Игорь Васильевич Бестужев-Лада:
Глобальный технологический прогноз на XXI век

Введение

Технологический прогноз, в отличие от простого прогноза, ориентирован не на предсказание, а на выявление назревающих проблем и путей их решения. Такой принципиально новый подход к будущему был открыт в 1920-х годах в России, но не понят и забыт современниками, а затем ещё раз открыт в конце 1950-х годов в США, где не знали о русском «заделе». Он показал настолько высокую эффективность, что в 1960-х годах на Западе начался «бум прогнозов» — появились сотни прогностических центров, зарабатывавших большие деньги на обосновании управленческих решений путём «взвешивания» их возможных последствий. Во второй половине 1960-х годов этот «бум» перекинулся в Советский Союз, но после очередного погрома обществоведения и до самого конца СССР здесь имела место лишь имитация прогнозирования. Да и на Западе (включая Японию) технологические прогнозы сохранились лишь в сфере бизнеса. Управленцы — чиновники государственного аппарата всюду выступили врагами прогнозистов, потому что последние выглядели ревизорами принимаемых ими по старинке решений. Общий язык между управленцами и прогнозистами не найден до сих пор. Тем не менее, можно сказать, что с помощью технологического прогнозирования футурологи ныне знают о ХХI веке больше, чем историки — о ХХ веке, не говоря уже о более древних временах. Правда, не в виде событий (кто, где, когда), а в виде проблем и решений. Но от этого ценность прогнозной информации, пусть даже не использованной как следует до сих пор, не уменьшается. Физики тоже изучают предметы своих исследований то как волны, то как частицы. Не важна форма — важен результат. В физике он предстал, например, как атомная энергетика и атомная бомба. В футурологии, как образно именуют междисциплинарный комплекс исследований будущего, результатом является упреждающее знание о назревающих проблемах и их возможных решениях.

Полагаться на довольно высокую достоверность такого знания позволяет детально разработанная ещё в 1960-х годах методология, методика и техника разработки прогнозов. Они включают методы исторической аналогии (отстающим, при прочих равных условиях, предстоит пройти путь опережающих, причём в истории нетрудно найти примеры аналогов недавней и современной проблемной ситуации), тренд-анализа (мысленного продолжения в будущее наблюдаемых тенденций, закономерности которых в прошлом и настоящем достаточно хорошо известны), очного и заочного, индивидуального и коллективного опроса экспертов, наконец, широкого диапазона прогнозных сценариев — от оптимизационного до катастрофического или революционного. Теоретически насчитывается около двухсот методов прогнозирования, но на практике применяется меньше десятка. Этого достаточно, чтобы принимать получаемую прогнозную информацию всерьёз. Технологическое прогнозирование, сообразно своей проблемно-целевой ориентации, разделяется на проблемное (эксплораторное или, по-русски, поисковое — исследование назревающих проблем) и целевое (нормативное — исследование путей решения проблем в зависимости от поставленной цели, по заранее заданным критериям оптимума). При поисковых прогнозах приходится строить «дерево проблем», выделять ключевую, от решения которой зависит всё остальное, и производные разного порядка. При нормативных прогнозах точно так же строится «дерево целей», начиная с конечной (или самоцели), для достижения которой требуется установить промежуточные, производные рубежи. Конечная цель человечества в XXI веке, как увидим ниже, может быть только одна: выжить. А вот ключевая проблема со временем меняется, и выявить её довольно сложно. Поэтому начнём наш глобальный технологический прогноз с выявления ключевой проблемы, стоящей перед человечеством, вчера, сегодня и завтра.

Ключевая проблема

В первой половине ХХ века глобальной ключевой проблемой была победа в надвигающейся и разражающейся мировой войне — Первой или Второй, безразлично. Во второй половине того же века такой проблемой стала победа в «Холодной войне» (она же — гонка вооружений СССР-США), которая на поверку оказалась, по сути, Третьей мировой войной, включавшей множество вполне «горячих» малых войн, с числом жертв, сопоставимых, по меньшей мере, с Первой мировой войной, и с аналогичным конечным результатом — капитуляцией и развалом одной из империй, претендовавших на мировое господство. Эта война официально началась в 1946 году знаменитой Фултонской речью Черчилля — реакцией на наступление СССР по всему южному фронту, от Греции и Ирана до Китая, Кореи и Вьетнама. А завершилась, как все до недавних пор полагали, крушением в 1989 году Берлинской стены и воссоединением Германии, с последовавшим в 1991 году распадом СССР. Однако стремительное расширение НАТО в 1990-х годах на восток, к границам самой России, а затем события в Югославии, Грузии, в Украине показали, что Третья мировая отнюдь не закончилась, она продолжается путём окружения и последующего расчленения поверженного противника с целью не дать ему подняться на ноги и восстановить свой военный потенциал. Военному историку — тем более, политологу, специалисту по вопросам геополитики — нетрудно дать прогноз дальнейшего хода и последующего исхода продолжающейся войны: тут всего два-три наиболее вероятных и очень близких друг другу варианта. Но это — лишний труд, потому что положение быстро осложняется событиями, имеющими к Третьей мировой весьма косвенное отношение, но грозящими смешать все карты обоих противников.

