Вячеслав Всеволодович Иванов:
Я сторонник перехода к мировому правительству.
Интервью

Вячеслав Всеволодович Иванов — российский учёный, лингвист, филолог, историк, признанный лидер Русской антропологической школы, член Российской Академии наук, Американской Академии наук и искусств, Британской Академии, директор «Русской антропологической школы» при РГГУ и Института мировой культуры МГУ. Автор многочисленных исследований и научных работ в области исторической и сравнительной лингвистики, психолингвистики, математической лингвистики, семиотики, литературоведения, истории культуры, антропологии. Библиография его научных трудов включает более тысячи пунктов. Сейчас Вячеслав Иванов преподаёт в Университете Калифорнии в Лос-Анджелесе, но также и живо участвует в научной и общественной жизни России. Публикуемое интервью Вячеслава Иванова «Новой газете» состоялось в июне 2008 года. Интервью провела Ольга Тимофеева.

Вопрос: Когда-то Вы сказали: «Давайте пофантазируем, вдруг в руководство страны попадёт кто-то из современных молодых людей». Вот попал молодой человек, ратующий за развитие науки и технологий. Что будет, на Ваш взгляд?

Вячеслав Иванов: Я был бы рад, если бы Дмитрию Медведеву что-то удалось. Преграда, которая стоит на пути политических достижений у способного молодого человека, думаю, огромная. Я как-то говорю Евгению Примакову, он был на тот момент, по существу, главный в стране: «В составе съезда много молодых депутатов, которые могли бы быть очень полезны». Он спрашивает: «Кто?» Я называю. Он: «А! Нет. С этим я ездил за границу, он не годится, он плохо себя показал». Я понял, что недаром ни один из способных молодых ни в какое правительство не вошёл.

Вопрос: Почему cегодня ни в одном правительстве мира нет крупных личностей?

Вячеслав Иванов: Это действительно общемировая ситуация — торжествующая бездарность. Почти все наши российские проблемы — это общемировые проблемы глобализации. По статистике, половина всех ценностей в мире в руках примерно 500 людей. Среди них, конечно, есть выдающиеся люди. В частности, Билл Гейтс большую часть своего состояния отдаёт на благотворительность, например для детей в Африке. Но даже он не может изменить общую ситуацию. Во всех странах, где были большие традиции, от великих идей ничего не осталось. Поэтому и великих людей не наблюдается. Мы тоже попадаем в эту общемировую паузу.

Вопрос: Вы считаете, что интеллектуальный потенциал, который всегда был велик в России, идёт на убыль?

Вячеслав Иванов: Число одарённых людей генетически должно быть более или менее одинаковым во всех поколениях. Но мы умеем каким-то образом зажимать, притормаживать развитие молодых талантов гораздо успешнее, чем это делали раньше. Конечно, есть талантливые люди. Вот как Перельман, который решил немыслимую математическую задачу. Но ведь поражаются люди, когда такое случается… Раньше замечательных математиков в России было так много, что подобное не вызывало чувства невиданного. А сейчас это воспринимается как что-то ненормальное, хотя это в порядке вещей, раз такая большая страна. В ней гениальные люди должны ежедневно обнаруживаться, но нет этого. Что удивительно и страшно… Мы не должны с этим мириться. Я считаю, что одна из первых задач — это задача образования, нацеленного на раннее выявление одарённых людей и развитие их способностей.

Вопрос: Каким образом?

Вячеслав Иванов: Скажу элементарные вещи. Раньше существовали общенациональные олимпиады. В них участвовали, например, математики старшего поколения, которые никаким финансовым образом не были заинтересованы, и решения принимали, безусловно, ответственные. И находили действительно самых способных. Потом эти люди учились в математических школах. Многие из них, конечно, не могли попасть в лучшие заведения из-за безобразия — на мехмате в Московском университете процветал антисемитизм и т.д. Но люди уходили куда-то ещё — и всё-таки получали хорошее образование. Мне жалко хорошо налаженного механизма, существовавшего в России. Скажем, в Америке такого не было. Я вижу в Америке довольно средних наших математиков, которые на их уровне выглядят блестяще. Это сказалось и в космосе. До сих пор американцы поражаются: «Удивительно! Такой высокий уровень! Только объясните, почему у вас это все делают немолодые люди?» Им невозможно объяснить, как страна, имевшая замечательную систему подготовки людей для космоса, могла все развалить так быстро. Теперь, на словах, мы все восстанавливаем, но вы представляете, сколько надо восстановить? Сейчас способный человек просто уедет за границу, чтобы получить хорошее образование. И его можно понять.

