как о предметности, имеем в виду три характеристики, то, что это есть искусственное образование здесь мы противопоставляем все предметы техники объектам природы. А раз это искусственное, то значит, созданное, и мы начинаем говорить о деятельности по её созданию. То, что техника не является знаком в широком смысле, потому что мы имеем дело, как правило, не со знаками, хотя каждое техническое устройство означено: оно имеет название. И, наконец, предметность. Когда говорим о технике, мы должны представлять, что это есть предмет культуры. Итак, второе представление техники — техника как особая предметность, как искусственное образование. В этом плане, говоря о технике как о предметности, мы должны противопоставлять предметность различным семиотическим структурам и переходить к третьему плану рассмотрения техники, а именно, техники, порождённой в рамках деятельности.

Здесь мы переходим к различным этапам существования техники. Сначала техника порождалась через образцы, затем — в рамках технической деятельности и педагогического использования научных знаний. И, наконец, техника стала порождаться в рамках инженерной деятельности. И здесь появляется очень важная характеристика, которую обсуждал Мамфорд, когда он рассматривал технику как мегамашину. Он обратил внимание на то, что техника существовала ещё до того, когда были созданы технические сооружения, когда речь шла о больших коллективах специально организованной деятельности (например — коллектив людей по созданию пирамид). Такие коллективы деятельности, которые предназначались для создания сложных архитектурных сооружений, действительно, образовали прообраз техники. И здесь человечество нащупало некую форму организации деятельности. Это была чистая организация деятельности, организация людей, которая обеспечивала создание очень крупных технических сооружений. И отсюда — основная проблема техники — совершенствование этих мегамашин, отказ от них, если они разрушают природу, установление контроля над этой мегамашиной. Итак, третье представление о технике — техника как искусственная деятельность, деятельность, порождающая технические сооружения.

Четвёртый план изучения техники — различение трёх основных этапов генезиса техники: технического, инженерного, технологического. Известно, что инженерная деятельность сформировалась довольно поздно, после работ Галилея и Гюйгенса. До этого техника развивалась другими способами — с использованием опытных знаний, частично — научных. Механизмы развития техники были иными. На том этапе развития техники человек не представлял себе природу как некий гигантский источник энергии, материала, процессов, которые он может поставить себе на службу. Начиная с Нового времени, с развития инженерной деятельности сложился другой способ использования научных знаний, сложилась инженерная деятельность, в которой оказались соединёнными, с одной стороны, наука, с другой — представления о природе, и техника стала рассматриваться как средство, которое позволяет использовать процессы энергии, материалы природы для человеческих целей. Возникновение такой картины — природа с бесконечным источником материалов, процессов энергии; наука, которая поставляет знания инженерам и, наконец, техника как система машин, орудий, позволяющих использовать эти процессы энергии, материалы, — открыло новую эру и привело к сегодняшней ситуации.

Таким образом, второй этап характерен принципиальной связкой этих представлений, к которому чуть позже добавилось представление о потребностях людей. По мере развития промышленности, массовой культуры возникли потребности, которые должны были удовлетворяться техническим путём. Современные проблемы возникли в этой завязке: массовая культура с механизмами роста непрерывных потребностей, техника, которая является средством извлечения сил энергии, процессов природы и наука, которая обеспечивает это извлечение. Важно, что мы сегодня живём в рамке такой онтологии.

Третий этап генезиса техники — техника как технологии. В чём отличие его от второго этапа? Если на втором этапе технические сооружения создавались в рамках изобретательской и конструкторской деятельности устанавливались принципиальные связи описанных в науке естественных процессов и технических конструкций, которые их обеспечивают, а затем включается конструктивная деятельность, которая приспосабливает все это для разных функций, для разных требований и в этом смысле развитие техники осуществлялось прежде всего через процесс познания и инженерной конструкторской деятельности, то последние 20–30 лет основные механизмы как бы меняются и на первый план выдвигаются технологические представления о развитии инженерной деятельности и развитии техники. В отличие от узкого понимания технологии как просто технологических операций и форм организации производственного процесса, сегодня под технологией понимается более сложный процесс — процесс, в котором ведущую роль играют, прежде всего, структуры деятельности. Оказалось, что современные социотехнические сооружения создаются не столько в рамках процесса познания, сколько в рамках конструирования, комплексирования всё новых видов деятельности. И, более того, оказалось, что технология очень тесно связана с культурой, с формами организации. Технология в широком смысле, в рамках которой сегодня развивается инженерная деятельность — сложный комплекс, который имеет законы, связанные с имманентными законами развития техносферы.