Одним из таких событий является набирающее все большие масштабы и темпы противостояние «Бедный Юг — Богатый Север», по сути Четвёртая мировая война, в которой Россия и Соединённые Штаты уже не враги, а союзники (настолько сложна в начале XXI века геополитическая карта мира). Эта война началась в 1948 году в Палестине между арабами и евреями. За ней последовало ещё несколько арабо-израильских войн, затем война перекинулась в Ливан, а оттуда — на Балканы (в Косово и Македонию), наконец, вспыхнула в Афганистане и Ираке. Чечня в мировых масштабах — лишь второстепенный театр военных действий в этой войне, но для России он вчера и сегодня первостепенный. Причины и логику этой войны невозможно понять, если не знать, что за исламскими моджахедами стоит почти миллиардная армия безработных в странах Азии, Африки, Латинской Америки (каждый третий из трудоспособных). Так было веками, но отцы и деды сегодняшних безработных мирились со своим положением, как безысходным. Их дети и внуки, получившие по меньшей мере начальное образование, в отличие от своих предков, знают, что на этой планете есть иной мир, куда рвутся всеми правдами и неправдами. Конечно, сотни миллионов рвутся лишь мысленно. Но десятки миллионов предпринимают для этого титанические усилия. И миллионам удаётся переселиться в «иной мир». А тысячи составляют армию боевиков, ужасающих Запад своим «международным терроризмом». С другой стороны, на Западе (включая на сей раз и Россию) мы видим явные признаки деградации, разложения умирающего общества заживо. Тут полная историческая аналогия с Древним Римом. И. видимо, тот же конец. И для побеждённых, и для победителей в Третьей мировой.

Не будем, однако, спешить с историческими аналогиями, памятуя о пословице, что все сравнения хромают. Постараемся лучше понять, откуда взялся миллиард безработных и почему эти люди готовы пожертвовать своей жизнью, чтобы погубить сотню или хотя бы десяток благодушных американцев или европейцев. Это логически приводит нас из сферы геополитики в сферу демографии. И здесь появляется шанс найти новую ключевую проблему.

Город как «чёрная дыра»

Столетие назад, не говоря уже о временах более отдалённых, привычный нам сегодня городской образ жизни вёл лишь один процент землян — жители центра крупного города. Все остальные — и на селе, и в малых городах, а также по окраинам крупных — вели прямо противоположный сельский образ жизни. Помимо многого иного-прочего, он предполагает массовое распространение многодетных семей по десятку-другому детей в большинстве из них. Правда, и детская смертность была очень высока, но в конечном счёте, в среднем, каждых двух родителей в следующем поколении сменяло трое, а то и четверо новых Это означало бы удвоение населения каждые 20–30 лет, если бы постоянные ужасные коррективы не вносили войны, голод, эпидемии. И всё же неуклонный рост населения почти всюду наблюдался веками.

В ХХ веке, особенно во второй половине его, в этом эволюционном процессе произошли революционные сдвиги. Наука — прежде всего, медицина с её санитарией и гигиеной — в несколько раз снизили детскую смертность. И там, где сохранился сельский образ жизни с его массовыми многодетными семьями, рост населения пошёл нарастающими масштабами и темпами. За столетие число землян возросло вчетверо — с полутора до шести миллиардов. В ближайшие два-три десятка лет к ним прибавятся ещё по меньшей мере два миллиарда, потому что уже родились будущие женихи-невесты, поведение которых в первую брачную ночь и последующие брачные годы можно предсказать с математической точностью. Продолжая эту тенденцию в будущее, можно предсказать к середине ХХ века десяток миллиардов, а во второй половине его — и все двенадцать. Именно этим и занимались демографы почти до самого конца ХХ века. Но в последние годы появились данные, которые напрочь перечеркнули такие прогнозы.

Следует отметить, что восемь и тем более десять-двенадцать миллиардов означают лавину сложнейших глобальных проблем. Вообще-то эти миллиарды должны были вымереть от голода ещё в третьей четверти ХХ века. Но на помощь пришла всё та же наука — в данном случае, агрономия — которая в 1960-х годах произвела в мировом сельском хозяйстве «зелёную революцию», упятерив-ушестерив урожаи практически везде (кроме, конечно, СССР — но это уже по политическим причинам). Однако к XXI веку потенциал «зелёной революции» почти исчерпан, и дюжину миллиардов она вряд ли прокормит. Кроме того, если эти миллиарды вознамерятся жить, как миллионы в США, которые потребляют едва ли не половину мировой энергии и на их долю приходится едва ли не половина загрязнения окружающей среды (а они обязательно вознамерятся! — спрашивается, чем они хуже москвичей, которые своими миллионами автомашин и собак довели окружающую их среду до полного изнеможения?) — то получится глобальная рукотворная катастрофа похуже той, которая сжила со света динозавров.

И вот несколько лет назад демографы сделали открытие — пожалуй, самое значительное научное открытие ХХ века — что при переходе от сельского к городскому образу жизни (а это касается сегодня миллиардов землян) человек теряет потребность в семье и детях, подрубая тем самым сук, на котором 40000 лет сидело человечество. В это глобальное самоубийство трудно было поверить, и поэтому прошли годы мучительных сомнений, проверок и перепроверок открытого, прежде чем анализ, диагноз и прогноз подтвердил: да, переходом к городскому образу жизни человечество само себя приговорило к мучительной смертной казни. Так что к концу XXI века не будет не только дюжины миллиардов, но, наоборот, как в сегодняшней России, начнётся по нарастающей вырождение и вымирание мирового народонаселения, вплоть до нуля в следующем столетии. Короче, выяснилось, что для того, чтобы двух родителей, в среднем, сменяли хотя бы два новых, необходимо трудиться, отдыхать, вообще жить вместе с детьми (что и имеет место в настоящей деревне). Только в этом случае ребёнок станет первым помощником родителя, подросток — прямо-таки заместителем родителя, а вышедшая замуж или соответственно женатая молодёжь образует исчезающую в городе родню — самый надёжный оплот в жизни а под старость — «живую пенсию» (за неимением никакой другой). В городе такая жизнь невозможна, поэтому ребёнок становится обузой, подросток — непонятным зверем, молодёжь начинает жить своей жизнью, чуждая родителям, а пенсия вроде бы и без детей есть и вроде бы от следующего поколения не зависимая, что является трагической ошибкой. Как следствие, молодёжь на третьем десятке лет жизни не спешит обзаводиться семьёй и детьми, довольствуется простым сожительством (конкубинатом). А ближе к тридцати, в страхе перед одиночеством, появляется и семья, и ребёнок. Но только семья всё чаще бездетная, а в массе своей — однодетная. Так что в конечном счёте двух родителей в следующем поколении сменяет, в среднем, всего один. И начинается депопуляция — в переводе на русский: вырождение, вымирание населения. В России со скоростью до миллиона человек в год, по нарастающей. Скрупулёзные расчёты показывают, что если бы не вмешательство иных факторов, о которых речь пойдёт ниже, то мы к середине текущего века докатились бы с полутораста до примерно тридцати миллионов, которым на наших обширных просторах не устоять перед напором растущих миллиардов с юга.

