Джон Сёрль:
Рациональность в действии.
Глава 2. Базисная структура интенциональности, действия и значения

В главе 1 я говорил, что много ошибок при исследовании практического разума происходит из-за приверженности ложной концепции рациональности, концепции, которую я назвал «классической моделью». Но существует и второе объяснение этих ошибок: авторы научных трудов по данной проблеме редко отталкиваются от адекватной философии институтенциональности и действия. Попытка прояснить вопрос о рациональности, не имея адекватной общей концепции разума, языка и действия, похожа на попытку написать о транспорте, не имея представления об автомобилях, автобусах, поездах и самолётах. Так, часто спрашивают: что относится к действию так, как истинность относится к убеждению? Предполагается, что если бы мы разобрались в отношении убеждения к истине, то каким-нибудь образом предмет практического разума мог бы стать более понятным. Но этот вопрос очень запутан. Ничто не относится к действию так, как истина относится к убеждению, по тем причинам, которые, я надеюсь, станут совершенно ясными, когда я объясню интенциональную структуру действия.

В этой главе я представлю контуры общей теории интенциональной структуры человеческого действия, значения и институциальных фактов. Невозможно понять рациональное действие, не понимая, что такое интенциональное действие; невозможно разобраться в основаниях для действия, не понимая, как могут люди давать обязательства, делать другие важные шаги и тем самым создавать основания для действия. Но в то же время нельзя разобраться в этих понятиях, не имея хотя бы смутного предварительного представления об интенциональности вообще. Если читателю неясны базисные понятия, такие, как психологическая модальность, интенциональное содержание, условия выполнимости, направление соответствия, интенциональная причинность, причинная самореференциальность, статусные функции и так далее, он не поймёт следующих рассуждений. Эта глава почти полностью повторяет материал других моих книг, особенно Intentionality ¹⁷ и The Construction of Social Reality. ¹⁸ Для получения более детальной информации о том, что будет сказано здесь, а также за обоснованием сделанных в этой главе выводов читателю следует обратиться к вышеназванным публикациям. Тот, кто знаком с данным в них материалом, может быстро просмотреть эту главу.

Я не знаю, как эффективно построить здесь линию повествования, если не прибегать к пронумерованным суждениям.

1. Определение интенциональности: интенциональность — это направленность

«Интенциональность», в том смысле, в каком его используют философы, имеет отношение к тому аспекту психических состояний, благодаря которому они направлены на положения дел в мире, находящемся вне их. «Интенциональность» не связана напрямую с «намерением» в общеупотребительном языке, где, например, может прозвучать такая фраза: «Я намерен сегодня вечером пойти в кино». Намерение — это лишь один из многих видов интенциональности. Убеждения, страхи, надежды, желания и стремления — все это суть интенциональные состояния, равно как и любовь и ненависть, опасения и радость, гордость и стыд. Любое состояние, направленное на что-либо, лежащее за его пределами, есть интенциональное состояние. Так, например, визуальный опыт считается интенциональным, но не направленные ни на что состояния беспокойства к интенциональности отнести нельзя.

2. Интенциональные состояния заключаются в содержании и психологической модальности, и этим содержанием часто является суждение

Интенциональные состояния обычно обладают структурой, аналогичной структуре речи. К примеру, я могу приказать вам покинуть комнату, спросить, не покинете ли вы комнату, и предположить, что вы уйдёте из нее; так же я могу надеяться, что вы уйдёте из комнаты, бояться, что вы уйдёте из комнаты, или желать, чтобы вы покинули комнату. В каждом случае существует пропозициональное содержание, заключающееся в том, что вы уйдёте из комнаты. Это содержание проявляется в тех или иных лингвистических или психологических модальностях. В языковом отношении оно может, например, принимать формы вопроса, предсказания, обещания или приказа. А в случае мышления оно может, например, принимать форму убеждений, страхов и желаний. По этой причине я представлю общую структуру интенциональности в следующей форме: S (p)

Буква S в данной формуле обозначает тип психологического состояния, а «р» — пропозициональное содержание этого состояния. Необходимо разделять их, поскольку одно и то же пропозициональное содержание может появляться в разных психологических модальностях. Например, я могу одновременно и верить, что пойдёт дождь, и надеяться на это; конечно, одна и та же психологическая модальность, например, вера, потенциально может сопровождаться бесконечным числом различных пропозициональных содержаний. Я могу верить во что угодно.

Не все интенциональные состояния имеют в качестве своего интенционального содержания суждение целиком. Убеждения и желания содержат суждения целиком, но любовь и ненависть — не обязательно. Кто-то, например, просто любит Салли или ненавидит Гарри. В силу этой причины некоторые философы обозначают интенциональные состояния с однородным пропозициональным содержанием как «пропозициональные установки». Я думаю, что такая терминология является запутанной, потому что она наводит на мысль о том, что убеждение или желание являются установкой по отношению к суждению, но это не тот случай. Если я верю, что Клинтон является президентом, моя установка направлена собственно на Клинтона, как на человека, а не на суждение. Суждение — это содержание, а не объект моего убеждения. Так что я буду избегать терминологии «пропозициональных установок», а буду лишь ссылаться на интенциональные состояния, различая те, которые имеют целостное суждение в качестве своего содержания, и не имеющие такового.

Таким образом, разница между убеждённостью в том, что Клинтон является президентом, и ненавистью к Гарри может быть представлена следующим образом:

Убеждение (Клинтон — президент).

