Экономика — старая и почтенная научная дисциплина. В её названии объединены два греческих корня: «ойкос» — дом, и «номос» — правило, порядок. Так что в буквальном смысле экономику составляют правила разумного управления домашним хозяйством. Конечно, экономическая наука занимается не домоводством. Возникает вопрос — а чем же? В учебниках и энциклопедиях можно найти немало дефиниций понятия «экономическая наука» разной степени широты и определённости. Но не будет преувеличением сказать, что большинство современных корифеев экономической мысли в целом разделяют короткую и ёмкую формулировку, содержащуюся в опубликованной в 1932 году работе их британского коллеги Лайонела Чарльза Роббинса (Lionel Charles Robbins) «Трактат о природе и значении экономической науки» (Essay on the Nature and Significance of Economic Science). Лайонел Роббинс определил экономику как «науку, которая изучает человеческое поведение в контексте связей между целями и способами их достижения с помощью ограниченных ресурсов, допускающих множество различных применений». Ключевое слово — «ограниченных». Дело в том, что аппетиты в постановке целей могут быть бесконечными, а ресурсов на всех не хватает. Экономическая наука, по идее, и должна найти рецепты их оптимального использования. Это определение интересно копнуть и поглубже. Если экономика «изучает человеческое поведение», то, как она себе его представляет? Точнее, как она моделирует самого человека? Видит она в нём умницу или идиота, прагматика или авантюриста, ангела или дьявола? Ведь без выбора одной из таких гипотез логические схемы не заработают. На этом выборе экономическая наука неизбежно разветвляется. Доминирующая в США неоклассическая концепция экономики рассматривает человека как логически мыслящий автомат, который точно учитывает доступную ему информацию и на её основе принимает решения, максимизирующие его собственную выгоду и, соответственно, минимизирующие степень риска при достижении поставленных целей. Такое поведение принято называть «рациональным». На основе этой исходной установки экономисты-неоклассики строят элегантные модели спроса и предложения, деловых циклов, работы налоговых систем, инфляции и так далее. Конечно, есть и несогласные с традиционными моделями. К ним, в частности, относятся сторонники относительно новой концепции в экономической науке, известной как Behavioral Economics — «экономика поведения», «поведенческая экономика» или «бихевиоральная экономика». Принято считать, что её идейные основы были заложены в статье двух американо-израильских психологов — лауреата Нобелевской премии по экономике 2002 года Дэниэла Канемана (Daniel Kahneman) и его многолетнего соавтора Амоса Тверски (Amos Tversky). Статья «Теория ожиданий: Принятие решений в рискованных ситуациях» (Prospect Theory: Decision Making Under Risk) появилась в 1979 году в журнале Econometrica. Авторы этой работы в серии экспериментов продемонстрировали, что живые люди отнюдь не склонны поступать в соответствии с предписаниями неоклассической экономики и часто демонстрируют склонность к абсолютно нерациональному поведению. Следует отметить, что у Канемана и Тверски были предшественники (например, французский экономист Морис Аллэ), но статья этих учёных прозвучала сильнее — возможно, просто потому, что была опубликована в удачное время. С тех пор подобные идеи обрели немало последователей, занявших очень престижные кафедры в американских университетах. В частности, они установили, что якобы иррациональное поведение отнюдь не хаотично. Оно подчиняется определённым моделям и потому вполне предсказуемо — во всяком случае, в статистических терминах. Такой точки зрения придерживается и Дэн Ариели (Dan Ariely), профессор поведенческой экономики в Массачусетском технологическом институте в Кембридже (Massachusetts Institute of Technology). И не просто придерживается, но и всячески пропагандирует. Во всяком случае, именно этим он занимается в своей книге «Предсказуемо иррационален: Скрытые силы, влияющие на наши решения» (Predictably Irrational: The Hidden Forces That Shape Our Decisions), опубликованной в 2008 году издательством Harper Collins (подробнее о поведенческой экономике и книге Дэна Ариели можно прочитать в статье Поведенческая экономика: предсказуемая иррациональность). О том, что такое поведенческая экономика, Дэн Ариели рассказал в своём интервью. | |
