Лекция 8. Краткая история возникновения и развития концепции «Технологического прогнозирования» в РоссииКак мы уже говорили в одной из предыдущих лекций, в начале перестройки № 1, известной под названием НЭП (Новой экономической политики, 1921–1929), группе советских экономистов во главе с В. А. Базаровым была поручена разработка прогноза перспектив развития СССР на годы первой пятилетки (1928–1932) и далее. В процессе работы учёные пришли к выводу, достойному самих высоких научных премий мира: невозможно предсказывать будущее состояние процессов или явлений, поддающихся изменению средствами управления, в том числе планирования — получается как бы саморазрушение или, напротив, самоосуществление предсказаний, причём, с учётом предсказанного. Вместо тщетных в данном случае попыток безусловных предсказаний учёные рекомендовали две качественно новые исследовательские технологии: «генетическую» (экстраполяция в будущее наметившихся тенденций с целью выявления или уточнения проблем, подлежащих решению средствами управления) и «телеологическую» (оптимизация трендов по заданным критериям и целям для выявления наилучших решений указанных проблем). По сути, речь шла о способах «взвешивания» возможных — ожидаемых и желательных — последствий намечаемых плановых и иных решений. Выдающееся научное открытие! Отчёт об этих выводах был опубликован в журнале «Плановое хозяйство» (1928, № 2) но был не понят и забыт. Заказчикам он не потребовался: первая пятилетка должна была явиться «большим скачком» от патриархализма к социализму. Тут требовалась не наука, а идеология, не анализ, а пропаганда, научного открытия как и не бывало. Названная статья была обнаружена только в 1980 году, частично опубликована в ряде научных работ, полностью воспроизведена в сборнике «Каким быть плану: дискуссии По иронии судьбы, американцы столкнулись с той же проблемой при попытке прогноза реализации космической программы «Аполлон». Ровно 30 лет спустя, ничего не зная о выводах своих русских коллег, они пришли к в точности такому же заключению, только «генетический» подход назвали «зксплораторным» (в обратном переводе на русский — «поисковый»), а «телеологический» — «нормативным» (так и переведённым на русский язык). Оба подхода составили «технологическое прогнозирование», неточно переведённое у нас поначалу как «научно-техническое», хотя речь шла не об отрасли прогнозирования, а об особом, так сказать, алгоритмическом, способе разработки прогнозов. Начался знаменитый «бум прогнозов» — триумфальное шествие «технологического прогнозирования» по всему миру в виде сотен институтов, тысяч секторов и отделов, специально занятых разработкой поисковых и нормативных прогнозов. Во второй половине Базарову и его коллегам было легко совершать эпохальные открытия: они работали в атмосфере научной мысли, хотя отравленной уже ядом идеологии тоталитаризма, но ещё живой, бившейся не над цитатами, а над реальными научными проблемами, опиравшейся на все богатство мировой общественной мысли. Статья из «Планового хозяйства», о которой мы упоминали, была не одиноким оазисом в пустыне, а деревом в роще из сотен других статей о «будущем», над которыми возвышались гиганты — более двух десятков книг и брошюр на ту же тему, правда, большей частью, по понятным причинам, пропагандистско-утопического характера, но не потерявшие научного значения и посейчас. Среди последних «Будущее Земли и человечества» и другие брошюры из так называемой «калужской серии» К. Э. Циолковского, часть которых не решаемся переиздавать до сих пор, а также фундаментальная «Жизнь и техника будущего» под редакцией А. Анекштейна и Э. Кольмана, не уступавшая лучшим мировым стандартам тех лет. Кроме того, каждому прогнозисту того времени были хорошо известны произведения «ранней футурологии» второй половины XIX — начала XX века, о которых мы упоминали в предыдущих лекциях. Теперь представьте себя на месте человека, который заинтересовался бы проблемами будущего Земли и человечества спустя ровно четверть века после описанных событий, в начале Правда, и футурологические произведения четвертьвековой давности в такой ситуации были настоящим шоковым откровением. Но даже если бы под их впечатлением читающему пришла в голову мысль о том, что будущее может быть точно таким же предметом исследования, как и настоящее или прошлое (а такая мысль, по понятным причинам, не могла придти ему в голову раньше весны 1956 года — после шоковых откровений XX съезда КПСС), разве мог он знать, что будущее уже исследовали на уровне требований современной науки такие выдающиеся умы середины XX века, как Дж. Бернал и Н. Винер? Казалось, что все произведения Бернала были опубликованы на русском языке ещё при Сталине. Как догадаться, что его главный обществоведческий труд — доклад о переходе научно-технического прогресса в новое качество научно-технической революции — остался не переведённым, раз сама концепция НТР была легализована лишь в 1968 году? Что касается Винеpa с его мыслью о том, что «мотором НТР» и вместе с тем «ключом» к познанию будущего явится обычный арифмометр, будущий компьютер, то он был «отцом кибернетики — продажной девки империализма», только и всего. Это лишь много позднее стало проясняться, кто — продажная девка и чьего именно империализма, а в те поры такими вопросами не задавались, все принимали на веру под страхом мгновенного растерзания за любое инакомыслие. Талантливый публицист Р. Юнгк тоже был известен русскому читателю только как автор книги «Ярче тысячи солнц» — об американском Сахарове — Роберте Оппенгеймере, — но отнюдь не как автор сенсационного бестселлера «Будущее уже началось» (1952), с публицистическим обобщением идей Бернала и Винера. Бестселлера, двадцать лет десятками изданий переводившегося едва ли не на все языки мира, кроме, конечно, русского. Русскому исследователю будущего в середине Конечно, принципиальная невозможность конструирования «науки о будущем», как особой научной дисциплины, противостоящей наукам о прошлом и настоящем, вовсе не исключала возможности междисциплинарного исследования будущего, как особой отрасли, особого направления научных исследований, типа исследований операций и тому подобное. К этой мысли на Западе пришли уже в конце Да, все прочитанное «о будущем» к середине Только чисто конъюнктурные моменты могли продвинуть подобные рукописи в печать — разумеется, в усечённом и препарированном сообразно конъюнктуре виде. При этом отнюдь не все авторы рисковали выступать со столь скандальной для того времени тематикой — намного скандальнее современной астрологии, парапсихологии и уфологии, вместе взятых. Иные предпочитали укрываться под псевдонимами. Так появились «Если мир разоружится» (1961) — некоего И. Лады, к встрече Хрущёв — Кеннеди в Вене осенью 1961 года, «Век великих надежд» (1964) Г. Доброва и Ю. Голян-Никольского, «Контуры грядущего» (1965) И. Лады и О. Писаржевского — в порядке комментирования Программы КПСС. И всё же идея возможности исследования будущего шаг за шагом пробивала себе дорогу в жизнь. С 1957 года начали появляться статьи академика Н. Н. Семёнова — на ту же тему, что и у Бернала — «Наука и общество», их будущее, да и ряда других учёных тоже. С 1965 года в высших академических кругах стал обсуждаться вопрос о возможности создания на первых порах