В довершение беды, нарастает значение не только количественной, но и качественной стороны демографических процессов. Дело в том, что при высокой детской смертности в многодетных семьях выживали только самые здоровые, которые передавали свою генетику следующим поколениям. Сегодня это для горожан неприемлемо просто психологически. Но ведь в однодетной семье может родиться и генетически неполноценный ребёнок. спасённый от гибели медициной, он подрастет, станет родителем и произведёт ещё более генетически неполноценное потомство. Этот процесс медики наблюдают в развитых странах воочию. По последним оценкам, в них осталось не более пяти процентов полностью здоровых и ещё десятка два процентов — «практически здоровых», то есть с какими-то сравнительно незначительными изъянами. Остальные 70-80% — «хроники», то есть с какими-то постоянными, серьёзными болезнями. Какое потомство дадут такие родители? Только ещё хуже — по нарастающей.

Сегодня это характерно для развитых стран мира, а завтра будет характерно для всех миллиардов, переселяющихся из деревни в город. Ибо город, как «чёрная дыра» засасывает попавших в него без остатка. Таким образом, сначала исчезнут с лица земли уже перешедшие к городскому образу жизни, а затем, спустя всего два-три поколения — несколько десятилетий — и все иные-прочие.

К «лучистому человечеству»

В виртуальном мире Интернета уже сегодня можно найти не меньше интересного, чем в реальном мире Большого Города или даже целой страны. Начиная с практически любой справки и кончая нужным тебе знакомством. Единственное, что огорчает здесь — хаотичность. Подавляюще большая часть информации — мусор, хлам. Даже из электронной почты приходится удалять десятки сообщений, прежде чем находишь дельное. И не дай Бог открыть что-то заманчивое — подцепишь такой же вирус, как в заразных болезнях. Видимо, кому-то (точнее, довольно многим) доставляет удовольствие гадить не только в Жизни, но и в Сети. Заметим это особо для дальнейших прогностических оценок. Как видим, здесь гора не просто «мусора», а мусора опасного, типа радиоактивного. Кроме того, слишком многим доставляет удовольствие не просто пакость, а пакость растлевающая — от примитивной матерщины до изощрённых извращений. Наконец, в виртуальном мире можно совершать такие же преступления, как и в реальном: воровать, грабить, шантажировать и так далее. Заметим это тоже, для порядка Это сегодня, когда виртуальное ограбление Банка через Компьютер-Интернет «тянет» тянет всего лишь на миллионы долларов. А если очень постараться, то, как показывает опыт недавнего прошлого, можно таким же путём подорвать экономику целой страны. Правда, на данном этапе истории государство всё ещё имеет силы припугнуть злодея. Только поэтому мы с 1998 по 2006 год включительно не видели серьёзных попыток пошатнуть финансы, вообще экономику разных стран.

А завтра? Завтра, по всей видимости, с помощью Компьютера-Интернета будет нетрудно подорвать здоровье, а то и попросту убить человека, посеять панику среди миллионов людей, произвести террористический акт пострашнее 11 сентября 2001 года. Словом создать серьёзную опасность для любого государства для всего человечества. Поэтому — может быть, прежде всего именно поэтому — раньше или позже неизбежен переход от «информационного хаоса» Интернета сегодня к «информационному космосу» Интернета завтра. Многие эксперты считают, что появление «интернетской цензуры» — дело ближайших лет. Конечно, сегодня для этого руки коротки даже у единственной оставшейся сверхдержавы. Не говоря уже о совершенно беспомощных международных организациях. Но ведь это — соревнование меча и щита. Когда яд становится слишком сильно действующим — обязательно находится противоядие. Так что для Интернета переход от «хаоса» к «космосу» — всего лишь вопрос времени. Повторяем, ближайшего времени.

Ещё одна, не менее актуальная проблема — реализация огромного потенциала Интернета. При всех интернетских чудесах, КПД здесь составляет относительно небольшую величину. Эксперты считают, что её можно увеличить в несколько раз. Итак, следующее поколение Интернета — просто чтобы выжить человеку и человечеству — обязательно должно отличаться от современного своей упорядоченностью по заранее заданным критериям. И бороться за первое место будут по меньшей мере два из них: безопасность и полнота информации. Первое понятно: не допустить прорыв преступности из мира виртуального в мир реальный. Тем более, не допустить локальной, региональной или даже глобальной катастрофы.