Вопрос: «Утечка мозгов» — это обессиливание России или экспансия России по всему миру? Как Вы относитесь к этой проблеме?

Вячеслав Иванов: Довольно спокойно, потому что я сторонник быстрого перехода к мировому правительству, когда границы ничего не значат. Иначе человечество может погибнуть. И вполне скоро. А если это нужно делать, то неважно, где человек работает.

Вопрос: Вы участвовали в «Форуме-2000» у Вацлава Гавела, где речь шла и о мировом правительстве. Почему этот проект не состоялся?

Вячеслав Иванов: Ну, мировое правительство в прямом смысле вещь проблематичная. ООН, а это как бы и есть объединение правительств, не может решить общемировые проблемы. Нужно объединение внегосударственных организаций. Они у нас — предмет подозрений и осуждения, если не травли. Но в мире это хорошо поставленное дело. Что нужно? Нужно решение нескольких задач, не решаемых внутри одной страны. Например, всего, что связано с радиоактивностью. В мире увеличивается страх того, что Андрей Сахаров считал главной опасностью, — это ядерный терроризм и связанные с этим проблемы. Почему нужно уничтожить границы? Вот по этой причине. Если останется хоть одна страна, которая сама по себе продолжит что-то ядерно опасное делать, мир не сможет уцелеть. Есть замечательный учёный Мартин Рис, его официальный титул — астроном Её Величества английской королевы. Его последняя книга озаглавлена страшно — «Последний час. Предупреждение». И с его точки зрения, главная опасность — это ядерный терроризм. Самое политически некорректное, что я вам сегодня скажу, — это то, что к наибольшим опасностям он относит нанотехнологии. Он считает, это область, которая пока не контролируется, а нельзя развивать то, что вы не контролируете. Начиная большие проекты, человечество должно хорошо понимать — зачем? Производить ценой огромных затрат какие-то микроскопические объекты, не зная, что потом они с нами сделают, страшно. Он считает, что технология, которая не управляется нашим мозгом, а живёт сама по себе, примерно к концу века может нас загубить. И чтобы выжить, необходимо границы уничтожить. Например, нельзя отдельно вести войну в Ираке или Афганистане. Мы же видим: ни одна война, начавшись, не кончается. Значит, вообще нельзя вести никакую войну. Вторая общемировая задача — строгий учёт в отношении всего, что касается вирусных болезней. Если мы не затратим очень больших денег на борьбу с наркоманией и СПИДом, то нас ждёт дикая вспышка заболеваемости уже к середине века.

Вопрос: Говорят же, что изобрели лекарство от СПИДа.

Вячеслав Иванов: Увы, нет. Есть большие достижения, но есть много и трудностей. Штаммы всё время перерождаются: вы справляетесь с одним, возникает другой, который не слушается вас и так далее. Кроме того, нет общей теории вирусов. В Америке поставили решение этой проблемы как национальную задачу. В странах, понимающих угрозу, приняты меры к нераспространению вируса СПИДа. К числу их не относится Россия. Сейчас задача — донести до сведения российского правительства необходимость общенациональной программы борьбы с наркоманией и СПИДом. Если этого не сделать, то страна встанет перед колоссальной угрозой вымирания.

Вопрос: Программу могут принять любую, но это не значит, что она будет работать.

Вячеслав Иванов: Возможно. Дальше пойдёт коррупция, все украдут… К сожалению, у многих из поколения, выросшего после советской власти, ошибочное представление о ценностях. Представление о том, что вы должны что-то иметь для себя, чего нет у других, слишком распространено. Вы можете как угодно ругать советскую систему воспитания и образования, но здесь мы назад пошли, а не вперёд. Я ручаюсь вам, основная часть людей, с которыми я учился в школе, знала, что их задача в жизни — что-то выучить и сделать, а не иметь большую квартиру с сауной, мраморным полом и т.д. Ну, не было таких задач жизненных.

Вопрос: Сейчас хотя бы проговаривается идея важности науки, она всё-таки внедряется в сознание…

Вячеслав Иванов: Это, конечно, важно. Но для современной науки важнее получать непосредственную помощь, которую бы не разворовали.

Вопрос: Есть ли реальные научные открытия в стране?

Вячеслав Иванов: В области гуманитарной — много. К примеру, мы на первом месте в мире по исследованию языковой истории человечества. Вот, к несчастью, рано умерший Сергей Анатольевич Старостин сумел воспитать маленькую, но замечательную группу людей, занимающихся сравнительным языкознанием (одну из них — Анну Дыбо сейчас выбрали по молодёжному списку в члены-корреспонденты Российской Академии наук). Правда, работают они в основном на американские деньги, курсируя между Москвой и Санта-Фе.