Ненависть (Гарри).

3. Пропозициональные интенциональные состояния обычно имеют условия выполнимости и направление соответствия

Интенциональные состояния с пропозициональным содержанием могут либо соответствовать реальности, либо не соответствовать ей, и то, как они должны соответствовать реальности, определяется психологической модальностью. Убеждения, например, являются истинными или ложными в зависимости от того, соответствует их содержание объективной реальности или нет. Но желания не бывают истинными или ложными; они либо исполняются, либо не исполняются, в зависимости от того, соответствует или не соответствует реальности их содержание. Намерения, как и желания, также не бывают истинными или ложными, но они осуществляются или не осуществляются в зависимости от того, насколько поведение человека, обладающего намерением, соответствует содержанию этого намерения. Чтобы объяснить всё это, нам нужно воспользоваться такими понятиями, как «условия выполнения» и «направление соответствия». Такие интенциональные состояния, как убеждения, желания и намерения, обладают условиями выполнения и направлениями соответствия. Убеждение выполняется, если оно истинно, и не выполняется, если ложно. Желание будет выполнено, если сбудется, и не выполнено, если не сбудется. Намерение будет выполнено, если его осуществят, в ином случае оно останется невыполненным. К тому же эти условия выполнения представлены различными направлениями соответствия или различными видами ответственности за него.

Таким образом, например, убеждение может быть истинным или ложным в зависимости от того, соответствует ли пропозициональное содержание этого убеждения положению вещей в мире, который существует вне данного убеждения. Так, если я уверен, что сейчас идёт дождь, моё убеждение будет истинным и, следовательно, осуществлённым, только если сейчас действительно идёт дождь. Поскольку убеждение должно соответствовать независимо от него существующему положению вещей в мире, мы можем сказать, что убеждение обладает направлением соответствия от разума к миру. Задача убеждения как части разума состоит в том, чтобы представлять независимо существующую реальность или вписываться в неё, и успех цли неудача убеждения будет зависеть от того, насколько укладывается его содержание в реальное положение вещей в мире. Желания, с другой стороны, имеют направление соответствия противоположное тому, которое присуще убеждениям. Желания отражают не положение вещей в мире, а то, каким мы его хотим видеть. Так сказать, задача мира заключается в том, чтобы вписаться в желание. Желания и намерения отличаются от убеждений тем, что они имеют направление соответствия от мира к разуму. Если моё убеждение ложно, я могу исправить положение, заменив своё убеждение другим, но я ничего не улучшаю, если моё желание не будет удовлетворено после того, как я поменял его на другое. Чтобы поправить дело, мир должен прийти в соответствие с содержанием желания. По этой причине я говорю, что желания и намерения, в противоположность убеждениям, имеют направление соответствия от мира к разуму.

Это различие отмечено в нашем обыденном языке тем, что мы не называем желания и намерения истинными или ложными. Мы скорее говорим, что желание исполнилось или не исполнилось, а намерение осуществлено или нет в зависимости от того, соответствует ли реальный мир содержанию желания или намерения. Наиболее простой и грубой проверкой того, имеет ли интенциональное состояние направление соответствия от разума к миру, заключается в том, можете ли вы точно сказать, истинно оно или ложно. Некоторые интенциональные состояния, такие, как многие эмоции, не имеют направления соответствия в данном смысле, поскольку предполагается, что пропозициональное содержание этих эмоций уже является удовлетворённым. Таким образом, если я переполнен радостью от того, что Франция выиграла Кубок мира по футболу, я просто принимаю как данность то, что Франция выиграла этот кубок. Моя радость имеет в качестве своего пропозиционального содержания то, что Франция выиграла чемпионат мира, и я предполагаю, что это пропозициональное содержание соответствует реальности.

Задача интенционального состояния состоит не в том, чтобы представлять, каким, По моему мнению, является мир или каким я хочу его видеть; точнее сказать, предполагается, что пропозициональное содержание соответствует реальности. В подобных случаях я говорю, что интенциональное состояние имеет незначительное или нулевое направление соответствия. Затем мы можем определить три направления соответствия: от разума к миру, характерное для убеждений и других когнитивных состояний; от мира к разуму, типичное для намерений и желаний так же, как и для других волевых и близких им состояний; и нулевое направление соответствия, свойственное таким эмоциям, как гордость и стыд, радость и отчаяние. Хотя многие эмоции не имеют направления соответствия как такового, они обычно включают желания и убеждения, а у тех есть направления соответствия. Поэтому такие эмоции, как любовь и ненависть, могут играть роль в практическом мышлении, потому что они содержат в себе желания, а эти желания обладают направлениями соответствия и, следовательно, могут мотивировать рациональные действия. Эта черта будет играть важную роль в нашей дискуссии о мотивации.

Понятия «условия выполнения» и «направление соответствия» применимы как к мыслительным, так и к языковым единицам. И неудивительно, поскольку существуют параллели между речевыми актами и многими выводами о природе разума, к которым я пришёл. Утверждения, подобно убеждениям, связывают свои условия выполнения с направлениями соответствия от слова к миру (как и от разума к миру); приказания и обещания, как желания и намерения, связывают свои условия выполнения с направлением соответствия от мира к слову (как и от мира к разуму).