Вопрос: Дэн, давайте для начала выясним, сколько существует конкурирующих направлений в современной экономической науке? Дэн Ариэли: По большому счёту, всего два. Одно из них исходит из того, что участники рыночных отношений реализуют оптимальные поведенческие стратегии, в то время как другое этой посылки попросту не признает. Конечно, в рамках каждого подхода существуют свои течения, но это уже детали. Основной водораздел всё же проходит между теми, кто ставит во главу угла анализ оптимального рыночного равновесия, и теми, кто ищет для экономики другие отправные точки. В частности, я и мои единомышленники полагаем, что экономистам следует ставить побольше экспериментов, способных доставить нам информацию о действительных мотивациях людей и подлинном разнообразии тех способов, с помощью которых они добиваются своих целей. Если этого не делать, экономика просто потеряет связи с реальным миром. Вопрос: А в чём состоит суть поведенческой экономики? Насколько я понимаю, у неё нет единого теоретического фундамента, подобного тому, которым располагает неоклассическое направление. Дэн Ариэли: Действительно, такого фундамента нет, и многие видят в этом нашу слабость. Но здесь все не так просто. Я бы хотел, чтобы он был заложен, но в то же время не думаю, что это возможно. Разнообразие вариантов иррационального поведения слишком велико для того, чтобы их можно было втиснуть в единую теоретическую модель. Поэтому я считаю, что экономисты должны меньше доверять интуиции и больше полагаться на экспериментальную проверку своих гипотез. По сути, это совершенно естественная установка для современной науки. И такие эксперименты, подобно экспериментам физиков или биологов, надо тщательно планировать и осуществлять в контролируемых условиях. Именно таким образом можно выявить характерные образцы иррационального поведения и на этой основе научиться его предсказывать. Пожалуй, к этому прежде всего и сводится наша исследовательская программа. Вопрос: А как решить, что такое иррациональность? Дэн Ариэли: Тут, конечно, возможны варианты. Лично мне больше всего нравится определение, которое отправляется от того, что мы зачастую ведём себя отнюдь не в соответствии с нашими собственными ожиданиями. Допустим, некто заранее решает, что в Такое поведение означает, что человек просто не понимает себя самого, а потому рискует потерять способность принимать правильные решения. Другой важный аспект иррациональности состоит в том, что человеку свойственно одновременно иметь несовместимые желания или стремиться к противоречащим друг другу целям. Если мы адекватно поймём эти особенности собственного поведения, то сможем выяснить, что же заставляет нас вести себя с большей или меньшей степенью рациональности. Вопрос: Это, конечно, задача-максимум. А что делаете лично Вы? Дэн Ариэли: Сейчас меня больше всего интересуют проблемы здравоохранения и личных финансовых накоплений. Американцы слишком много тратят и недостаточно заботятся о своём здоровье, это общеизвестно. Вряд ли надо доказывать, что такое поведение противоречит тем целям, которые мы перед собой ставим, и потому абсолютно иррационально. В конце концов, каждому ведь хочется иметь отличное здоровье и рассчитывать на обеспеченную старость. Я бы хотел понять, что надо сделать для того, чтобы мы больше откладывали на будущее и лучше следовали рекомендациям медицинской науки. А для этого очень пригодятся данные, которые я и мои коллеги получаем в контролируемых экспериментах, поставленных ради выяснения различных аспектов предсказуемой иррациональности. Вопрос: Давайте обсудим конкретный пример. В последние годы миллионы американцев взяли ипотечные ссуды, превышающие их финансовые возможности. Они получили займы с плавающим процентом, который поначалу был невысок, а потом резко подскочил. Теперь многие заёмщики не могут платить по своим обязательствам, Дэн Ариэли: Вполне естественно. Вообще-то очень трудно заранее определить, какую сумму можно без чрезмерного риска одолжить на покупку недвижимости. В своё время банки исходили из того, что максимальный размер ссуды не должен превышать 30% годового дохода, однако клиенты часто хотели получить куда больше. Несколько лет назад финансовые институты ввели ипотечные кредиты, которые позволяли заёмщикам каждый месяц решать, будут ли они выплачивать только проценты по займу или также гасить часть основной суммы. Вроде бы всё было хорошо, заёмщики обрели дополнительную свободу выбора. Однако многие стали всячески откладывать выплату основной суммы, тем самым растягивая долг. Ради сиюминутных выгод они ставили под угрозу свою долговременную финансовую стабильность. Это как раз и есть разновидность иррационального поведения, которое мы изучаем. Дело осложнилось тем, что кредитные компании ввели систему 2–28, о которой Вы упомянули. Ипотечный кредит, как правило, предоставляется на 30 лет. Заёмщикам разрешали два года платить очень низкие проценты, но на последующие 28 лет ставки повышались. Статистика показывает, что не менее половины получателей этих ссуд просто не могли рассчитывать на менее обременительные стандартные займы с фиксированным процентом. Однако соблазн всего двух дешёвых лет оказался настолько сильным, что множество людей согласилось на эти явно невыгодные условия. Такое поведение, конечно, иррационально, но вполне предсказуемо. Вопрос: Дэн, в заключение позвольте вполне традиционно поинтересоваться Вашими планами. Вы сказали, что сейчас занимаетесь личными финансами и здравоохранением. А что предполагается в будущем? Дэн Ариэли: Буду продолжать эти проекты, они рассчитаны не на один год. Кроме того, хочу вместе с коллегами заняться изучением жульничества на бытовом уровне. Я имею в виду не коррупцию чиновников, а просто крайне распространённые стереотипы нечестного поведения в обыденной жизни. Это весьма любопытная проблема. | |