Сложнее со вторым. По сути, оно предусматривает своего рода «уравнение» виртуального мира с реальным. Особенно при распространении в самые ближайшие годы уже появившегося в опытных образцах портативного мобильника-компьютера с экранным шлемом вместо привычного монитора и с наручной клавиатурой. Можно раскрыть страницу газеты, журнала, книги. А можно найти в Интернете любое издание за любой год. Можно сходить в театр, в кино, съездить на экскурсию в другой город, посидеть по старинке у телевизора или послушать радио. А можно получить в точности такое же удовольствие, просто надвинув экранный шлём на глаза. Можно сходить на работу или на выборы. А можно общаться с руководством, не вставая с постели. И выражать недоверие правительству хоть каждый час. Наконец, можно пойти на встречу с любимым человеком, а можно… И вот тут закрадывается подозрение, что где-то начинается грань, за которой возникает нечто чуждое всему человеческому. Таким образом, следующее поколение Интернета — это не столько достижения, сколько ограничения. Умение вовремя остановиться, чтобы не перестать быть человеком.

Увы, человек устроен так, что остановиться он не может. Ему обязательно подавай запрограммированный пол ребёнка или, по меньшей мере, личное бессмертие. Хотя существует гора литературы, где убедительно раскрываются кошмарные социальные последствия того и другого (даже не вздорного бессмертия, а продления жизни старикам с 75 до 150 лет). Точно так же — как бы ни был совершенен Интернет следующего поколения — человек обязательно захочет, чтобы он давал больше, больше и больше. Например, зачем ломать себе голову над автопробками в городе, когда можно поручить Информационному Полю (то есть компьютерной программе) «разрулить» средства транспорта таким образом, чтобы ни один водитель не врезался в другого, даже если заснет за рулём. Или не допустить, чтобы город засыпало снегом — отвести снежную бурю на окрестные поля, где запасы будущей влаги нужнее.

Поскольку Информационное Поле справляется с такими заданиями — можно поручить ему задания посложнее. Скажем, выключить сеть коммуникаций, когда землетрясение достигает определённого балла по шкале Рихтера. И поднять на автотрассах «лежачих полицейских», чтобы машины не бились на высоких скоростях. Тогда остаётся только заменить вековые здания современными «коробками», устойчивыми при любых баллах, и число потенциальных жертв можно уменьшить на порядок-другой. Точно так же Поле обязано дать сигнал о начинающемся наводнении, чтобы население успело убежать с улиц и рабочих первых этажей на жилые вторые, где их должна ждать надувная лодка с аптечкой, запасом воды и продовольствия. Это позволит быстро добраться до спасательного центра при любом наводнении. С тем же уменьшением числа потенциальных жертв на порядок-другой. Словом, следующее, второе по счёту, грядущее поколение Интернета, скорее всего, будет отличаться от предыдущего способностью выполнять практически любые разумные задания — лишь бы они не противоречили друг другу и не влекли за собой катастрофических последствий.

Коль скоро, однако, Информационное Поле способно справиться практически с любым разумным заданием, то почему бы не поручить ему самому давать себе задания по критерию пользы для людей, для человечества? Для этого надо всего лишь «уговорить» его работать в эвристическом режиме. Чтобы решать проблемы, человеческому разуму пока неподвластные.

Например, известно, что на Землю ежедневно падает космическая пыль весом в астрономическое число тонн. Среди этой пыли сравнительно редко попадаются «камешки», способные убить человека или пробить крышу дома. Почти все они попадают в океан, пустыни, высокогорья, тайгу, джунгли. Лишь единицы замечены в жилой среде на считанных процентах земной поверхности. Пока что мало кто слыхивал о жертвах по этой причине. Но миллиардов людей на земле становится всё больше, и вероятность разрушений или жертв возрастает. При этом известно, что раз в несколько сот лет «камешек» попадается величиной с дом или даже с целую скалу. Тогда происходит катастрофа типа Тунгусского метеорита столетие назад. Хорошо, что тогда «скала» взорвалась в атмосфере, повалив таёжный лес на сотни вёрст окрест. А если бы в Европе, да ещё долетев до земли? Тысячи многометровых и десятки километровых «вмятин» на земной поверхности свидетельствуют о том, что в минувшие миллионы лет некоторые «скалы» долетали до земли, сметая всё живое похуже водородной бомбы. А 200–300 и 65–70 миллионов лет назад, видимо, «скала» оказалась достаточно крупной, чтобы превратить тогдашнюю флору и фауну в нефть и уголь, после чего на протяжении следующих миллионов лет на земле возрождалась совершенно иная жизнь.

Человек с голыми руками бессилен против такой стихии. А для Информационного Поля эта задача не более сложна, чем элементарная ПРО — противоракетная оборона. Автоматически получены данные, дана команда — и вот уже навстречу «скале» летит ракета с ядерным зарядом, взрывающим «врага» на мелкие осколки, сгорающие в атмосфере. Либо, если «враг» покрупнее, меняющая его траекторию в обход Земли. Известно также, что вопиющие безобразия происходят не только в космосе. Сама земная поверхность ведёт себя более чем скандально. В воздухе без конца рождаются смерчи-ураганы. На море разражаются жёсткие штормы, и вдруг наваливается на берег многометровая волна цунами. На суше катастрофические землетрясения сменяются столь же катастрофическими наводнениями. И это не говоря уже о просто вызывающих капризах погоды. Человек сам по себе бессилен и здесь. А Информационное Поле, получив соответствующий сигнал извне, гасит смерч-ураган в зародыше. Шторм — тоже. Землетрясение и наводнение — тоже. Наконец, регулирует погоду таким образом, чтобы летом не мучила жара или ливень, а зимой — мороз или вьюга. Короче, ещё одно, третье по счёту и предпоследнее из видимых сегодня футурологами поколений Интернета должно отличаться от предыдущих своей эвристичностью — относительной независимостью от человека.

