Во второй половине XX века правительства ряда ведущих государств занялись разработкой принципов политики в области массовых коммуникаций. К этому их подталкивали концентрация собственности и монополизация в сфере масс-медиа, грозящие нарушением прав граждан на получение достоверной информации, рост объёма мультимедийных операций, увеличение влияния на общество прессы, телевидения, а затем и Интернета. Первой попыткой сравнительного описания теорий средств массовой информации стал труд Зиберта, Петерсона и Шрамма «Четыре теории прессы», изданный в 1956 году. Зиберт определил свой подход как нормативный, поскольку ставил задачу показать не то, как СМИ реально функционируют в обществе, но скорее то, как они могли бы функционировать, как им надо было бы функционировать, согласно некоторым критериям, отвечающим характерным для данного конкретного общества нормам и ценностям. Он выделил четыре типа теорий СМИ: авторитарные, либертарианские, социальной ответственности и советских медиа. Позднее этот подход развивали далее, дополняли и модифицировали другие авторы, с сохранением исходных положений. Публикуемая статья посвящена анализу нормативных теорий массовой коммуникации. Автор статьи: Геннадий Петрович Бакулев — кандидат филологических наук, доцент Всероссийского государственного института кинематографии имени | |
ВведениеТеории массовой коммуникации, которые принято называть «нормативными», имеют дело с представлениями о том, «как медиа должны работать или чего от них ждут» (см. 1. — Хотя каждое национальное сообщество придерживается собственной версии нормативной теории, существует свод (или своды) более общих принципов, на основе которых можно классифицировать каждый конкретный случай. Каждая из основных «теорий», обсуждаемых ниже, связана с формой политической системы и государственного правления. Как отмечает Денис Маккуйэл, ни одна теория прессы не сформулирована достаточно конкретно. Единственным исключением он считает советскую социалистическую традицию, чётко определяющую, какой вклад должны вносить в развитие общества медиа (см. 1. — Во второй половине XX века масс-медиа приобрели ряд черт, которые неоднозначно воспринимаются различными слоями общества, и потому правительствам и национальным органам приходится искать пути решения этих проблем и заниматься разработкой политики в области коммуникации. К пересмотру нормативных принципов и проведению реформ их подталкивают такие факторы, как концентрация собственности в сфере масс-медиа, несущая угрозу соблюдению прав граждан на свободное выражение мнений и на получение достоверной информации; рост объёма транснациональных и мультимедийных операций, которые могут подорвать национальную культуру или даже политический суверенитет; рост влияния телевидения и Интернета как социальной силы, превосходящей или вытесняющей другие агентства социализации и контроля. Решения требуют и такие проблемы, как контроль над использованием и распределением частот, обусловленный расширением объёма вещания; внедрение и совершенствование новых коммуникационных технологий, имеющих далеко идущие последствия для общества, для отношений между государствами, а также для существующих средств массовой коммуникации. Интернет и спутниковое вещание, к примеру, поднимают новые проблемы свободы коммуникации, национального суверенитета и авторского права. В начале XXI века, когда российские «новые государственники» ищут теоретическое обоснование национальной политики в области коммуникаций, очень важно установить, на какую нормативную теорию (старую или, может быть, новую) или её версию она будет опираться. Первая попытка компаративного описания основных теорий прессы, предпринятая Ф. Зибертом, Т. Петерсоном и У, Шраммом в 1956 году (см. 3), до сих пор является источником, на которые чаще всего ссылаются исследователи масс-медиа. Например, Ширли Бьяджи использует в качестве фундамента исключительно теорию Зиберта и даже не ставит под сомнение такой подход (см. 4. — Свою теорию Зиберт определял как нормативную, поскольку в ней ставилась задача показать не то, как социальные системы функционируют на самом деле, а скорее то, как им надо было бы или как они могли бы функционировать, согласно некому набору критериев (см. 6. — Маклеод и Бламлер советуют исследователям масс-медиа сначала решить, в течение какого временного периода предлагаемая ими теория может считаться действенной. Иначе говоря, теория всегда должна быть компромиссом между общими