То есть, здесь есть научная деятельность, проектировочная, здесь есть механизмы, связанные с ростом и анализом потребностей, здесь есть оргструктуры. И вся эта система предопределяет некий имманентный механизм роста, формирования и развития. Когда инженерная деятельность вышла на новый уровень, мы получили принципиально новое качество — качество развития инженерной деятельности как технологии. Сегодня мы и имеем дело с этим феноменом, а это означает, что мы уже не можем обсуждать изолированную инженерную деятельность, изолированную проектировочную деятельность, а вынуждены обсуждать техносферу, рассматривать технику как инобытие нашей культуры, рассматривать уровень организации нашего производства, способы нормирования и так далее. Только в таком залоге это все оказывается эффективным и успешным, то есть времена изолированного рассмотрения деятельности закончились.

Последнее. Техника как демиургический комплекс. Я думаю, что это является достоянием только нашей культуры. Нужно рассматривать специально такие образования техники, которые сегодня являются основными разрушителями природы, деструкции социальных структур. С чем это было связано? По генезису это было связано с рядом моментов. В течение конца XIX и всего XX века происходило формирование класса научных исследований, инженерной деятельности, проектирования, производственных, опытно-производственных сфер и так далее. Каждая из этих сфер развивалась и достигла своей эффективности. С другой стороны, с какого-то момента государство стадо решать сложные глобальные задачи то ли оборонного характера, то ли национального характера, но при их решении государство научилось создавать эффективные мегамашины, то есть концентрировать ресурсы, соединять научные исследования, проектирование, производство и всё это организовывать в такие комплексы, которые в конечные сроки решали поставленные задачи. При этом обнажались другие участки народнохозяйственного комплекса. Следующий важный здесь момент — формирование особого субъекта социального действия, то есть демиургических субъектов. Это могут быть ведомства, правительства, то есть такие, которые могут концентрировать усилия.

По мере складывания этих, по меньшей мере трех, компонентов, стали формироваться такие технические инженерные комплексы, которые, с одной стороны, являлись очень эффективными с точки зрения этих демиургических субъектов действий. Нужно произвести преобразование в конечные сроки — задачи решались. Но, с другой, при отсутствии демократических механизмов контроля, оценки, запрета и так далее, сложились демиургические комплексы, последствия действий которых становились сопоставимыми с геологическими, с планетарными масштабами и так далее.

Когда я говорю о демиургических комплексах, я имей в виду такие специальные техноинженерные образования, последствия от которых становились сопоставимыми с глобальными масштабами. В связи с этим было осознано, что планета — это не только природа, что планета — сложная система, ноосфера и так далее, по отношению к которой мы не можем действовать традиционным инженерным способом, мы не можем рассматривать природные процессы, с точки зрения традиционной инженерной логики, то есть как бесконечные источники энергии, материала и прочего. Оказывается, что жизнь природы имеет свои границы, и её жизнь связана с человеческой жизнью. Выход на демиургические комплексы совершенно по-другому поставил вопрос, а этот выход одновременно связан с широким пониманием технологии. Таким образом, здесь начинают смыкаться широкое понимание технологии, как современный этап развития инженерной деятельности, и представление о демиургических комплексах и отношении к ним. У немцев, например, отлажен целый ряд демократических механизмов контроля, которые не дают возможность складываться и развиваться таким демиургическим комплексам. У нас же — это обычная ситуация.

Таким образом, представление техники как реалий природы, культуры, деятельности, представление техники как особой предметности, представление техники как порождаемой в технической инженерной технологической деятельности, различение технического, инженерного и технологического этапов развития техники и, наконец, техника как демиургический комплекс, — эти направления сегодня выделяются в рамках философии техники, но между ними ещё нет связи. Но чем этот подход выгодно отличается от предыдущего? Такие представления позволяют соединять не только взгляд на технику как конструктивно-морфологическое образование, но позволяют подключить исследования по методологии инженерной деятельности, по методологии проектировочной деятельности, науковедческие представления, позволяют соединить план, связанный с изучением техники, и аксиологические представления, и те картины, которые мы используем. Оказывается, что сегодня техника развивается в рамках некоторых картин: картины природы, картины инженерной деятельности, извлекающей из природы, картины потребностей, которые техника обеспечивает. Эти несколько картин предопределяют ситуацию.

Этот подход позволяет рассматривать решения инженерных задач не сами по себе, а с точки зрения мегамашин, демиургических комплексов, в рамках которых решаются все эти задачи.

Нужен иной генезис техники, инженерной деятельности, потому что понятно, что ключевые моменты связаны вовсе не с тем, когда появились паровые машины или когда было открыто электричество. А связаны с другими образованиями: когда человек научился организовывать мегамашины, то есть сложные комплексы деятельности, когда человек начал использовать науку, когда он научился концентрировать ресурсы и создавать демиургические комплексы и так далее.

Наконец, это даёт иное понимание для решения прикладных задач, ибо каждая из них должна рассматриваться в пространстве этих сложных измерений. Это не просто инженерная задача, а задача, связанная с существованием каких-то культурных образований, организационных систем, ценностных установок, наших иллюзий.

Вот тот круг тем, который изучается в философии техники.