Раз возможна относительная независимость, то почему бы не быть независимости абсолютной? Ведь матушкой-землёй вселенная не ограничивается. Начиная с нашей Солнечной системы и кончая нашей Галактикой (не говоря уже о Метагалактике) — здесь уйма проблем, простому человеческому разуму неподвластных. Скажите, пожалуйста, какими вы представляете себе желаемые изменения в Солнечной системе? В лучшем случае, как и подобает человеку, — «побольше, погуще и послаще». Чего побольше? Людей? Циолковский мечтал о триллионе на земной поверхности, квадриллионах в его «эфирных городах» пояса астероидов. Его последователи — о Метапланете с Солнцем внутри и октиллионах-дециллионах разумных существ на ней. А спустя столетие обнаружилось, что оптимум мирового народонаселения составляет порядок сотен миллионов, обязательный минимум для нормального воспроизводства поколений — порядок нескольких миллионов, а максимум — несколько миллиардов (сегодня тут сильно «зашкаливает», с грозными социально-биологическими последствиями впереди, но это ненадолго: природа на протяжении XXI века быстро приведёт зарвавшуюся популяцию к норме). При этом обнаруживается, что человек в космосе — равно как и в глубинах Мирового океана или на Эвересте — долго не жилец. Там, там и там могут нормально существовать только кибернетические организмы (киборги), которым чуждо всё человеческое. А как вы представляете себе желаемые изменения в Галактике и Метагалактике? Да точно так же, как кошка или собака — изменения в селе-городе, обезьяна — в своих джунглях.

Между тем, для Информационного Поля такие задачи вполне по плечу. Как любой обмен квартирами для опытного риэлтера. Поэтому вполне логично предположить, что независимые от человека Информационные Поля займутся серьёзными для них космическими делами, посвящая им почти всё своё время и уделяя «потехе» — такому пустяку для них, как Земля и люди на ней — всего лишь какой-нибудь час. Это и будет последнее из видимых нами сегодня, четвёртое по счёту поколение Интернета — по сути, Постчеловечество (то есть, то, что будет после человечества) как упорядоченная совокупность информационных полей. То самое «лучистое человечество», которое провидел Циолковский столетие назад. Как будет Постчеловечество управляться со своей космической средой — не нашего ума дело. Человеческий Разум здесь бессилен. Остаётся только Вера. В то, что это, по существу, должно стать нашим возвращением к Богу-Вседержителю. Тысячелетним Царством Божиим, в котором нет места грехам человеческим. И если человек заупрямится в своих греховных помыслах, то Совокупность Информационных Полей вправе поступить с ним так же, как он сам поступил в своё время со своими соперниками — чуть ли не дюжиной менее сообразительных обезьян. Стёр их с лица земли или посадил в зоопарки. В первом случае не о чём и говорить. Гораздо интереснее представить себе, что может сделать с нами Информационное Поле, если решит возблагодарить нас за то, что мы создали его.

Воображению рисуется прекрасный парк, где красиво одетые человечки резвятся на лоне природы среди своих вилл и общественных дворцов. Они, как и положено человеку, занимаются творчеством. Научно-техническим — вновь и вновь изобретают велосипед, хотя Информационное Поле может завалить их хоть паровозами, было бы куда и зачем ехать. Художественным — по возможности избегая позорища западного искусства в ХХ — начале XXI века. Наконец, этическим — строя всё более гармоничные отношения между собой. Ибо Дружба и Любовь — это такое же творчество, как велосипед или симфония. Ничего не напоминает такая картина? Знатоков научной фантастики она тут же сажает в «машину времени» Уэллса — непревзойдённый доселе шедевр. Только там буржуи-элои, которые резвились на лужайках перед развалинами своих дворцов, были всего лишь откормленными поросятами для страшных пролетариев-морлоков. Здесь же воображению предстаёт нечто совершенно иное. Подросшие дети отправились в город к своим компьютерам. А старики-родители остались сидеть на завалинке родной избы. Они, как встарь, плетут свои лапти и выращивают чудо-огурцы, хотя городские потомки могли бы прислать им целый грузовик с лаптями и огурцами. Словом, каждый счастлив по-своему. По-научному, всё это называется гуманизацией объективного процесса компьютеризации общества и киборгизации личности. А по-человечески это не что иное, как философия будущего, она же футурология в своём первом, давно забытом значении.

И эта самая футурология — уже в современном значении исследований будущего — производит тренд-анализ: мысленное продолжение в будущее наблюдаемых тенденций, закономерности развития которых в прошлом и настоящем достаточно хорошо известны. А тенденции, то есть темпы и масштабы развития Интернета таковы, что воцарение его первого грядущего поколения (практически в опытных образцах оно уже появилось) следует ожидать в рамках первой четверти наступившего столетия. Может быть, даже в следующем десятилетии. Второе поколение должно прийти не позже второй четверти. Может быть, даже раньше рубежа первой и второй четверти. Тогда третье поколение надо ждать не позже — может быть, даже раньше третьей четверти. А четвёртое — самое позднее, на протяжении второй половины XXI века.

Словом, речь идёт не о веках и тысячелетиях, а о десятилетиях и считанных годах. Тем больше резона начинать прогнозное обоснование процесса гуманизации перехода от человечества к постчеловечеству.

«Девятый вал»

Перечисленные назревающие проблемы — военно-политическая, демографическая и научно-техническая — предстают, как ключевая и субключевые потому что все остальные зависят от них. Однако грядущее вовсе не исчерпывается этими тремя проблемами. Они напоминают седьмой, восьмой и девятый — самый грозный — вал надвигающегося шторма. После чего от наших песочных домиков на пляже останется лишь мокрое место. Но глобальный прогноз будет заведомо неполон, если мы не упомянем о первых шести «валах» — производных глобальных проблемах современности.