и специфическими критериями, то есть должно быть определено, «в какой степени эта теория применима ко всем условиям во все времена» (см. 6. — Слабости использованного Зибертом метода «глобальной типологизации», исключившего различия между многочисленными системами прессы в мире, стали очевидными, когда Эверет Роджерс и другие исследователи начали изучать в конце Собственную модель медиа, соответствующую трём «мирам», предложил Эрбер Альтшуль. По его мнению, «первому миру» соответствует либеральная система, советская же система оказалась востребованной во «втором мире» Несмотря на определённые недостатки, «четыре теории» Авторитарная теория медиаПредложенный Зибертом термин обозначает прежде всего, набор социально-политических условий для деятельности прессы в период её становления, в основном в монархических государствах, где пресса находилась под контролем государства и подчинялась интересам правящего класса. Но этот термин используется и помимо рассмотрения монархической системы власти, начиная с того, что они могут получить поддержку в случае занятия лояльной позиции и соблюдения нейтралитета в отношении правительства, и кончая тем, что пресса намеренно и напрямую используется в качестве инструмента репрессивной государственной власти. Общим для предусмотренных в этой теории случаев является отсутствие всякой подлинной независимости журналистов и их подчинение (в конечном итоге на основе силового варианта) государственной власти. Авторитарная теория оправдывает предварительную цензуру и наказание за отклонение от установленных сверху способов освещения прежде всего политических вопросов или любых других с явным политическим оттенком. Об авторитаризме в области масс-медиа говорят законы; прямой контроль государства за «журналистским производством»; навязывание журналистам правил поведения; использование налогов и других форм экономических санкций; регулирование импорта зарубежных медиа; право государства назначать редакционный персонал; запрет на публикацию и так далее. Черты авторитарной теории прослеживаются ещё в Либертарианская теория медиаСвоими корнями либертарианская теория (теория свободной прессы) уходит в XVI век Европы. Она возникла как противовес авторитарной теории, оправдывающей контроль правящей элиты или властей над всеми формами коммуникации. Но и при признании приоритетности свободы коммуникации может иметься немало ограничений: например, законы о защите от клеветы, ложной рекламы, порнографии и ненормативной лексики, В политических кругах и средствах массовой информации постоянно идут дискуссии о границах свободы. Особого накала они достигают, когда появляются новые коммуникационные технологии. Переиначенный вариант «либертарианской теории» Зиберта и других возник в период избавления печатной прессы от официального контроля в XVII веке. Он и теперь считается главным узаконенным принципом деятельности печатных масс-медиа в странах с либеральной демократией. Возможно, благодаря долгой истории, огромному влиянию и высокой символической ценности, теория свободной прессы нашла освещение в большом числе исследований (см. 10). На первый взгляд, она проста. В то же время она содержит фундаментальные нестыковки или ведёт к ним. В самом общем виде в ней признается, что индивид должен иметь свободу на публикацию всего, что ему нравится, что является продолжением других прав: выражать собственное мнение, объединяться с другими людьми и вступать в организации. Таким образом, главные принципы и ценности идентичны принципам и ценностям либерально-демократического государства, таким как приоритет прав человека и гражданина и суверенитет воли народа. Осложнения и возможные несоответствия возникли, только когда были предприняты попытки обосновать свободу прессы как основополагающее право при введении ограничений на его применение с указанием конкретных институционных форм, в которых оно находит своё наилучшее выражение и обеспечено защитой в конкретных обществах. Как противодействие авторитаризму и чистое выражение либертарианства теория свободной прессы всегда воспринималась неоднозначно. Она рассматривалась как выражение противодействия колониализму (сначала в американских колониях), как полезный выпускной клапан для недовольства; как аргумент за свободу религии; как аргумент в защиту свободы религии; как мера противодействия злоупотреблениям власти; как самоцель; как средство достижения истины; как составной компонент коммерческой свободы; как практическая