Вопрос: Возможно, российские чиновники не понимают важность сравнительного языкознания.

Вячеслав Иванов: Они многого не понимают, но они должны иметь хороших советников, которые будут им давать разумные советы, как не зря расходовать деньги. Разумеется, здесь много проблем, потому что не каждый человек, заявляющий: «Я сделал замечательное открытие!», заслуживает внимания. Значит, нужно проводить отбор, созывать экспертные советы, желательно международные. Думаю, что наука в России не погибнет, а вот о чём мы должны неустанно беспокоиться, так это о том, чтобы у нас было хорошее научное образование. И решать эту задачу надо со школы.

Вопрос: Пока говорят, что ЕГЭ — это уничтожение всякого образования.

Вячеслав Иванов: Вот зачем мы это допускаем? Это одно из преступлений, совершенных за последнее время. Его, если за это не держаться как за источник обогащения, безусловно, надо отменить. Так же как ВАК (Высшая аттестационная комиссия. — Прим. ред.). Сейчас воссоздана старая система ВАК. Такого нигде в мире нет, потому что учёным доверяют. Если три профессора Гарварда согласились поставить свои подписи, предполагается, что они поставили подписи под дельной работой. У нас же эта морока с ВАК, и что в результате? Составляют список журналов, в которых необходимо напечатать статьи для докторской диссертации. Чтобы быстро напечатать там статью, вы должны дать тысячу или даже пять тысяч по установленной таксе! После этого нелегально ещё некую сумму чиновнику ВАК. Вот это и называется системой контроля получения степеней. И вы хотите, чтобы в этой стране была наука? Я не за то, чтобы всех расстреливать, но срочно закрыть ВАК и выгнать их всех на улицу надо, безусловно. ВАК не работала несколько лет, и страна не погибла.

Вопрос: То есть, по всем направлениям возрождается худшее из того, что было?

Вячеслав Иванов: Да, происходит реставрация. Сталин тоже реставрировал русскую империю, но ему не удалось её восстановить. Однако кое-что плохое из неё он взял. А теперь то, что недостроил плохого Сталин, мы достраиваем. Мы, правнуки несостоявшейся империи.

Вопрос: И всё время говорится про то, что Россия возрождается как великая страна.

Вячеслав Иванов: Ну, вот это и есть то самое. Великое облегчение для человечества сейчас — это отсутствие сверхдержавы. Кризис Америки в том, что она в конфликте с Европой. А это очень прогрессивная вещь. У Китая, безусловно, есть шансы на будущее, но у него нет шанса стать сверхдержавой. Сверхдержав было две, и они были готовы уничтожить друг друга и уничтожить человечество. Но человечество не даст себя уничтожить. Я настроен в этом смысле оптимистически — природа столько сил затратила на создание рода человеческого, что он не может погибнуть из-за идиотизма нескольких дураков в разных правительствах.

Вопрос: В Америке было объявлено десятилетие мозга, Вы, занимаясь проблемой мозга, участвуете в их программах?

Вячеслав Иванов: Да. Я участвовал в научной конференции и получил приглашение на завтрак учёных с членами конгресса. Любопытная процедура. Он начался в восемь утра. Члены Конгресса — люди деловые, их интересует, какие законы они должны принять, что поддержать, что запретить. Были приглашены Нобелевские лауреаты по биологии. Каждый из них говорил по нескольку минут про то, что нужно сделать. В 8.40 перешли в здание библиотеки Конгресса на научную конференцию. В час дня всё закончилось. Вот бы такой режим предложить нашим думцам.

Вопрос: Можно ли за это время раскрыть загадку мозга?

Вячеслав Иванов: Нельзя. Но за это время можно объяснить толковым конгрессменам, что стоит поддержать, какие ассигнования нужны и какие нужны запреты.

Вопрос: Вы считаете, что проблема вторжения в мозг — это существенная проблема?