Сравнительно просто решаемый «первый вал» — процесс урбанизации в мире отсталых стран (включая в данном случае и Россию) и прямо противоположный процесс дезурбанизации в благополучных передовых странах. Философски глядя на вещи, мы видим здесь развитие по спирали, согласно диалектическому закону отрицания отрицания. Сначала перед нашим взором открываются беспредельные пространства деревень — хижины со всеми удобствами (во дворе). Напомним, что всего столетие назад в них обитало 99% землян — жители сёл, малых городов и окраин крупных городов. Так, как сегодня живёт большинство людей на земле, жил только один процент — население центра крупного города.

На протяжении ХХ века началось массовое переселение людей в города, где удобства уже не во дворе, а тотальная сфера деревенского самообслуживания превращается в дополнительные удобства городской сферы обслуживания. И это не говоря уже о том, что городское жильё не надо сооружать и обихаживать, как деревенское. А также о том, что практически любая городская работа менее тяжела и более высоко оплачиваема, нежели сельская. И о том, что в городе легче увернуться от тяжёлой руки руководства, вообще от более сильного Однако город не в состоянии по-человечески разместить растущие миллионы переселенцев. Поэтому появляются «рабочие казармы» (они сохранились и сегодня в виде комнаты с десятком-другим спящих вповалку на полу «гастарбайтеров», которые днём работают с утра до ночи без выходных и отпусков). А также пресловутые «коммуналки» — до полусотни жильцов в десятке комнат на один унитаз и водопроводный кран. А также бараки с десятками комнат по несколько семей в каждой. Деморализация и преступность принимают в таких условиях невиданные в деревне масштабы. По сей день такая урбанизация характерна для городов Азии, Африки, Латинской Америки.

Постепенно «коммуналки» сменяются отдельными квартирами для каждой семьи. Но барак остаётся бараком в любом многоквартирном доме-даже если это элитный дом высшего класса. Мы просто, как страусы, зарываем голову в песок, чтобы не видеть огорчающего нас зрелища в развитых странах, где каждая уважающая себя семья (до восьмидесяти и более процентов населения) живёт не в городских небоскрёбах, а в благоустроенных коттеджах со всеми удобствами (не во дворе). Собственно, это и есть дезурбанизация — возвращение к прелестям сельской жизни во всеоружии городских удобств.

В России тоже уважающие себя люди живут отнюдь не в городских квартирах, которые используются только как представительные помещения для приёма гостей. К сожалению, это не восемьдесят, а всего лишь полтора-два процента населения: представители «высшего класса» сверхбогачей. Все прочие вынуждены довольствоваться либо избами (удобства во дворе), либо бараками — от пресловутых «хрущоб» до суперэлитных монстров, где сверху ласкает слух дрель, снизу доносится вой собаки, запертой в свою городскую камеру-одиночку, слева истязают децибелы развлекающейся молодёжи, а справа сосед с утра до вечера криком поёт псалмы.

И пока что ничего нельзя поделать: любой барак минимум в полтора-два раза экономнее коттеджа. Остаётся либо ждать, пока по уровню жизни отсталые страны догонят более продвинутые, либо начать стыдиться любых многоэтажных бараков, изыскивая пути удешевления благоустроенных коттеджей. Тут хотя бы ясна как цель, так и альтернативные пути её достижения. Сложнее «второй вал» — экологическая проблема. Правда, и тут ясно, что любое загрязнение окружающей природной среды — и воздушное, и водное, и почвенное, и радиационное, и тепловое, и шумовое, и химикатное (химические удобрения и прочие реагенты, оказывающиеся в конечном счёте в желудках у граждан), и «мусорное» (растущие горы «твёрдых отходов») — не может продолжаться без конца, так как стремительно расширяет «зоны экологического бедствия» и приближает тем самым рукотворный «конец света». Ясно также, что не могут шесть миллиардов землян жить как две-три сотни миллионов обывателей США, которые захватили чуть ли не половину мировой энергетики и соответственно загрязняют чуть ли не половину мировой окружающей среды. Но когда мёрзнешь — тебе не до экологии. И когда очень хочется, чтобы все-все (коттедж, машина и прочее) были «как в США» — тоже. Видимо, понадобится ещё несколько «чернобылей», один кошмарнее другого, прежде чем люди поймут, что ужиться с природой важнее, чем все транспортные и бытовые удобства.

Ещё сложнее «третий вал» — культура людей. Человек так устроен, что для одних важнее катарсис (очищение, возвышение духа путём приобщения к «высокому искусству»), а для других — антикатарсис (загрязнение, принижение духа путём обращения к звериным инстинктам насилия и похоти, одурманивания себя наркотиками, включая алкоголь и никотин). Раньше культура и, так сказать, антикультура сосуществовали параллельно — каждая в своей «нише». Со второй половины Х1Х века началось наступление антикультуры на собственно культуру. А с последней четверти ХХ века мы видим самое настоящее засилье антикультуры — неуклонно растущее и грозящее человечеству массовым растлением, разложением общества заживо задолго до его демографической кончины. Тут как с курением. Все знают, что курить вредно, что никотин сокращает жизнь человека минимум на десяток-другой лет и делает гибель организма гораздо более мучительной. Тем не менее, в России курит подавляющее большинство мужчин и растущие десятки процентов женщин. На Востоке до такого массового «самоубийства» ещё не дошли, на Западе — давно миновали. Понятно, что корень решения проблемы — в уровне культуры людей. Вопрос: кто будет поднимать этот уровень? Семья? Но она в упадке и распаде. Школа? Но тут мы переходим к следующему, четвёртому по счёту «валу» — анахронизму нынешней системы образования и науки в мире вообще и в России в особенности. При господстве сельского образа жизни главным учреждением образования была «домашняя школа» многодетной семьи. Именно там, словно по наследству, от поколения к поколению передавались профессия, мировоззрение, стереотипы сознания и поведения (составляющие суть воспитания), а также матримониальная культура молодёжи (Всё, что нужно знать будущим матери и отцу семейства). На собственно школу оставались сущие пустяки: научить читать, писать и считать незначительное меньшинство молодёжи (прочим просто по жизни не приходилось делать ни того, ни другого, ни третьего). Профессией овладевали прямо на рабочем месте. А дипломированными специалистами становилась доля процента населения — этого было вполне достаточно.

