Сергей Николаевич Градировский:
Человеческое развитие — вызов России

Какая план-карта должна лежать перед глазами лица, принимающего ответственные решения в области человеческого развития? Данная статья есть попытка ответа на поставленный вопрос. Поэтому с целью формирования более детальных представлений и обсуждения сути вопроса автор считает важным развести столь близкие понятия как «человеческое развитие» и «человеческий капитал». Далее нам предстоит рассмотреть положение человеческого потенциала в России в целом, и представление о роли смертности как ключевом показателе эффективности развития. затем обсудим модель жизненного цикла человека ближайшего будущего и вызовы со стороны второго эпидемиологического перехода. в заключительной части рассмотрим комплекс правительственных мер, нацеленных на поддержание воспроизводства человеческого потенциала в России в период финансово-экономического кризиса.

Критический разбор понятий «человеческий капитал» и «человеческое развитие»

В конечном счёте, развитие — это вопрос свободы.

Амартья Сен, индийский экономист.

Для уточнения понятий «человеческий капитал» и «человеческое развитие» необходимо обратить внимание на критику отождествления развития с экономическим ростом.

Ещё Аристотель заявлял, что «богатство не является тем, к чему мы стремимся, потому что оно просто полезно и служит чему-то другому»… Что-то другое всегда менее доступно и менее ощутимо, чем богатство, неудивительно, что многие предпочитают синицу в руке журавлю в небе. Произошедшая промышленная революция, подлинный успех развитых стран в преодолении бедности, неграмотности, смертности привёл к тому, что богатство народов стали выражать через понятие валового продукта, а рост этого богатства отождествлять с ростом ВВП или экономическим ростом. Идея, что такой рост является практически всем, что только он и создаёт те излишки, которые затем можно будет перераспределить на все иные, в частности, социальные нужды — была и остаётся идеей невероятно привлекательной. И убедительной. Из этой идеи выросли представления о технологическом росте и росте производительности труда — двух экономических показателях, отражающих подлинный дух развития.

Однако с 70–80-х годов ХХ века стало появляться всё больше голосов, звучащих в поддержку совсем другой идеи: идеи о том, что развитие — суть особый процесс, имеющий лишь корреляцию с экономическим ростом, технологическим развитием и производительностью труда. В результате массовой критики отождествления развития с экономическим ростом был выдвинут тезис, согласно которому развитие — это всегда расширение возможностей выбора конкретного человека и общества в целом. Амартья Сен (Amartya Kumar Sen), Нобелевский лауреат по экономике 1998 года, обернул эту мысль в весьма лаконичную сентенцию: «в конечном счёте, развитие — это вопрос свободы». ¹

Распространена точка зрения, что понятие «человеческий капитал» стало понятием, развернувшим экономическое мышление в сторону человека. Это и так и не совсем так.

Термин «человеческий капитал» появляется в работах Теодора Шульца (Theodore Schultz), экономиста, получившего Нобелевскую премию в 1979 г. Изучая положение слаборазвитых стран, он заявлял, что улучшение благосостояния бедных зависело не от недр, которыми располагала их страна, не от технической оснащённости или усилий их правительств, а скорее от знаний, которыми обладали люди, населяющие эту страну. Иначе, от способности общества накапливать, производить и трансформировать знания индивидуумов и коллективов в общественное благосостояние.

Теодор Шульц дал такое определение человеческого капитала: «все человеческие способности являются или врождёнными, или приобретёнными. Каждый человек рождается с индивидуальным комплексом генов, определяющим его врождённые способности. Приобретённые человеком способности или ценные качества, которые могут быть усилены соответствующими вложениями, мы называем человеческим капиталом».

В литературе часто можно встретить весьма простое, но, по мнению автора, недостаточное определение человеческого капитала: «Человеческий капитал — это капитал в форме интеллектуальных способностей и практических навыков, полученных в процессе образования и практической деятельности». То есть получается, что капитал — это капитал, но что есть «капитал», в таком определении не раскрывается. Поэтому автору куда больше нравится определение российского методолога Юрия Громыко: «Человеческий капитал — это форма финансовой счётности, которая в различных системах обмена обеспечивает перевод компетентностей в денежные измерители, а их, в свою очередь, — в символические властные статусы».

Признаем, что понятие человеческого капитала, по сути, есть всего лишь развитие экономического понятия «капитала». Это особый способ размышления о компетенциях человека на языке финансовых показателей. Это принятая форма рационализации денежных вливаний в социальную сферу, причём, что важно — экономической рационализации, то есть рассмотрение таких вливаний в фокусе альтернативных инвестиций.

Согласно таким представлениям домохозяйство осуществляет выбор рациональный: положить условные финансовые ресурсы на депозит, приобрети на них ценные бумаги, потратить на «незабываемые удовольствия» ², вложить в недвижимость или инвестировать в образование. Таким же образом и правительство, принимая решение, совершает выбор, к примеру, направить условную сумму в бюджет развития на решение инфраструктурных проблем, или снизить налоги, или повысить пенсии и выплаты безработным, или дать деньги на фундаментальную библиотеку, или даже создать сеть «федеральных и исследовательских университетов» (см. историю России).

Ряд авторов в своих работах утверждают, что в развитых странах повышение продолжительности образования на один год ведёт к увеличению ВВП на 5–15%. Если это звучит так убедительно, как на это можно реагировать? Политика домохозяйств и правительств поворачивается лицом к образованию. Деньги, вложенные в образование, начинают рассматриваться исключительно как инвестиции. Финансирование социальной сферы — образования, здравоохранения, культуры и так далее — приобретает счетность, экономическую рациональность и вслед за этим политический спрос.

Таким образом, человеческий капитал получает статус наиболее важного фактора экономического роста. Это понятие смело заимствуется и ассимилируется экономистами, оно оказывается полностью погружённым в фундаментальные ценности бреттон-вудских институтов.

Но государство (общество) не может руководствоваться исключительно экономической логикой. Новой попыткой рационально «в счете ухватить» человеческое развитие стал индекс человеческого развития (ИЧР). Индекс был разработан в 1990 году коллективом экспертов под руководством пакистанского экономиста Махбуба уль-Хака (Mahbub ul-Haq), в команду которого входили такие известные экономисты индийского происхождения как амартья Сен и Мегхнад Десаи, и с этого же года стал использоваться ООН в ежегодном отчёте по развитию человеческого потенциала ³.

Индекс отражает достижения каждой страны в обеспечении трёх наиболее важных аспектов человеческого благополучия:

• долголетия (и только косвенно — здоровья), определяемого через показатель ожидаемой продолжительности жизни;
• образования, определяемого комбинацией двух показателей: грамотности взрослого населения и охвата населения тремя ступенями образования — начального, среднего и высшего;
• дохода, определяемого величиной реального ВВП на душу населения, то есть величиной, переведённой в USD с помощью паритета покупательной способности.

Достижения в каждой из этих трёх областей сначала оцениваются в процентах от некой идеальной, на момент формирования методики ни в одной стране мира не достигнутой ситуации:

• ожидаемой продолжительности жизни, равной 85 годам;
• грамотности и охвата населения образованием всех трёх ступеней на уровне 100%;
• реального ВВП на душу населения на уровне $ 40 000.