специального научного совета или хотя бы постоянно действующего семинара «по научно-технической и социально-экономической прогностике». Особенно конструктивно этим вопросом занимались академик Д. И. Щербаков, академик А. Я. Берг, профессор И. А. Ефремов (он же — знаменитый уже тогда писатель-фантаст, автор всемирно известной «Туманности Андромеды», до сих пор лучшего произведения советской научно-фантастической литературы), только что избранный в то время вице-президентом АН СССР по общественным наукам академик A. M. Румянцев и другие ведущие учёные страны. Захлебываясь в противоречиях, подходила к концу перестройка № 2 — хрущёвские реформы Политические карты на сей раз разложились счастливо для марксистско-ленинской футурологии. Неизбежный, как мы понимаем сейчас, очередной погром отодвинулся на несколько лет. Свергнувшие Хрущёва компаньоны его, во главе со своим ставленником Брежневым, приходили к власти под знаменем перестройки № 3 (косыгинские реформы Идеологическое нововведение проходило отнюдь не безболезненно. Как и сегодня, реакция сопротивлялась отчаянно. Прогнозирование и программирование отождествлялись с капитализмом, рассматривались как диверсия против социалистического планирования. Ожесточённые идейные бои продолжались почти три года. Дело доходило до ораторских инфарктов и инсультов прямо на трибунах. Но к середине 1968 года в «директивных органах» вопрос был окончательно решён в смысле допущения прогноза не как альтернативы плану, а как разновидности предплановой разработки. Осенью того же года появилось соответствующее постановление ЦК КПСС и Совмина СССР. Ещё раньше было принято решение о создании в только что учреждённом тогда Институте международного рабочего движения сектора, а затем и отдела прогнозирования социально-экономических последствий научно-технического прогресса (фактически начал функционировать с января 1967 году). В конце 1967 года рассматривался вопрос о создании в едином комплексе Института социологических исследований, общественного мнения, социального прогнозирования и планирования. Спустя год было принято решение ограничиться на первых порах Институтом конкретных социальных исследований АН СССР (в разумении, видимо, что абстрактные социальные исследования проводятся в институте философии или марксизма-ленинизма), где предусматривались отделы всех трёх указанных выше направлений. Весной 1967 года в одной только Москве насчитывалось более тридцати секторов, занявшихся прогнозными разработками, спустя год их оказалось более семидесяти, а после упомянутого постановления НК Совмина общее количество подобных научных подразделений по стране в целом достигло почти тысячи (точных подсчётов произвести было невозможно, так как значительная часть таких единиц находилась в составе закрытых предприятий или учреждений). Из них приблизительно две трети занимались научно-техническими прогнозами, около одной четвёртой — экономическими, около одной десятой — градостроительными, остальные (социальные, криминологические, географические и другие прогнозы) — насчитывались единицами. Быстро стали формироваться общественные организации обмена научной информацией между работниками в сфере прогнозирования. В 1967 году образовалась секция социального прогнозирования советской социалистической ассоциации и научного совета АН СССР по проблемам конкретных социальных исследований, Общественный институт социального прогнозирования при Социологической ассоциации в составе более тридцати межинститутских рабочих групп, занявшихся различными аспектами прогнозирования социальных потребностей общества. Уже в первой половине 1967 года постоянно действующий семинар по проблемам социального прогнозирования собрал сначала несколько десятков человек, через месяц — несколько сот, ещё через месяц — свыше тысячи. Аналогичных масштабов семинары, коллоквиумы, симпозиумы, конференции по проблемам научно-технического и экономического прогнозирования собирались в Москве и Киеве. В 1968 году была создана Советская ассоциация научного прогнозирования с почти ежемесячными многообразными семинарами, тысячными ежегодными конференциями и даже с собственным «толстым» журналом. Счёт статьям и докладам по вопросам прогнозирования пошёл ежегодно на сотни, монографиям не считая популярной литературы) — до десятка и более. Как обычно у нас, в мутной воде грюндерства, не обошлось без злоупотреблений. В погоне за «штатными единицами», дающими возможность лидирующему научному сотруднику выбиться в «заведующие», то есть из научного плебса в научный патрициат (одна из двух основных форм продвижения учёного при феодально-кастовой социальной организации науки, считая второй производство в следующий научный «чин»), Институт конкретных социальных исследований раскололся на враждующие кланы «социологов» и «политологов», разумеется, с междоусобицей и внутри каждого клана. Началась холодная «гражданская война», похоронившая проекты создания на базе этого института институтов социологических исследований, общественного мнения и социального прогнозирования. Советская ассоциация научного прогнозирования, вопреки тщетным протестам ряда учёных, объединила преимущественно специалистов в области научно-технического прогнозирования. Экономическое прогнозирование обособилось в отдельный клан и эта грызня закончилась, конечно же, доносами и катастрофой. В 1967 году во время своих поездок в Париж и Москву Р. Юнгк обсуждал вопрос о возможности создания всемирной организации футурологии. Первоначальная идея заключалась в учреждении федерации возникших тогда национальных и интернациональных футурологических ассоциаций, в частности, общества «Мир будущего» (США), «Футурибль» (Франция, Италия, Испания), «Человечество 2000 года» (страны северо-западной Европы) аналогичных организаций, создававшихся в СССР и ряде стран Восточной Европы). Однако эту идею оказалось невозможным реализовать. Всемирная Федерация исследований будущего была создана лишь в 1972 году в виде ещё одной международной организации, состоящей из нескольких сот индивидуальных и нескольких десятков коллективных членов, так что о переговорах 1967 года напоминает лишь почётное членство в Федерации их участников и само её название. Разумеется, добиться разрешения на вступление в Федерацию советских специалистов и организаций было совершенно невозможно вплоть до 1989 года, когда запретительные структуры стали рассыпаться и удалось настоять на коллективном членстве СССР в Федерации. А в те времена единственное, что практически можно было сделать, это образовать в 1970 году (в условиях развёртывавшегося погрома) в структуре Международной социологической ассоциации секцию футурологии (позднее исследовательский комитет 07 — «Исследования будущего»), где один из двух сопрезидентов всегда был представитель СССР, а другой — очередной президент Всемирной федерации исследований будущего. Только таким замысловатым путём можно было обеспечить хоть какую-то включённость советских специалистов в международное сообщество футурологов. Однако все эти огорчения отходили далеко на задний план перед грандиозной целью, которая казалась близкой к осуществлению. В Цель представлялась тем менее фантастической, что в НРБ и ГДР, где партийно-правительственная бюрократия была более гибкой, чем в СССР, простым распоряжением