4. Многие сущности, не являющиеся, строго говоря, элементами разума или языка, обладают условиями выполнения и направлением соответствия

Карта местности, например, может быть точной или неточной; здесь направление соответствия — от карты к миру. Можно следовать или не следовать проектным чертежам дома, который собираются построить; направление соответствия от мира к чертежам. Подрядчик обязан построить дом в соответствии с чертежами. Потребности, обязательства, требования и обязанности также не являются лингвистическими единицами в сколько-нибудь строгом смысле, но они также имеют пропозициональные содержания и направления соответствия. Они обладают тем же направлением соответствия, что и желания, намерения, приказания и обещания. Если, например, у меня есть обязательство заплатить некоторую сумму денег, то оно может быть выполнено (удовлетворено), только если я заплачу эти деньги. Таким образом, обязательство выполняется только тогда, когда мир изменяется в соответствии с содержанием обязательства. Потребности, требования и обязанности, как и обязательства, обладают направлением соответствия, требующим, чтобы мир менялся для того, чтобы соответствовать этим потребностям, требованиям и обязанностям или обязательствам, то есть чтобы они были выполнены.

Я предпочитаю пользоваться простейшими метафорами и представлять такие явления, как убеждения, утверждения и карты, парящими над миром, указывающими сверху на тот мир, который они отображают. Я представляю направления соответствия от языка к миру, от разума к миру нисходящими. И я иногда изображаю эти направления соответствия стрелкой, направленной вниз. Соответственно, желания, намерения, приказания, обещания, обязательства и обязанности имеют направления соответствия от мира к разуму и от мира к языку. Я представляю себе эти направления восходящими, и я изображаю их стрелкой, указывающей вверх. Чтобы избежать неуклюжих речевых оборотов, я иногда буду говорить «нисходящий» и «восходящий» соответственно или же просто рисовать направленные вниз или вверх стрелки.

Я не могу переоценить важность этого довольно сухого обсуждения для понимания рациональности. Ключом к осмыслению рациональности в деятельности человека является понимание отношений разрыва к восходящим направлениям соответствия.

5. Интенциональные состояния часто действуют посредством особенной причинной связи, интенциональной причинности, и у некоторых из них эта связь встроена в их условия выполнения. Такие состояния являются причинно самореференциальными

Вообще говоря, причинность есть понятие о таком событии, которое вызывает другое событие. Вот классический пример: бильярдный шар А ударяет по бильярдному шару В, приводя его в движение. Иногда говорят, что такая причинность представляет собой лишь один тип причинности, «действующую причинность» по Аристотелю; и должны существовать ещё как минимум три других вида, по той же аристотелевской терминологии: формальная, целевая и материальная. Я думаю, что эта дискуссия в целом весьма запутана.

Существует только один вид причинности — и это действующая причинность. Однако в рамках действующей причинности существует важная подкатегория, относящаяся к ментальной причинности. К ней относятся такие случаи, когда что-либо становится причиной ментального состояния или когда ментальное состояние становится причиной чего-либо ещё. И внутри подкатегории ментальной причинности есть ещё одна подкатегория — интенциональная причинность. При интенциональной причинности интенциональное состояние либо само вызывает условия для своего выполнения, либо эти условия вызывают интенциональное состояние. Можно использовать несколько иную терминологию, говоря, что при интенциональной причинности интенциональное состояние вызывает то положение вещей в мире, которое оно отображает, либо же это положение вещей является причиной возникновения интенционального состояния. Таким образом, если я желаю выпить воды, моё желание может заставить меня выпить её, и это будет случай интенциональной причинности. Содержание желания заключается в том, что я хочу выпить воды, и это желание становится причиной того, что я пью воду (хотя, конечно, мы должны помнить, что, как правило, существует разрыв в подобных случаях, связанных с волевой деятельностью). Если я вижу кота на коврике, то сам факт, что кот сидит на коврике, вызывает тот самый визуальный опыт, частью условия выполнения которого является то, чтобы кот был на коврике. Интенциональная причинность — это любая причинная связь между интенциональным состоянием и условиями его выполнения, когда интенциональное состояние вызывает сами условия выполнения или наоборот.

Поскольку мы нашли понятие направления соответствия необходимым для понимания путей, посредством которых интенциональность и реальный мир взаимодействуют друг с другом, мне кажется, что нужно также ввести и понятие направления причинности. Если я испытываю жажду и пью воду, чтобы эту жажду утолить, то она, являясь помимо всего прочего желанием выпить воды, будет иметь направление соответствия от мира к разуму (восходящее). Желание пить будет удовлетворено посредством таких изменений в мире, которые приведут мир в соответствие с желанием: желанием выпить воды. Но если моё желание становится причиной того, что я пью воду, то причинная связь между ним и моим действием направлена от разума к миру. Желание в моём мозгу заставляет меня (по модулю разрыва, конечно) пить воду в реальном мире. Направление соответствия от мира к разуму в данном случае сопровождается причинностью, направленной от разума к миру. В случае визуального восприятия, например, направление соответствия отлично от направления причинности. Если визуальный опыт отражает реальные события, это значит, что он соответствует реальному миру, и мы получим успешное направление соответствия от разума к миру. Но если визуальный опыт на деле удовлетворён, то положение вещей, воспринимаемое мной в мире, становится причиной самого визуального опыта, посредством которого я воспринимаю это положение вещей. Таким образом, в данном случае направление соответствия от разума к миру сопровождается причинностью, направленной от мира к разуму.