неизбежность. Центральным здесь всегда было утверждение, что свободное и публичное выражение — лучший способ достижения правды и выявления ошибок. Свободная пресса всегда рассматривалась как необходимый компонент свободного, рационально организованного и управляемого общества. Ближе всего к истине, отмечает Бэран, можно приблизиться только в результате состязательности альтернативных точек зрения, а «прогресс» общества зависит от выбора «правильного» решения (см. 2. — Вопрос, является ли это самоцелью, средством достижения цели или абсолютным правом, так и не был никогда решён, и есть те, кто со времён Милтона доказывают, что, если свободой злоупотребляют до такой степени, что она начинает угрожать добродетели и власти государства, её можно ограничить. По мнению Пула, «Ни одна страна не станет безразлично терпеть свободу прессы, которая используется, чтобы расколоть страну и открыть шлюзы критики в адрес свободно избранного правительства, которое её возглавляет» (см. 11). В обществах, где узаконена свобода прессы, прежде всего, дилемма решалась так: пресса освобождалась от предварительной цензуры и за все последствия своей деятельности, выражающиеся в нарушении прав человека и правомерных требований общества, она должна отвечать в соответствии с законом. Абсолютное право свободы публиковать часто отступало перед правом на защиту (репутации, собственности, частной жизни и морального развития) индивидов, групп и меньшинств и соображениями безопасности и даже достоинства государства. Принцип свободы прессы не может, однако, выступать в качестве некоего абсолюта. Здесь требуются решения, предполагающие знание конкретной ситуации. Так, в США во времена «великой депрессии» правительство Франклина Делано Рузвельта ввело запрет на все радиотрансляции, которые так или иначе могли провоцировать рост агрессивности в американском обществе. Очевидно, нечто подобное следовало бы ввести Серьёзные осложнения возникали в связи с институциональными формами воплощения свободы прессы. Во многих контекстах свобода прессы часто отождествлялась с правами на собственность и стала означать право владеть и пользоваться средствами публикации без ограничений или вмешательства со стороны правительства. Главным аргументом в пользу этой точки зрения, помимо утверждения, что свобода в целом означает свободу от правительства, стал перенос аналогии «свободного рынка идей» на подлинно свободный рынок, на котором коммуникация — товар, который производится и продаётся. Свобода издавать, соответственно, рассматривается как право на собственность, которое будет защищать имеющееся разнообразие, и выражается свободными потребителями, обращающимися на рынок со своими запросами. Таким образом, свобода прессы отождествляется с частной собственностью на медиа и свободой от вмешательства в рынок. Это утверждение Маккуэйл считает сомнительным не только Либертарианская теория прессы часто ассоциируется с доктриной «свободного потока информации, которая в советское время подвергалась острой критике (см. 12) за то, что предполагала организацию международного теле- и радиовещания, распространение периодических изданий, книг, кинофильмов, видеозаписей, компакт-дисков, кассет и так далее, по всему миру. Фактически это — почти то, что сейчас воспринимается как нечто само собой разумеющееся практически повсюду благодаря новым коммуникационным технологиям. Теория социальной ответственности медиаВ 1940-х годах в ходе дебатов между сторонниками либертарианства в разных проявлениях, с одной стороны, и регулирования медиа, с другой, постепенно сформировалась теория социальной ответственности. Она представляет собой компромисс между мнением о необходимости правительственного контроля и поддержкой полной свободы прессы. Удовлетворяла она не всех, но получила широкое распространение, особенно в медиа. Даже сегодня большинство практиков медиа руководствуются тем или иным вариантом теории социальной ответственности. Своим появлением теория социальной ответственности обязана инициативе американцев — Комиссии по свободе прессы, в состав которой входили учёные, политики и лидеры общественных организаций (см. 13). Главным толчком явилось осознание того, что в некоторых отношениях свободному рынку не удалось выполнить обещание свободы прессы и обеспечить общество ожидаемыми благами. В особенности, как утверждалось, технологическое и коммерческое развитие прессы ограничило доступ индивидов и разных групп к СМК и снизило стандарты