соответственно Т. Живкова и В. Ульбрихта подобная система в 1969 году была формально учреждена (но фактически, понятно, оставалась бездействующей, ибо жёсткое централизованное планирование в условиях административно-командной системы несовместимо с научным обоснованием вообще и прогнозным в особенности). Ныне можно только благодарить судьбу, что никак не могли договорится о том, кому быть председателем упомянутой комиссии, и тем самым очередные чингисханы опять остались без телефонов. Но в те времена «комиссия по прогнозированию», способная «взвешивать» принимаемые решения, казалась чуть ли не панацеей в смысле оптимизации политики и, таким образом, решения назревавших экономических, социальных, политических и иных проблем. Надежда на её создание «со дня на день» сохранялась до последнего момента — до того, когда разразилась катастрофа. Началось с того, что возникла общественная… «академия прогностических наук», со своими собственными действительными и недействительными членами к прочим наследием Средневековья. Как известно, нет таких норм морали и права, через которые не переступили бы многие научные работники в погоне за вожделенными степенями-званиями. Взаимное ожесточение достигло крайних пределов. В ход пошли политические доносы. Делами передравшихся между собой «социологов», «политологов» и «футурологов» стало заниматься такое грозное учреждение, как Комиссия партконтроля при ЦК КПСС и другие, не менее свирепые инстанции. Поистине, Киевская Русь перед нашествием Батыя! Однако на политическом горизонте вновь сгущались тучи. Перестройка № 3, как и первые две, уперлась в дилемму: либо демократия — либо бюрократия, и вопрос снова был решён в пользу последней. Косыгинские реформы стали втихую свёртываться, тонуть в пустословии. Последней каплей в чаше бюрократического терпения стала «пражская весна», показавшая, куда ведёт перестройка, и завершившаяся интервенцией в Чехословакии. Слабые попытки протеста общественности были свирепо подавлены, началась реакция, вылившаяся в Полностью подавив всякую научно-прогностическую активность, «директивные органы» вынесли типичное у нас соломоново решение: всю научную деятельность в области прогнозирования возложить на Госкомитет по науке и технике, а всю практическую — на Госплан. Но так как упомянутый Госкомитет отродясь никакой научной деятельностью не занимался и не способен заниматься просто в силу своей организации (как, впрочем, и остальные сотни министерств различных наименований), а Госплан никогда не в состоянии был работать с прогнозами, ибо «устроен» принципиально иначе, то на месте прогнозирования, понятно, воцарилась пустыня. Однако столь же хорошо известно, что никакое «свято место» долго пусто не бывает, в том числе и прогностическое. Погромы — погромами, а жизнь берёт свое: куда же без прогнозов, когда на дворе последняя четверть XX века, и весь мир — в прогнозах? И «развитой социализм» вместо «коммунизма к 1980 году» сохранил свои идеологические позиции. В 1972 году его начали дополнять «советским (социалистическим) образом жизни», противостоящим «буржуазному», как белое — чёрному, и этой пропагандистской кампании хватило до самого 1985 года. Но это не открывало перспективы, которую прежде давали обанкротившийся «коммунизм к 1980 году» и свернутые «косыгинские реформы». Без перспективы же всякая идеология вообще и тоталитарная в особенности — паралитичка. Поэтому пришлось измышлять эрзац, который был найден в виде Комплексной Программы научно-технического прогресса на Для подготовки Комплексной программы была создана специальная комиссия АН СССР из нескольких десятков рабочих групп общей численностью свыше 800 человек. Работа шла около двух лет 15 — торопились к XXV съезду КПСС (1976 год). Каков был характер представленных материалов, готовившихся в спешке по принципу «принудповинности», то есть волевым распоряжением руководства без какой-либо предварительной подготовки и без каких-либо материальных стимулов, — сказать затруднительно. Ясно лишь, что, строго говоря, то не были ни собственно прогнозные, ни собственно программные, ни собственно предплановые, ни тем более собственно плановые материалы. Так, некоторые чисто умозрительные соображения на перспективу — главным образом, в расчёте повысить значимость своего учреждения и выбить побольше ассигнований на «свою» отрасль. Главное же, они не понадобились. Госплан сверстал очередную пятилетку Тем не менее, бурная квазинаучная активность, подчёркивавшая растущую «научную обоснованность» пятилеток, была оценена по достоинству как весьма выигрышная в политико-пропагандистском плане. В 1976 году упомянутая Комиссия АН СССР была преобразована в Научный совет из более чем полусотни комиссий. Счёт «задействованным» в них научным работникам пошёл на многие тысячи, на десятки тысяч. В 1979 году, когда была завершена работа над второй Комплексной программой до 2000 года), эту деятельность ввели в систему: первые три года каждой пятилетки — работа над Комплексной программой, продлеваемой на следующие пять лет (2005, 2010 и так далее), четвёртый год — работа над основными направлениями на следующие 10 лет), последний, пятый год — работа собственно над завершением пятилетнего плана. Эта система явилась одним из основных базовых элементов перестройки № 4 — проектов реформ управления, выработанных в 1979 году к XXVI съезду КПСС (1981 года), но так и оставшихся проектами. После перестройки № 5 (попытка реформ начатых в 1983 году преемником Брежнева — Ю. В. Андроповым, вскоре умершим и смененным К. У. Черненко, который полностью восстановил брежневское статус кво) эта система была достроена учреждением Института народохозяйственного прогнозирования АН СССР, призванного координировать работу над Комплексной программой. В таком виде она просуществовала до 1990 года, когда была фактически упразднена за ненадобностью, с весьма туманными перспективами «перестройки» этой деликатной области «социалистического планирования», особенно в условиях курса на «регулируемое рыночное хозяйство». Ирония судьбы: эта колоссальная система, по сути, — государственная служба прогнозирования, в рамках которой трудились многие тысячи людей (в том числе, добросовестные учёные, высказывавшие ценные соображения и дававшие конструктивные предложения), производила продукцию, которой затруднительно дать наименование — прогнозная, программная, предплановая, плановая, научная? Сомнительно любое определение. Продукцию, которую игнорировали плановые органы, формировавшие планы по традиции «от достигнутого». Продукцию, которая не имела никакого значения, даже если бы учитывалась в практике планирования, посколькy, как обнаружилось позднее, все наши пятилетки, начиная с 1928 и кончая 1990 годом, были колоссальным политическим блефом, пропагандистской «дымовой завесой», так как плановые задания не выполнялись или «выполнялись» после соответствующей их «коррекции» (понятно, в сторону занижения), в чём нетрудно убедиться, ознакомившись с материалами любого съезда КПСС и с последующими результатами на протяжении очередной пятилетки. В этом свете становится понятной принципиальная засекреченность всех прогнозных — точнее, квазипрогнозных — разработок и полная «нецензурность» нашего будущего, в смысле «непроходимости» через цензуру любых материалов о будущем СССР и