Экономика

Экономика, или экономия — это совокупность общественных отношений и социальных практик, складывающихся в системе хозяйственной деятельности человека, производства, распределения, обмена, потребления и накопления материальных благ, а также управления этими процессами. Экономическая действительность является предметом исследования так называемой экономической науки и множества дискутируемых экономических концепций и теорий, которые, однако, не представляют чего-то единого и завершённого, поэтому вопрос о создании единой экономической теории остаётся открытым.

Термин «экономия» ввёл античный политический деятель, историк и писатель Ксенофонт в своём сочинении «Οἰκονομικός» (на русский язык это произведение часто переводится как «Домострой»), которое содержало свод рекомендаций о том, как следует управлять домохозяйством. В своей работе Ксенофонт впервые обратил внимание на такие проблемы экономической действительности как разделение труда, денежное обращение и функции денег, товарное обращение и наличие у любого товара двух полезных свойств: удовлетворять определённую потребность человека (то есть иметь потребительскую стоимость), и способности к обмену (то есть иметь меновую стоимость). Ксенофонт был сторонником натурального хозяйства, признавая его приоритет по сравнению с ремёслам и торговлей, а также противником ростовщичества. Он указывал на полезность денег как средства обращения и средства платежа, но ни как средства ростовщических операций. Книга Ксенофонта стала первым в истории сочинением по экономике.

Современное понятие экономии преемственно связано с понятием «политическая экономия», введённым в научный оборот А. де Монкретьеном в работе «Трактат о политической экономии» (1615) и в настоящее время постепенно вытесняемым термином «экономика», который получил широкое распространение после выхода в свет труда А. Маршалла «Экономикс» (1890) и ныне охватывает все общественные сферы, которые имеют отношение к производству, потреблению и обмену материальными благами, как на уровне индивидуумов, домохозяйств, предприятий и сообществ (микроэкономика), так и на уровне государства и общества в целом (макроэкономика). Политическая экономия, как область исследований, призванная послужить теоретическим основанием для разработки системы мер по поддержанию государственного, а позднее — общественного, благосостояния, поставила проблему труда и полезности, распределения и обмена, бедности и богатства, и в ходе её решения не могла не изучать и определять (по крайней мере имплицитно) устройство общественного порядка. Формирование современного понимания терминов «экономия» и «экономика» идёт по мере развёртывания двустороннего процесса гуманитаризации экономического знания и расширительного толкования экономических понятий, однако исходной точкой этого процесса остаются теории политической экономии XVI–XVIII веков.

Первой по времени возникновения системой политической экономии был меркантилизм (У. Стаффорд, Т. Мен, А. де Монкретьен, Ж. Б. Кольбер и другие), представлявший собой учение о необходимости государственного регулирования экономики и эволюционировавший от убеждённости в том, что государственное богатство создаётся путём накопления драгоценных металлов (система «денежного баланса»), к созданию теорий, предписывавших поддержание (активного торгового баланса) во внешней торговле. Связав обогащение с неэквивалентным обменом, меркантилизм поставил, но не разрешил вопросы о всеобщем источнике богатства и о происхождении меновых пропорций. Теоретики школы физиократов, или физической экономии (Ф. Кенэ, А. Р. Ж. Тюрго, В. Р. Мирабо и другие), с XVIII века противостоявшие меркантилизму, решали вопрос о всеобщем источнике богатства, усматривая этот источник в производящий силе природы, и связывали общественное благосостояние с соблюдением принципа экономического либерализма «laissez-faire» (или «laissez-passer»), предполагавшим невмешательство государства в «естественный порядок» и позволявшим связанному с землёй производителю поступать по собственному усмотрению, не опасаясь государственного вмешательства в свои дела. В теориях физиократов хозяйство общества предстаёт сложноорганизованной системой, зависящей от производящей силы природы и не поддающейся государственному контролю.

Проблема происхождения меновых пропорций, поставленная меркантилизмом и исследованная физиократами, повлияла на формирование классической школы политической экономии (У. Петти, П. Буагильбер, А. Смит, Д. Рикардо, Т. Р. Мальтус, Н. У. Сениор, Ж. Б. Сей, Ф. Бастиа, Дж. Ст. Милль и другие), предложившей решение этой проблемы в виде теории, согласно которой меновая стоимость товара определялась количеством общественно необходимого труда, затраченного на его производство, и противопоставлялась потребительной стоимости, или сумме полезных свойств товара. Созданная классической политической экономией трудовая теория стоимости усматривала источник богатства в производительном труде и считала разделение труда всеобщей формой сотрудничества людей. Поскольку эта теория была связана с восприятием общественно необходимого труда как исчислимого количества, сущность человеческой деятельности усматривалась в однообразных, повторяющихся действиях, а общественный порядок отличался единой логикой. Основоположник английской классической политической экономии А. Смит в своей широко известной работе «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776) даёт всестороннюю характеристику экономической системы общества, рассматривает теорию стоимости, теорию распределения доходов, теорию капитала и его накопления, экономическую политику государства, государственные финансы, а также даёт развёрнутую критику меркантилизма. Ему удалось в своей книге соединить большинство существующих на тот момент направлений экономических исследований. С этого времени политическая экономия сформировалась как самостоятельная область исследований в системе общественных наук.