По каждой области строился собственный индекс, затем вычислялось простое среднее из этих трёх индексов. в зависимости от значения ИЧР страны принято классифицировать по уровню развития: высокий (0,8… 1), средний (0,5… 0,8) и низкий (0… 0,5) уровень.

Многочисленные критики рассматриваемого инструмента межстранового сравнения указывают на тот неоспоримый факт, что данный индекс предполагает множество допущений. в частности, существуют допущения:

• что ВВП на душу населения во всех рассматриваемых странах трансформируется в доходы населения сопоставимо;
• что качество получаемого образования везде примерно одинаковое, и, следовательно, при равном охвате мы получаем равный индекс;
• что страны с похожей продолжительностью жизни имеют примерно схожую структуру продолжительности здоровой жизни.

Можно согласиться с тем, что допущения слишком серьёзные, чтобы от них просто отмахнуться. Это хорошо понимали и сами создатели индекса, и заказчики исследований в лице ПРООН, поэтому все годы существования индекса не прекращалась работа по его совершенствованию. Попробуем и мы ответить на вопрос: куда развивается и предстоит развивать ИЧР?

1. Индекс должен стать чувствителен как к продолжительности здоровой жизни, так и творчески активной жизни. Второе измерить крайне сложно, а первое — здоровую продолжительность жизни — можно, хотя до сих пор данные по большому кругу стран считаются неудовлетворительными, и потому корректный мировой рейтинг здоровой продолжительности жизни остаётся делом будущего.
2. Не сформировано отношение индекса к любым формам мобильности, в частности, к миграции. На данный момент сложно предложить некий идеальный показатель, от которого, согласно методологии ИЧР, возможно вести расчёт (следует отметить, что по поводу миграции, в отличие от продолжительности жизни, невозможно сказать: «чем больше, тем лучше»).
3. ИЧР, по сути, показывает не уровень образования, а охват населения дипломами. он совершенно не чувствителен к качеству образования. К тому же индекс «даёт сбой» в развитых странах, где грамотность населения практически стопроцентная, отчего динамика этого показателя отсутствует. Но, при этом, для сравнения блоков развитых и развивающихся стран индекс работает прекрасно.
4. Компетентности (умения и навыки) индекс не учитывает совсем, что очень жаль, ибо они, а не дипломы и даже не годы, проведённые в учебной аудитории, решают все.
5. Чувствительность ИЧР к социальной стратификации, а, значит, социальной справедливости требует дальнейшего развития. авторы индекса, в частности, вносили показатели коэффициента Джинни ⁴ в формулу расчёта, но работа эта до ума доведена не была.
6. Индекс не учитывает отношения к базовым свободам, а, также ко всем видам безопасности.
7. ИЧР пока не в состоянии улавливать и такой параметр, как групповая идентичность, характер которого многое предопределяет на весах национальной конкурентоспособности. вот как об этом пишет методолог Юрий Громыко: «одним из интересных показателей человеческого потенциала, который может капитализироваться в специальной системе гуманитарно-финансовой счётности, является формируемая идентичность. Так, ханьская идентичность родившегося в Поднебесной позволит ему, как «жуку в муравейнике» братьев Стругацких, приползти после многочисленных странствий по университетским лабораториям США на родину с «намотанными» на него секретами. Так действует механизм релокации, обеспечивающий возвращение китайцев на родину…». Но, в принципе, будут правы и те, кто скажет, что мы слишком многого хотим от этого инструмента международной сравнительной счётности. И они будут правы.

Нужно отметить, что, спустя почти 20 лет, сочетание трёх показателей — долгожительства, образования и дохода — оказывается невероятно удачливым. в нашей работе с регионами Российской Федерации мы пробовали оптимизировать индекс под аналитические нужды. Игра с новыми показателями и комбинациями показателей человеческого развития продемонстрировала невероятную устойчивость трёх классических — долгожительства, образования и дохода. Как заметила на одной из дискуссий наша коллега Татьяна Красникова: при расчёте ИЧР брать ВВП на душу населения более правильно, чем, к примеру, среднедушевой доход. Потому что успех в сферах образования и здоровья зависит не столько от того, сколько на них может потратить конкретный человек (особенно в ситуации, когда наши люди не желают или не могут много на это тратить), сколько от уровня развития социальных инфраструктур и сервисов конкретной территории (места). Социальные инфраструктуры создаются за счёт доходов бюджета, плюс за счёт доходов корпораций. В России присутствие в городе сильной корпорации чувствуется уже по тому, как городское пространство становится более ухоженным, как активно разворачивается внебюджетное финансирование различных социокультурных мероприятий. И только в последнюю очередь, за счёт доходов отдельных людей (к примеру, в России это влияет, прежде всего, на развитие коммерческих сегментов социальной инфраструктуры). ВВП, собственно, и включает в себя всё три типа доходов (бюджета, корпораций и домохозяйств).

Теперь становится понятно, что сопоставление ранга страны (места в рейтинге) по ВВП на душу населения и ранга страны по ИЧР показывает, насколько эффективно (с точки зрения развития человеческого потенциала) страна тратит свой ВВП: совпадение данных рангов или небольшое превышение ранга ИЧР говорят об эффективности трат. если же ранг страны по ВВП на душу населения превышает ранг по ИЧР, то это свидетельствует о недостаточности трат на соответствующие инфраструктуры («с этими деньгами можно было бы достичь большего уровня ИЧР»). если же ранг страны по ВВП на душу населения существенно ниже ранга по ИЧР, то это — показатель проблем с капитализацией человеческого потенциала («с этим уровнем ИЧР можно было бы заработать гораздо больше денег»).

Однако, в случае бывших советских республик стоит учитывать, что существенная часть ИЧР унаследована от СССР. Таким образом, превышение ранга страны по ИЧР над рангом по ВВП на душу населения зачастую показывает, что с их новой экономической ситуацией они «не потянут» уровня затрат, необходимых для поддержания того индекса, который достался им с советских времён.

Следующий вызов онтологии бреттон-вудской системы бросил монарх небольшого гималайского государства Бутан. В ответ на критику журнала Financial Times, попенявшего Бутану на низкий темп роста производства, изоляцию от западного мира и нереспектабельную рейтинговую позицию в ИЧР, четвёртый «драконовый король» Бутана Джигме Сингье Вангчук предложил новую единицу измерения — валовое национальное счастье (Gross National Happiness, GNH — как противопоставление Gross National Product). Обоснованием такой инновации стали золотые слова короля о том, что «счастье народа важнее валового внутреннего продукта» ⁵.

Как отметил польский экономист Гжегож Колодко (Grzegorz Kolodko): категория GNH — своеобразный шаг вперёд, хотя и несколько вбок. ⁶ К её безусловным достоинствам относится то, что «в отличие от классических моделей роста, сосредотачивающихся на количественных аспектах хозяйственной экспансии, GNH исключительно удачно подчёркивает синергию и позитивную обратную связь материальных и духовных аспектов развития» ⁷.

Концепция GNH опирается на четыре момента:

1. справедливое и долгосрочное социально-экономическое развитие в традиционном значении этого слова;
2. защита традиционных культурных ценностей, в частности, ценностей буддийской культуры;
3. забота о природной среде, скажем словами Л. Гумилёва: вмещающем ландшафте этноса;
4. хорошее правление (своеобразная моральная категория) и качественное управление общественными делами.