Этот пример демонстрирует особый подкласс случаев интенциональной причинности, где рассматриваемая часть условий выполнения интенционального состояния обязана сама причинно действовать, чтобы создать эти условия, если она должна быть удовлетворена. Так что, если мы говорим о намерениях, то они, в отличие от желаний, не осуществляются практически, если не вызывают действий, представленных в их содержании. Если у действия другая причина, то намерение не осуществляется. Мы можем говорить в подобных случаях, что условия выполнения интенционального состояния являются причинно самореференциальными. ¹⁹ К таким интенциональным состояниям относятся опыты восприятия, воспоминания и намерения. Рассмотрим их по порядку.

В случае с опытом восприятия он может быть удовлетворён только, если само положение вещей, воспринимаемое целенаправленно, является причиной данного опыта. Таким образом, например, если я вижу кота на коврике, интенциональное содержание моего визуального опыта будет выглядеть следующим образом: Визуальный опыт (кот находится на коврике, и этот факт является причиной данного визуального опыта).

Эту формулу следует понимать следующим образом: у меня сейчас есть визуальный опыт, условием удовлетворения которого является наличие кота на коврике, что и служит причиной данного опыта. Следует отметить, что нужно различать то, что мы действительно видим, и условия выполнения визуального опыта в целом. Реально мы видим кота на коврике. А общие условия выполнения визуального опыта включают в себя причинно самореференциальный компонент. Важно подчеркнуть, что в реальности я не вижу причинной связи: я вижу кота и коврик и я вижу первого на последнем. Но в том порядке, в котором я должен иметь возможность сделать это, должен быть причинный элемент общих условий удовлетворения визуального опыта, и эту-то логическую черту я попытался описать формулой, приведённой выше.

Воспоминания также являются причинно самореференциальными. Если я помню, что накануне выезжал на пикник, условиями выполнения будет сама вчерашняя поездка на пикник, и тот факт, что я ездил вчера на пикник, становится причиной этого воспоминания. Заметьте, что в случаях с восприятием и памятью мы имеем направление соответствия от разума к миру и направление причинности от мира к разуму. В обоих этих случаях, если я вижу реальное положение дел в мире или помню, каким оно было, я, таким образом, достигаю направления соответствия от разума к миру, это происходит лишь за счёт того, что так устроен или был устроен мир. Это становится причиной того, что я обретаю данный опыт восприятия и воспоминания, тем самым получая причинность, направленную от мира к разуму. Направление соответствия от разума к миру достигается благодаря направлению причинности, направленной от мира к разуму.

Мы находим причинную самореференциальность и в структурах намерения и действия. Давайте рассмотрим это на очень простом примере. У меня есть набор убеждений и желаний, и, вовлекая их в процесс обоснования, я прихожу к намерению. Намерения, которые предшествуют действию, я называю предварительными намерениями. Так, предположим, что на собрании я хочу голосовать за выдвигаемое предложение, и я верю, что могу это сделать, подняв правую руку. Поэтому у меня есть предварительное намерение поднять руку. Интенциональное содержание предварительного намерения можно представить следующим образом: Пр. н. (поднять руку, и данное пр. н. является причиной поднятия руки). Данную формулу нужно понимать так: у меня есть предварительное намерение, условиями выполнения которого является поднятие руки, и данное предварительное намерение есть причина этого действия.

Предварительное намерение следует отличать от того, что я называю намерение в действии. Намерение в действии — это такое намерение, которое у меня есть, пока я нахожусь в процессе выполнения действия. Таким образом, в данном случае, когда наступает время голосовать и председатель говорит: «Кто поддерживает данное предложение, поднимите руки», — я буду действовать согласно моему предварительному намерению, и это будет намерение в действии, условия выполнения которого состоят в том, что само это намерение в действии должно привести к физическому движению, то есть к поднятию руки. Можно отобразить это следующим образом: Намерение в действии (моя рука поднимается, и причиной этого является данное н. д). Эту формулу нужно трактовать так: у меня есть намерение в действии, условиями выполнения которого является поднятие руки, и само это намерение в действии является причиной моего жеста.

На обыденном языке ближайшее по смыслу слово для выражения намерения в действии — это «пытаться». Если у вас было намерение в действии, но вы не смогли достичь условий его выполнения, вы, по крайней мере, попытались его осуществить. Тогда в обычном случае преднамеренного действия, когда я совершаю поступок согласно предварительному намерению, например, поднимаю руку, структура действия такова: я формирую предварительное намерение (условия выполнения которого состоят в том, что оно должно вызвать все действие), затем выполняю само действие, состоящее из двух компонентов: намерения в действии и физического движения (и условие выполнения намерения в действии заключается в том, что оно должно вызвать физическое движение).

Конечно, не все действия обдумываются заранее. Многое я делаю совершенно спонтанно. В таких случаях имеется намерение в действии, но нет предварительного намерения. Например, иногда я просто встаю и расхаживаю по комнате, раздумывая о какой-либо философской проблеме. Моё хождение по комнате происходит намеренно, хотя предварительного намерения у меня и не было. Мои телодвижения в подобных случаях вызваны намерениями в действии при отсутствии предварительного намерения.