человечества в целом, если такие материалы грозили разоблачением тотальной лжи «социалистического планирования». Понятна и горбачёвская оценка прогнозирования как сплошь «белого пятна». Заслуженная оценка! И всё же отечественным «футурологам» на государственной службе несказанно повезло: ведь если бы они производили действительно научную, прогнозную продукцию по всем жёстким правилам технологического прогнозирования, их сегодня можно было бы с полным правом обвинить в том, что они злостно дезориентировали наших плановиков и управленцeв, завели страну в трясину застоя и поставили её на грань катастрофы. Это похуже плачевной участи Кассандры! А сегодня с них взятки гладки: порядочных людей, добросовестных учёных вынудили по существу имитировать научную деятельность, чтобы придать «социалистическому планированию» более респектабельный вид, а саму их научную продукцию — вместе с содержавшимися в ней конструктивными элементами, — оставляли без внимания, действуя в госуправлении по-прежнему, как печенеги и половцы. Так что к нашим бедствиям прогнозирование прямого отношения не имеет. Слабое, конечно, утешение. Но всё-таки… И Погром Комитет образовал несколько комиссий: по методологии и методике, по организации прогнозирования, по региональному и отраслевому прогнозированию, по экономическим, социальным, экологическим и глобальным проблемам научно-технического прогнозирования и другие. Каждая комиссия развернула сеть рабочих групп, начали действовать свыше десятка постоянных семинаров, открылись региональные комитеты в Киеве, Ленинграде, Новосибирске, Минске, Вильнюсе, Риге, Таллине, Тбилиси, Ереване, Баку, Кишинёве, Алма-Ате, Ташкенте, Душанбе, Иркутске, ряде других городов страны. Некоторые из них вновь стали собирать сотни специалистов. Словом, научная жизнь постепенно забила ключом вновь. Не хотелось бы создавать впечатление, будто прогностическая отечественная мысль Да, формально связи между «формалами» и «неформалами» в отечественной футурологии, как говорится, были налицо: одним из заместителей председателя названного комитета все эти годы всегда был представитель координационного штаба Комплексной программы, другой — Госплана СССР, третий — Госкомитета СССР по науке и технике. Но что может человек против системы, особенно когда та известна под названием административно-командной? Вот и шёл общественный комитет своей дорогой, никого не спрашивая, ни перед кем не отчитываясь и никому не нужный. А госкомитеты — своей, известно куда приведшей. Но не могут люди без конца заниматься делом, которое не имеет никаких практических «выходов». Оно неизбежно теряет в их глазах всякий смысл и энтузиазм (кроме него — никаких иных стимулов) постепенно гаснет. Это ведь хорошо декламировать: искусство — для искусства, наука — для науки, а когда видишь, что твой труд ничего не меняет вокруг, он неизбежно представляется мартышкиным. Особенно труд прогнозиста, плановика, управленца. Мы говорим: армия, школа, тюрьма — слепок общества, со всеми его бедами. А разве наука может быть исключением? И прогностика в том числе? Там, где была «казарменная» организация науки, — неизбежно начиналась имитация научного труда и профанация научного прогнозирования. Там же, где даже зарплаты не было, — неизбежно умирание. Страна погружалась в трясину застоя. И прогностика — тоже. И комитет по прогнозированию — тоже. В ходе перестройки № 6 «горбачёвские реформы 1985–1991» вместо формально сохранившихся, но фактически полностью парализованных общественных научных организаций, в науке вообще и в научном прогнозировании в частности стали возникать новые. По ходу этой перестройки было сметено множество препон, державших в цепях отечественную прогностику не одно десятилетие. Некому больше запрещать участие в работе Всемирной федерации исследований будущего — и Комитет СНИО становится коллективным членом федерации, посылает на её XI конференцию (май 1990 года, Будапешт) делегацию из тридцати человек — почти все за свой собственный счёт, разумеется заявками на научные доклады. Некому больше запрещать прогнозные разработки «не для служебного пользования» — и при комитете создаётся Всесоюзный центр исследований будущего, который начинает сразу несколько теоретических исследовательских проектов и прикладных прогнозных программ. В конце В 2000 году в рамках данной организации был запланирован и полностью реализован совместный исследовательский проект: «страна и мир Не хотелось бы переоценивать достигнутое. Рыночная экономика, как известно, порождает консерватизм, а тот изначально враждебен плановому началу, в том числе и предплановым разработкам — прогнозам. Создавай нововведение, выходи с ним на рынок и торгуй — вот тебе и весь план. Повезёт — расширяй торговлю. Нет — объявляй себя банкротом и давай дорогу другим. Вот и вся прогностика. Так что нашим коллегам-прогнозистам на Западе приходится отнюдь не сладко. А так как мы тоже перешли к рыночной экономике, то в любителях поскорее снимать пенки, не задумываясь о последствиях, недостатка нет. Следовательно, и отечественных прогнозистов ждут не самые лёгкие времена. И всё же то, что видишь вокруг, внушает надежду. Пусть пока лишь один предприниматель или управленец — даже один из ста — понимает, что надо видеть дальше собственного носа, что время грюндерства быстро проходит и на поверхности рынка остаются лишь дальнозоркие — близорукие неизбежно потонут, сколько бы сливок ни сняли они поначалу. Пусть лишь один из ста сегодня заказывает разработки, позволяющие «взвешивать» последствия намечаемых решений по проверенным временем канонам технологического прогнозирования. Что ж? Завтра будет один из десяти, из пяти, из двух… Сегодня на Западе почти каждая крупная компания опирается в своей деятельности на заказные прогнозы. В Конгрессе США почти каждый четвёртый депутат — абонент специального прогностического центра Конгресса. Важно с самого начала выдавать прогнозы такого качества, чтобы даже у самых маловерных отпали последние сомнения в их необходимости. История прогностики, в отличие от истории всех прочих наук, не кончается сегодняшним днём. Она обязательно имеет продолжение в тех перспективных проблемах, которыми занимается прогнозирование. Лекция 9. Методология технологического прогнозирования. Формы конкретизации предвидения. Типология прогнозовПри разработках прогнозов специалисты нередко встречаются с трудностями, которые связаны с недостаточной определённостью терминологии этого сравнительно нового направления научных исследований. Будущее стремятся предвидеть, предсказать, предвосхитить, предугадать, прогнозировать и так далее. Но будущее можно также планировать, программировать, проектировать. По отношению к будущему можно ставить цели и принимать решения. Иногда некоторые из этих понятий употребляются как синонимы, иногда в каждое из них вкладывается разный смысл. Такое положение во многом затрудняет развитие прогностики и порождает бесплодные дискуссии по вопросам терминологии. В 1975 году Комитет научно-технической терминологии Академии наук СССР подготовил проект терминологии общих понятий прогностики, а также объекта и аппарата прогнозирования. Проект был разослан для широкого обсуждения в организации, занимающиеся проблемами прогностики, доработан с учётом замечаний и опубликован в 1978 году в 