Введение данного индекса позволило не только в ином свете представить ситуацию в мире и улучшить рейтинговое положение Бутана, но и подкрепить данную идеологию программой реформ в самом Бутане. Таким образом, почти половина территории Бутана стала национальными парками, где запрещена охота, лесное ведомство занялось выращиванием лесов на лысых склонах гор и планированием лесозаготовок для нужд населения без ущерба для экологии. Была также осуществлена повсеместная государственная опека буддийских монастырей и храмов, в частности, «поддержание в чистоте и порядке чортенов и ступ». Была открыта социальная программа заботы о стариках при монастырях, введён запрет курения по всей стране и многое что другое.

Наивно предполагать, что поиск оптимального международного индикатора оценки положения дел в области развития или воспроизводства человеческого потенциала когда-либо прекратится. Также наивно предполагать, что все участники этого процесса смогут договорится о базовых ценностях, всегда и с неизбежностью предопределяющих методологию таких инструментов оценки. А поэтому мы и в дальнейшем будем пользоваться неким набором инструментов, корректность применения каждого из которых будет обусловлена корректностью предъявления целей и ценностей развития.

Но одно мы знаем наверняка, несмотря на то, что сейчас на земле проживает больше людей, чем когда-либо прежде, единственный ресурс, который делается всё более и более редким и все менее и менее изобильным — это человек. Парадокс? Вот как его объясняет Джулиан Саймон (Julian Simon), автор нашумевшей книги The Ultimate Resource: «Если мы измерим редкость человека так же, как измеряем редкость всех других благ — платой за возможность располагать ими, — то легко увидим, что в предшествующие десятилетия и столетия величина заработной платы росла во всём мире, как в богатых странах, так и в бедных. Цена услуг шофёра, кухарки или экономиста выросла как в Индии, так и в США. Этот рост цен за труд ясно свидетельствует, что люди стали большой редкостью, и это при том, что их стало больше». ⁸

А теперь поговорим о России, человеческий ресурс которой тает во всех смыслах. В смысле платы за возможность обладания им, и в смысле качества массового образования, формирующего потребительские качества этого ресурса, и в смысле здоровья и продолжительности безболезненной жизни, и в смысле банального числа людей вообще и в трудоспособном возрасте, в частности.

Положение человеческого потенциала в России

В России клиренс должен быть высоким, привод — полным, а шины — зимними.

Анекдот.

Кратко обозначим ситуацию, в которой оказалась Россия в части человеческого потенциала.

1. За ХХ век мы численно потеряли вторую Россию. Расчёты, произведённые известным российским демографом А. Вишневским, показывают, что катастрофы первой половины ХХ века исказили кривую демографического перехода, лишив страну от 40 до 50% возможного населения.
2. Устойчивая депопуляция на фоне продолжающегося в мире демографического взрыва приводит к тому, что Россия стремительно теряет свой демографический ранг (доля страны в мировом населении: 1950 год — 4,1%, 2000 год — 2,4%, 2050 год — 1,1–1,2%).
3. Но как поправить демографию, когда семьи с детьми составляют самую большую группу среди бедных, отличаясь и повышенным риском и особой глубиной бедности. Экстремальные уровни риска и глубины бедности характерны для многодетных семей. Появление второго ребёнка даже в полной семье существенно повышает риск бедности ⁹. Российское правительство не справляется с вызовом сверхсмертности, и в первую очередь, мужской преждевременной смертности в трудоспособном возрасте. В настоящий момент, несмотря на масштабные усилия государства в рамках проводимой демографической политики и явный текущий успех ¹⁰, по-прежнему нельзя утверждать, что правительство окончательно переломило негативный тренд роста смертности, тянущийся с 1964 года. ¹¹.
4. Над территорией России по-прежнему довлеет западный миграционный дрейф, который хоть и ослаб в последние годы, но, к сожалению, не по причине начала нового позитивного тренда, напротив, глубинные корни, питающие процесс опустынивания азиатской части России, только окрепли. Депопуляция, усиленная западным миграционным дрейфом, привела к тому, что относительная плотность населения в азиатской части России стала угрожающе низкой. Этот вывод легко принять, глядя на карту плотности расселения и инфраструктурного дизайна Большой Азии, и, учитывая, что Азиатско-Тихоокеанский регион становится лидером индустриального развития текущего века со свойственной всякому такому развитию пространственной экспансией и повышенным спросом на дефицитный природный ресурс.
5. Объёмы иммиграции не компенсируют естественную убыль населения, подстегиваемую низкой продолжительностью жизни россиян. Объёмы, необходимые для поддержания неизменной численности населения Российской Федерации, — устрашающи, а элиты и народ недовольны ростом этнического разнообразия. Такое положение дел блокирует любые попытки публичного обсуждения роли внешней миграции в стабилизации численности населения Российской Федерации. При этом уже сейчас, даже в ситуации мирового кризиса и связанного с ним падения роста производства, выбытие трудоспособного населения превращается в долгоиграющую экономическую проблему (расчёты 2007 года до 2020 года показали, что численность трудоспособного населения России за период производимого расчёта уменьшится на 10,3 миллиона человек). Одновременно, в результате реформ января 2007 года объёмы легальной трудовой миграции выросли многократно, достигнув в 2008 году почти 2,5 миллионов человек. Внушает оптимизм тот факт, что для трудовой и учебной миграции постсоветского пространства Россия по-прежнему играет центральную роль. Однако, чем ближе к западу находится страна, тем меньше она нуждается в образовательном и трудовом рынке России.
6. Изменения половозрастной пирамиды, вызванные низкой, а в 1990-е годы — чрезвычайно низкой рождаемостью, привели к тому, что сегодня традиционные образовательные когорты (от 6 до 23 лет) испытывают сильнейшее сжатие. В 2013 году систему высшего профессионального образования Российской Федерации ожидает только половина численности абитуриентов 2003 года. Для страны такое положение дел превращается в дорогостоящую проблему. Дело в том, что инфраструктура и кадровый состав образовательной системы не в состоянии обладать сопоставимой эластичностью, иначе они не могут сжиматься и расширяться вслед за демографической волной (кривой).
7. Унаследованная со времён индустриального прошлого образовательная система не в состоянии справиться с перечисленными вызовами — демографическим, потребительским, производственным. Проектирование образовательной системы под новый социально-экономический уклад по факту не происходит. Создаваемые по всей стране федеральные, исследовательские, инновационные университеты подчинены всё той же вчерашней идеологии. Россия недостаточно смела и последовательна в деле смены технологической парадигмы образования, суть которой в переходе от классических трансляционных форматов обучения (лекции, семинары) к активным методам обучения (тренажёры, игры, компьютерные симуляторы, тренинги и другие). Всё перечисленное происходит на фоне старения профессорско-преподавательского состава ВУЗов. Высшие учебные заведения страны плохо учитывают специфические потребности отдельных категорий граждан в ходе организации образовательно
8. Сегодня не только Россия, но мир столкнулись с ростом массовости высшего образования, который можно считать общим социокультурным процессом, отвечающим на реальные социально-экономические вызовы, формируемые в контексте перехода развитых стран к фазе когнитивного развития. Но Россия все ещё медленно реагирует на глобализацию рынков образования, имея малую долю растущего потока межстрановой учебной миграции. Наблюдается неспособность российской системы образования дать ответ на кадровые запросы инновационной экономики. Рынка образовательных услуг для людей третьего и особенно четвёртого возрастов не существует и пока не проектируется. в какой-то мере проработана связка «образование — производство», но вовсе не затронута «образование — потребление». Когда сфера образования оказывается в арьергарде стремительных перемен — это опасный симптом.
9. Россию может ожидать замедление роста спроса на инновационные решения со стороны массового потребителя. Есть тому демографическая причина — увеличение среднего возраста населения страны, из-за чего стремительно возрастает роль потребления и электорального поведения старших возрастов. Именно на них — людей пожилого возраста — сегодня ориентируются в своих обещаниях политики, а производители нацеливают свои маркетинговые стратегии.