6. Интенциональные структуры познания и воли являются зеркальными отображениями друг друга, когда направления соответствия и причинности противоположны

Если мы для начала рассмотрим действие и восприятие, то увидим эти симметрии и асимметрии. Чувственные восприятия состоят из двух компонентов. В случае со зрением, например, восприятие состоит из сознательного визуального опыта вкупе с воспринимаемым положением вещей. Так что, если я вижу кота на коврике, то получаю и визуальный опыт, и соответствующее положение вещей в мире: кот находится на коврике. Более того, если визуальный опыт должен быть выполнен, то же относится и к его причинному, самореференциальному компоненту: состояние дел в мире, которое я воспринимаю, должно вызывать сам опыт восприятия. Действие человека в точности параллельно, но обладает противоположными направлениями соответствия и причинности. Таким образом, успешно выполненное интенциональное действие состоит из двух компонентов: намерения в действии и (обычно) телодвижения. Так что, если я подниму руку, совершая поступок, налицо намерение в действии; оно обладает своими условиями выполнения, выражающимися в том, что моя рука поднимается, и в том, что само это намерение в действии является причиной того, что моя рука поднимается. Таким образом, два компонента успешно выполненного интенционального действия — это намерение в действии и телодвижение.

Симметрии и асимметрии во взаимосвязях между восприятием и действием в общем типичны для познания и воли. Выше мы показали, что когнитивные состояния восприятия и воспоминания обладают соответствием, направленным от разума к миру, а их причинность идёт от мира к разуму. Но предварительное намерение и намерение в действии имеют противоположные направления соответствия и причинности. Их направление соответствия идёт от мира к разуму, а направление причинности — от разума к миру. Другими словами, намерение осуществляется лишь тогда, когда оно приходит в соответствие с тем видением мира, которое свойственно намерению и когда намерение делает его таким. Поэтому, чтобы быть выполненным, намерение должно обрести направление соответствия, от мира к разуму, направление причинности — от разума к миру. Намерение будет выполнено только в том случае, если оно обеспечивает причинную связь при достижении направления соответствия от мира к разуму. В таком случае мы получаем восходящее направление соответствия только благодаря нисходящему направлению причинности. Тогда типичная схема преднамеренного действия заключается в том, что на основе убеждений и желаний формируются предварительные намерения. Предварительное намерение заключает в себе действие в целом, состоящее из двух компонентов: намерения в действии и телодвижения. Если предварительное намерение исполнено, оно приведёт к намерению в действии, которое, в свою очередь, станет причиной телодвижения. Полная формальная структура отношений между познанием и волей представлена в таблице 1.

Намерения в действии могут быть, а могут и не быть сознательными. Когда они представляют собой сознательный опыт, я называю их «опытами действия» и я уверен, что именно это Уильям Джеймс называл чувством «усилия» ²⁰.

7. Размышление обычно приводит к интенциональному действию посредством предварительных интенций

В простейшем случае, когда единственными причинами являются убеждения и желания, мы можем сказать: обдумывание убеждений и желаний с их разными направлениями соответствия приводит к решению, то есть к формированию предварительного намерения, которое имеет восходящее направление соответствия и нисходящее направление причинной связи. У этого предварительного намерения есть определённое условие выполнения, которое приводит к действию. Само действие состоит из двух компонентов — намерения в действии и телодвижения, а у намерения в действии есть своё условие выполнения, заключающееся в том, что оно должно вызвать телодвижение.

Таким образом, последовательность событий у преднамеренного действия следующая. Обдумывание вызывает предварительное намерение, которое, в свою очередь, вызывает намерение в действии, а оно уже становится причиной телодвижения. Действие в целом состоит из намерения в действии и телодвижения. Схематично это можно представить так (стрелки обозначают причинные отношения: Обдумывание убеждений и желаний → предварительное намерение → намерение в действии → телодвижение (действие = намерение в действии + телодвижение). В случае волеизъявления соответствие причинно самореференциальных состояний всегда направлено от мира к разуму, а причинность — от разума к миру. При познании соответствие причинно самореференциальных состояний всегда направлено от разума к миру, а причинность — от мира к разуму. Намерение будет выполнено, а значит, достигнет направления соответствия от мира к разуму, только если оно само функционирует как причина, вызывающая данное соответствие. Ощущения и воспоминания будут удовлетворены и таким образом достигнут направления соответствия от разума к миру, только если сам окружающий мир вызвал их. Следовательно, мы достигаем направления соответствия от разума к миру только благодаря причинности, направленной от мира к разуму.

8. Структура волеизъявления содержит в себе три разрыва

Поскольку мы принимаем во внимание различия в направлениях соответствия и причинности, главная линия асимметрии между формальной структурой познания, с одной стороны, и волеизъявления, с другой, состоит в том, что в последнем присутствуют разрывы. «Разрыв» — это общее название, которым я обозначаю тот факт, что мы, как правило, не воспринимаем стадии обдумывания и волевых действий как имеющих причинно достаточные условия или как устанавливание каузально достаточного условия для следующей стадии. Для целей этой книги мы можем схематизировать непрерывный опыт разрыва так: первый разрыв находится в структуре обдумывания и действия между обдумыванием и предварительными намерениями, являющимися результатами этого обдумывания. Так что, если я размышляю, стоит или не стоит голосовать за предложение, возникает разрыв между основаниями для голосования и самим решением, фактическим формированием предварительного намерения о том, как голосовать.

