Роберт Томпсон: Массовая культура даёт нам точки соприкосновения.
Интервью

Роберт Томпсон (Robert J. Thompson), основатель и директор Центра исследований телевидения и массовой культуры при Университете Сиракуз (Bleier Center for Television and Popular Culture at Syracuse University), в прошлом — президент Национальной ассоциации массовой культуры США (National Popular Culture Association). Автор пяти книг.

Вопрос: Большинство жителей стран традиционно негативно относятся к американской массовой культуре. С чем это связано?

Роберт Томпсон: Плохо относятся к американской массовой культуре не только иностранцы, но и сами американцы. Они считают её слишком сексуальной, бессодержательной, пошлой, идиотической, или призывающей к насилию. В США идёт так называемая «культурная война» — я не уверен, что хорошо понимаю, что именно это означает. Однако политики — и демократы и республиканцы — мнения которых почти никогда не сходятся, дружно могут согласиться с тем, как плоха американская культура.

Когда певица Джанет Джексон, например, случайно обнажила свою грудь во время своего выступления на финальном матче по американскому футболу в 2004 году, то демократы и республиканцы вели себя так, как будто этот инцидент уничтожает моральные ценности молодого поколения Америки и направляет молодёжь на погибельный путь. И это не единичный случай. В США идёт великая война с безнравственностью. Многие американцы высказываются за то, чтобы чиновники более активно влияли на содержание телевизионных программ.

Но, несмотря на то, что постоянно слышны громкие протесты против американской культуры, колоссальное количество людей потребляют её. Иногда наши глупейшие шоу — например, Baywatch (описывает трудовые будни спасателей на пляже) — приобретают колоссальную популярность в мире. Если бы люди жили на Луне, то там тоже бы смотрели Baywatch.

Вопрос: И в чём причина этого?

Роберт Томпсон: Голливуд и американская индустрия средств массовой информации очень умело производят то, что нравится зрителям. Если сравнить Голливуд с Вашингтоном, то «Фабрика грёз» намного более эффективно общается с населением США. В Вашингтоне выступают с речами, но эти речи кажутся неестественными. В тоже время, Голливуд производит телесериал о политическом Вашингтоне — (The West Wing), и он стал очень популярным, потому что создаёт у зрителя ощущение причастности к важным событиям. Почему мы продолжаем смотреть глупое телевидение? — Потому что его так весело смотреть!

Вопрос: Как взаимодействуют американские политики и массовая культура?

Роберт Томпсон: Я считаю, что большая часть американской политики является частью поп-культуры. Например, программы новостей и политических обозрений телекомпании CNN привлекают миллионы зрителей — больше, чем есть читателей у бестселлеров. То есть, политика — безусловно, популярная культура, любая телепередача или газетная статья о политике является частью поп-культуры. В ряде случаев, телекомпании производят очень удачные развлекательные программы на политические темы.

В период подготовки к войне в Ираке американские журналисты старались не задавать властям неудобных вопросов и непрофессионально проверяли факты. Тогда развлекательное политическое шоу Daily Show оказалось единственной популярной передачей, которая пошла против течения и, в результате, превратилась в глас вопиющего в пустыне. А потом появились статистические данные, что студенты американских ВУЗов получают больше политической информации из Daily Show, чем из других источников новостей. Вероятно, узнав об этом, Вы бы ужаснулись. Но, с другой стороны, учитывая то, как обстояли дела перед началом войны, возможно, Daily Show не такой уж плохой источник информации.

Вопрос: Как за последние десятилетия изменилось телевидение?

Роберт Томпсон: Это один из тех вопросов, ответ на который может показать, почему массовая культура может быть хорошей. В 1950-е и 1960-е годы в США существовало мощное движение борцов за гражданские права (оно, в частности, боролось за уничтожение расовой сегрегации). В результате, американское общество серьёзно изменилось. Все эти новые идеи каким-то образом нужно было донести до людей. Именно на этом специализируется американская поп-культура. В 1971 году в эфир вышла телепередача All in the Family, которая способствовала тому, чтобы общественное сознание переварило и усвоило все идеи, которые появились к тому времени. Пять лет подряд All in the Family признавалось самой популярной программой года.

Вопрос: Что нового предлагает сегодня американское ТВ?

Роберт Томпсон: Самый новый жанр, который был создан поп-культурой, это реалити-шоу. В 1992 вышла программа The Real World, которая существует по сей день. В этом шоу показывается жизнь семи человек, которые живут вместе в одном доме — телекамеры фиксируют каждый их шаг и все оттенки взаимоотношений. Изначально эта идея считалась большим достижением, поскольку она позволила создать новый вид документалистики.