Итак, Россию ожидает изменение структуры и мотивов потребления товаров, услуг, информации, изменение темпов и характера пространственной мобильности. важно учесть, что нынешняя низкая продолжительность жизни россиян ослабляет описанный вызов, но ненадолго. И тем не менее, старение населения вполне приемлемая плата за рост продолжительности жизни.

Завершим данный раздел цитатой из Ю. Громыко, который так охарактеризовал положение человека в стране: «в России специалист самой высшей квалификации до сих пор напоминает западную иномарку, эксплуатируемую в стране с отсутствующей системой техобслуживания: после 50 тысяч километража по бездорожью машину придётся выбрасывать или везти ремонтировать на Запад, хотя она могла бы работать почти вечно…». ¹² Знание о том, что ничего вечного не существует, особо раскрывает себя в России.

* * *

Лаконичность ранее нами рассмотренного индекса человеческого развития заставляет задуматься о подлинных ценностях, что позволяет отделить истинные цели от целей мнимых, и всего лишь средств. автор является сторонником подхода, при котором в центре внимания остаётся что-то одно. К примеру, такая безусловная ценность как здоровая и продолжительная жизнь. Уделим внимание характеристике ситуации смертности и продолжительности жизни.

Главная победа человечества — отступление смертности

Проблема старения — вовсе не проблема, а лишь пессимистический взгляд на величайший триумф человечества.

Ф. Ноутстейн, американский демограф.

Амартья Сен в своём труде «Смертность как индикатор экономического успеха или неудачи» писал, что «простой индикатор смертности может сказать об уровне и направлении общественного развития больше, чем комплекс макроэкономических индикаторов». Наверняка, многие будут возмущены этим тезисом Нобелевского лауреата. Но мы с благодарностью подхватим мысль Сена. Ведь смертность, по сути, отражает способность того или иного общества преобразовывать знания о себе [обществе], природе и ноосфере в факторы человеческого благополучия. На языке экономики это означает, что смертность выражает нашу способность превращать экономические ресурсы в определённую комбинацию товаров и услуг в интересах человека, или, как говорили в недалёком советском прошлом, «во имя человека».

Когда все ресурсы брошены на обеспечение мощи левиафана — никто эффективность государственного управления смертностью «мерить» не станет. Когда же государство действительно занимает сервильную позицию по отношению к человеку — смертность может и должна стать ведущим индикатором эффективности государственного управления.

Успех нынешнего долголетия в большинстве развитых стран действительно поражает. Ведь ещё каких-то 200 лет назад в Европе средняя продолжительность жизни была в два раза ниже ныне существующей. Ещё в середине XIX века младенческая, материнская, воинская смертность, смертность от родовой горячки или хирургического вмешательства была столь высокой, что, казалось, наука больше убивает, чем даёт шанс выжить.

Действительно, каких-то 150 лет назад хирургические палаты были очагами жуткой заразы. Раненого человека, у которого всего только был раздроблен палец ноги или разорвано предплечье, помещали в госпиталь, где он погибал от госпитальной гангрены. Дорога из госпиталя вела прямиком на кладбище. Так, во время Крымской войны французская армия численностью в 300 тысяч человек на полях сражений потеряла 3,3%, в то время как от болезней и последствий ранений погибло 27,6%, то есть более четверти всей армии. В русской армии за три года боёв этой же войны от болезней и ран погибло в 20 раз больше людей, чем было убито на поле боя (sic!) ¹³.

Современникам казалось, что хирургия изжила себя, что из спасительницы она превратилась в губительницу. Даже оставленные без операции раненные, не попавшие в госпиталь, чаще выживали и выздоравливали, чем те, к кому прикасались руки хирургов. Так об этом написал величайший русский хирург Пирогов: «Если я оглянусь на кладбище, где схоронены заражённые в госпиталях, то не знаю, чему больше удивляться: стоицизму ли хирургов… или доверию, которым продолжают ещё пользоваться госпитали у правительств и общества». ¹⁴

Когда английский хирург Джозеф Листер (Joseph Lister) издал свои статьи, посвящённые антисептическому принципу в хирургической практике, в которых утверждал, что процессы гниения и разложения в ранах обусловлены микроорганизмами, и что уничтожить эти твари совсем не сложно, Листера подняли на смех. Старые и заслуженные профессора хирургии восприняли данный метод как личное оскорбление. «Возмутительно! — кричали они, — пугать нас какими-то неведомыми зверюшками, которых ни одна человеческая душа не видела! Заливать гангрену карболкой!» ¹⁵ Листер имел мужество не слышать насмешек и личных оскорблений. Он делал своё дело и был счастлив, когда, подсчитав, убедился, что из 40 ампутаций, произведённых им за два года, 34 закончились выздоровлением. Цифра, неслыханная до той поры в хирургии.

Не лучше обстояло дело и с роженицами. В XIX веке в просвещённой Европе отправиться рожать в больницу, было «всё равно, что взойти на эшафот». Родильная лихорадка (или горячка) уводила в могилу сотни тысяч молодых матерей, и никто не понимал, в чём тут дело. По сути, те женщины, у которых роды принимали простые акушерки, умирали гораздо реже, чем те, кто прибегал к помощи профессоров. Секрет раскрывался просто. Акушерки имели дело только со своими роженицами, здоровыми женщинами, производившими на свет потомство, и не имели контакта ни с теми, у кого были гнойные воспаления, ни теми, кто в комфортабельных палатах городских больниц страдал от родильной горячки. Опытные врачи, светила науки, посетив анатомический театр, где производили вскрытия или, проведав гнойного больного, затем подходили к родительному столу, и с этого момента «одного прикосновения их рук было достаточно, чтобы здоровая женщина, только что ставшая матерью, была обречена на смерть». ¹⁶

Именно эту ситуацию во всём её первобытном ужасе, ещё в 40-х годах XIX века осознал Игнац Земмельвайс (Ignaz Philipp Semmelweis), акушер центральной венской больницы, а, осознав, назвал себя и всех своих цеховых коллег «неопознанными убийцами». Он имел мужество заявить публично, что в смерти тысяч женщин виноват он сам, все врачи, все профессора, которые на своих собственных руках и инструментах переносят заразу от вскрытых трупов на здоровых женщин. Теперь он сам, перед тем как подойти к роженице тщательнейшим образом скреб и тер руки, чистил ногти, вымачивал кисти в крепком хлорном растворе. В результате через год в его отделении смертность снизилась в 10 раз. ¹⁷ Но врачи ополчились на него, смешали его с грязью; они кричали, что «все эти выдумки не имеют под собой научной основы, что руки хирурга — холеные руки — портятся от долгого мытья и от обработки хлоркой, что родильная горячка возникает сама по себе, и никто не имеет права обвинить в этом врачей — самых гуманных людей на земле». ¹⁸

В результате, и через 20 лет, в 1864 году каждая пятая роженица Парижа погибала от родительной горячки. Некоторые родильные дома — подлинные рассадники смерти — были закрыты. Их переустроили в надежде изгнать мифический «дух эпидемии». И когда через пару лет они вновь были открыты — смертность повысилась: теперь умирало 25% всех рожениц. Для парижанок это была катастрофа. Француженки решили, что лучше вовсе отказаться от произведения на свет детей, чем умирать самим в расцвете сил. Благо Великая французская революция в своё время легализовала контрацептивы. «Не рожать» — оказалось решением историческим, ибо стало одной из причин опережающего по сравнению с другими странами Европы снижения рождаемости во Франции. Этот факт уменьшил мощь демографического взрыва и привёл, в конечном счёте, к демографическому, а значит колонизационному поражению французов перед натиском англосаксов на американском континенте.