Далее, имеется разрыв между предварительным намерением и намерением в действии, то есть между решением сделать то-то и то-то и реальной попыткой это сделать. Подобного разрыва между намерением в действии и телодвижением нет. Если я всерьёз пытаюсь что-то сделать, и притом мои попытки успешны, моя попытка обязательно будет причинно достаточной для достижения успеха. Третий разрыв располагается в структуре растянутого во времени намерения в действии. Там, где я вовлекаю намерение в действии в сложную структуру некоторой деятельности, например в написание книги или в переплывание Ла-Манша, возникновения изначального намерения в действии самого по себе недостаточно, чтобы гарантировать сохранение этого намерения в действии вплоть до полного завершения данной деятельности. Таким образом, на каждой ступени осуществления намерения в действии существует третий разрыв. Более того, если поступок растянут во времени (переплывание Ла-Манша или написание книги), предварительное намерение продолжает быть причинно действенным на протяжении всего этого процесса. То есть я должен постоянно прилагать усилия для осуществления действия, запланированного мной при формировании предварительного намерения, вплоть до самого его завершения ²¹.

9. Сложные поступки обладают внутренней структурой, посредством которой человек намеревается сделать что-то одно посредством чего-либо другого, или же он намеревается сделать что-то с помощью осуществления какого-то другого действия. Эти две связи являются причинными и структурными, соответственно

До сих пор мы говорили о действиях так, как будто кто-то их просто выполнял. Но человеческие поступки часто сложнее, чем простое поднятие руки, и обладают сложной внутренней структурой. Обычно человек совершает какое-либо действие путём или при помощи других действий. К примеру, мы включаем свет, поворачивая выключатель, стреляем из ружья, спуская курок. Даже в рассмотренном нами примере участник собрания голосует, поднимая руку. Поднятие руки и голосование являются одним действием, а не двумя отдельными: голосование путём поднятия руки. Внутренняя структура действия очень важна для практического обоснования, поскольку зачастую решение является вопросом выбора взаимосвязи действий для достижения цели «путем» или «при помощи». В примере с обезьяной, о котором шла речь в первой главе, она доставала бананы при помощи ударов палкой. Двумя наиболее важными формами внутренней структуры действий являются причинная связь «при помощи» и структурная связь «путем чего-либо». Если я выстрелю из ружья посредством спускания курка («при помощи»), связь будет причинной. Спускание курка приводит к тому, что ружье выстреливает. Если я проголосую путём поднятия руки, связь будет структурной. В данном контексте поднятие руки образует факт голосования. В случае со связью «при помощи» чего-либо связь между компонентами действия является причинной: щелчок выключателя приводит к тому, что свет загорается, и когда я включаю свет при помощи нажатия на выключатель, налицо сложное намерение в действии, и оно должно стать причиной щелчка выключателя, что, в свою очередь, приведёт к включению света. Но когда я поднимаю руку, чтобы проголосовать, то поднятие руки не является причиной голосования; скорее, поднятие руки сформировало моё голосование. В таком контексте физическое движение образует рассматриваемое действие или считается таковым. Для сложных действий, продолжающихся в течение длительного времени, эти связи также становятся довольно сложными. Возьмём, к примеру, написание этой книги. Я работаю над ней, сидя за компьютером и записывая свои мысли. Эти действия не являются причиной написания книги, но определяющей стадии её написания. С другой стороны, когда я нажимаю на клавиши компьютера, мои действия вызывают появление текста книги на экране.

Есть и другая идеализация, о которой нужно сказать. Она заключается в том, что будто бы все поступки определяются намерениями в действии, вызывающими телодвижения. Но конечно, есть и мысленные процессы, например, произведение операции сложения в уме. А ещё есть отказы от действия, например, воздержание от курения. Также существуют, как я упоминал выше, действия, растянутые во времени, например, написание книги или подготовка к лыжным гонкам. Я уверен, что приведённая мной схема различия между предварительными намерениями и намерениями в действии, между причинными связями «при помощи» и образующими связями «путем» чего-либо во внутренней структуре, охватит все случаи.

10. Значение относится к вопросу интенционального наложения одних условий выполнения на другие

Если, например, человек говорит: «Сейчас идёт дождь», — ив этом предложении подразумевает, что сейчас действительно идёт дождь, то условиями выполнения его намерения в действии является, во-первых, то, что намерение в действии должно вызвать высказывание «сейчас идёт дождь». Во-вторых, это предложение подразумевает, что оно само должно иметь условие выполнения с нисходящим направлением соответствия, заключающееся в том, что дождь идёт. В этом случае говорящий создаёт форму интенциональности, намеренно налагая условия удовлетворения на нечто намеренно им созданное, например, на звуки его голоса или пометки на бумаге. Он воспроизводит высказывание намеренно, и у этого высказывания есть дополнительное намерение, состоящее в том, что оно должно само иметь условия выполнения.

Этот процесс в естественном человеческом языке возможен благодаря тому, что слова в предложениях обладают некоей формой интенциональности, которая берёт своё начало из внутренней или независимой от наблюдателя интенциональности действующего субъекта. И тогда мы приходим к следующему положению.