Во второй половине XIX — первой половине XX века широкое распространение получила марксистская школа политической экономии, названная по имени её основоположника К. Маркса. В основе её идей лежит метод материалистической диалектики, который позволил выявить как движущие силы, факторы развития, так и противоречия классической капиталистической системы. Маркс в предисловии к своей работе «К критике политической экономии» (1859) даёт классическое определение экономического понимания основы общественных отношений, начинающееся со слов: «В общественном производстве своей жизни люди вступают в определённые, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определённой ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определённые формы общественного сознания и так далее». Маркс говорит об экономической структуре общества, имея в виду совокупность производственных отношений, в которые люди вступают в процессе производства товаров и обмена ими. Эти отношения (что имеет решающее значение для марксистской теории) не зависят от человеческой воли: они соединяют людей и соответствуют определённой ступени развития их материальных производительных сил. Экономическая структура общества, согласно Марксу, представляет собой реальный базис, на котором воздвигается в качестве идеологической надстройки духовная жизнь общества с её продуктами (наукой, искусством, правом, политикой, государством и так далее). Впоследствии под влиянием критики Маркс попытался несколько смягчить положение об однонаправленном характере воздействия экономического базиса на идеологическую надстройку и учесть обратное воздействие надстройки на базис. Следует отметить, что в России после революции 1917 года и образования Советского Союза марксистская политическая экономия рассматривалась как базовый принцип ведения народного хозяйства, на её основе разрабатывался плановый характер экономического развития с конечной целью упразднения товарно-денежных отношений в обществе.

Односторонность представлений классической политической экономии, ещё более возросшая после широкого распространения теорий К. Маркса и его последователей, вызвала к жизни школы политической экономии, подвергшие острой критике классическую для этой дисциплины теорию. Критикуя классическую политическую экономию за неисторичность, представители старой (В. Рошер, Б. Гильдебранд, К. Книс и другие) и новой (Г. Шмоллер, Л. Брентано, В. Зомбарт, М. Вебер и другие) исторических школ резонно указывали на необходимость учитывать влияние культурных традиций на общественное производство. Подобным же образом институционализм (Т. Веблен, Дж. Р. Коммонс, У. К. Митчелл, Дж. Хобсон и другие) подчёркивал влияние, оказываемое на общественное сформировавшими производителя социальными институтами. Наконец, маржинализм (Л. Вальрас, У. Джевонс, К. Менгер, О. Бем-Баверк, А. Маршалл, Дж. Б. Кларк, В. Парето и другие) взамен классической теории предложил теорию стоимости как «предельной полезности», исходящую из того, что, поскольку по мере удовлетворения потребности возрастает «степень насыщения», а величина конкретной полезности (степень «настоятельности потребности») падает, то ценность блага определяется полезностью «предельного экземпляра», удовлетворяющего наименее настоятельную потребность. Так, в начале XX века В. Парето сформулировал принцип, согласно которому максимум благосостояния достигается при оптимальном размещении ресурсов, когда любое их перераспределение не увеличивает полезности в обществе. Подобно исторической школе и институционализму, маржинализм представлял собой попытку нового обоснования экономической теории, исходящего из определения человеческой деятельности как новаторской по сути, из восстановления в своих правах морали свободного выбора и из понимания общественного устройства как принципиально неоднородного. Однако впоследствии маржинализм сблизился с классической политической экономией, что позволило называть его «неоклассическим» направлением в экономической науке. В целом, неоклассическая школа поставила во главу угла индивидуальное благосостояние, которое определяется двумя рядами обстоятельств: предпочтениями индивида и наличием условий для осуществления рационального выбора (при использовании ресурсов в сфере производства и потребительских благ в сфере потребления). В настоящее время теории неоклассической школы доминируют в западной экономической мысли.

Политическая экономия, относительно близкая стандартам науки, во второй половине XIX века находилась в самом центре споров о теоретических основаниях становящихся социальных наук, и потому критика классической политической экономии изнутри самой этой дисциплины дополняется и развивается критическими замечаниями по её адресу, высказанными представителями других общественных наук. Так, когда основатель институционализма Т. Веблен в своей работе «Теория праздного класса» (1899) рассматривает противоположность производительного труда и демонстративного потребления в современном обществе как институционально закреплённое извращение инстинкта изобретательства, присущего людям, его слова созвучны внешней критике политической экономии. Г. Тард, называя политическую экономию «изуродованной социологией», обосновывал своё мнение тем, что теория политической экономии чревата некритическим смешением подражания и изобретения. Политическая экономия рассматривает полезность и богатство, исследованием происхождения которых она и занимается, как количественные понятия, однако подлинно количественными (хотя вопрос об их измерении и не стоит) являются верования и желания, порождённые изобретением и порождающие труд, суть которого — подражание. С точки зрения Тарда, экономия полезности и богатства обоснована экономией верований и желаний с её идеалом: «Получение максимума удовольствия с минимумом страданий». Сходным образом оценивает политическую экономию и Г. Ле Бон, подчёркивающий значение умственных способностей (то есть способности к изобретению) как источника богатств и определяющий капитал как накопившуюся сумму не столько физического, сколько умственного труда.