деятельности последних в удовлетворении информационных, социальных и моральных потребностей общества. Также считалось, что произошло усиление власти одного класса. В то же самое время появление новых и укрепление позиций таких вроде бы всесильных масс-медиа, как радио и кино, продемонстрировали необходимость какой-нибудь формы общественного контроля и подотчётности дополнительно к тем, которые существуют в отношении сложившихся и профессионально организованных печатных медиа. Фактически теория социальной ответственности вводит прежние принципы и повторяет идеи, выраженные в кодексах профессиональной этики различных медиа. К примеру, в ней подчёркивается необходимость независимой прессы, которая контролировала бы деятельность других общественных институтов и освещала бы события точно и объективно, Самой новаторской чертой теории социальной ответственности стал содержащийся в ней призыв к медиа взять на себя ответственность за формирование продуктивных и творческих «великих сообществ». Эта цель должна достигаться за счёт патронирования культурного плюрализма — ей надо быть голосом народа, а не элит или групп, доминировавших в национальной, региональной или местной культуре в прошлом. В некоторых отношениях теория социальной ответственности представляет собой весьма радикальное заявление. Вместо того, чтобы требовать для медиа и их владельцев полной свободы, она возлагает на них обязательства. Подобно тому, как либертарианство возникло как альтернатива авторитарным идеям, теория социальной ответственности — ответ на тоталитарные идеи (см. 2. — Теория социальной ответственности имеет широкий диапазон применения, поскольку охватывает разные виды частных средств массовой коммуникации и общественных институтов вещания, подотчётных обществу посредством демократических процедур. Следовательно, в ней приходится примирять независимость с долгом перед обществом. Её основные положения таковы: медиа выполняют важные функции в обществе, особенно в отношении демократической политики; медиа должны принять на себя обязательство выполнять эти функции, главным образом в сфере информации и обеспечения платформы выражения разных точек зрения, а также в вопросах культуры; максимальная самостоятельность медиа, совместимая с обязательствами перед обществом; в своей работе СМК опираются на определённые стандарты, которые можно сформулировать и которым нужно следовать. Короче говоря, собственность и контроль медиа следует рассматривать как своего рода общественное поручительство, а не частную франшизу. В отличие от теории свободной прессы здесь не сквозит оптимизм относительно того, что «свободный рынок идей» выгоден личности и обществу. В условиях частной собственности профессионалы масс-медиа несут ответственность не только перед потребителем, но и перед обществом в целом. Очевидно, в теории социальной ответственности делается попытка совместить три разных принципа: личной свободы и выбора; свободы медиа; долга медиа перед обществом. Предлагается два варианта преодоления потенциальных разногласий. О росте влияния вещания как практического выражения теории социальной ответственности свидетельствует готовность правительств обсуждать и принимать меры, которые формально идут в разрез с принципами свободной прессы. К ним относятся различные формы правового и финансового вмешательства, предназначенные для достижения положительных общественных целей или ограничения воздействия рыночных сил и тенденций. Их проявления многообразны: это своды правил и уставы для защиты редакционной и журналистской свободы; кодексы журналистской этики; регулирование рекламы; антимонопольное законодательство; создание советов по печати; периодические проверки комиссиями; парламентские слушания; система субсидирования прессы (см. 10). Маккуйэл так описывает принципы теории социальной ответственности:
Теория социальной ответственности оказалась очень живучей. Однако большинство журналистов-практиков признавали только её главные ценности, например, плюрализм и культурное разнообразие, однако мало что подтверждает их неуклонное следование этим принципам в своей работе. К примеру, они низко котируют новостную ценность повседневной деятельности общин и групп по интересам. Чтобы теория социальной ответственности оставалась жизнеспособной нормативной теорией, необходимо активизировать усилия по её реализации. В сравнении с огромным объёмом исследований эффектов медиа, относительно мало изучено, действительно ли существующие профессиональные методы производства новостей соответствуют целям общества, как предполагается. Например, одной из главных целей считается передача среднему человеку точной информации о важных событиях. Данные исследований на эту тему далеко не однозначны. Факты говорят, что люди мало узнают из новостей, а то, что узнают, быстро забывают (см. 14). От плохо структурированных сообщений и зрелищного, но неуместного видеоряда в головах людей возникает путаница. Но результаты этих исследований практически не повлияли на практическую журналистику (см. 15). Престиж теории социальной ответственности на Западе существенно упал: её считают либо ложной, либо неэффективной. Этнические и расовые субкультуры по существу остаются не понятыми. Членов групп меньшинств дискриминируют и подвергают гонениям. Растёт численность «групп ненависти» (фашистов, «бритоголовых» и тому подобных) там, где они не встречают отпора со стороны населения и правоохранительных органов. Едва ли эти проблемы можно решить путём предоставления членам групп прямого контроля над содержанием газет и телевидения. Американский опыт с общедоступными каналами кабельного ТВ свидетельствует о том, как непросто использовать медиа для поддержки плюралистических групп. В 1972 году Федеральная комиссия связи потребовала от местных кабельных компаний предоставлять каналы местным плюралистическим группам и, хотя эти правила о «местном происхождении» и об «обязательном доступе» со временем изменялись и снова вводились, им не удалось выполнить свою главную задачу. Общедоступные каналы собирают малочисленную аудиторию, и лишь немногие группы ими пользуются. Например, городской совет Канзас-сити оказался в сложном положении, когда попытался закрыть местный общедоступный канал, чтобы Ку-Клукс-Клан не смог его использовать для пропаганды человеконенавистнических идей. Теория советских медиаПосле революции 1917 года российская пресса и другие средства массовой коммуникации были полностью реорганизованы и получили теоретическое обоснование, исходя из положений марксизма-ленинизма. Постепенно теория была подкреплена институционными средствами, которые формировали основное поле деятельности медиа, подготовки специалистов и проведения исследований и стала моделью для большинства медиа в пределах социалистического лагеря (см. 16). В этой теории Маккуйэл выделяет следующие положения: Во-первых, поскольку власть в социалистическом обществе принадлежит рабочему классу по определению, чтобы её сохранять, средства «духовного производства» нужно держать под контролем. Следовательно, все средства массовой коммуникации должны находиться под контролем организаций рабочего класса — прежде всего коммунистической партии. Во-вторых, в условиях отсутствия в социалистическом обществе классовых противоречий в центре внимания прессы не могут быть политические проблемы. В соответствии с социалистическими принципами диапазон дозволенных расхождений и дебатов не должен включать элементы, считающиеся анахронизмом, регрессивными и опасными для общества. В-третьих, прессе принадлежит позитивная роль в формировании общества и движения к коммунизму, и отсюда медиа выполняют ряд важных функций социализации, неформального общественного контроля и мобилизации в направлении запланированных социальных и экономических целей. В частности, эти функции связаны с продвижением социальных и экономических реформ. В этих рамках медиа должны осуществлять саморегулирование, брать на себя определённую ответственность, развивать и следовать нормам профессионального поведения и реагировать на потребности и желания аудитории. Отчётность перед публикой реализуется с помощью социологических исследований, институционных форм соучастия аудитории, ответов на письма и анализа запросов общественности. В отличие от теорий свободной прессы и социальной ответственности модель советских СМК оправдывает цензуру и наказания медиа. Между авторитарной и советской теорией есть определённое сходство особенно в том, что касается акцента на поддержку существующего общественного строя. Но есть и различия. Согласно советской теории, медиа не являются объектом произвольного или непредсказуемого вмешательства, а работают в пределах известных, добровольно установленных рамок; они должны обслуживать свою публику и реагировать на её запросы; как правило, они не монолитны в мнениях и выражают разнообразные интересы. Теория для медиа развитияЭта теория выступает за поддержку средствами массовой