11. Необходимо различать независимую и зависимую от наблюдателя интенциональность

Выше я говорил об интенциональности человеческого мышления. Но существуют интенциональные приписывания тому, что не является мышлением. Эти приписывания истинны в буквальном смысле, в них интенциональность зависит от внутренней или независимой от наблюдателя интециональности мышления. Это наиболее очевидно в случае с языком: можно считать, что слова и предложения имеют значение, которое представляет собой форму интенциональности. Есть разница между фразой «Я голоден», которая буквально приписывает мне интенциональность, и высказыванием: «Французское предложение «J’ai faim» означает «я голоден». Приписывая смысл данному утверждению, я приписываю ему некоторую форму интенциональности. Но интенциональность французского предложения не является, так сказать, внутренней; она производна от интенциональности людей, говорящих по-французски. Так что я скажу, что существует различие между независимой от наблюдателя интенциональностью моего ментального состояния голода и зависимой от наблюдателя или связанной с наблюдателем интенциональностью слов и предложений на французском, английском и других языках. Существует и третья форма интенциональных приписываний, не являющихся ни независимыми, ни связанными с наблюдателем; их вообще нельзя воспринимать буквально. Я вижу в них явление того же порядка, что и приписывание памяти компьютеру, а чувства — растению. Это безвредная манера выражения. Если я скажу: «Мои цветы хотят воды», — никто не подумает, что я в буквальном смысле приписываю им интенциональность. Эти приписывания я назову метафоричными или «как будто» приписываниями интенциональности. Но речь не идёт о третьем виде интенциональности; скорее растения, компьютеры и многие другие вещи ведут себя так, словно обладают ею. Потому-то мы вправе использовать эти метафорические «как будто» приписывания, пусть даже предметы не имеют каких-либо намерений в буквальном смысле.

12. Различие между объективностью и субъективностью в действительности представляет соединение двух различий — онтологического и эпистемического

Мы можем использовать различие между зависимыми и независимыми от наблюдателя формами институтенциональности, чтобы перейти к ещё одному различию, важному для содержания этой книги. Понятие объективности и контраст между объективностью и субъективностью занимают значительное место в нашей интеллектуальной культуре. Мы находимся в поиске научных истин, которые являются «объективными». Но существует огромная путаница в этих понятиях, и в ней мы должны разобраться. Нам нужно различать онтологическую объективность и субъективность, с одной стороны, и эпистемическую объективность и субъективность, с другой. Примеры помогут нам понять это различие. Если я говорю, что испытываю боль, я приписываю себе субъективный опыт. У этого субъективного опыта есть субъективная онтология, поскольку он существует лишь тогда, когда переживается субъектом, обладающим сознанием. В этом отношении боль, щекотка и зуд отличаются от гор, молекул и ледников, потому что горы и ледники существуют объективно, то есть имеют объективную онтологию. Разница между онтологической объективностью и субъективностью вовсе не равнозначна разнице между эпистемической объективностью и субъективностью. Если я скажу: «Рембрандт провёл всю жизнь в Нидерландах», — это утверждение будет эпистемически объективным, поскольку мы можем удостовериться в его истинности или ложности без ссылки на пристрастия или чувства наблюдателей. Но если я скажу: «Рембрандт был величайшим художником из всех живописцев, живших когда-либо в Амстердаме», — это будет, как говорят, делом вкуса. Это высказывание будет уже эпистемически субъективным, поскольку его истинность не может быть установлена независимо от личного восприятия творчества Рембрандта и других амстердамских живописцев.

В свете данного различия мы можем сказать, что все связанные с наблюдателем явления содержат в себе элемент онтологической субъективности. Значение слов в таком-то французском предложении зависит от онтологически субъективных пристрастий людей, говорящих по-французски. Но (и это является ключевым моментом) онтологическая субъективность не всегда подразумевает существование эпистемической субъективности. Мы можем обладать эпистемически объективными знаниями о значениях предложений во французском и других языках, пусть даже эти значения являются онтологически субъективными. Мы поймём всю важность этого различия, когда обнаружим, что многие черты мира, мотивирующие рациональные поступки, также являются субъективными онтологически и объективными эпистемически.

13. Коллективная интенциональность позволяет создавать институциональные факты. Институциальные факты создаются в соответствии с образующими правилами вида «X считается за Y в С»

Интенциональность может быть не только индивидуальной, как в случае «я намерен пойти в кино», но также и коллективной: «мы намерены пойти в кино». Коллективная интенциональность позволяет группам людей создавать общие институциальные факты, связанные с деньгами, собственностью, бракосочетаниями, управлением и, самое главное, языками. В таких случаях существование общественного института позволяет отдельным личностям или группам возлагать на объекты такие функции, которых эти объекты не могли бы выполнять сами по себе в силу одной _f своей структуры, но выполняют благодаря коллективному признанию их определённого статуса, а с этим статусом и специфических функций. Я буду называть их статусными функциями. Обычно они принимают форму «X считается за Y в С». Например: такие-то последовательности слов считаются предложениями, такой-то кусочек бумаги считается десятидолларовой купюрой в США, такая-то позиция означает в шахматах мат, а человек, удовлетворяющий таким-то требованиям, считается президентом США. Эти статусные функции отличаются от физических функций, поскольку такой объект, как отвертка, выполняет свои физические функции в силу своей физической структуры. А предложения в речи, маты в шахматной игре, деньги, президенты могут выполнять свои функции, только если за ними коллективно признан соответствующий статус и функции, соответствующие этому статусу.

Комбинация институциальной реальности, сама созданная наложением статусных функций в соответствии с образующим правилом «X считается за Y в С» вместе с особой формой статусной функции, а именно с наложением определённого значения, позволяет отдельным людям создавать определённые формы независимых от желания оснований для действия. Мы рассмотрим это явление подробно в главе 6. Здесь же я хочу выделить следующее. Мы уже убедились, что значение обусловлено наложением одних условий выполнения на другие (пункт 10). Данный факт сочетается с тем, что институциальная реальность создаётся в рамках институциональных систем, посредством которых деятель налагает какую-либо функцию на объект, и последний не может её выполнять без некоего коллективного принятия данной функции или согласия с ней. Оба эти фактора позволяют нам увидеть, как при осуществлении речевого акта, скажем, утверждения или обещания, говорящий создаёт новый набор условий выполнения, и этот набор является результатом создания институциальной реальности — говорящий высказал утверждение или дал обещание слушателю.