Итак, преступная закостенелость профессионального цеха врачей была главной причиной масштабной смертности в госпиталях и больницах просвещённой Европы. И ни Пастер, ни Листер, ни Земмельвейс не могли пробить этот самовлюблённый авторитет. В наше время данный факт лучше помнить сторонникам подхода, согласно которому профессиональные цеха являются лучшими заказчиками стандарта качества.

* * *

Итак, подлинное снижение смертности и соответствующий рост продолжительности жизни — результат человеческих усилий в рамках процесса, получившего с лёгкой руки омрана ¹⁹ название первого эпидемиологического перехода. Первый эпидемиологический переход, о котором немало написано, достаточно сложное для анализа явление. Сложностью является комплексность и взаимосвязь всех изменений в обществе, организации производства и сбыта, модернизации общественных отношений и быта, которые вызвала к жизни индустриальная и научно-техническая революция.

Победа над смертью была обеспечена «силами нескольких армий», активно действующих на ряде направлений:

1. Чистая вода (пока это просто чистая вода, в которой нет болезнетворных бактерий; новые требования к чистой и структурированной воде возникнут в рамках следующего эпидемиологического перехода). Эксперты ООН, работающие в Африке, замечали, что самые эффективные инвестиции в снижение массовых заболеваний в слаборазвитых странах, приводящих в том числе к летальному исходу — это доллар, вложенный в канализацию.
2. Большие рынки и транспортные инфраструктуры. Локальные рынки опасны тем, что неурожаи оборачиваются голодом. Развитая транспортная инфраструктура и большие рынки позволяют осуществлять переброс продовольствия между регионами, сохранив доступными цены (чего, к примеру, не мог себе позволить в поздний период своего существования античный Рим — слишком высоки стали транспортные издержки хлебной торговли с Африкой и другими традиционными, но удалёнными рынками).
3. Технологии консервирования и сохранения продуктов, например пастеризация, — существенный вклад в преодоление страха перед голодом, и, в том числе, расширили меню многих миллионов семей в зимние месяцы (что означало более здоровое питание, более крепкую иммунную систему, а значит, меньшую уязвимость перед осложнениями и эпидемиями).
4. Массовая вакцинация, позволившая преодолеть традиционные пандемии — тиф, чума, холера, оспа, различные лихорадки.
5. Правила гигиены и использование антисептиков (по сути, этому посвящены вышеизложенные примеры из области хирургии).
6. Сульфаниламиды и антибиотики. Многие теоретики считают, что именно антибиотики, появившиеся в период Второй мировой войны и спасшие миллионы жизней, стали финальным аккордом первого эпидемиологического перехода. Обратим внимание: сила первого эпидемиологического перехода была такова, что он произошёл даже в ситуации войн и массового истребления народонаселения. Действительно, в Европе ощутимое снижение смертности и рост продолжительности жизни произошёл на фоне Первой и Второй мировых войн. Таков был масштаб снижения смертности от куда более страшных врагов человечества — инфекций и голода.

* * *

Гораздо более сложным, с точки зрения нашего сегодняшнего понимания и возможностей управления, представляется второй эпидемиологический переход. Назовём некоторые из его направлений:

1. борьба с заболеваниями эндогенного характера. Пандемии традиционного типа уступили место классу новых заболеваний и инфекций; структура смертности общества, завершившего первый эпидемиологический переход, характеризуется большой долей сердечнососудистых и онкологических заболеваний; Россия, с её низкой продолжительностью жизни отличается от развитых стран только одним — от тех же самых причин мужчины умирают на 20 лет раньше.
2. Ведение здорового образа жизни превращается одновременно и в личную дисциплину, и массовое потребление. Общество будущего невозможно представить без моды на фитнес, SPA, wellness, йогу, ци-гун или любые иные техники работы с телом, дыханием, расслаблением, концентрацией, самовосстановлением и так далее. Так же легко предвидеть распространение культуры потребления чистой воды ²⁰ и рост потребления биологически активных добавок.
3. Новые позитивные жизненные стратегии людей пожилых возрастов. Значение этого пункта определённо тем, что основной прирост средней продолжительности жизни общества в рамках рассматриваемого перехода дают пожилые возраста, а удлинение продолжительности здоровой и творчески активной жизни заставляет серьёзно отнестись к влиятельной силе этой когорты (подробнее об этом см. ниже).
4. Экологическая бдительность. Человек слишком долго оказывал бездумное влияние на окружающую его природу, в результате чего получил проблему: природа его собственного тела оказалась неприспособленной к деформированной окружающей среде и эта дисгармония обернулась сложными эндогенными заболеваниями.
5. Доступность высокотехнологизированной медицинской помощи. Здоровый и позитивный образ жизни, личная ответственность за собственное здоровье и здоровье своих близких, гармонизация экологии и социума — процессы архиважные, но второй эпидемиологический переход невозможен без доступной высокотехнологизированной медицинской помощи, её роль трудно переоценить, а её массовую доступность трудно профинансировать; поэтому люди по-прежнему будут отличаться уровнем доступности для них такой помощи.

Именно второй эпидемиологический переход оказался неподъёмной ношей для нашего общества. Одна из причин такого положения дел — отказ от участия в культурной революции 1960-х годов, а ведь наша страна, тогда СССР, по своему потенциалу могла стать лидером этого глобального процесса. С демографической точки зрения, результатом полного отказа от новой социокультурной реальности стал уникальный и преступный долговременный рост мужской и стагнация женской смертности, начавшиеся в период смещения Хрущёва (1964) и окончательного расставания советского общества с манящими иллюзиями шестидесятников.

Общество будущего, каким мы его видим?

Удивительно, до чего довели культурную единицу? До лысины!

Ильф и Петров, советские писатели.

Для того чтобы серьёзно обсуждать правительственные меры, которые необходимо было бы направить на развитие человеческого потенциала, нам прежде нужно определить базовую модель (концепцию) человеческого жизненного цикла уже ближайшего будущего. Для выполнения этой задачи обратимся к концепции трех/четырёх/пяти возрастов.

Вначале была трехчастная модель: первый возраст — детство, отрочество и юношество; второй — труд и карьера; третий — пенсионное обеспечение и дожитие. Она была вначале ²¹ и была лишь фиксацией легко наблюдаемых жизненных ситуаций человека эпохи модерна.