коммуникации существующего режима и его усилмй по обеспечению экономического развития, чем она оказывает помощь обществу в целом. Согласно этой теории, пока страна не достигнет определённой степени политичсского и экономического развития, медиа должны поддерживать, а не критиковать правительство. Иногда сферу применения этой теории сужают до «стран третьего мира». Так, некоторые специалисты переводят термин Development Media Theory как «теория для медиа развивающихся стран» (см. 17). Создание этой теории стало возможным после того, как были выявлены общие черты масс-медиа в развивающихся странах, к которым не применимы положения других нормативных теорий. Одно из обстоятельств — отсутствие некоторых условий, необходимых для развитых систем массовых коммуннкаций, а именно: коммуникационной инфраструктуры; профессионального мастерства; производственных и культурных ресурсов; достаточной аудитории. Другой, связанный с предыдущим фактор — это зависимость от развитых стран в техническом, профессиональном и культурном отношении. Общее, что объединяет теорию медиа развития с другими нормативными теориями — это признание в качестве главной цели самого экономического развития (следовательно, социальных реформ) и зачастую связанного с ним «строительства нации». Поэтому вопросы о свободе медиа и журналистов отодвигаются перед их долгом способствовать достижению этой цели на второй план. В то же время на первый план выходят коллективные, а не индивидуальные цели. Один относительно новый элемент в теории медиа развития — это акцент на «праве общаться», исходя из Статьи 19 Всеобщей декларации прав человека. Теория медиа демократического участияПоследнюю из нормативных теорий массовых коммуникаций, которая лишь недавно пополнила этот список, сформулировать не легко, отчасти потому, что она не до конца узаконена и не стала частью медиаинститутов, а также в связи с тем, что некоторые её компоненты содержатся в других теориях. «Несмотря на то, что её существование как самостоятельной теории может быть под вопросом, она заслуживает отдельного рассмотрения, даже в своём неопределённом состоянии она представляет собой вызов общепризнанным теориям» (см. 1. — Действие теории демократического участия (или партиципаторной теории) распространяется в основном на развитые либеральные общества, но стыкуется Термин «демократическое участие» несёт оттенок разочарования в политических партиях Следовательно, главным в партиципаторной теории являются потребности, интересы и надежды активных «получателей» в политическом обществе. Она касается права на получение нужной информации, права на ответ, право использовать средства коммуникации для взаимодействия в небольшом сообществе, объединении по интересам, субкультуре. Эта теория отвергает необходимость введения однородных, централизованных, дорогостоящих, слишком профессионализированных, нейтрализованных и контролируемых государством медиа. Она предполагает многообразие, локальность, деинституционализированность, взаимозаменяемость ролей отправителя-получателя, горизонтальность коммуникационных связей на всех уровнях общества, взаимодействие, заинтересованность (см. 18, р, В этой модели сочетаются разные компоненты, включая либертарианство, утопизм, социализм, эгалитаризм, движение в защиту окружающей среды и локализм. Медиаинституты, сконструированные в соответствии с положениями этой теории, были бы в будущем теснее связаны с общественной жизнью, чем сейчас и лучше бы контролировали аудиторию, предлагая возможности доступа и участия на условиях, сформулированных их пользователями, а не контролёрами. Теория демократического участия родилась в Западной Европе и является составной частью возрождения исторически значительных культурных и этнических групп. Укрепление государств в Европе за последние два века шло за счёт насильственного объединения антагонистических групп и подавления местных и региональных культур. Культурные и этнические меньшинства подвергались дискриминации, под запретом были их языки и религии. Развязкой подобного конфликта считаются трагические события в Боснии в ЗаключениеВсе описанные выше теории считаются нормативными, следовательно, они останутся таковыми, даже несмотря на то, что связанные с ними общества прекратили существование. Маклеод и Бламлер подчёркивают, что четыре модели прессы описывают набор идеальных (а не реальных) типов, составляющих идеологические медиасистемы (см. 6. — | |
Библиография: | |
---|---|
| |