14. Функции интенционвльности состоят лишь в том, чтобы задавать условия выполнения, имея в качестве предпосылки доинтенциональные или неинтенциональные способности

В дополнение ко всему сказанному об интенциональной структуре познания и воли нужно пояснить, что вся система интенциональности функционирует, а интенциональные состояния задают условия выполнения только на фоне способностей, возможностей, стремлений и склонностей, которыми обладают люди и животные и которые сами по себе не представляют интенциональных состояниям. Чтобы я смог формировать намерение пересечь комнату, почистить зубы или написать книгу, я должен быть способен пересечь комнату, почистить зубы, написать книгу или, по меньшей мере, должен предполагать, что способен на это. Но мои возможности как таковые не включаются в последующие интенциональные состояния, хотя и способны генерировать эти состояния. Рассматривайте мои способности, возможности, склонности и стремления в онтологическом смысле как набор структур мозга. Эти структуры позволяют мне активизировать систему интенциональности и заставить её работать, но возможности, реализованные в структурах мозга, сами по себе не являются интенциональнымим состояниями.

Этот фон важен для понимания структуры рациональности во многих отношениях, которые лежат вне рамок этой книги. Очевидные случаи культурной относительности рациональности обычно обязаны своим существованиям различиям в культурном фоне. Рациональность как таковая универсальна. Сейчас же я просто хочу привлечь внимание читателя к тому, что система интенциональности не является, так сказать, полностью интенциональной. В дополнение к системе интенциональности мы должны предполагать, что у действующего субъекта есть набор способностей, которые сами по себе не являются интенциональными состояниями. И эти наборы возможностей я обозначаю словом «Фон» (с большой буквы).

15. Интенциональность (с буквой «ц») следует отличать от интенсиональности (с буквой «с»)

Интенциональность (с буквой «ц») — это свойство сознания и, следовательно, языка, посредством которого психические состояния и речевые акты указывают на объекты или положение вещей или имеют к ним отношение. Интенсиональность (с буквой «с») — это свойство утверждений и других видов высказываний, из-за которого они не удовлетворяют определённым критериям экстенсиональности. Два самых распространённых критерия — проверка на взаимозаменяемость говорящих об одном и том же объекте выражений без потери или изменения их истинностной оценки (иногда называется законом Лейбница) и экзистенциальное обобщение. Например, утверждение «Эдип хочет жениться на Иокасте» не проходит проверку на заменяемость, потому что вместе с утверждением «Иокаста идентична его матери», оно не допускает заключения: «Эдип хочет жениться на своей матери». Это утверждение интенсионально относительно взаимозаменяемости. Утверждения, которые не проходят проверку на взаимозаменяемость, иногда называют референциально непрозрачными. Слова «Эдип разыскивает потерянную Атлантиду» не допускают экзистенциального заключения: «Потерянная Атлантида существует»; Эдип, возможно, её ищет, хотя она, может быть, не существует. Таким образом, это утверждение не проходит проверки на экзистенциональное обобщение. Интенсиональность важна для практического разума, потому что, помимо других причин, высказывания об основаниях для действия обычно являются интенсиональными (с буквой «с»).

Заключение

Я приношу извинения читателю как за сухость, так и за торопливость рассуждений. Мне потребуются все эти материалы для последующих глав, и я не могу в здравом уме просить моих читателей для начала прочитать все мои другие книги. Но я рассказал достаточно, чтобы вооружить вас всей информацией, которая потребуется для понимания дальнейших глав. Мы уже убедились, что попытки, распространённые в литературе о практическом разуме, найти аналог, относящийся к интенциональному действию так же, как истина к убеждению, изначально безнадёжны. Убеждение является интенциональным состоянием, обладающим условиями выполнения. Если эти условия выполняются, мы говорим, что убеждение истинно. Убеждения обладают направлением соответствия от разума к миру. Но интенциональное действие состоит из двух компонентов: намерения в действии и телодвижения. Действия как таковые не имеют условий выполнения. Скорее, у каждого намерения в действии есть условие выполнения, и если оно выполняется, оно вызывает телодвижение или другое событие, результатом которого является действие. Значит, действие будет успешно выполнено, только если удовлетворено намерение в действии. Но, помимо этого условия выполнения, не существует дальнейших условий выполнения для действий как таковых.

Когда действие обдумано заранее, то есть когда существует предварительное намерение, совершение самого действия, продиктованного предварительным намерением, образует условия выполнения этого намерения. И предварительное намерение, и намерение в действии обладают направлением соответствия от мира к разуму. Действия, в сущности, являются условиями выполнения предварительных намерений, как телодвижения представляют собой условия осуществления намерений в действии. Но, как я заметил ранее, не все действия требуют предварительного намерения, потому что не все действия являются заранее обдуманными. Конечно, для любого действия нужно намерение в действии, и мы можем определить поступок как любое сложное событие, содержащее намерение в действии в качестве одного из своих компонентов. В следующих главах мы рассмотрим, как рационально действующий человек может организовать своё интенциональное содержание и представление положения дел в мире, равно как и сформировать рационально мотивированные предварительные намерения и намерения в действии.