Пётр Георгиевич Щедровицкий:
Новое дело: кто его сделает?

Глобальные вызовы наступившего столетия — экологический, демографический, продовольственный и инфраструктурный кризисы — могут быть преодолены только опережающим развитием инновационных технологий. Только новый синтез науки, образования и производства может лечь в основу эффективного освоения ресурсов Природы и Человека. Только страны, создающие составные части международной инновационной системы, могут поддерживать свою конкурентоспособность. Для России это означает и величайший вызов, и огромные возможности. Залог их использования — стратегическое партнёрство государства и гражданского общества. ¹

Политическое управление

Нет ничего проще политического управления. Надо почувствовать, о чём думают и мечтают люди, и сказать об этом так, чтобы у каждого слушателя или читателя мурашки по коже пробежали. Тезис о том, что необходимо повысить конкурентоспособность России — без сомнения, правильный и сильный. Вместе с тем, сложившийся «правящий класс» не хочет, да и, по всей видимости, не может ни обеспечить эту конкурентоспособность, ни «удвоить» ВВП. Прежде всего, потому, что боится в ходе этого процесса потерять своё место и привилегии.

Властные структуры сегодняшнего дня, будучи продуктом и следом прошлого этапа Развития, всегда не готовы к новым вызовам и решению новых задач, подобно тому, как генералы всегда готовятся к прошлой войне. Они никогда не готовы уступить место «новым, молодым, грамотным, энергичным». Да и последние не очень-то рвутся взять на себя ответственность за текущее управление, предпочитая личные проекты неблагодарной работе по созданию Общих Благ. Историческая пауза может длиться долго. Пока в сферу управления не придёт новое поколение. Не столько новое поколение людей, сколько новое поколение идей, способов думать и делать, ментальных моделей и рамок поведения и деятельности. Хотим ли мы ускорить этот процесс? Или рассчитываем решить новые проблемы старыми методами? Надеемся и выжидаем. Тянем время Говорят, китайцы называют Россию страной «затягивания и быстрых перемен».

Что мешает новому поколению идей и людей взять на себя риски и ответственность за общественное управление?

Как сказал мне в начале 1999 года один мой друг: «мы живём в стране безработных миллионеров». И пояснил: «Пятнадцать лет назад я был молодым и романтичным патриотом в советском смысле этого слова. С ограниченным кругом потребностей, выросшим из советского прошлого, — поехать отдохнуть за границу, купить хорошую машину и квартиру, показать детям мир. Сегодня мне за 40. Я достаточно состоятелен, чтобы ничего не делать и поддерживать сложившийся уровень жизни до старости. Я понимаю, что любой новый проект займёт ещё 15 лет и может не получиться. Но главное — я не знаю, что можно хотеть! И таких, как я, в России — тысячи, а может быть, и десятки тысяч. И нам никто не подаёт знака, что мы, наши головы и руки, кому-то нужны».

Прошло несколько лет, а знак так и не подан. Никто не выстрелил из стартового пистолета, не махнул флажком, не произвёл других «символических поступков», во всяком случае — в форме, способной мотивировать это поколение к действию, или хотя бы к более заинтересованному участию в событиях. При этом надо понимать, что предмет взаимодействия между новым поколением и официальными представителями властных структур не распределение должностей в реформированном правительстве или корпорациях с высокой долей государственного участия, а историческое самоопределение страны в условиях глобальных изменений. Рискну утверждать, что главный вопрос, который, как и пять лет назад, стоит перед теми, кто наиболее активен и успешен: добьёмся ли мы (все вместе) результата и будут ли вознаграждены наши (общие) усилия?

О необходимости самоопределения

Практически ни у кого уже не осталось сомнения, что мир меняется. Вместе с тем характер изменений ещё не предопределён. Их направление и темп (несмотря на относительно небольшой по сравнению с ведущими странами экономический вес России в мировой системе хозяйства) зависят, в том числе, и от нашего действия или бездействия.

Меняется модель развития цивилизации в целом, а Россия готовится к этой смене и определяет вектор приложения своих усилий в этих рамках. Тот, кто будет делать это раньше времени, суетиться, — проиграет. Тот, кто будет энергично двигаться в ложном направлении, — проиграет. Тот, кто будет стоять на месте, — проиграет. Как в известном анекдоте про Илью Муромца, выбирающего дорогу. Прочитав на камне, что, пойдя направо, налево или прямо, он во всех случаях потеряет голову, богатырь задумался. И тут же улышал: «Думай быстрее, голову потеряешь!» Думайте быстрее…

Постоянно ходят слухи, что где-то в Кремле разрабатывается новая программа действий президента. Или концепция… Или доктрина… Ходят слухи, что она должна быть обнародована… Ходят слухи, что её подготовка поручена… Как бы не назывался этот документ, он должен ответить на следующие вопросы: Почему? Кто? Зачем? Что? Как? Соответственно, это вопросы исторического наследия и исторической предопределённости (связности), субъекта предполагаемого действия, предназначения, мотива, целей и средств их достижения. Отсюда можно выделить лейтмотив, который должен найти отражение в замысле: это мотив нового дела. Чем можно и нужно заниматься в России в новом веке?

