Интеллектуальные корпорации в России. Мнение экспертов

Александр Неклесса, заместитель директора по научной работе Института экономических стратегий:

Современные интеллектуальные корпорации — результат произошедшей в XX веке революции в сфере производственных сил. Она основывалась на каскаде фундаментальных открытий, с одной стороны, и на одном конкретном техническом изобретении, конвейерном способе производства, — с другой. Результат оказался катастрофическим. Изделия стали столь широко доступны, что в мире разразился глобальный экономический кризис. Человек-производитель стал лишней единицей. Производство опрокинуло все существующие социальные рамки, утратив центральное положение. Этот процесс идёт по нарастающей. На сегодняшний день производство является, конечно, важным сегментом, но всё большее значение приобретают другие факторы: маркетинг и реклама.

Производственные корпорации превращаются в некоторые новые образования, где всё больше ценится интеллект. Я очень часто привожу в пример диалог Дэвида Паккарда и Джона Пейджа, создателей компаний HP и Sun, об организации современного производства, имевший место в отеле «Фермонт» на съезде 500 наиболее влиятельных людей мира. Дэвид спросил Джона: «Сколько человек тебе нужно для производства?» Джон ответил: «Шесть, может быть, восемь». Ведущий этой дискуссии обострил ситуацию и задал вопрос: «А сколько человек реально работает в корпорации?» Джон сказал: «16 тысяч, но все они являются резервом для рационализации».

Корпорация может существовать, только если она найдёт некое оригинальное решение, которого нет у других корпораций. Она может продавать продукт, который не существует. Она придумывает его в процессе продажи, обозначает различными способами с помощью маркетинга и рекламы. Борьба за платёжеспособный спрос ведётся по вертикали (создание искусственного и престижного спроса) и по горизонтали. Вот один вектор интеллектуальной деятельности корпораций, который не виден на поверхности.

Второй вектор описывает становление фабрик мысли в США. После Второй мировой войны в Америке была создана определённая организационная структура, которая до сих пор эффективно работает. Сложился совершенно новый подход к науке: не как к знанию, а как к средству осуществления проектов, как в сфере экономики, так и в области политики. Синтез экономики, политики, проектной и интеллектуальной деятельности, знания, университетской культуры создал феномен фабрик мысли.

И наконец — третий вектор. Он описывает социокультурную революцию, которая состоялась в 1968–1973 годах. В ходе неё возник новый класс, враждебный прежнему порядку вещей. Новая культура низвергла с пьедестала прежнюю протестантскую культуру. Сформировался новый ландшафт элит. В США мы видим новое наполнение таких известных парадигмальных групп, как консерваторы и либералы.

Интеллектуальные корпорации отличны от фабрик мысли. Они представляют собой генерации элит, работающих со смыслами. Если фабрики мысли имеют дело с проектами, то новые интеллектуальные корпорации — с очень большими проектами. Они создают геоэкономические и политические технологии, в которых задействованы средства фантастического порядка. Счёт идёт на триллионы долларов. Геоэкономические технологии предполагают определённое смыслополагание. Первая мощная геоэкономическая технология была создана в 1971–1973 годах. Это был проект по созданию новых денег, которые были связаны не с материальным объектом (золотом), а лишь со статусом имитирующего субъекта. Это было смысловое обеспечение. Подобная форма геоэкономической технологии принесла колоссальный доход США. Доллар стал мировой резервной валютой.

Управление в постиндустриальном обществе основано на новых подходах к управлению смыслами и технологиями. Интеллектуальные корпорации носят как стержневой характер, так и характер системной деятельности, включённой в работу любой амбициозной корпорации, которая хочет быть значимой величиной в этом мире. Когда работаешь с реальностью, находящейся в фазе становления, приходится иметь дело с пространством, где нет никакой картографии. Нет и соответствующей лексики. Та новая форма организации интеллектуальной деятельности, которая сложилась на сегодняшний день, не имеет адекватного названия. Мне никогда не нравился термин «фабрика мысли». При переводе я всегда заменял его словосочетанием «интеллектуальная корпорация». Однако на данный момент за «фабрикой мысли» закрепился определённый тип корпоративной деятельности. Так что я склоняюсь к тому, чтобы использовать термин «интеллектуальная корпорация» для определения той новой феноменологии, которую я обозначил. Таким образом, проектная деятельность остаётся за классическими фабриками мысли.