При переходе к городскому образу жизни, дипломированных специалистов потребовалось во много раз больше, и школа была переориентирована именно на их подготовку — сделалась, по сути, подготовительным отделением университета. Но университет, как известно, оканчивает не более полутора-двух десятков процентов, Остальные — подавляющее большинство — бессмысленно унижаются, мучаются и ожесточаются. А «домашняя школа» исчезает на глазах в полном соответствии с нарастающим развалом семьи. В результате вся система образования становится, во-первых, одним из социальных источников преступности, уступающим по масштабам только «неблагополучной семье». А во-вторых, разновидностью «теневой экономики», где производится подпольная торговля «корочками» — на манер того, как средневековые монахи торговали индульгенциями, платным «отпущением грехов». Особенно непристойно и гибельно выглядит это в странах маргинальных между Востоком и Западом. В частности, в России.

Теоретически решение проблемы давно известно в деталях. Необходимо модернизировать не только школу, но все девять подсистем образования, в большинстве своём существующих лишь в зародыше. В частности, подсистему образования родителей — начиная с будущих родителей в школе и кончая будущими родителями ожидаемого ребёнка, а также молодыми родителями и молодыми, сорокалетними бабушками-дедушками, в городе — в отличие от деревни — понятия не имеющими, что делать с внезапно появившимися внуками. Далее, подсистему всеобщего бесплатного дошкольного образования для всех детей трёх-шести лет. Далее, такую же подсистему начальной школы для детей до десяти лет. Далее, такую же подсистему средней школы для подростков до 14 лет, когда они становятся гражданами страны с паспортом в кармане. Далее, такую же подсистему профессиональных колледжей для молодёжи до двадцати лет — со стажировкой в последние два-три года по месту будущей работы. Для подавляющего большинства (до восьмидесяти и более процентов) этого вполне достаточно, потому что впереди их, как и дипломированных специалистов, ожидают подсистема постоянного повышения квалификации и периодической переподготовки кадров, а также подсистема общего самообразования взрослых, не говоря уже о подсистеме дополнительного образования (школьные и районные «клубы по интересам»).

И только считанные проценты выбирают для себя нелёгкий и мало что дающий ныне материально путь в дипломированные специалисты: два года бакалавриата (для подавляющего большинства студентов), два года магистратуры для будущих преподавателей вузов и\или учёных и два года докторантуры для нескольких процентов будущих руководителей НИИ и ВУЗа или по особенно сложным профессиям. Всё это заканчивается задолго до тридцати лет. И только в Евразии на смех всему свету «защищаются» глубокие старцы и старицы предпенсионного, а то и вовсе пенсионного возраста, причём девять десятых из них не имеют никакого отношения ни к образованию, ни к науке — просто завелись лишние деньги, чтобы не просто устроить очередную пьянку, а «обмыть корочки».

Особенно трагично назревает проблема науки. Вторая половина ХХ века принесла с собой настоящий культ науки, как «зрения человечества» (на которое, кто-то подсчитал, приходится до восьмидесяти процентов информации, получаемой человеком извне). И только к концу столетия обнаружилось: зачем человеку зрение, если у него отказал вестибюлярный аппарат, и всё завертелось перед глазами рухнувшего на пол?

Ныне более чем ясно, что наука без философии, культуры, морали, права, политики, религии завела человечество в гибельный тупик. Она открыла атомную энергию — и поставила людей перед лицом тотального и глобального Чернобыля. Она открыла пластики — «материалы с заданными свойствами»: от них отшатнулись, как от заведомо канцерогенных. Она открыла перед человечеством космос — теперь выяснилось, что это был всего лишь один из полигонов гонки вооружений СССР-США, а космос осваивать предстоит вовсе не людям (см. выше). Наконец, она помогла человечеству перейти к городскому образу жизни и обрекла его (человечество) на исчезновение в «чёрной дыре» города. Теперь она грозит открытием со дня на день программирования пола ребёнка и соответствующими циклами «шарахания» от девяти мальчиков на одну девочку к одному мальчику на девять девочек. А также открытием следующих поколений компьютера и Интернета, которые, без гуманизации этого процесса, как уже говорилось выше, покончат с человечеством в ближайшие десятилетия.

Здесь тоже в наиболее трагичном положении оказалась Россия. В СССР, где 80% научного потенциала шло на «оборонку»(точнее, на борьбу за мировое господство), а почти всё остальное — на «идеологию» правящей партии, для научных работников были созданы «оранжерейные» условия. Поэтому сюда сбежалось свыше полутора миллионов человек — четверть всех научных работников мира (на две трети, если не на девять десятых не имевших ни склонности, ни способности к научной работе). Когда мировое господство оказалось совсем у других, а «идеология» сменилась тотальной «дезидеологизацией» общества — эти люди стали обузой с нищенской зарплатой меньше нищенской пенсии и разбежались по «коммерческим структурам» или за рубеж. В науке остались, кроме горстки подвижников, только пенсионеры, нигде больше не нужные и лишь удваивающие таким способом свою низкую пенсию. Однако без науки, как и без остальных шести форм общественного сознания, человечеству не выжить. Теоретически известно, как модернизировать социальную организацию науки, чтобы сделать её адекватной современному положению вещей (крупные научно-учебно-производственные университетские комплексы). Но практически феодально-кастовая организация советской науки в постсоветской России сохранилась и тащит её ко дну по принципу: «мёртвый хватает живого».