В начале 1970-х годов американские геронтологи Бернис Нейгартен и Этель Шанас впервые заговорили о молодых стариках (The Young Old) и старых стариках (The Old Old). В 1990-е годы английский демограф Питер Ласлетт предложил разделить жизненный цикл современного человека на четыре стадии. Две последние стадии — «третий возраст» и «четвёртый возраст» — соответствуют «The Young Old» и «The Old Old». В результате, классическая возрастная триада дополнилась возрастной тетрадой: детство — взрослость — зрелость — старость.

Но и такая схема не позволяет представить общество уже ближайшего к нам будущего. Рассмотрим ситуацию с трудоспособным возрастом.

Кажется неизбежным то время, когда люди третьего (по шкале Ласлетта) возраста превратятся в самостоятельный трудоспособный класс. Эту интуицию уже высказывал Питер Друкер в своей статье «Новые демографические показатели»: «В будущем почти наверняка появятся две различные рабочие силы, в основном представленные теми, кто ещё не достиг возраста 50 лет, и, соответственно, теми, кому за 50. Эти две рабочие силы, похоже, будут существенно отличаться своими потребностями и поведением, равно как и той работой, которую они будут выполнять. Более молодая группа будет нуждаться в устойчивом доходе от постоянного рабочего места или, по крайней мере, от некоторой последовательности рабочих мест, предполагающих полную занятость. Быстро увеличивающаяся старшая группа будет располагать гораздо большим выбором и будет способна сочетать традиционную занятость с нетрадиционной (то есть работой по свободному графику, на неполный рабочий день или неполную рабочую неделю) и отдыхом в тех пропорциях, которые наилучшим образом будут их устраивать» ²².

Нам нравится интуиция Друкера, но её хочется дополнить предчувствием того, что такой же самостоятельный трудоспособный слой сложится из тех, кто ещё не достиг тридцати. В этом смысле трудоспособных возрастов будет три: до тридцати, до пятидесяти и после пятидесяти, а возраста иждивения — два: детство и нетрудоспособная старость (The Old Old). Чтобы согласится с этой мыслью, необходимо окунуться в будущие проблемы образования, взросления и репродуктивного поведения. остановимся на непростом вопросе: как прорастает в современном обществе «образование длиною в жизнь» (Life Long Learning, LLL)?

Широко известен парадокс Питера Друкера, который гласит: продолжительность трудовой активности человека стала превосходить продолжительность «жизни» средней фирмы, доминирующей технологической платформы, комплекса профессиональных навыков, обеспечивающих личную конкурентоспособность. Раньше было все наоборот, что позволяло обучаться один раз и на всю жизнь. Следовательно, потребность в переучивании и в приспособлении к текучей и травмирующей реальности не просто конкретных специалистов, но по сути всего экономически активного населения будет со временем только возрастать. Стоит ли напоминать, что национальные системы образования, спроектированные под другую промышленность, другую продолжительность жизни, другой город и другие компетенции, не готовы принять означенный вызов.

По сути, постепенно прорисовывается такая схема жизненного цикла массового человека:

1. Первый период — младенчество и ранее детство мягко переходящее в дошкольную подготовку с большим количеством развивающих игр. Затем школа: начальная, средняя и старшая, занимающая в сумме 11 или 12 лет, обязательная для каждого, дающая несколько языков, гораздо лучше, чем в наше время, ставящая навыки общения и здорового образа жизни. ²³ всё это — относительное детство до «паспортного возраста» 17–18 лет, результат которого чаще всего представлен так: средний рост в 1,8 метра, школьный диплом и редкий или частый, но, безусловно, «безопасный» секс.
2. Второй период, примерно до 30 лет, будет характеризоваться осознанным чередованием обучения и работы. Концепция всеобщего высшего образования окончательно утвердится. в тоже время, исключительно обучение (без получения конкретных трудовых навыков), в этом возрасте поощряться не будет. Произойдёт слом доминирующего ныне представления о том, что учёба и работа — это последовательные действия. Концепция LLL такое представление отрицает, выбрасывая его на свалку исторических идей. Это период максимальной мобильности. в первую очередь, пространственной: работа будет носить чаще временный характер и обширную географию (разные города и страны), а обучение характеризоваться поощрением учебной миграции (активно создаваемая кредитно-модульная система образования, массовые программы обмена — суть инфраструктура описываемой образовательной мобильности). Это период максимального поиска — профессии, знания, наставника, партнёра. Сегодня ещё в отношении таких людей говорят «заигрался», «не определился, а пора бы». в обществе будущего — это станет нормой.
3. Третий период — от 30–35 до, примерно, 50 лет — период сочетания репродуктивной активности с карьерой. Подавляющее большинство именно к этому возрасту будет готово переходить к более стабильным и юридически фиксированным отношениям, а значит, заключать браки. Средний возраст рождения женщиной первого ребёнка будет, скоре всего, находиться в диапазоне 30–35 лет. Образование также не будет забыто, но в личных стратегиях обнаружатся новые приоритеты, и один из них — новое знание о здоровом образе жизни, рождении и воспитании детей. Именно в этом возрасте большинство людей начинают чувствовать ограниченные возможности своего организма, а значит, у них просыпается интерес к телу, не только как к объекту сексуального влечения. Все это потребует новых системных знаний, новых знакомств, формирования новых жизненных привычек. Это период капитализации того выбора, который человек сделал по завершению второго периода. время поиска и перманентного эксперимента закончилось. Теперь есть семья, а значит, ответственность особого рода, значит, большая потребность в стабильности отношений, финансов и места проживания.
4. Четвёртый период — от 50 до, примерно, 75–80 лет — возраст чудесной «золотой осени», поздней и подлинной зрелости, когда ещё есть силы (а у кого-то ещё много сил) и немало лет. Другими словами, впереди ещё целая жизнь (так как возраст дожития для пятидесятилетних будет ещё 40–50 лет — в этом можно быть уверенным). Будем помнить, что в силу особенностей демографической динамики этот возраст на какое-то время станет самым многочисленным и, скорее всего, — самым влиятельным. Именно эта возрастная когорта будет определять политический стиль своих стран, являясь одновременно и основным электоратом, и основным властителем дум. Потребление данной когорты будет отличаться консерватизмом, на полках супермаркетов и крохотных семейных (этнических) магазинчиков будет немало «ностальгических товаров». Это возраст, когда дети, уже выросли, стали вполне самостоятельными и находятся «в ближайшие месяцы в каком-то из прекрасных городов мира», правда, порой они ещё нуждаются в вашем совете, но пока не одарили вас внуками. Четвёртый возраст — это время нового баланса между трудом и досугом, без которого продолжительность в 90–100 лет просто не возможна. Для женщин — это время менопаузы, а значит, перестройки всего организма и нового мироощущения. Для мужчин — время предельного внимания к сердечнососудистой системе. Даже сегодня, именно в этом возрасте, многие мужчины, осознавшие наконец-то свою смертность, отказываются от вредных привычек. Также нужно понимать, что медицина будет позволять женщине, если она захочет, и в этом возрасте иметь собственного ребёнка (стимулирование организма на выработку необходимых гормонов, экстракорпоральное оплодотворение, новые техники сохранения плода, если нужно, кесарево сечение). Четвёртый возраст — это время нового творчества. Есть общее предчувствие, что общество будущего будет ценить два «новых» творческих периода — детства и поздней зрелости. Детский период творчества станет гораздо более, чем сегодня, капитализирован. Его результаты будут, видимо, экономизированы (следовательно, их придётся учитывать в расчёте объёмов экономически активного населения) и будут предопределять будущее куда больше, чем сегодня. в детстве больше, чем в других возрастах света, непредсказуемости, веселья. Творчество четвёртого возраста, напротив, будет творчеством опыта, в нём будет значительное место занимать забота о воспроизводстве ценностей и традиций, оно будет стремиться к экологичности.
5. Пятый возраст 75 + или 80 +. Если вы не Бертран Рассел или Питер Друкер ²⁴, значит вы уже на настоящем покое. Вы опять стремитесь поближе к своим пятидесятилетним детям. Просто потому, что силы уже не те, а хочется и можется повозиться то ли с внуками, то ли с правнуками. Ваши сбережения позволяют вам вести достойный образ жизни, пусть без излишеств, но и без лишений. Если вам повезло, и есть в этом необходимость, вы являетесь бенефициаром помощи со стороны молодого поколения ваших близких родственников — детей или внуков. А может, и наоборот, накопленные авуары вы с некоторым удовольствием переводите на образование и развивающее потребление ваших ненаглядных правнучат. Сколько вы ещё протянете в этом возрасте, зависит от многого: от здоровья, которым наградила вас матушка-природа и родители; вашего образа жизни в далёкие дни вашей молодости и зрелости; тех выводов, которые вам удалось сделать и закрепить в поведении на четвёртом этапе жизни; любви окружающих; успехов медицины; доступности для вас дорогостоящих методов омолаживания, трансплантологии и поддержки жизнедеятельности особо износившихся органов.