Леонид Григорьев, Ассоциация независимых центров экономического анализа:

В состав Ассоциации независимых центров экономического анализа, которую я представляю, входят 15 организаций плюс 10 наблюдателей. В общей сложности по всей России можно насчитать около 50 таких организаций. Их размер — от 3 до 100 человек. Основные заказы идут из трёх источников: от государства, региональных властей и западных фондов. Кроме того, сейчас крупные корпорации стали создавать свои аналитические структуры. Заказов никогда не бывает много. Поэтому перед многими стоит банальная задача выживания. Отсюда возникает проблема — интеллектуальная независимость. Что бы мы ни делали, мы реально находимся под давлением заказчика, будь то правительственный чиновник или олигарх. Плюс ко всему нам нужно иметь хоть какое-то количество свободного от забот о хлебе насущном времени, которое можно было посвятить интеллектуальной деятельности в интересах страны, поиску путей модернизации.

Ещё один важный аспект касается вопроса профессиональных стандартов внутри ассоциации. В переходную эпоху появляется огромное количество шарлатанов. На Руси так вообще каждый второй — это Спиноза. Отделение настоящих спиноз от фальшивых чрезвычайно затруднительно для общества. В экономической сфере есть ряд известных фигур, которых, однако, не считают специалистами внутри профессионального сообщества. Сообщить же об этом обществу прямо — неудобно. А как это сделать косвенно, мы ещё не придумали. Но мы это сделаем обязательно. Хотя бы путём того, что эти люди никогда не будут членами нашей ассоциации.

В России очень силён эффект «пикейных жилетов», когда собирается масса умных людей и начинает размышлять о роли России в мировой цивилизации, тогда как стартовое место России рядом с Бразилией — около $ 2 тыс. ВВП на душу населения. На самом деле Россия оказывает большее влияние на мировые процессы тем, например, что борется с исламским экстремизмом, нежели своей интеллектуальной деятельностью. Интеллектуальное сообщество подстерегает опасность зависнуть в ностальгии о том, что мы все ещё не поняли, кто мы: то ли европейцы, то ли азиаты. Поэтому интеллектуальная деятельность — эта как раз та сфера, где философы, политологи и социологи должны работать рука об руку с экономистами, так как экономические проблемы более осязаемы.

Все непрерывно обсуждают вопросы о будущей роли России. Однако правительственные программы исключают постановку каких-либо амбициозных целей. Впервые в послании президента от 16 мая 2003 года прозвучала задача удвоить объём ВВП в 2 раза. То есть ещё одна проблема, которую предстоит решить интеллектуальному сообществу, — это определение задач, стоящих перед страной. Одна из трагедий России — попытка решать множественные, нереальные, иногда контрастные задачи при резко ограниченных ресурсах.

Андрей Нещадин, исполнительный директор «Экспертного института»:

Интеллектуальное сообщество должно понять два момента. Первый касается вектора направленности процесса — вхождения в мировое сообщество. Идея Советского Союза о самодостаточности сегодня уже нереализуема. Второй момент связан с отсечением неэффективных путей развития. Вкладывать сейчас деньги в производство телевизоров, а не в сборочный процесс — безумие. На мой взгляд, нужно не цели ставить, а создавать саморазвивающуюся систему. Развивающаяся система требует постоянного стимулирования, постоянного вливания финансовых средств, интеллектуальных мозгов или объявления строгого выговора с занесением в партийный билет. Саморазвивающаяся же система имеет внутренний двигатель. Люди сами мотивированы на реформирование. Они реформируют предприятие не потому что поступила указка сверху, а потому что иначе жить нельзя.