«Пятый вал», ещё более сложный и грозный, — растущее порабощение человека наркотиками, начиная с относительно слабых (никотин и алкоголь) и кончая очень сильными, сводящими человека в могилу за несколько лет.

До самого конца ХХ века миллиарды людей на земле не подозревали, что такие безобидные, вроде бы очень полезные растения, как конопля и мак, на деле могут одурманить человека похуже крепкого спирта. А за считанные десятилетия последней четверти века сложился мировой наркобизнес со стоящей за ним наркомафией (триллионные обороты!). И началось планомерное уничтожение человечества только на данном конкретном фронте. При этом никотин и алкоголь, вопреки элементарному здравому смыслу, никакими наркотиками не считаются. Ими открыто торгует государство, истребляя своих собственных граждан похуже лютого врага.

Только в самом конце ХХ века, после долгих исследований и мучительных сомнений, с достаточной очевидностью обнаружилось, что наркотики — и сильные, и слабые — губят не только сотни миллионов людей (масштабы мировой войны!), но и целые грядущие поколения. Обнаружилось, что пачка сигарет в день с 16–18 лет сводит в могилу 8–9 человек из десяти задолго до 60 лет — на 15–20 лет раньше, чем у некурящих (средняя продолжительность жизни мужчин в России, три четверти из которых курящие, — 59 лет; это означает, что подавляющее большинство умирает самое позднее на шестом десятке лет). Мало того, после нескольких лет курения она неизбежно и губительно отражается на здоровье потомства — только это никому не интересно и никогда не служило предметом специальных исследований. Обнаружилось также, что ежедневный стакан-другой крепкого спиртного с 16–18 лет сводит в могилу 8–9 человек из десяти до 50 лет (в России это относится примерно к двадцати процентам населения — каждый пятый!). При этом после нескольких лет такого пьянства потомство на 80-90% получается заведомо неполноценным, это доказано статистикой. Наконец, обнаружилось, что собственно наркотики с 16–18 лет сводят в могилу 8–9 человек из десяти до 30 лет. При этом обычно никакого потомства уже не бывает, А если и бывает, то лучше, если бы его не было совсем. В России счёт наркоманам совсем недавно шёл на тысячи, сегодня — на миллионы, по нарастающей.

Теоретически, ничего не стоит приравнять наркотики к яду и «упразднить» их начисто. Но практически здесь человек сталкивается со сложными социальными процессами: первичной (в семье), вторичной (в молодёжной компании) и третичной (во взрослой компании, на работе, на службе) никотинизацией, алкоголизацией, наркотизацией общества. Да ещё в условиях противостояния наркобизнесу, наркомафии, когда впору говорить о наркогеноциде народов России и многих других стран мира. И пока что положение на этом фронте безысходное, грозящее вырождением и гибелью человечества только по одной этой причине.

«Шестой вал» — завершающий в этом ряду перед остальными тремя «валами», о которых говорилось выше — это преступность, выросшая при переходе от сельского к городскому образу жизни на несколько порядков и превратившаяся в организованную преступность, по сути тотальную мафизацию общества. Здесь противоположность теории и практики выступает ещё резче. Теоретически ничего не стоит покончить с преступностью за считанные дни. Для этого достаточно не выпускать вора-грабителя и жулика-мошенника из мест заключения, а за любое покушение на жизнь карать смертью. Но практически с преступностью — как и с любой другой социальной болезнью — ничего поделать нельзя, пока она подпитывается социальными источниками преступности. Таких источников криминологи насчитали свыше двадцати — от уже упоминавшейся неблагополучной семьи и анахроничной школы до «теневой экономики» и наркотиков. Но и этого мало. Мы сегодня все на земле, как Гулливер лиллипутами опутаны густой сетью криминальных, мафиозных структур — от тьмы совершенно безнаказанного ворья и жулья вокруг до поразительно деликатной формулировки «коррумпированная часть государственного аппарата». Это как черви на разлагающемся заживо почти трупе умирающего общества.

Ну, а дальше следуют уже упоминавшиеся седьмой, восьмой и девятый «валы» пострашнее недавнего цунами в Индийском океане. Здесь речь идёт уже не о трети миллиона, а о миллиардах обречённых жертв.

Заключение

Согласно правилам технологического прогнозирования, проблемный прогноз должен завершаться возможно более широким диапазоном прогнозных сценариев — от оптимизационного, демонстрирующего возможное решение выявленных проблем, до финитного, показывающего вероятный процесс перерастания современной глобальной проблемной ситуации в критическую и далее в катастрофическую, если не принять своевременно надлежащих мер. На этом прогнозисты свою работу завершают. И готовы завершить её вполне достойно и конструктивно. Гораздо труднее им, как уже говорилось, найти общий язык с управленцами. Между тем, ясно, что без политических решений любые прогнозы остаются пустыми словами.

Кто может и должен найти не теоретическое, а практическое решение глобальных проблем современности? Только глобальное, мировое правительство Такое правительство существует уже полтора десятка лет. Оно находится в Вашингтоне, округ Колумбия, США, и, как умеет, правит миром: одной рукой пытается доконать побеждённого в Третьей («холодной») мировой войне соперника, а другой — вместе с этим соперником — отбиться от наседающего миллиарда безработных в странах «Третьего мира» с авангардом в виде бессчетных «международных террористов». По своему собственному усмотрению оккупирует одни страны, производит госперевороты в других и понятия не имеет, что современный Рим обречён на падение и, в лучшем случае, на новое Средневековье. А в худшем — на давно ожидаемое «скончание веков» на протяжении самое большее ближайших десятилетий.

Может быть, если не эта, то хоть какая-то другая прогнозная информация заставит людей и их руководство очнуться от текущей суеты суёт?