Впрочем, документальные передачи, которые показывали жизнь простых людей, уже давно выходили на экраны. Жизнь настоящей американской семьи показывали в передаче An American Family уже в 1974 году. Документальный фильм о семье эскимосов, жившей на Крайнем Севере, был снят ещё в эпоху «немого кино» — в 1924 году. Принципиально новым в Real World стало то, что авторы этой программы сделали документальный фильм о полностью выдуманной ситуации: участники проекта не были знакомы друг с другом, и они бы никогда не встретились, если бы не это шоу. Многие из подобных передач являются очень глупыми, хотя появляются и по-настоящему интересные программы. Вне зависимости от того, глупые они или умные, большинство из этих шоу весьма забавные!

Вопрос: Имеют ли реалити-шоу какое-либо социальное значение, или это просто бездумное развлечение?

Роберт Томпсон: Я думаю, что любое развлечение — больше, чем просто развлечение. Каждый вид развлечения имеет политическое измерение, это нечто большее, чем только вызывание смеха или драматических чувств. Невозможно отделить идеологию и политику от любого акта общения.

Неподготовленные показы «реального телевидения», которые не прошли «фильтр» сценаристов, дают нам возможность посмотреть, как «простые», «нормальные» люди говорят, как они думают, как они предпочитают общаться. Конечно, некоторые бы сказали, что нормальные люди не согласились бы сниматься в реалити-шоу, но, тем не менее, эти передачи дают нам возможность увидеть, как разные люди себя ведут в разных ситуациях — в отличие от актёров и актрис, читающих готовый текст, написанный профессиональными сценаристами. Я не хочу сказать, что реалити-шоу являются по-настоящему реальными. Это не так, они чрезвычайно искусственны. Но именно искусственность делает эти шоу интересными.

Вопрос: Посоветовали бы Вы иностранцу, желающему понять США, смотреть американское ТВ?

Роберт Томпсон: Конечно, нет. Для иностранца, пытающегося понять Соединённые Штаты Америки, просмотр телепередач был бы особенно неудачным способом познания Америки. Я не говорю, что телевидение не отражает многих реалий нашего общества. Но, чтобы увидеть всё это, надо знать секретный «код», то есть, понимать определённые культурные идиомы и интонационные оттенки. Надо понимать, как индустрия развлечений отражает и искажает действительность не только в развлекательных передачах, но и в новостях.

К примеру, если в США наиболее высокий рейтинг имеет телепередача American Idol (российские аналоги — «Народный артист» и «Фабрика Звёзд». — Прим. ред.), это отнюдь не означает, что каждый житель США в первую очередь озабочен личной известностью. Это только означает, что аудитория этого шоу больше, чем у других. Сложнее объяснить, почему это так.

Вопрос: Составной частью ТВ является реклама. Влияют ли рекламодатели на американского зрителя?

Роберт Томпсон: Я предположил бы, что да, влияют. Это — фундаментальная правда культуры, которая основывается на рынке и потреблении. Поэтому мы все находимся под влиянием компаний и корпораций, нет никаких сомнений в этом. Но плохо ли это? Во многих случаях это ужасно. Но, в целом, можете ли Вы сказать, что реклама приводит к каким-то плохим вещам?

Конечно, мы должны помнить, что, изначально на ТВ реклама была повсюду. В названиях некоторых телепередач фигурировали торговые марки компаний, финансирующих их. Реклама была вписана непосредственно в программы. В некоторых комедийных шоу персонажи начинали обсуждать исключительные качества какого-то сорта сгущённого молока — "молочная тема" вставлялась в середину диалога, не имевшего к сгущенке ни малейшего отношения. Вероятно, это методика постепенно возвращается.

Я недавно пересматривал телесюжеты о высадке человека на Луну, которые транслировала корпорация ABC. Так вот, на столах телеведущих, комментирующих наиболее важное событие мирового масштаба, видны эмблемы апельсинного сока Tang. Заметьте, это происходило в 1969 году.

Вопрос: Есть мнение, что ныне это становится более опасным…

Роберт Томпсон: Может быть, это верно. Существует «партизанское рекламирование». Оно основано на идее, что если мы настолько цинично относимся к рекламе, то единственный способ продвигать товары и услуги — использовать менее очевидные, даже незаметные методы рекламирования. Я не уверен, что это очень эффективно. Сейчас самой эффективной телерекламой считается реклама автомобилей Ford в виде специально подготовленных музыкальных клипов, которые являются составной частью шоу American Idоl.

Вопрос: Есть ли в Соединённых Штатах Америки «высокая» и «низкая» культуры?

Роберт Томпсон: Я не уверен, что это различие ныне что-то значит. «Высокая» культура и «низкая» культура имели конкретные определения, когда существовала классовая система, которая делала их очевидными. «Высокая» культура была тем, что потреблялось во дворцах, в кругах аристократии, а «низкая» культура была тем, что потреблялось крестьянами. Я не уверен, что в США эти категории когда-либо что-то действительно значили. Произведения Шекспира были одними из самых популярных книг в библиотеках американцев, колонизировавших Запад страны. Следовательно, Шекспир был частью массовой культуры.