На рубеже XIX и XX веков происходит перенос термина «экономия» в социологию и социальную психологию, сопровождающийся его глубоким переосмыслением. Оправданность такого переосмысления подтверждается этнографическими исследованиями хозяйства архаических обществ. М. Мосс в своей работе «Очерк о даре» (1925) исследует обычай «потлача», или «тотальных поставок агонистического типа», суть которых заключается в обмене между племенами и кланами, сопровождающемся ожесточённым соперничеством в расточительстве и потому — уничтожением богатств. По мнению Мосса, в основании этого обычая лежит экономия дара, обусловленная обязанностями давать, получать и возмещать и ставящая своей целью не накопление, а жертвование и расточение ради завязывания межклановых и межплеменных связей. Мосс, как и некоторые другие этнографы первой четверти XX века (например, Б. Малиновский), считает, что архаическая экономика принципиально отличается от современной, но в то же самое время именно экономия дара делает возможным существование хозяйственных систем, описываемых современной политической экономией и нацеленных на получение пользы и приобретение богатства.

Наряду с этим термин «экономия» распространяется и за пределы рассуждений о хозяйстве и обществе и уже в конце XIX века используется при описании морали, обосновывающей экономические принципы. Ф. Ницше в полемическом сочинении «К генеалогии морали» (1887) упоминает о возможности рассмотрения аффектов ненависти, зависти, алчности, властолюбия в качестве необходимых частей «общей экономии жизни», и это упоминание позволяет ему подойти к общей идее «Генеалогии морали», то есть к вопросу о возможности существования принципа, который был бы антитетичен (враждебен, противоположен) аскетическому принципу. Уже в первых психоаналитических работах З. Фрейда заявляет о себе экономическая точка зрения, заключающаяся в рассмотрении психических процессов как процессов обмена и перераспределения энергии влечений. Направляющий психические процессы к устранению неудовольствия и получению удовольствия принцип удовольствия регулирует обмен и перераспределение энергии автоматически, поскольку неудовольствие соответствует повышению, а удовольствие — понижению возбуждения. Но сам принцип удовольствия обусловлен принципом постоянства, и от того «по ту сторону принципа удовольствия» и принципа реальности, ему противостоящего, находится влечение к смерти, проявляющееся в форме стремления повторять прежние состояния, поддерживать постоянное количество возбуждения, но по сути дела представляющее собой стремление к ситуации «до рождения»; таким образом, эпикурейская экономия удовольствия обоснована экономией смерти. Под влиянием исследований экономических принципов и лежащей в их основании морали происходила ревизия экономических теорий и формировалось современное понимание термина «экономия», который ныне замещается производным от него термином «экономика», имеющим, однако, существенно большую практическую направленность.

Темы подражания и изобретения, накопления и расточительства, во многом актуализированные критикой политической экономии, были развиты и переосмыслены Ж. Батаем, сформулировавшим своеобразное понимание экономического феномена, в первую очередь, в книге «Проклятая доля» (1949), на страницах которой осуществляется, по словам автора, «коперниканский переворот» в политической экономии — переход от ограниченной экономии к экономии всеобщей. Всеобщая экономия — это экономия расточительства с её главной проблемой избытка, противостоящая ограниченной экономии с её главной проблемой недостатка. Изначальным источником нашей энергии (и, следовательно, нашего богатства) служит излучение Солнца. Солнце, создающее жизнь на Земле, представляет собой в то же время и серьёзную проблему для этой жизни, поскольку энергия, изливаемая им на живую материю, чрезмерна, избыточна. Настоящей экономической проблемой, заключает Батай, следует считать не нищету и недостаток, но богатство и избыток. Решение этой проблемы — демонстративное потребление, тотальные поставки агонистического типа, любые виды роскоши и излишества — во всеобщей экономии впервые предстаёт социально-экономической необходимостью. Вся избыточная энергия, неспособная воплотиться в рост организма или группы, если не будет растрачена, приведёт к «ожирению» и последующему взрыву или к застою, деградации, а затем распаду и гибели. Когда система не способна превратить избыток в рост, прибыль теряется, но если она не способна также и деятельно растратить избыток, наступает катастрофа, крах системы. Соединив мифологемы традиционной политической экономии с внеэкономическими теориями экономии, Батай сформулировал экономически обусловленный вариант теории социальной организации, которая была применена им самим к исследованию общества, а впоследствии широко использовалась многими философами и социальными теоретиками (Ж. Деррида, Ж. Бодрийяр, П. Бурдьё и другие).

В современной экономической мысли развивается ряд научных школ и направлений: неокейнсианство, монетаризм, новый институционализм, Австрийская экономическая школа, новая политическая экономия, поведенческая экономика, нейроэкономика.