92-м выпуске сборников терминов, рекомендуемых к применению в научно-технической литературе, информации, учебном процессе, стандартах и документации. В настоящем разделе предпринимается попытка свести в систему часть терминов (некоторые из них выходят за рамки указанного словаря), которые обозначают исходные понятия прогностики и без которых затруднительно воспринимать последующее изложение (словарь даётся в Приложении). Предвидение и прогнозирование. Представляется необходимым ввести общее понятие, объединяющее все разновидности получения информации о будущем, — предвидение, которое разделяется на научное и ненаучное (интуитивное, обыденное, религиозное и другие). Научное предвидение основано на знании закономерностей развития природы, общества, мышления; интуитивное — на предчувствиях человека, обыденное — на так называемом житейском опыте, связанных с ним аналогиях, приметах и тому подобное; религиозное — на вере в сверхъестественные силы, предопределяющие будущее. Имеется на этот счёт и масса суеверий. Иногда понятие предвидения относят к информации не только о будущем, но и о настоящем, и даже о прошлом. Это происходит тогда, когда к ещё неизвестным, непознанным явлениям прошлого и настоящего подходят с целью получения о них научного знания так, как если бы они относились к будущему. Примерами могут служить оценки залежей полезных ископаемых (презентистское предвидение), мысленная реконструкция памятников древности с применением инструментария научного предвидения (реконструктивное предвидение), оценка ретроспективы от настоящего к прошлому или от менее далёкого к более далёкому прошлому (реверсивное предвидение), оценка ретроспективы от прошлого к настоящему или от более далёкого к менее далёкому прошлому, в частности — для апробации методов предвидения (имитационное предвидение). Предвидение затрагивает две взаимосвязанные совокупности форм его конкретизации: относящуюся к собственно категории предвидения — предсказательную (дескриптивную, или описательную) и сопряжённую с ней, относящуюся к категории управления — предуказательную (прескриптивную, или предписательную). Предсказание подразумевает описание возможных или желательных перспектив, состояний, решений проблем будущего. Предуказание связано с собственно решением этих проблем, с использованием информации о будущем для целенаправленной деятельности личности и общества. Предсказание выливается в формы предчувствия, предвосхищения, предугадывания, прогнозирования. Предчувствие (простое предвосхищение) содержит информацию о будущем на уровне интуиции — подсознания. Иногда это понятие распространяют на всю область простейшего опережающего отражения как свойства любого организма. Предугадывание (сложное предвосхищение) несёт информацию о будущем на основе жизненного опыта, более или менее верные догадки о будущем, не основанные на специальных научных исследованиях. Иногда это понятие распространяют на всю область сложного опережающего отражения, являющегося свойством высшей формы движения материи — мышления. Наконец, прогнозирование (которое часто употребляют в предыдущих значениях) должно означать при таком подходе специальное научное исследование, предметом которого выступают перспективы развития явления. Предуказание выступает в формах целеполагания, планирования, программирования, проектирования, текущих управленческих решений. Целеполагание — это установление идеально предположенного результата деятельности. Планирование — проекция в будущее человеческой деятельности для достижения предустановленной цели при определённых средствах, преобразование информации о будущем в директивы для целенаправленной деятельности. Программирование в этом ряду понятий означает установление основных положений, которые затем развёртываются в планировании, либо последовательности конкретных мероприятий по реализации планов. Проектирование — создание конкретных образов будущего, конкретных деталей разработанных программ. Управление в целом Эти термины могут быть определены и как процессы разработки прогнозов, целей, планов, программ, проектов, организационных решений. С этой точки зрения прогноз определяется как вероятностное научно обоснованное суждение о перспективах, возможных состояниях того или иного явления в будущем и (или) об альтернативных путях и сроках их осуществления. Цель — решение относительно предположенного результата предпринимаемой деятельности. План — решение относительно системы мероприятий, предусматривающей порядок, последовательность, сроки и средства их выполнения. Программа — решение относительно совокупности мероприятий, необходимых для реализации научно-технических, социальных, социально-экономических и других проблем или Религиозное предвидение имеет собственные формы конкретизации. Так, «предсказание» принимает форму «откровения», прорицания (пророчества), гадания, а «предуказание» — форму «предопределения», волхования, заклинания, просьбы молитвы и прочие. Но всё это (равно как и формы конкретизации интуитивного и обыденного предвидения) является особой темой. Важно подчеркнуть, что предсказание и предуказание тесно связаны между собой. Без учёта этой связи невозможно понять сущность прогнозирования, его действительное соотношение с управлением. В предуказании может преобладать волевое начало, и тогда соответствующие цели, планы, программы, проекты, вообще решения оказываются волюнтаристскими, субъективистскими, произвольными (с повышенным риском неоптимальности, несостоятельности). В связи с этим желательно преобладание в них объективного, исследовательского начала, чтобы они были научно обоснованными, с повышенным уровнем ожидаемой эффективности принимаемых решений. Наиболее важные способы научного обоснования предуказаний — описание (анализ), объяснение (диагноз) и предсказание (прогноз) — составляют три основные функции каждой научной дисциплины. Прогноз не есть лишь инструмент такого обоснования. Однако его практическое значение сводится именно к возможности повышения с его помощью эффективности принимаемых решений. Только в силу этого прогнозирование за последние десятилетия приняло беспрецедентные масштабы, стало играть важную роль в процессах управления. Прогнозирование не сводится к попыткам предугадать детали будущего (хотя в некоторых случаях это существенно). Прогнозист исходит из диалектической детерминации явлений будущего, из того, что необходимость пробивает себе дорогу через случайности, что к явлениям будущего нужен вероятностный подход с учётом широкого набора возможных вариантов. Только при таком подходе прогнозирование может быть эффективно использовано для выбора наиболее вероятного или наиболее желательного, оптимального варианта при обосновании цели, плана, программы, проекта, вообще решения. Прогнозы должны предшествовать планам, содержать оценку хода, последствий выполнения (или невыполнения) планов, охватывать всё, что не поддаётся планированию, решению. Они могут охватывать в принципе любой отрезок времени. Прогноз и план различаются способами оперирования информацией о будущем. Вероятностное описание возможного или желательного — это прогноз. Директивное решение относительно мероприятий по достижению возможного, желательного — это план. Прогноз и план могут разрабатываться независимо друг от друга. Но чтобы план