Вячеслав Иванов: Существенная, если понимать, до каких пределов можно вторгаться. Я слышал доклад испанского исследователя Дельгадо, ставившего опыты по распространению страхов в обезьяньей стае. Также видел фильм, сделанный по его работе. Большое стадо обезьян: одной вмонтировали электрод в участок мозга, отвечающий за страх, и в какой-то момент подали радиосигнал на этот электрод. Обезьяна испытывает необъяснимое чувство страха, начинает прятаться. Другие обезьяны, увидев, что ей страшно, тоже начинают прятаться. И через минут пять — человеческое общество образца 1937 года. Все находятся в состоянии страха. Дальше возникают вопросы, можно ли создать беспричинный страх лекарственным образом? Способов воздействия на мозг довольно много. Известно, что генеральные штабы больших государств перед концом «Холодной войны» собирались разработать систему биопсихологического оружия. Слава богу, эти планы особенно не продвинулись. И это ещё один аргумент в пользу того, что человечество должно жить без границ. Биологическое и психическое оружие слишком опасно, его нельзя применять без мирового контроля. Иначе мы легко можем прийти к вырождению человечества биологическим образом.

Вопрос: Время ли говорить о мире без границ, когда каждый, по крайней мере, Россия, отстаивает свой особый путь?

Вячеслав Иванов: Это полная ерунда. Опасность для нас заключается в поиске собственно русского пути, теократического государства, где православная религия в соединении с подчёркиванием русского самосознания привела бы к обособленному, православному варианту идеологии. Этого желательно избежать. Что плохого в том, чтобы быть связанными с разными культурами? Как это мешает народу быть самобытным и талантливым? И почему наш талант должен заключаться в отличие от других, я не понимаю.

Вопрос: Генетическая талантливость русского народа сохраняется или вырождается?

Вячеслав Иванов: Думаю, это не может уничтожиться. Я настаиваю на том, что каждый человек потенциально гениален, если он нормальный. Даже средний человек в состоянии делать колоссально много. И каждый из нас делает немного только потому, что этого не даёт окружающая среда. И в этом смысле много упрёков к нашей системе образования.

Вопрос: А возьмите нашу окружающую среду. Интеллигенция, которая несла или, по крайней мере, должна была нести истину, давно этим не занимается. Она превращается, в лучшем случае, в узких специалистов. Кто сейчас способен воспитывать общество, в котором бы произрастали если не гении, то хотя бы умные, образованные люди?

Вячеслав Иванов: Это нелёгкая тема. Многие, которых не устраивает современный технологический мир, думают, что найдут утешение в религии. По-моему, это довольно спорный путь. С другой стороны, я уверен, что среди молодых, увлечённых религией, есть вполне искренние люди, которые просто не знают, куда им деваться. Но на этом пути я вижу больше трудностей, чем реальных достижений. И даже не в том дело, что верхушка церкви у нас гнилая, унаследовавшая плохие черты того времени, когда они служили советской власти. Дело в том, что церковь не делает того, в чём реально могла бы помочь. В чём мы нуждаемся? Мы нуждаемся в широкой пропаганде толерантности, взаимного доверия. Ну, скажите, почему в Москве каждый день убивают того, кто «не той национальности»? Мы любой ценой должны добиться того, чтобы каждый русский знал: узбек, грузин, украинец — такие же люди, как мы. И ничего нельзя делать против них только потому, что они нерусские. Вот это действительно колоссальная задача, которую нужно решать с раннего возраста. Ведь у нас очень много совсем молодых людей этим заражено.

Вопрос: Фашистские молодёжные группы — это факт.

Вячеслав Иванов: Значит, мы должны не просто наказывать их, а сделать так, чтобы молодым стало понятно: это не тот путь, по которому нужно идти. Единственная альтернатива — это идея всеобщего братства. В этом смысле великие религии были бы очень полезны. Но, к сожалению, они не помогают в пропаганде именно этих целей. Как-то я был на совещании по толерантности, устроенном руководителем крупного итальянского банка. Он уговорил наших больших людей провести такое совещание у нас. Я им даже написал заметку на тему толерантности. И знаете, кто больше всего надо мной там потешался? Митрополит Кирилл! Он сказал, что я, как кот Леопольд, предлагаю всем жить дружно, и ему это смешно. Представителю русской церкви смешна идея толерантности! Какой ужас…

Вопрос: Верхушка православной церкви давно на служении власти, а там действуют другие законы, но в католической церкви тоже толерантностью не пахнет.

Вячеслав Иванов: Мне понравился разговор Арнольда, нашего математика, с предыдущим Папой Римским. Арнольд сказал, что у него есть вопросы к католической церкви: Галилея они преследовали, потом признали, что зря, а Джордано Бруно сожгли, и до сих пор нет извинений на этот счёт. Арнольду на это ответили: «Бруно говорил, что есть множество обитаемых миров, а наука этого пока не доказала». Так что их любовь тоже знает границы. А настоящая любовь границ не имеет.