Александр Пузанов, генеральный директор Фонда «Институт экономики города»:

Проблемы независимости и профессиональных стандартов фабрик мысли действительно актуальны. Без создания ядра финансирования (Endowment) задачу независимости от заказчика не решить. Однако есть некая ловушка, которая позволяет не преувеличивать важности этой позиции. Мне часто приходится слышать от родственных нам организаций, что они завалены текущей работой и у них нет свободного времени на то, чтобы произвести какието замечательные идеи. Однако, как показывает практика, все новые идеи, которыми мы интересны окружающему миру, произведены в рамках обычных проектов, направленных на зарабатывание денег.

Ещё мне хотелось бы сказать несколько слов о непонимании заказчиками сути работы самих консультантов. Клиенты считают, что они отдают какие-то проекты на откуп консультантам только потому, что у них у самих нет времени на реализацию этих проектов. Они не понимают, что есть специфическая работа, которая должна выполняться консультантами. Наиболее чётко это проявляется в попытках создать агентство экономического развития на городском или региональном уровне. Когда речь заходит о том, что за эту работу консультантам придётся платить, такая постановка вопроса очень часто приводит к сворачиванию дискуссии. Клиенту непонятно качественное различие между работой консультантов и штатных сотрудников экономического или финансового подразделения администрации. Готовность платить чаще возникает при решении каких-то конкретных вопросов. Условно говоря, с гораздо большей вероятностью администрация города может заказать программу реформирования жилищно-коммунальной системы внешнему консультанту.

Нина Беляева, заведующая кафедрой публичной политики Высшей школы экономики:

Тема фабрик мысли уже является частью учебного процесса. В Высшей школе экономики второй год читается курс «Think Tanks Public Policy Institutions», который посвящён теме влияния мировых фабрик мысли на политику. На мой взгляд, их действительно нельзя представлять вне политики. Основной продукт Think Tanks — разработка стратегии развития. Российские фабрики мысли не исключение. Они также работают над производством, как политических, так и экономических стратегий. В рамках нашего учебного курса, когда мы стали описывать зарубежные и российские фабрики мысли, возникла необходимость в некоторых схемах. В общей сложности у нас набралось шесть категорий, по которым можно оценивать фабрики мысли:

1. Origin — происхождение Think Tanks. Российская действительность предлагает множество способов создания фабрики мысли: самоорганизация творческой группы, аналитический заказ, инициатива правительства, выделение группы в академическом институте, получение гранта, открытие филиала зарубежной фабрики мысли. Конфигурация старта вкупе с интеллектуальным и материальным ресурсами во многом определяет дальнейшую траекторию развития организации.
2. Research Agenda — область научных интересов. Пожалуй, это главная характеристика Think Tanks. В зависимости от неё центры различаются по интересующей их тематике.
3. Policy Orientation — позиционирование Think Tanks по отношению к политическим организациям. И хотя практически все фабрики мысли специально подчёркивают свою аполитичность, тезис о том, что они далеки от политики, не верен. Если проанализировать, какая социальная или экономическая группа выигрывает от внедрения её рекомендаций, то без труда можно определить, на какую политическую силу «работает» организация.
4. People, Qualification, Research Structure — кадры, их квалификация, структура управления организацией. В «Экспертном институте», Фонде «Институт экономики города» или, скажем, в Фонде эффективной политики присутствуют разные модели внутреннего управления. Они связаны, во-первых, с набором кадров, вовторых, с ориентацией на конкретного клиента, в-третьих, с исследовательской повесткой дня, которой они придерживаются.
5. Clients and Funding — клиенты и финансирование. Можно позавидовать организации, которая сама может выбирать себе заказчика. У некоторых российских центров есть такая возможность. Однако многие организации держатся за постоянных клиентов — правительство, администрацию президента, конкретное министерство, политическую партию, зарубежный фонд. Очень интересные клиенты, которых часто упускают из виду, — «Мировой банк», «Тасис», «Фонд Форда», «Фонд Карнеги». На грантах этих организаций держится большинство программ российских аналитических центров.
6. Influence and Policy Making — эффективность деятельности и политическая роль аналитических центров. Эта характеристика предполагает ответ на вопрос: «Какие идеи центра были внедрены в политической или экономической жизни страны?» Некоторые идеи, например введение в стране профессиональной армии или снижение налогов, настолько разлиты среди аналитических структур, что очень трудно приписать их авторство усилиям СПС или какому-нибудь конкретному центру. Количество разработанных программ, нашедших своё воплощение в законе или принятом решении, определяет степень влиятельности центра. Мне кажется, что эта характеристика более важна, чем размер оплаты.