Таковым будет общество со средней продолжительностью жизни за 90 лет, всеобщим высшим образованием, массово вовлечённое в новую культуру «образования длиною в жизнь», ведущее высоко урбанизированный образ жизни, даже если она протекает в маленьком курортном или университетском городке.

Меры российского правительства в период кризиса: архитектура возможных и принятых решений

Я думал-думал, я всё понял!
Оказывается, это неправильные пчёлы.

Совсем неправильные!
И они, наверное, делают неправильный мёд!

Винни-Пух, герой любого детства.

В период глобального финансово-экономического кризиса основное внимание правительства было обращено на занятость. Именно она, по факту, была признана самой уязвимой, самой проблемной областью воспроизводства человеческого потенциала. все остальные аспекты human capital — образование, доходы, мобильность, даже репродуктивное поведение и преждевременная смертность в трудоспособном возрасте — вытекали из положения на рынке труда, на котором правительство предполагало возможную катастрофу. Следующие рассуждения — попытка описать систему мер правительства в области поддержки процессов воспроизводства человеческого капитала.

Так или иначе, в распоряжении правительства был и остаётся набор строго ограниченных мер. все они направлены на три взаимодополняющие цели:

1. Сжатие числа занятых.
2. Увеличение количества рабочих мест.
3. Устранение структурных и пространственных диспропорций рынка труда. Эти три цели охватываются ниже перечисленными видами мер.

Меры первого типа — сжатие числа занятых:

1. Задержка молодёжи в учебных заведениях в целях продолжения обучения.
2. Поощрение второго/третьего/последующего образования с полным отрывом от производства.
3. Стимулирование выхода на пенсию людей старших возрастов.
4. Стимулирование выхода в декретный отпуск (в том числе для рождения второго, третьего и последующих детей) и отпуск по уходу за ребёнком.
5. ограничение трудовой миграции из других стран.
6. Стимулирование определённых видов эмиграции.

Меры второго типа — увеличение количества рабочих мест:

1. Организация общественных работ.
2. Создание новых бюджетных мест.
3. Стимулирование самозанятости и малого предпринимательства.
4. Стимулирование компаний к созданию новых, дорогих и долговременных рабочих мест, в первую очередь силами малого и среднего бизнеса.

Меры третьего типа — устранение структурных и пространственных диспропорций:

1. Переподготовка, дающая специальности, востребованные в новой ситуации.
2. Психологическая поддержка и мотивация на самостоятельные решения.
3. Повышение внутристрановой мобильности рабочей силы и домохозяйств.
4. Увеличение информированности о процессах, происходящих на рынке труда, как регулятора рынка, так и агентов рынка.

Комбинация и последующая логистика перечисленных мер почти полностью определяет успех или неудачу правительства в удержании и управлении ситуацией во время кризиса. Несколько слов об особенностях перечисленных мер.

Первая группа мер — сжатие числа занятых или уменьшение предложения рабочей силы на рынке труда.

Демографическая ситуация в России развивается сейчас в интересах правительства: в текущем 2009 году когорта трудоспособного возраста в результате естественного движения населения сократится примерно на 750 тысяч человек (без учёта миграции). Такое положение дел могло бы обернуться серьёзной проблемой для экономики, если бы она продолжила рост в темпах предыдущих лет. Но в кризис негативные последствия демографического развития обернулись положительными экстерналиями.

1. Тем не менее, правительство Путина обсуждало в составе пакета антикризисных мер программу удержания выпускников от выхода на рынок труда летом 2009 года. Добиться этого можно путём мотивации тех, кто уже закончил бакалавриат или специалитет продолжить учиться в магистратуре, а тех, кто уже закончил магистратуру, поступить на другую специальность. определённый расчёт в этом есть: снизить выход молодых специалистов на сжимающийся рынок труда в этом году и, напротив, начать повышенный выброс квалифицированных кадров через год-два, когда экономика и спрос на рабочую силу начнут расти. Мы уже указывали выше, что при должном подходе дополнительный год в стенах ВУЗа может обернуться реальным приростом ВВП, но это «при должном подходе».
2. Поощрение второго/третьего/последующего образования с полным отрывом от производства — мера чрезвычайно полезная, если взаимоувязана с политикой непрерывного образования. К сожалению, непрерывное образование, которое по-английски звучит весьма эвристично как «образование длиной в жизнь» (LLL) в России существует или на бумаге, или как личная стратегия отдельных профессионалов, или как цеховая регламентация (врачи, учителя, в определённой мере, государственные и муниципальные служащие, и некоторые строители).
3. Выход на пенсию для многих, в первую очередь, связан с размером самой пенсии. При тех коэффициентах замещения (зарплаты пенсией), что мы имеем — эта мера не может быть эффективной.
4. Стимулирование выхода в декретные отпуска, в том числе для рождения второго, третьего и последующих детей. Следует отметить, на сегодняшний момент конъюнктура в стране сложилась прекрасная. Ведь многие женщины, принявшие решение о родах под воздействием пронаталисткой политики правительства, начатой в 2007 году, теперь уже оказались в декретных отпусках. У других — с началом кризиса встал вопрос: если карьеру продолжить я пока не могу или раз уж всё равно работа потеряна, так, может быть, мне родить? Можно и так, если есть у женщины собственные накопления или семья (близкие люди), которые её на этот период обеспечат и защитят.
5. Ограничения трудовой миграции из других стран правительство добивалось несколькими способами: (а) с помощью урезания трудовых квот ²⁵; и (б) за счёт ограничения выдачи разрешения на труд до 90 дней до момента предоставления трудового контракта. Про смехотворную эффективность квот автору уже не раз приходилось высказываться ²⁶. Действующий механизм квотирования в текущем году не только не высвободил мифические рабочие места под местную рабочую силу, но, напротив, вверг миллионы дешёвых и бесправных работников из стран безвизового въезда в нелегальное положение. основной результат второй меры — возник дополнительный денежный сбор, что, наверняка, приятно любому фискалу, но насколько эта мера эффективна с точки зрения регулятора рынка труда — ещё предстоит выяснить. одно ясно: наблюдается серьёзный недоучет тех форм миграции, которые создают новые, а не заполняют существующие рабочие места ²⁷.
6. Теоретически, для достижения цели уменьшения предложения рабочей силы на российском рынке труда, правительство может прибегать и к такой экзотической мере как стимулирование определённых видов эмиграции. Слово «эмиграция» пугает многих, но если предположить, что это не постоянный выезд, а временный ради сохранения (или даже наращивания) капитализации ценного человеческого потенциала, с продуманными механизмами дальнейшей релокации ²⁸ — такая мера представляется весьма мудрой, хотя и не простой в администрировании.