Делать Россию

Безусловно, необходимы дополнительные усилия по формированию позитивного образа России в мире. Россия была, есть и будет Мировой Державой. Что значит — быть Мировой Державой? Во-первых, удерживать Мир от того, чтобы он не распался в Хаос, обеспечивать его Единство. Во-вторых, присутствовать в Мире в виде Целостности, быть открытой к изменениям и коммуникации с Другими. В-третьих, готовить глобальные Изменения и готовиться к ним.

Необходимо проводить политику утверждения русского языка как мирового. Разворачивать активную культурную и языковую политику как в границах «постсоветского пространства», так и в развивающихся странах. Собирать все волны эмиграции. Привлекать их к делу — восстановлению образа России. Помнить, что Русский мир — вселенский. Что быть русским — высокий удел и отвага. Что ряд «Мировых дел», имеющих значение для мира, можно выразить и сделать осуществимыми только в русском языке. Необходимо всеми действиями рассказывать и показывать ², что Россия — это страна, открытая новым делам и, следовательно, возможностям и сверхвозможностям.

Однако может ли Россия стать местом для мировых сверхвозможностей, и что этому мешает? За последние 15 лет нас буквально «оккупировал» экономический язык, язык финансовых операций и больших цифр. Но ведь так называемая экономика — это всего лишь способ измерять эффективность ДЕЛ, которые мы делаем. Самый главный вопрос: какое ДЕЛО сегодня в России перспективно и для отдельного человека, и для страны в целом? Что делать? Речь не идёт о снижении издержек, реформе естественных монополий или промышленной политике, хотя и об этом тоже. Речь идёт о том, чем не стыдно, хочется и важно заниматься чтобы через 20 или 30 лет не было «мучительно больно» за бесцельно прожитые годы и/или неблагодарно потраченные усилия.

Определение перспективных дел задаёт требования к человеку (или, как теперь модно говорить, — к человеческому капиталу), к его здоровью, питанию, физической подготовке, уровню образованности и качеству подготовки. Сегодня люди больше страдают от чувства несправедливости, чем от голода или холода. Сегодня система образования в гораздо большей степени страдает от низкой мобильности населения, чем от старых компьютеров или неотремонтированных помещений. Сегодня ключевой проблемой образовательной, социальной и культурной политики является тотальная невостребованность человеческого потенциала. А значит — ненужность личных и общественных усилий по его пестованию.

Тот, кто ответит на вопрос, что делать, и удержит этот горизонт как рамку политического управления, — образует власть достойных ³, новый класс. Этот «новый класс» имеет шанс пройти между Сциллой «цареубийц» и Харибдой «казнокрадов» и утвердить свою легитимность на поприще дела постановки и решения не только российских, но и мировых проблем.

Немного истории

Тысячу лет Россия расширялась, устремляясь к естественным материковым очертаниям Евразии. Её властители формулировали своё предназначение и цели в логике расширения границ Империи. Эта модель работала практически до конца ХIX столетия. Однако на рубеже ХХ века в мире сформировалась новая парадигма воспроизводства, не связанная впрямую с масштабами контролируемой территории.

Капитализм, переходя от торговой фазы к производственной, «разомкнул» производственные контуры, поставив их на службу глобальному потреблению. Он создал условия для ускоренной индустриализации. Процессы воспроизводства из хозяйственной сферы переместились в сферу образа жизни, а из масштаба столетия в масштаб жизни одного поколения. Капитализм поменял правила «воспроизводства», обесценив владение большими территориями.

Международная конкуренция сконцентрировалась в сфере управления, а великие достижения ХХ века оказались связаны с научными открытиями и инженерными изобретениями.

Столкновение двух систем — так называемого капитализма и так называемого социализма — было столкновением разных образов жизни, разных проектов общественного устройства и оказалось самой драматичной интригой ХХ века. Это было столкновение разных подходов к управлению процессами воспроизводства и к роли государства в их регулировании. Не сумев навязать миру новый образ жизни, Советская Россия попыталась создать на своей территории замкнутую полномасштабную структуру воспроизводства жизни. Недостающие сегменты воспроизводственных циклов (прежде всего наука и инженерия) начали создаваться и поддерживаться за счёт «заказа» со стороны ВПК.

Однако в 1950-е годы ВПК не был вовремя переориентирован на создание технологий двойного назначения и решение гражданских задач. В 1960–1970-е годы, предчувствуя поражение в технологической конкуренции, режим сделал ставку на включение в мировую систему разделения труда в качестве сырьевого (прежде всего, нефтяного) донора. В середине 1980-х годов, провозгласив концепцию разоружения и не создав альтернативной системы «заказа» на научно-инженерные разработки, СССР самостоятельно разрушил ключевой сектор воспроизводственных процессов ⁴, поставив под угрозу само существование страны в долгосрочной перспективе.