Общий вывод, который можно сделать на основе анализа российских фабрик мысли: аналитические центры развиваются по тем же самым законам, что и во всём мире. Приведённые выше категории достаточно универсальны и позволяют представить довольно полную картину развития фабрик мысли в России.

Ефим Островский, гуманитарный технолог, руководитель неформальной группы идеологов «Группа Островского» (ГОСТ):

Какой смысл скрывается в слове «корпорация»? Один мой знакомый, крупный менеджер, раскрыл его следующим образом: «Корпорация — это когда разные люди в разных ситуациях работают в схожих рамках». То есть у некоторой общности есть одни и те же цели, одно предназначение. Люди находятся в рамках некоторой целостности. Университетская корпорация, корпорация журналистов и так далее. Есть у корпорации российских интеллектуалов общее предназначение? Ответа на этот вопрос я не дам. Однако выскажу некоторые замечания. Для простоты восприятия я буду использовать достаточно прозрачные метафоры, которые позволяют очертить некий идеологический каркас для такой корпорации. Мне очень близка метафора тонких и грубых сил — двух качеств, действующих в общественном пространстве. Разделение на тонкие и грубые силы позволяет вскрыть очень серьёзный конфликт — Россия находится на грани жёсткого, массированного наступления воинствующего интеллектуализма. Эгрегор интеллектуального в стране разрушается. Вскоре мы сможем прочитать в какой-нибудь газете выражение вроде «саентологи, методологи и прочие сектанты», где в одном контексте будут объединены Декарт и Хаббард. Пока у интеллектуального сообщества нет инструментов и ресурсов, чтобы противостоять такому положению вещей, мы должны признать, что интеллектуальное (идеальное) поражено в правах.

Все российские аналитические центры мечтают об Endowments. Однако откуда им взяться? Пока идеальное поражено в правах, инвестиции в знаковую инфраструктуру никому не нужны. В любой стране endowment существует только для того, чтобы обеспечивать инвестиционные вложения в знаковую инфраструктуру. И пока в обществе не будут представлены интересы идеального, интеллектуалы не получат больших денег для создания постоянных фондов. Что же остаётся делать? Не нужна ли интеллектуалам, как классу, группа собственных общественных деятелей, которые будут обслуживать интересы идеального? На мой взгляд, необходима группа людей, которая бы сшила бы логику и прагматику. Тогда возникнет Endowment. На сегодня в стране существует уже достаточно много центров, которые научились грамотно выполнять заказы. Они реально готовы исполнять стратегические работы ультраструктурного значения за длинные деньги. Сами же деньги возникнут только в тот момент, когда идеальное предъявит претензии к обществу, к тем стратам, которые должны во что-то вкладываться. Идеальное должно заявить права на свою долю. Это как в анекдоте: «Говорят, евреи продали Россию. Где я могу получить свою долю?» Говорят, что всякие идеалисты довели Россию до ручки, а где моя доля от того, что было? У меня такой подход.