Меры второго типа — увеличение количества рабочих мест.

1. Общественные работы можно понимать двояко. В одной ситуации, с помощью общественных работ создаются предпосылки будущего экономического роста, например, реализуются необходимые стране инфраструктурные проекты. в другой ситуации, и именно по такому пути пошло российское правительство, общественные работы служат исполнению дел, которые не были сделаны в годы экономического подъёма (по сути, люди на общественных работах красят, чистят и убирают то, что в своё время не покрасили или не убрали). Как к этому относиться? На первый взгляд, и люди делом заняты, и города чище становятся, но, тем не менее, такое решение правительства приводит к рассеиванию бюджетных средств и ещё большему отступлению от стратегических целей развития.
2. Создание новых бюджетных мест — самый доступный и соблазнительный для любой бюрократии метод «решения проблемы путём увеличения своей численности». в нашей стране он, к сожалению, отягощается фактом дешевизны многих таких рабочих мест (то есть когда уровень зарплаты удерживает получателя и его семью на границе бедности). особенно много таких мест создаётся в сфере культуры и муниципального управления.
3. Стимулирование самозанятости и открытие «зеленой улицы» малому предпринимательству — пожалуй, самый воодушевляющий пункт. ведь, малый бизнес является основной формой самоорганизации населения в ситуации, когда государство не может выполнить большинство ранее взятых на себя обязательств. Поэтому можно только приветствовать задачу упрощения всех видов регламентации малого бизнеса и сферы самозанятости и введения моратория на налоговые проверки. Правительство пошло даже дальше и решило, что предприятия, сокращающие персонал, могут оказывать помощь уволенным сотрудникам в открытии собственного дела. Премьер-министр В. Путин отмечал ещё в марте, что предприятия, на которых планируются серьёзные сокращения, могут способствовать созданию мелких фирм вокруг крупных компаний. Кроме того, по словам премьера, муниципальные власти должны своевременно предоставлять возможности желающим открыть своё дело, «связанные с помещениями и подсоединениями к сетям естественных монополий».
4. Стимулирование компаний к созданию новых, дорогих и долговременных рабочих мест, в первую очередь силами малого и среднего бизнеса. Весной текущего года был даже разработан инструмент поощрения — Сертификат трудоустройства безработного. Кратко, экспертами ЦСИ ПФО был предложен следующий механизм функционирования сертификата: Центр занятости (или иной уполномоченный государством орган) выдаёт официально зарегистрированному безработному именной сертификат трудоустройства. Безработный должен найти работодателя, подписать с ним контракт и передать сертификат работодателю. Работодатель, принявший нового сотрудника, регистрирует данный сертификат в рамках установленных процедур. Такой работодатель через определённое время имеет право обратиться в уполномоченный орган за получением премиальной выплаты (в случае соблюдения им требований к минимальному качеству нового рабочего места и минимальным срокам существования нового рабочего места). Предполагается, что право на получение премии вступает в силу через год от момента трудоустройства безработного.

Меры третьего типа — устранение структурных и пространственных диспропорций рынка труда.

1. Правительство направило в регионы деньги на переподготовку по специальностям, востребованным в новой ситуации. Резонны вопросы: есть ли у нас в регионах ответственные чиновники, которые хорошо знают эту новую, пока непознанную ситуацию и имеется ли в распоряжении мобильная образовательная система, чтобы справиться с поставленными задачами?
2. Важный пункт списка — психологическая поддержка и мотивация населения на самостоятельные, ответственные решения. К сожалению, и здесь правительство не дотягивает в реализации необходимых мер. Автору приходилось неоднократно спорить, доказывая необходимость нанять на эти работы лучшие компании и команды страны. Поскольку только тот, кто сам успешен, способен вселить уверенность и передать знания и умения тем, кто временно оказался в числе проигравших.
3. Повышение внутристрановой мобильности рабочей силы и их домохозяйств — тема старая, болезненная. Много было сказано о том, что внутренняя мобильность нашего населения сегодня на уровне начала эпохи индустриализации страны. Это симптом очень опасный. Не меньше было разговоров и о том, что сетка расселения многих территорий тормозит развитие этих земель и реально лишает немалую часть жителей равного доступа к инфраструктурам развития. Ситуация кризиса — это время и возможность сдвинуть часть населения в целях оптимизации схемы расселения. Нам важно прививать культуру большей пространственной мобильности, необходимой не только в кризисное время, но ещё больше востребованной в периоды быстрого подъёма.
4. Наконец, нам необходимо резкое увеличение уровня информированности как регулятора, так и агентов рынка о процессах, происходящих на рынке труда. Важно существенно улучшить мониторинг этого рынка, причём, довести эту работу вплоть до регионального и муниципального уровней. Не полагаясь исключительно на статистику государственных центров занятости, необходимо проводить постоянные выборочные исследования, тратить на это ощутимые деньги, организовать масштабное информирование населения и трудовых мигрантов о ситуации на региональных и муниципальных рынках труда ²⁹.

* * *

Как отмечалось выше, все остальные меры, принятые российским правительством, вполне укладываются в предложенную структуру. Чтобы убедиться в этом, рассмотрим административные меры по отношению к демографической политике.

Мера 1. Сохранение на 2009 год ранее обещанного финансирования. в рамках пронаталистской политики произведено плановое индексирование материнского капитала (правда, без учёта подлинных размеров инфляции). Такая мера косвенно содействует снижению давления на рынок труда, поскольку в определённой мере стимулирует выход в декретные отпуска (см. п. 4 данного раздела).

Мера 2. Использование материнского капитала на нужды погашения ипотечных кредитов, в том числе сокращение срока моратория действия капитала до двух лет. Данная мера стала формой поддержки домохозяйств, чей доход из-за кризиса снизился до опасной черты, что, как правило, это было вызвано потерей занятости или снижением уровня доходов в результате падения качества рабочего места. (Население России в массовом порядке воспользовалось этой правительственной поблажкой, из-за чего распространилась шутка о том, что материнский капитал на самом деле придумали, чтобы поддержать ипотеку).

Представляется важным, несмотря на одобряемый большинством гуманистический пафос решений, принятых российским правительством, следующий вывод: антикризисные действия должны быть направлены не на консервацию сложившейся системы, весьма уязвимой и болезненной, а на формирование основ нового социально-экономического устройства, более приспособленного под задачу человеческого развития.