Трудно разделить «высокую» и «низкую» культуру. Я предполагаю, что можно говорить лишь о каких-то инстинктивных оценках, о некоем абстрактном понятии. Я инстинктивно считаю, что «высокое» подразумевает картинные галереи и филармонию, а «низкое» — попсу, которую мы слышим по радио, или картины, которые мы можем купить в супермаркете. Но даже это разделение стало отчасти бессмысленным: как оценивать, например, так называемые «супер-выставки» Ван-Гога и Моне, которые пользуются колоссальной популярностью в США? Можно ли их назвать «высокой» культурой? — Да, безусловно. Но являются ли они частью массовой культуры? — Конечно!

Вопрос: В 1960-е годы в США существовала мощная контркультура. Как обстоит дело сейчас?

Роберт Томпсон: Контркультур множество. Благодаря возможностям Интернета, сегодня возможно создать контркультуру, у которой будут единичные поклонники. Ныне не наблюдается ничего похожего на ситуацию 1960-х, когда огромнейшее культурное движение развивалась параллельно с основным. Поскольку сегодня существует множество контркультур, по отдельности их влияние невелико.

Вопрос: У каждого поколения есть свои «иконы» поп-культуры? Кто эти идолы сегодня?

Роберт Томпсон: После того, как в 1980-е годы в США появились платные кабельные телеканалы, началась эпоха «балканизации», «раздробления» американской поп-культуры. В результате, культурных кумиров всего американского общества определить трудно. В течение первых восьми десятилетий XX века в США была создана самая большая массовая аудитория в истории человечества. Все жители США смотрели или слушали одни и те же вещи в одно и то же время, можно сказать, питались той же самой культурной «квашней». Всё началось с кино, потом появилось радио, а позже — телевидение. В последние 20 лет эта аудитория начала раскалываться.

В 1957 году вся американская семья собиралась в гостиной и смотрела одну и ту же передачу. Сегодня в типичном доме тинейджер смотрит МТV в своей спальне, младшеклассник — смотрит детский канал, отец — футбольный матч на спортивном канале, а мать может выбрать один из нескольких женских каналов… То есть, семья может жить под одной крышей и не иметь общей культуры.

Мы можем легко перечислить музыкальных кумиров прошлых поколений — Бина Кросби, Фрэнка Синатру, Элвиса Пресли, «Битлз»… Но кого мы будем вспоминать через 40 лет, когда будем говорить о нашем времени? Несмотря на популярность American Idol, его первая победительница Келли Кларксон не стала частью индустрии поп-культуры, как ей стали, скажем, «Битлы». Я даже никогда не слышал названий групп, которые являются любимцами моих студентов. Я не знаю, будут ли у нас такие же суперзвезды, которые существовали до фрагментации 1980-х годов.

Вопрос: Что Вас более всего раздражает в американской поп-культуре?

Роберт Томпсон: Множество вещей. Меня тревожит постоянное желание добиться известности, консюмеризм, который проникает во все слои поп-культуры. С другой стороны, существуют весьма высококачественные телесериалы. Американская поп-культура очень эффективно выполняет свою задачу. Она делает много хорошего, много плохого и много двусмысленного. В такой огромной стране, как США, поп-культура всегда будет наполнена двусмысленностью.

Вопрос: Что ждёт поп-культуру в будущем?

Роберт Томпсон: Для начала, отличаем ли мы «популярную» культуру от «массовой»? Понятие поп-культуры, в целом, включает в себя и цирк, и ярмарки… Под «массовой культурой» подразумевается телевидение, газеты, радио, журналы… Интернет относится и к массовой, и к поп-культуре, и, в то же время, не входит ни в одну из этих категорий. Всегда будет несколько фильмов, о которых все будут говорить, или сериалы, которые все будут смотреть. То есть, массовая культура не исчезнет, как не исчезнет массовая публика. Просто люди будут уделять ей всё меньше и меньше времени и внимания.

В такой большой стране, как США, массовая культура, какой бы она ни была, даёт нам точки соприкосновения. Мы все слушали те же радиопрограммы в 1930-е годы, смотрели те же телепередачи в 1950-е — при всех наших географических, этнических и других отличиях, массовая культура стала «клеем», соединявшим наше общество. Ныне видно всё меньше и меньше таких точек соприкосновения. Среди моих студентов, с которыми у нас много общего — высокий уровень образования, географические, экономические, биографические данные и прочее — я могу найти тех, которые полностью не разделяют моих вкусов в телевидении и в музыке. Подумайте, на сколько различаются вкусы среди людей, принадлежащих к разным социальным группам…

Вопрос: Следовательно, фрагментация поп-культуры способствует фрагментации американского общества?

Роберт Томпсон: Если посмотреть на общий уровень недовольства и политической фрагментации в американском обществе, то частично это связанно с непопулярной войной в Ираке. Большим вызовом этого столетия станет культурная фрагментация средств массовой информации. Придётся приспосабливаться к тому, что человек в нашей стране ныне может посещать лишь те сайты, смотреть те передачи и фильмы, которые подтверждают лишь то, во что он уже верит.