Только страны, создающие сами и в кооперации с другими части международной инновационной системы, могут поддерживать свою конкурентоспособность.

Развитые страны после Второй мировой войны сконцентрировались на формировании и распространении новых критериев и стандартов управления глобальными воспроизводственными процессами. Они фактически навязали миру новые правила игры. Образ жизни оказался трансграничным феноменом, а новые требования к воспроизводственным системам не могли быть реализованы в границах одной (пусть и самой большой) страны. Несоответствие этим правилам означало выбытие страны из клуба «развитых», и, вообще, «признанных» субъектов мирового процесса.

Экологический, информационный и, наконец, антропологический вызовы, сформулированные последовательно, начиная с 70-х годов ХХ века, последовательно подрубили основания советской, да и всякой иной страновой автаркии. Конец ХХ века стал для Российского государства периодом признания несостоятельности практически во всех сферах управления и хозяйства. Встав под лозунгами «экономической реформы» на позиции «догоняющей модернизации», Россия вынуждена была на каждом шаге демонстрировать промахи, накапливать невыполнимые обязательства и «закладывать» стратегические ресурсы в счёт выплаты краткосрочных долгов.

Новое освоение

Итак, есть ли у нового класса в этих условиях шанс состояться? Может ли сегодня, на фоне эскалации геоэкономической конкуренции и обострения мировых противоречий, быть предложен путь России, сочетающий рост уровня жизни и стратегические типы занятости? На наш взгляд, да.

Наиболее важная составляющая этого пути — новое освоение.

Единственный аспект мировых воспроизводственных процессов, возникший в России на рубеже ХХ века и позитивно усвоенный в СССР, был связан с развёртыванием сферы творческой деятельности и перспективами создания инновационной экономики. К началу 1980-х годов СССР производил до половины мировых научных открытий и инженерных изобретений. Но в тот момент, когда в Советском Союзе была провозглашена «перестройка», в развитых странах сформировался сектор «инновационной экономики», превративший цепочку: научные открытия — опытно-конструкторские разработки — инженерные решения — проектирование — управление нововведениями — в основной экономический процесс.

Сегодня именно в этом секторе создаётся существенная часть добавленной стоимости, а распространение нововведений и управление инновационными процессами (с учётом социокультурных аспектов расширенного использования новшеств в разных сферах деятельности) стало главной специализацией развитых стран в мировой системе разделения труда. Сегодня только опережающее развитие инновационных технологий может позволить преодолеть глобальные вызовы — экологический, демографический, продовольственный и инфраструктурный. Только освоение новых технологий, опирающихся как на техническую, так и на гуманитарную платформу, может обеспечить создание полномасштабных воспроизводственных систем следующего поколения. Только страны, создающие на своей территории и в кооперации с другими составные части международной инновационной системы, могут поддерживать свою конкурентоспособность в долговременной перспективе.

Необходимо проводить политику утверждения русского языка как мирового. Разворачивать активную культурную и языковую политику.

Для России сложившаяся ситуация означает и величайший вызов, и огромные возможности. Даже использование имеющегося сырьевого потенциала в долгосрочной перспективе возможно только на основе «прорывной» науки и новых технологий. Большая часть территории России лежит в зоне климатического Севера. Высоки транспортные издержки и стоимость социального пакета для работника в любой области деятельности. При сохранении обычных методов добычи сырьевые ресурсы страны даже в среднесрочной перспективе оказываются неконкурентоспособными.

Те же проблемы характеризуют практически все инфраструктуры: систему расселения, городское хозяйство, транспорт, энергетику, связь. Таким образом, инновационная деятельность для России является условием и выживания, и развития. В то же время, именно элементная база инновационного комплекса (научные разработки, инженерная школа и система образования) досталась России от СССР в наиболее развитой форме.

Многого не хватает, но есть шанс. Не зря же Вернадский говорил и писал о «ноосфере». Можно предположить, что именно миссия развития инновационной деятельности по наиболее значимым для Мирового процесса направлениям, создания элементов Мировой «ноосферы» — и есть миссия России в новом столетии. Эта миссия — освоительная. Северные территории, морское дно, более точная геологоразведка, ресурсосберегающие технологии, более быстрый транспорт, новые источники энергии и типы пищи, новый тип двигателя, новые способы обработки информации, новые форматы этнокультурного и межконфессионального диалога, системы транснормативного и развивающего обучения, новое поколение гуманитарных технологий. Новое дело России, с этой точки зрения, — разработка технологий и методов нового освоения пространства и времени человеческого существования. Таков, на наш взгляд, предмет стратегического партнёрства государства и гражданского общества — сегодня и завтра. Когда бы это «завтра» ни наступило.