был эффективным, оптимальным, ему должен предшествовать прогноз, по возможности непрерывный, позволяющий научно обосновывать данный и последующие планы. Типология прогнозов может строиться по различным критериям в зависимости от целей, задач, объектов, предметов, проблем, характера, периода упреждения, методов, организации прогнозирования и так далее Основополагающим является проблемно-целевой критерий: для чего разрабатывается прогноз? Соответственно различаются два типа прогнозов: поисковые (их называли прежде исследовательскими, изыскательскими, трендовыми, генетическими и тому подобное) и нормативные (их называли программными, целевыми). Поисковый прогноз — определение возможных состояний явления в будущем. Имеется в виду условное продолжение в будущее тенденций развития изучаемого явления в прошлом и настоящем, абстрагируясь от возможных решений, действия на основе которых способны радикально изменить тенденции, вызвать в ряде случаев самоосуществление или саморазрушение прогноза. Такой прогноз отвечает на вопрос: что вероятнее всего произойдёт при условии сохранения существующих тенденций? Нормативный прогноз — определение путей и сроков достижения возможных состояний явления, принимаемых в качестве цели. Имеется в виду прогнозирование достижения желательных состояний на основе заранее заданных норм, идеалов, стимулов, целей. Такой прогноз отвечает на вопрос: какими путями достичь желаемого? Поисковый прогноз строится на определённой шкале (поле, спектре) возможностей, на которой затем устанавливается степень вероятности прогнозируемого явления. При нормативном прогнозировании происходит такое же распределение вероятностей, но уже в обратном порядке: от заданного состояния к наблюдаемым тенденциям. Нормативное прогнозирование в некоторых отношениях очень похоже на нормативные плановые, программные или проектные разработки. Но последние подразумевают директивное установление мероприятий по реализации определённых норм, тогда как первое — стохастическое (вероятностное) описание возможных, альтернативных путей достижения этих норм. Нормативное прогнозирование не только не исключает нормативные разработки в сфере управления, но и является их предпосылкой, помогает вырабатывать рекомендации по повышению уровня объективности и, следовательно, эффективности решений. Это обстоятельство побудило выявить специфику прогнозов, обслуживающих соответственно целеполагание, планирование, программирование, проектирование, непосредственно организацию управления. В итоге по критерию соотнесения с различными формами конкретизации управления некоторые специалисты выделяют ряд подтипов прогнозов (поисковых и нормативных). Целевой прогноз собственно желаемых состояний отвечает на вопрос: что именно желательно и почему. В данном случае происходит построение на определённой шкале (поле, спектре) возможностей сугубо оценочной функции, то есть функции распределения предпочтительности: нежелательно — менее желательно — более желательно — наиболее желательно — оптимально (при компромиссе по нескольким критериям). Ориентация — содействие оптимизации процесса целеполагания. Плановый прогноз (план-прогноз) хода выполнения (или невыполнения) планов представляет собой по существу выработку поисковой и нормативной прогнозной информации для отбора наиболее целесообразных плановых нормативов, заданий, директив с выявлением нежелательных, подлежащих устранению альтернатив и с тщательным выяснением прямых и отдалённых, косвенных последствий принимаемых плановых решений. Такой прогноз отвечает на вопрос: как, в каком направлении ориентировать планирование, чтобы эффективнее достичь поставленных целей? Программный прогноз возможных путей, мер и условий достижения предполагаемого желательного состояния прогнозируемого явления отвечает на вопрос: что конкретно необходимо, чтобы достичь желаемого? Для ответа на этот вопрос важны и поисковые и нормативные прогнозные разработки. Первые выявляют проблемы, которые нужно решить, чтобы реализовать программу, вторые определяют условия реализации. Программное прогнозирование должно сформулировать гипотезу о возможных взаимовлияниях различных факторов, указать гипотетические сроки и очередность достижения промежуточных целей на пути к главной. Тем самым Проектный прогноз конкретных образов того или иного явления в будущем при допущении ряда пока ещё отсутствующих условий отвечает на вопрос: как (конкретно) это возможно, как это может выглядеть? Здесь также важно сочетание поисковых и нормативных разработок. Проектные прогнозы (их называют ещё прогнозными проектами, дизайн-прогнозами и так далее) призваны содействовать отбору оптимальных вариантов перспективного проектирования, на основе которых должно развёртываться затем реальное, текущее проектирование. Организационный прогноз текущих решений (применительно к сфере управления) для достижения предусмотренного желаемого состояния явления, поставленных целей отвечает на вопрос: в каком направлении ориентировать решения, чтобы достичь цели? Сопоставление результатов поисковых и нормативных разработок должно охватывать весь комплекс организационных мероприятий, повышая тем самым общий уровень управления. По периоду упреждения — промежутку времени, на который рассчитан прогноз, — различаются оперативные (текущие), кратко-, средне-, долго- и дальнесрочные (сверхдолгосрочные) прогнозы. Оперативный, как правило, рассчитан на перспективу, на протяжении которой не ожидается существенных изменений объекта исследования — ни количественных, ни качественных. Краткосрочный — на перспективу только количественных изменений, долгосрочный — не только количественных, но преимущественно качественных. Среднесрочный охватывает перспективу между кратко- и долгосрочным с преобладанием количественных изменений над качественными, дальнесрочный (сверхдолгосрочный) — перспективу, когда ожидаются столь значительные качественные изменения, что по существу можно говорить лишь о самых общих перспективах развития природы и общества. Оперативные прогнозы содержат, как правило, детально-количественные оценки, краткосрочные — общие количественные, среднесрочные — количественно-качественные, долгосрочные — качественно-количественные и дальнесрочные — общие качественные оценки. Временная градация прогнозов является относительной и зависит от характера и цели данного прогноза. В некоторых научно-технических прогнозах период упреждения даже в долгосрочных прогнозах может измеряться сутками, а в геологии или космологии — миллионами лет. В социально-экономических прогнозах сообразно с народнохозяйственными планами и в соответствии с характером и темпами развития прогнозируемых явлений эмпирически установлен следующий временной масштаб: оперативные прогнозы — до одного года, краткосрочные — от одного до пяти лет, среднесрочные — на пять-десять лет, долгосрочные — на период до пятнадцати — двадцати лет, дальнесрочные — за пределами долгосрочных. Однако и здесь имеются различия, связанные с особенностями отдельных отраслей социально-экономического прогнозирования. Так, в сфере политики диапазон между кратко- и долгосрочностью сужается до пределов ближайшего десятилетия, в градостроительстве — растягивается на целое столетие (так как на ближайшие десятилетия большая часть объектов уже запроектирована и возможно только оперативное прогнозирование), в экономике — приспосабливается к диапазонам народнохозяйственных планов и так далее. По объекту исследования различают естествоведческие, научно-технические и обществоведческие (социальные в широком значении этого термина) прогнозы. В естествоведческих прогнозах взаимосвязь между предсказанием и предуказанием незначительна, близка или практически равна нулю Естествоведческие прогнозы разделяются на следующие направления:
Научно-технические прогнозы в узком смысле, или, как их ещё называют, инженерные, охватывают перспективы состояния материалов и режима работы механизмов, машин, приборов, электронной аппаратуры, всех явлений техносферы. В широком смысле — в смысле перспектив развития научно-технического прогресса — они охватывают перспективные проблемы развития науки, её структуры, сравнительной эффективности различных направлений исследования, дальнейшего развития научных кадров и учреждений, а также перспективные проблемы техники (системы «человек — машина»), точнее, управляемых аспектов научно-технического прогресса в промышленности, строительстве, городском и сельском хозяйстве, на транспорте и связи, включая систему информации. Обществоведческие прогнозы делятся на направления:
Нередко научно-техническими прогнозами именуют также естествоведческие, а обществоведческие часто называют социально-экономическими, причём все прогнозы данной группы, кроме экономических, выступают в этом случае под названием социальных. Особую область составляют философские и теоретико-методологические проблемы прогнозирования. Следует отметить, что между естествоведческими и обществоведческими прогнозами нет глухой стены, поскольку теоретически взаимосвязь между предсказанием и предуказанием никогда не равна нулю. Человек начинает воздействовать на погоду (рассеивание туманов, градовых туч), на урожайность (производство удобрений) и так далее. Вполне вероятно, что со временем он научится управлять погодой, регулировать морские волнения, предотвращать землетрясения, получать заранее точно определённые урожаи, программировать физиологическое и психологическое развитие человека, изменять орбиты небесных тел и прочее. Тогда различие между указанными типами прогнозов постепенно исчезнет совсем. В то же время нетрудно заметить известную связь между прогнозами того и другого типа. Это закономерно, поскольку связи между естественными, техническими и общественными науками становятся все теснее. Типология прогнозов не исчерпывается перечисленными критериями и названными порядками по каждому типу. В принципе критериев значительно больше и по каждому из них можно выделить подтипы третьего, четвёртого и так далее порядка. Однако разработка «дерева типов прогнозов» пока ещё ждёт специального исследования. Прогнозирование и прогностика. Перечисленные подтипы прогнозов по критерию объекта исследования представляют известную абстракцию. На практике ни один из них в «чистом» виде не существует, так как они взаимосвязаны, образуют сложные комплексы. Обычно прогноз разрабатывается в рамках определённой группировки прогнозов в зависимости от цели исследования (целевая группировка прогнозов). Было бы затруднительно, например, дать прогноз развития науки или техники, не располагая данными смежных отраслей (экономики, демографии, культуры и так далее). Точно так же трудно определить перспективы развития экономики или культуры, не зная перспектив развития науки, техники, народонаселения, градостроительства, народного образования и так далее. Для каждого прогноза желательно привлекать возможно больше данных по смежным направлениям. Сейчас используются лишь некоторые наиболее важные для цели исследования. Как показывает опыт, при прочих равных условиях степень достоверности прогноза всегда прямо пропорциональна степени полноты используемого материала по другим отраслям, степени полноты целевой группировки. Целевая группировка слагается из ведущего (профильного) и вспомогательных (фоновых) направлений. В принципе сообразно цели исследования ведущим может стать любое направление. На практике среди целевых группировок выделяется одна наиболее развитая — народнохозяйственное прогнозирование, где ведущими являются экономическое и социальное прогнозирование, а вспомогательными — научно-техническое и демографическое (остальные направления играют пока что незначительную роль). Необходимость формирования целевых группировок прогнозов диктуется требованиями практики прогнозирования. Ни один научный коллектив не в состоянии разработать прогнозы достаточно высокой достоверности по всем отраслям прогнозирования. Целевая группировка помогает мобилизовать силы специалистов различных областей научных знаний и организовать их оптимальным образом для разработки прогноза. Ведущее направление целевой группировки образует профиль прогноза, который является предметом исследования. Вспомогательные направления составляют прогнозный фон — совокупность внешних по отношению к объекту прогнозирования условий, существенных для решения задачи прогноза. В отличие от профильных, фоновые данные обычно не являются предметом исследования силами одного научного коллектива (так как это практически невозможно и нецелесообразно): их либо получают готовыми по заказу из других, достаточно компетентных научных учреждений, либо черпают из имеющейся научной литературы, либо постулируют условно с соответствующими оговорками относительно степени их достоверности. Стандартный прогнозный фон разделяется на научно-технический, демографический, экономический, социологический, социокультурный, организационно-политический, международный. Обычно выбирается несколько подразделений в зависимости от цели и задач разработки прогноза. Различие между отраслью прогнозирования и целевой группировкой прогнозов носит принципиальный характер. Игнорирование его ведёт к бесплодным спорам, например, по вопросу, является ли демографическое или научно-техническое прогнозирование самостоятельной отраслью или только подотраслью экономического прогнозирования, которое рассматривается иногда как синоним народнохозяйственного. Совокупность целевых группировок прогнозов представляет собой комплекс прогнозов в существующих науках, а не некую новую науку, подменяющую уже имеющиеся, так как это привело бы к искусственному разрыву исследования тенденций и перспектив развития явлений природы и общества, изучаемых каждой наукой, к разрыву единства неотъемлемых основных функций каждой науки — описания, объяснения и предсказания. Научная дисциплина о закономерностях разработки прогнозов — прогностика имеет своим предметом исследование законов и способов прогнозирования. Её задачи — разработка соответствующих проблем гносеологии и логики теоретического прогностического исследования, научных принципов типологии прогнозов, классификации методов прогнозирования, разграничения таких взаимосвязанных понятий, как гипотеза и прогноз, прогноз и закон, анализ и прогноз, прогноз и план, решение и так далее. Одна из наиболее важных задач прогностики — разработка специальных методологических проблем прогнозирования с целью повышения обоснованности прогнозов. В структуре прогностики должны развиваться частные теории прогнозирования с «двойным подчинением»: по линии общей прогностики и по линии соответствующей научной дисциплины в рамках естествоведения или обществоведения (научно-техническая, экономическая, социологическая, политическая и так далее прогностика). Правда, пока ещё прогностика находится на начальных стадиях развития, когда говорить о деталях её «распочкования» несколько преждевременно. Это, видимо, дело будущего. Но во всех случаях имеется и должна иметься в виду именно теория прогнозирования, а не вычленение Это важно подчеркнуть, потому что за истекшие полвека не было недостатка в спекуляциях на специфичности проблематики прогнозирования. Особенно это относится к многозначному термину «футурология», который в настоящее время имеет следующие значения:
В Советском Союзе термин «футурология» в его 3-м значении (синоним комплекса социального прогнозирования и прогностики) употреблялся иногда в публицистике или в научно-популярной литературе. В специальной научной литературе этот термин обычно употреблялся только в 6-м и 7-м значениях, как правило, с эпитетом «буржуазная». Инструментарий прогнозирования. В основе прогнозирования лежат три взаимодополняющих источника информации о будущем:
В соответствии с этим существуют три дополняющих друг друга способа разработки прогнозов:
Приведённое разделение способов прогнозирования условно, потому что на практике, как уже говорилось, эти способы взаимно перекрещиваются и дополняют друг друга. Прогнозная оценка обязательно включает в себя элементы экстраполяции и моделирования. Процесс экстраполяции невозможен без элементов оценки и моделирования. Моделирование подразумевает предварительную оценку и экстраполирование. Это обстоятельство на протяжении длительного времени затрудняло адекватную классификацию методов прогнозирования. Разработку последней тормозила также недостаточная определённость понятий приёма, процедуры, метода, методики, способа, системы, методологии прогнозирования, которые нередко употреблялись одно вместо другого либо фигурировали как однопорядковые явления, несмотря на существенную качественную разницу между ними. За последние годы в этом отношении проведена значительная работа, позволившая создать надёжную теоретическую базу для классификации методов прогнозирования. В итоге приведённый ряд понятий выстроился в следующую логическую систему. Приём прогнозирования — конкретная форма теоретического или практического подхода к разработке прогноза, одна или несколько математических или логических операций, направленных на получение конкретного результата в процессе разработки прогноза. Процедура — ряд приёмов, обеспечивающих выполнение определённой совокупности операций. Метод — сложный приём, упорядоченная совокупность простых приёмов, направленных на разработку прогноза в целом. Методика — упорядоченная совокупность приёмов, процедур, операций, правил исследования на основе одного или чаще определённого сочетания нескольких методов. Методология прогнозирования — область знания о методах, способах, системах прогнозирования. Способ прогнозирования — получение и обработка информации о будущем на основе однородных методов разработки прогноза. Система прогнозирования («прогнозирующая система») — упорядоченная совокупность методик, технических средств, предназначенная для прогнозирования сложных явлений или процессов. Опыт показывает, что ни один из названных способов (и тем более методов), взятый сам по себе, не может обеспечить значительную степень достоверности, точности, дальности прогноза. Зато в определённых сочетаниях они оказываются в высокой степени эффективными. Общая логическая последовательность наиболее важных операций разработки прогноза сводится к следующим основным этапам:
Сказанное нуждается в трёх существенных дополнительных замечаниях: Во-первых, эффективность прогнозов (особенно обществоведческих) не может сводиться только к степени их достоверности, точности, дальности, хотя всё это очень важно; не менее важно знать, насколько тот или иной прогноз содействует повышению обоснованности, объективности, эффективности разработанных на его основе решений. Во-вторых, верификация прогнозов имеет существенные особенности, отличающие её от верификации данных анализа или диагноза. В прогнозировании помимо абсолютной верификации, то есть эмпирического подтверждения или отрицания правильности гипотезы, существует относительная (предварительная) верификация, которая позволяет развивать научное исследование и практически использовать его результат до наступления возможности абсолютной верификации. Способы относительной верификации известны: это проверка полученных, но ещё не поддающихся абсолютной верификации результатов контрольными исследованиями. В отношении прогноза абсолютная верификация возможна только после перехода периода упреждения из будущего в прошлое. Но задолго до этого можно и должно прибегать к повторным или параллельным исследованиям по иной методике (например, провести опрос экспертов). Если результаты совпадают, есть основания с большей уверенностью считать степень достоверности прогноза высокой, если нет — есть время для поиска и устранения ошибок или недочётов в методике разработки прогнозов. В этом плане важно чётко разграничить категории обоснованности и истинности (прогноза). Обоснованность научной информации — это, коротко говоря, уровень состояния знаний и качество научного исследования. Если новая научная информация опирается на основательную научную теорию, эффективность которой в отношении аналогичных объектов исследования доказана, если эта информация получена в результате достаточно надёжных методов, процедур, операций научного исследования (проверенного на других объектах), то она считается вполне обоснованной ещё до подтверждения её практикой. Критерием истинности научной информации, как известно, является практика. Однако практику нельзя понимать лишь как чисто эмпирический опыт сегодняшнего дня. Более широкое понимание практики включает прежде всего общественно-историческую практику развития человеческого общества в целом. Поэтому проблема истинности прогноза не может ограничиваться возможностью «сиюминутной» практической проверки, должна связываться с реальными тенденциями развития человеческого общества. В конечном итоге, как следует из изложенного, любая верификация прогноза не является самоцелью. Если прогноз даёт эффект в плане повышения научного уровня управления, он выступает как полноценный результат научного исследования задолго до возможности абсолютной верификации. В этом отношении современная наука имеет достаточно проверенных на практике примеров. Повышение эффективности решений за счёт использования прогнозной информации было достигнуто в В-третьих, даже предварительное знакомство с современным инструментарием прогнозирования показывает, что последнее отнюдь не универсально и не всесильно, что оно не в состоянии подменить собой более широкое понятие предвидения. Особенности способов разработки прогноза накладывают принципиальные ограничения на возможности прогнозирования как в диапазоне времени (период упреждения в социально-экономических прогнозах на практике ограничен, как правило, ближайшими десятилетиями), так и в диапазоне объектов исследования не все явления поддаются прогнозным оценкам). Эти ограничения надо постоянно учитывать при уточнении заданий на разработку прогнозов. |
|